"Сердце матери" и забытый талант

Совершенно неизвестно, какое нечаянное упоминание может воскресить в памяти картину, казалось бы, за давностью лет полностью забытую. Так внезапно от случайного толчка высветилось словно всполохом света впечатление, оказавшееся не только не стертым, но ослепительно ярким.

Имя выдающегося певца - солиста  Кировского (Мариинского) театра Николая Константиновича Печковского теперь забыто, а многим, даже просвещенным людям старшего поколения, увы, и вовсе неизвестно. К моему изумлению, те, кто по возрасту и по принадлежности к искусству могли о нем по крайней мере знать,  сегодня на мои вопросы не откликаются вовсе.

А слава его до войн

ы гремела не меньше, чем слава Лемешева или Козловского… Его поклонниц в Ленинграде называли "печковистками". Он был выдающимся Германом!.. Вокальному искусству он учился в Москве у замечательных  музыкантов. Театральному - у самого Константина Сергеевича Станиславского. Но трагический поворот истории сгубил его судьбу.

Узнав о начале наступления гитлеровцев, Печковский кинулся забрать мать из поселка Карташевская, что под Сиверской, и оказался в зоне оккупации. Куда деваться артисту с больной матерью на руках? Ему пришлось петь при немцах. Он никого не предавал, не выдавал, он вынужденно выступал, чтобы выжить.

Но в дальнейшем ленинградские власти, ни во что не вникая, этого ему не простили. Он был посажен после войны на страшные десять лет. Посадили и его первую жену, которая умерла, не вынеся условий лагеря. На сцену театра вернуться ему не разрешили. Его выступления были только концертными и в области.

Летом 1960-го года я школьницей, перешедшей в десятый класс, жила с родителями на даче под Ленинградом, в Зеленогорске. Внезапно моя мама  вернулась домой крайне взволнованной, она сказала, что ожидается на летней эстраде выступление великого тенора - Николая Печковского. И мы отправились на его концерт. Мне было интересно, но я еще ничего не понимала в трагических событиях страны, в которой родилась.

На сцену вышел высокий артист с серым примятым землистым лицом и маленькими тусклыми глазами. "Некрасивый", - подумала я разочарованно. Кто ему аккомпанировал на рояле, не помню. Но он запел - и преобразился мгновенно. Глаза вспыхнули небесным огнем и озарили лицо,

природные краски которого, видимо, съели годы тюрьмы. Он пел многое и, наконец, знаменитую арию Германа. И публика, испытывая потрясение и гипноз власти певца, отвечала рукоплесканиями…

Я, пораженная, захваченная драматизмом исполнения, буквально впилась пальцами в деревянную скамью, на которой мы сидели. Мне открывался великий  дар, мне открывалось искусство, преображающее жизнь!

И я уже не видела ни примятого серого лица, ни маленьких тусклых глазок… Его лицо становилось прекрасным! Глаза - большими и горели воодушевлением…  Красота голоса, переходы интонаций, владение регистрами - все завораживало… Кульминацией того концерта стало для меня исполнение старинной французской песни "Сердце матери". Много лет потом я искала ноты этой песни, но даже точный текст не удавалось найти. Однажды как версию я нашла у поэта

Д. Кедрина стихотворение "Сердце матери". Но Печковский пел другие слова. О юноше, который "злую девушку любил". Каждый куплет песни  с нарастающим трагизмом содержания сопровождался рефреном: "Элонг-ля-ля, элонг-ле-ле". И вот, исполняя этот рефрен каждый раз по-новому, внося боль и отчаяние, Печковский становился великим артистом! Когда герой его песни совершал злодеяние по требованию своей жестокой любимой, и земля наказывала его, то иссеченное из груди сердце матери спрашивало: "Тебе не больно ли, сынок?"  И певец в одной реплике передавал всю безмерность и всепрощение материнской любви.

По счастью, я нашла, наконец, на YouTube запись исполнения Н. Печковским этого произведения, которое из простой народной песни он возвысил до трагедии.

Все это я вспомнила, прочитав маленькое описание, которое исполнительского дара Печковского не затрагивало. Я не уверена, что жив кто-либо из публики, побывавшей на том концерте в Зеленогорске, когда мне едва исполнилось 16. Но впечатление осталось живым во мне, и вошло в копилку воспоминаний о великих мгновеньях в искусстве, которые мне посчастливилось пережить.

__________________________
На фото: Николай Константинович Печковский.