Американский когнитивный диссонанс

Ранним утром 12 июня террорист Омар Матин расстрелял молодых людей, собравшихся в орландском ночном клубе "Пульс". 49 погибших, 53 ранено. За полгода до этого трагического события, 2 декабря 2015 года, супруги-террористы Фарук расстреляли рождественскую вечеринку работников отдела здравоохранения калифорнийского графства Сан Бернардино. 14 человек погибло в тот день... А всего за три дня до этого, в полночь 28 ноября, тихо почила в бозе MAINWAY... одна из программ нашего Агентства национальной безопасности. Акты террора привлекли внимание каждого американца. Да и как могло быть иначе? А решение Конгресса, определившее судьбу программы АНБ, прошло практически незамеченным. Спросите, какая связь между этими событиями? Отвечу - самая непосредственная.

Гибель почти трех тысяч американцев в результате терактов 11 сентября 2001 года не заставили американское общество пересмотреть свои фундаментальные ценности, но внесли серьезные коррективы в осознание деятельности нацио нальных спецслужб. Во многом успех терактов объяснялся провалами в согласовании работы наших разведки, контразведки и полиции, непониманием того, как оперируют исламские террористы, чем обусловлена популярность идеи джихада в мусульманском мире. Этот перечень можно продолжить, он велик, но зачем? Главное, что той памятной осенью были извлечены необходимые уроки. Часть из них нашла свое вооплощение в так называемом Patriot Act (Патриотическом акте), федеральном законе, принятом Конгрессом и подписанном президентом Джорджем Бушем 26 октября 2001 года. Это пространный документ, в нем 342 страницы. Традиционно американские правоохрантели включались в работу после совершения того или иного преступления. Патриотический акт менял эту парадигму, перенося центр тяжести с расследования террористической деятельности на ее предупреждение. Для этого американское разведовательное сообщество и правоохранительные организации получили от Конгресса абсолютно новые полномочия. Благодаря этому закону были значительно расширены полномочия спецслужб для предупреждения террористической деятельности в нашей стране.

Среди прочих была статья 215 - "Доступ к записям и прочим данным". Как и большинство положений Патриотического акта, статья 215 была поправкой к уже существовавшему с 1978 года Закону о наблюдении за иностранной разведкой. Он же Foreign Intelligence Surveillance Act  или сокращенно "FISA". Согласно статье, директор ФБР или уполномоченное им лицо имело право подать запрос на любые данные, которые помогли бы в борьбе с терроризмом или диверсиями иностранных разведчиков. Кроме того, Агентство национальной безопасности (АНБ) получало право массово собирать метаданные о международных телефонных звонках "лиц, как являющихся, так и не являющихся гражданами США" даже без санкции FISA-court т.е. специального суда по таким делам, созданного в 1978 году в рамках вышеназванного закона. Именно эта статья со временем вызвала ожесточенную критику со стороны наших защитников гражданских свобод - от либералов под крышей АCLU ( Американский союз защиты гражданских свобод) до либертарианцев во главе с сенатором от штата Кентакки Рэндом Полом. Но, все-таки, о чем идет речь? Если конкретно?

Метаданные - что это?

Какие объемы данных мы с вами производим? Согласно недавним исследованиям, проведенным компанией IBM, человечество порождает ежедневно 2,5 квинтиллиона байтов информации. (Если эти байты представить как уложенные плашмя плотно друг к другу монетки, то они бы покрыли весь земной шар в пять слоев.) В эту сумму включается записанная информация - фотографии, видеоролики, сообщения в социальных сетях, текстовые файлы, записи телефонных разговоров, финансовые отчеты и результаты научных экспериментов.

Сюда же отнесены и те данные, которые существуют лишь несколько секунд - такие, как содержание телефонных разговоров или чатов по скайпу. Сбор данных службами безопасности опирается на базовый тезис, что всю их массу можно проанализировать так, чтобы с ее помощью выявить связи между разными людьми. Разбираясь в этих связях, можно найти зацепки для следственных действий.

Главный принцип в обработке данных - снабжение каждого фрагмента меткой, и на основе этих метаданных компьютерные алгоритмы смогут выявлять интересующие службу безопасности связи. Метаданные - это данные, описывающие другие данные. Таковы, к примеру, имена и размеры файлов на вашем компьютере. В цифровом мире этикетка, наклеенная на фрагмент данных, будет называться меткой.

