Вкус, знакомый с детства

Се­год­няшний день еще не на­чал­ся, а я уже на не­го оби­делась. В на­шем боль­шом до­ме, ко­торый мы с мо­им му­жем пос­тро­или для се­бя и на­шего сы­на, я жи­ву сей­час од­на, не счи­тая, как у Дже­рома-Дже­рома, на­шей со­баки. Сын уже взрос­лый и здесь бы­ва­ет ред­ко,    муж пол­го­да на­зад ку­да-то пе­ре­ехал, точ­но да­же не знаю ку­да.

Центр при­тяже­ния на­шей семьи ушел от ме­ня ку­да-то хо­рошо в сто­рону.  А мо­жет, я ни­ког­да и не бы­ла этим цен­тром? Я хо­жу по  пус­то­му до­му в пи­жаме и изо всех сил ста­ра­юсь за­быть свой сон.

Всю ночь я ис­ка­ла вы­ход. Но его не бы­ло.  Я пы­талась выр­вать­ся из зам­кну­того прос­транс­тва, но вез­де на­тыка­лась на таб­лички "Нет вы­хода", "Нет вы­хода".

Го­ворят, пси­холо­ги нас­то­ятель­но ре­комен­ду­ют  за­менить эту фор­му­лиров­ку на дру­гую, с по­зитив­ным смыс­лом,  где бы го­вори­лось о том,  что вы­ход, ко­неч­но, есть. Прос­то он в дру­гом мес­те. Хо­рошо бы еще по­нять, где.

Я бе­гала по на­шему до­му, в мо­ем сне он был по­чему-то бес­ко­неч­но ог­ромным. В кон­це каж­дой ком­на­ты ока­зыва­лась сле­ду­ющая. И вез­де таб­лички: "Нет вы­хода"…

По­чему-то я упа­ла и по­пол­зла, под­тя­гива­ясь на ру­ках, а но­ги мои, как у тя­жело ра­нено­го,  бес­по­мощ­но во­лочи­лись по по­лу…

На рас­све­те я прос­ну­лась и, как всег­да, ста­ла ду­мать о сво­ей жиз­ни. Под­руг у ме­ня дав­но уже нет. И не по­тому, что я, как Люд­ми­ла Про­кофь­ев­на Ка­луги­на,  их "из­ве­ла", а по­тому что прос­то не нуж­ны мне они. Есть сес­тра, при­ятель­ни­цы, с кем мож­но по­бол­тать или схо­дить  ку­да-ли­бо, ку­да муж­чи­ны хо­дить не лю­бят.  А они, во­об­ще, ни­куда хо­дить не лю­бят. За ис­клю­чени­ем тех слу­ча­ев, ког­да они на­ходят­ся в ак­тивной по­ловой фа­зе. Как Лу­на в фа­зе рос­та. По-мо­ему, имен­но в это вре­мя она по­хожа на кру­жок от бук­вы "Р".

Вот и мой муж час­то бы­ва­ет как та са­мая бук­ва, ког­да в оче­ред­ной раз  рас­тет и на мо­их  гла­зах креп­нет его оче­ред­ной ро­ман. С кем  сей­час  - ка­кая уже  раз­ни­ца?

Все про­ходит. С го­дами по­нима­ешь, что про­ходит пло­хое, про­ходит и хо­рошее. На­до  уметь смот­реть даль­ше. Это как не­об­хо­димый на­вык во­дите­ля - уметь смот­реть вдаль и ши­роко по сто­ронам од­новре­мен­но.   Я, кста­ти,  люб­лю та­кую вещь, как  бо­ковое зре­ние. Оно мне час­то по­мога­ет. Ну нап­ри­мер, бо­ковым зре­ни­ем я за­меча­ла, как мой муж чи­та­ет  со­об­ще­ние у се­бя в те­лефо­не. По­том он не­замет­но кла­дет те­лефон в кар­ман сво­его шер­стя­ного ха­лата, ко­торый я ког­да-то ему по­дари­ла на Но­вый год,  и идет в ту­алет. Пра­виль­но, ком­нат в на­шем до­ме мно­го,  но единс­твен­ное мес­то, где он мо­жет зак­рыть­ся на за­кон­ном ос­но­вании,  - это ту­алет.  Так бы­ло еще не­дав­но. Но сей­час это уже ме­ня не ка­са­ет­ся, мы разъ­еха­лись, вер­нее, Са­ша ушел от ме­ня.

Стран­но. Моя про­фес­сия - сце­нарист. Мой удел - не­ус­пешный сце­нарист. Я окон­чи­ла сце­нар­ные кур­сы, но по мо­им сце­нари­ям филь­мы не ста­вят.

В сво­ем во­об­ра­жении я про­пус­ти­ла че­рез се­бя сот­ни чу­жих су­деб, я под­ни­мала лю­дей с пе­пели­ща их по­рушен­ной жиз­ни, сво­дила их вмес­те пос­ле пре­датель­ств, раз­лу­чала как бы нав­сегда, а на са­мом де­ле на  год, бро­сала их друг к дру­гу в са­мый не­под­хо­дящий для это­го мо­мент и иног­да раз­ре­шала им прос­то по­жить спо­кой­ной че­лове­чес­кой жизнью. Хо­тя так бы­вало ред­ко.

Зри­телей не ин­те­ресу­ет чу­жая хо­рошая жизнь. Им ин­те­рес­на чу­жая пло­хая жизнь. Про­вере­но на се­бе, ни од­но жи­вот­ное не пос­тра­дало. Кон­фликт - аль­фа и оме­га  че­лове­чес­ко­го вни­мания к чу­жой жиз­ни.