Снабжение данных меткой - это обязательный первый шаг в их обработке, поскольку именно метка позволяет аналитику классифицировать и организовывать имеющуюся информацию для ее дальнейшей обработки и анализа. Метки позволяют совершать манипуляции с фрагментами данных, не вникая в их содержание. Это очень важный юридический момент в работе службы безопасности, поскольку закон не позволяет вскрывать переписку американских граждан, равно как и иностранцев, пребывающих в стране на законных основаниях, без соответствующего ордера.

На основе 215-ой статьи АНБ получило возможность хранить и анализировать у себя метаданные международных телефонных разговоров. Если более конкретно, то телефонные номера позвонивших и длительность разговора. Немного, правда? Но эти данные, наряду с географией звонков позволяли найти - при условии, что они были - определенные взаимосвязи. Например, в Чикаго позвонили из Саудовской Аравии. Затем с этого американского номера были произведены несколько звонков на юг Калифорнии. Откуда потом неоднократно звонили в Пакистан и Афганистан. Все эти страны известны высоким уровнем террористической активности. Аналитические программы АНБ позволяли визуализируют эти звонки - на экране компьютера возникают точки и линии, соединяющие их. В самом прямом смысле происходило "connecting the dots" . Так создавались patterns звонков, то есть характерные диаграммы в форме сетей. Уже внутри диаграмм формировались кластеры на базе одного номера. Каждому кластеру придавался свой цвет, это позволяло еще точнее визуализировать все связи.

В случае, если дальнейший анализ приводил к выводу о возможной связи позвонивших с зарубежными террористическими организациями, АНБ обращалось за помощью к ФБР. Проверив и проанализировав представленные данные, ФБР направлялось с ними в FISA-court. Если кто-либо из одиннадцати судей этого суда полагал эти материалы убедительными, то он мог потребовать от телефонной компании-провайдера, например, Verizon, передать в ФБР детализацию всех телефонных разговоров, включая имена абонентов и т.д. После этого на ранее безымянных диаграммах АНБ появлялись имена позвонивших. Эту программу в АНБ назвали "системой раннего предупреждения", которая позволяла обнаруживать террористическую деятельность на самой ранней стадии. Вот только после всех этих процедур ФБР было вправе затребовать от судьи разрешение на прослушку разговоров подозреваемого. Только после!

Синдром Большого брата

Как мы видим, конституционные права американцев не были нарушены, до собственно контроля за телефонными разговорами существовали ряд тщательно выверенных процедур, гарантировавших юридическую обоснованность прослушки и ограниченность числа лиц, подпадавших под нее. В общем, так бы могло и продолжаться - если бы не сенсационные "разоблачения" Эдварда Сноудена в начале лета 2013 года. Почему столько американцев поверило предателю? Для меня это до сих пор остается загадкой... Может, в силу некоего инстиктивного недоверия к федеральному правительству, существующего еще с момента возникновения американской нации? Соединенные Штаты выстраивались снизу вверх, от земледельческих общин к более высоким уровням. Свободная поселенческая община держалась на принципах социальной справедливости и управление в ней выстраивалось демократически - от общего собрания снизу вверх на основе равноправия. А в Европе уже с бронзового века преобладал властный иерархический принцип соподчинения сверху вниз, формируя феодальные государства.

Именно от принуждения, характерного для любой монархии, американцы и бежали. В отличие от европейцев, в общественном сознании американцев каждый более высокий уровень власти отождествлялся с ограничением свобод, дарованных им Создателем... А может быть, все немного проще? Повсеместное нынешнее недоверие к нашим федеральным властям коренится в событиях начала 1970-х, получивших название Уотергейтсого скандала? Или еще ранее, во временах так называемого "маккартизма"? И хотя это все далеко позади, но фантомные боли остались в американском общественном сознании и не позволяют воспринимать мир таким, каким он есть?

В любом случае, учитывая, сколь непопулярна была администрация Барака Обамы, многие политики, общественные деятели и журналисты либертарианского толка решили сыграть на этом. Возникла тема Обамы в роли оруэлловского Большого брата, следящего за всем и вся.

Кстати, во время принятия Патриотического акта, вся наша либеральная общественность возмутилась действиями Джорджа Буша, заподозрив его в попытке уничтожить гражданские свободы американцев и стать чуть ли не диктатором. После сноудоновских интервью к и так уже разогретым либералами прибавились самые-самые правофланговые консерваторы. Возмущение действиями АНБ казалось всеобщим. В хоре повсеместного обличения тонули голоса тех, кто пытался либо доказать правомерность действий наших контразведчиков, либо хотел просто разобраться в сущности происходившего...

Конечно, как и положено в стране Закона, профессиональные защитники гражданских прав американцев обратились в суды разных инстанций с требованием отмены Патриотического акта... на худой конец - 215-й статьи. Политики, конечно же, не могли и не хотели оставаться в стороне от этого увлекательного процесса.

Хронологически это выглядело так:

" Июнь 2013 года: экс-контрактор АНБ Эдвард Сноуден рассказал о программе сбора метаданных.
" 
" Декабрь 2013 года: федеральный судья в Вашингтоне постановил, что программа нарушает Конституцию США.
" 
" Неделю спустя федеральный судья в Нью-Йорке Вильям Поли отклонил судебный иск, поданный Американским союзом гражданских свобод против директора национальной разведки Джеймса Клэппера, директора АНБ, и Министерства юстиции. В иске утверждалось, что методы слежения АНБ противоречат американской конституции. Поли напомнил о терактах 11 сентября и отметил, что система по сбору данных могла бы помочь службам безопасности получить полную информацию о планируемых атаках. "Правительство извлекло урок из своей ошибки и приспособилось к противостоянию новому врагу: террористической организации, способной устраивать теракты по всему миру. Оно предприняло серию ответных мер, включая масштабную программу по сбору метаданных - обширную сеть, способную обнаружить практически невидимые связи между подозреваемыми террористами в океане кажущихся не связанными между собой данных", -  заявил он.
" 
" В апреле 2014 года Джеймс Клэппер заявил, что американские спецслужбы с самого начала не должны были скрывать существование масштабной программы по сбору данных о телефонных звонках американцев. "Не думаю, что она вызвала бы больше опасений, чем сбор отпечатков пальцев. Люди смирились с этим, так как они знают, зачем это делается. Нужно было объяснить, что и эта программа нужна для общего блага - точно так же, как необходимость приходить в аэропорт за два часа до вылета и снимать на контроле обувь", - отметил Клэппер.
" 
" Май 2014 года: Палата представителей одобрила законопроект, призванный положить конец масштабному сбору данных. Несколько дней спустя Барак Обама призвал Сенат также одобрить законопроект.
" 
" 7 мая 2015 года Федеральный апелляционный суд признал незаконным сбор АНБ архива метаданных телефонных разговоров, однако программу не прекратил. Срок действия программы и так вскоре истекал  - 1 июня 2015 года.
" 
В 97-страничном решении говорилось, что "положение американского Патриотического акта, разрешающего ФБР собирать данные, которые могут понадобиться для расследования дел по подорзению в терроризме, не может быть воспринято как разрешение на систематические масштабные сборы телефонных разговоров внутри страны".

На решение суда отреагировала наша исполнительная власть. Обязана была отреагировать."Не комментируя сегодняшнее решение, президент четко дал понять, что, по его мнению, мы должны положить конец работе программ по собору телефонных метаданных в ее текущем виде, выработав альтернативные механизмы, чтобы сохранить ее текущие возможности без хранения архива данных", - заявил в тот же день представитель Совета Национальной безопасности при Белом дома.

Но в рамках нашей государственности глава исполнительной власти не может сам по себе вносить какие-либо исправления или дополнения в закон, тем более, его отменять. Это может делать только Конгресс, а президент либо согласится, либо - нет. Либо подпишет законопроет - и тогда он превратится в закон, либо наложит вето и отправит для доработки в Конгресс.

Еще осенью 2013 года член Палаты представителей, республиканец Джим Сенсенбреннер и сенатор-демократ Патрик Лихи предложили законопроект, фактически уничтожавший программу мета-данных.  По их словам, целью документа, получившего название USA FREEDOM Act (Закон о свободе в США), являлось "восстановление прав американских граждан на неприкосновенность частной жизни". В частности, этот законопроект не разрешал спецслужбам по собственному желанию изымать у компаний-провайдеров данные о телекоммуникациях граждан страны. Все необходимые сведения должны храниться в корпоративных архивах, а для доступа к ним АНБ, ФБР или другим ведомствам предстояло получать санкции суда. Кроме того, ужесточались правила проведения поисковых операций в массивах данных. Цель - чтобы в распоряжение спецслужб попадала только та информация, которая действительно(?) может потребоваться им для борьбы с терроризмом и преступностью.

Все это звучало вполне логично в контексте защиты гражданских свобод американцев, но... на практике лишало АНБ самого главного инструмента обнаружения потенциального террориста. Давайте вернемся к сути программы MAINWAY. Анализируя характер специфических связей АНБ выходило на потенциальных подозреваемых. Это очень напоминало поиск иголки в стоге сена по тем соломинкам, чей порядок нарушила иголка при попадании внутрь. Новый закопроект требовал вначале доказать подозрительность поведения личности, а только потом разрешал все операции с его (её) телефонными переговорами. То есть, надо было доказать наличие внутри стога пресловутой иголки, а только потом рассматривать соломинки. Абсурдность ситуации совершенно зашкаливающая!

Помимо сбора данных, два других очень важных пункта 215-й статьи, касаются конкретных случаев расследования, утрачивали силу. Во-первых, это разрешение на постоянное прослушивание предполагаемого террориста, который часто меняет средства связи - без этого положения специальным агентам приходилось бы запрашивать ордер для каждого нового устройства подозреваемого. Во-вторых, возможность использовать весь арсенал спецслужб для слежки за террористом-одиночкой, чья связь с крупными группировками не доказана. Например, сотрудники ФБР получали доступ к данным гостиницы, если у них было предположение, что там останавливался террорист или иностранный шпион. Увидев, как подозреваемый расплачивался кредитной карточкой, они могли запросить данные по этой транзакции и выследить владельца карточки...
Тем не менее, несмотря на множественные протесты как патриотичных законодателей, так и представителей спецслужб, слушания по FREEDOM Act неуклонно продолжались...

Завершающим аккордом в борьбе наших законодателей со здравым смыслом было голосование в Сенате 2 июня 2015 года. 67 сенаторов проголосовали "за", 32 - против. Самым, казалось бы, парадоксальным образом, вместе голосовали и демократ Чак Шумер, и республиканец Тед Круз. Идеологические противники (помните филиппики Круза против "нью-йоркских ценностей"?), они оказались заединщиками в своем недоверии к важнейшим институтам американской государственности, то биш правоохранительным службам. Спросите, допустим, Круза, о главной функции нашего правительства. Не сомневаюсь, он скажет, что это обеспечение безопасности страны, защита жизни его сограждан. Сенатор от Техаса это проговаривал неоднократно во время избирательной компании. Но когда дошло до дела, этот супер-пупер консерватор оказался в одной дребезжащей демагогией либертарианской карете вместе с Чаком Шумером...

Заключение

Теракт 12 июня был, скорее всего, совершен одиночкой, так называемым "одиноким волком". Он не состоял членом какой-либо организации, действовал на свой страх и риск. В подобных случаях у наших спецслужб очень мало возможностей для ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ терактов. Это очевидно. Но у него было множенство контактов разного рода, свойственных эпохе Интернете и мобильных коммуникаций. К сожалению АНБ уже не имело в своем распоряжении действенных инструментов для обнаружения подозрительной активности. А на правоохранителей, как образно выразился Джейм Калстром, в прошлом глава нью-йоркского офиса ФБР, нынешний Белый дом набросил "мокрое одеяло политкорректности".

Несомненно, что каждый американец хочет быть защищенным от актов террора. Но каким образом, кто способен это сделать? Неужто кто-то всерьез полагает, что сможет защититься сам, с помощью своего ружья? Нет, конечно. Все предъявлют свои претензии нашим спецслужбам, правоохранительным органам, правительству в целом. Это справедливо, а для чего еще они все нужны? Но как же они могут нас защитить, если мы им не доверяем? Если значительная часть нашего общества опасается их более, чем шпионов и террористов?

В 1957 году американский психолог Леон Фастингер предложил концепцию когнитивного диссонанса. Это состояние психического дискомфорта индивида, вызванное столкновением в его сознании конфликтующих представлений: идей, верований, ценностей или эмоциональных реакций. А сейчас перед нами случай когнитивного диссонанса всей нации, нашей с вами, американской нации. А то, что происходит в Конгрессе, только отражает это. В какой-то момент обществу придется снизить степень несоответствия между своими двумя конфликтующими установками. Между установкой на защиту (совершенно естественной и органичной, проистекающей из инстинкта самосохранения) и установкой на недоверие ко всем органам власти - и федеральным, прежде всего. Наиболее выпукло этот нигилизм выразил Гровер Норквист, президент организации Americans for Tax Reform (ATR): "Я не хочу отказываться от правительства. Я просто хочу уменьшить его до такого размера, чтобы я смог затащить его в ванную комнату и утопить в ванне".

Комментарии излишни.

От того, какая установка в американском коллективном сознании окажется доминирующей, будет зависеть очень многое - если не все! - в нашей борьбе с исламистским террором.