Мои сце­нарии за­вора­чива­ли мно­гок­ратно и по-раз­но­му. Иног­да мне ка­залось, что их да­же не чи­тали. Пять лет на­зад ме­ня све­ли с од­ним очень из­вес­тным че­лове­ком. Это был поч­ти блат. С од­ной сто­роны сто­ял мой сце­нарий, а с дру­гой сто­роны  - про­дюсер и, как мне ска­зали,  хо­роший че­ловек. Для сво­их Вол­чок, а для ме­ня  Ин­но­кен­тий Мо­дес­то­вич.

Я от­везла ру­копись и ос­та­вила ее  у сек­ре­тар­ши. Мне ка­залось, что ес­ли поч­ти блат, то вый­ти на связь  он дол­жен ско­ро.  Но это слу­чилось че­рез три ме­сяца, ког­да я уже пе­рес­та­ла ждать. Поз­во­нила, как обыч­но, оче­ред­ная де­вица и  ска­зала, что Ин­но­кен­тий Мо­дес­то­вич хо­тел бы со мной уви­деть­ся. 

****

"При­дет се­рень­кий Вол­чок и уку­сит за бо­чок"... Го­ворят, что его так зо­вут не по­тому, что фа­милия, а по­тому что ку­са­ет боль­но.

Он ху­дой, поч­ти се­дой и весь в мор­щи­нах. Я его рань­ше  ви­дела по те­леви­зору и в фо­тох­ро­нике. Ма­терой волчь­ей ста­ти нет, он не волк,  а "вол­чок". Впро­чем, это не ме­шало ему поль­зо­вать­ся ус­пе­хом. Прав­да, ба­бы у не­го, как я слы­шала, бы­ли все му­сор­ные - из про­фес­си­ональ­но­го ок­ру­жения. А ка­кое там ок­ру­жение, мне  хо­рошо бы­ло  из­вес­тно:  за роль или  да­же за оз­вучку… Что? Са­ми зна­ете, что. Не го­воря уже о сце­нарии, при­нятом в ра­боту.

Я ре­шила сде­лать так, что­бы ему сра­зу ста­ло яс­но, что я то­же мо­гу, ес­ли  за­хочу,  но я не из тех, я - дру­гая. Свой внеш­ний вид я про­думы­вала так тща­тель­но, что да­же за­была, за­чем, собс­твен­но,  я встре­ча­юсь с этим Мо­дес­то­вичем.

Стро­гость и не­навяз­чи­вый сек­са­пил, хо­лод­но­ватая отс­тра­нен­ность нас­то­ящей ле­ди и сво­бода твор­ческой на­туры  - это бы­ли  глав­ные крас­ки, ко­торых я ре­шила при­дер­жи­вать­ся. Од­но дол­жно про­бивать­ся сквозь дру­гое, про­воци­руя ин­те­рес и же­лание за­давать воп­ро­сы. На ко­торые я не даю от­ве­та. 

Брюч­ный кос­тюм от­ме­ня­ет­ся, по­тому что "ос­то­об­рыдл". Люб­лю этот ка­чес­твен­ный эв­фе­мизм. Ми­ни то­же не хо­чу: не в те­му и ко­лен­ки уже не те.  У ме­ня бу­дет уд­ли­нен­ная юб­ка-ка­ран­даш и свет­лая блуз­ка. Блуз­ка бу­дет чуть рас­стег­ну­та, но бе­зо вся­ких на­меков и "до­рожек меж­ду гру­дями", прос­то, что­бы под­чер­кнуть неб­режность об­ще­го об­ли­ка.  По­году  сде­ла­ют, как и всег­да в мо­ем слу­чае, ак­сессу­ары. Это бу­дет конь­яч­но­го цве­та сум­ка и та­кой же ре­мень со здо­ровен­ной, зо­лото­го цве­та, пряж­кой, ко­торый дол­жен сво­бод­но бол­тать­ся у ме­ня на бед­рах, ни в ко­ем слу­чае не за­тяги­вая та­лию, или вер­нее то, что от нее ос­та­лось.

Встре­ча  бы­ла наз­на­чена  на  пять по­полуд­ни. В тот день я вста­ла в шесть ут­ра, про­води­ла му­жа на ра­боту и толь­ко пос­ле это­го на­чала го­товить­ся, по­тому что не хо­тела, что­бы он знал о пред­сто­ящей мне встре­че. Ес­ли по­лучит­ся, - бу­дет сюр­приз, ког­да я неб­режно со­об­щу всем сво­им о том, что мой бу­дущий филь­мец отор­ва­ли с ру­ками. А ес­ли не по­лучит­ся, то бу­дет мень­ше со­болез­но­ваний.

Итак: ут­ренний душ, шам­пу­ни, лось­оны, фен. Мас­ка на ли­цо, по­лежать, рас­сла­бить­ся, смыть.  Ос­но­ва под тон, сам тон, те­ни двух цве­тов (по­чему не трех?) и - рас­ту­шовы­ва­ем, гос­по­да, рас­ту­шовы­ва­ем,  как го­ворит один из­вес­тный ви­зажист. Рас­ту­шева­ли. А те­перь все к чер­то­вой ма­тери смы­ва­ем. С та­кой мор­дой толь­ко на уг­лу двух улиц с про­фес­си­ональ­но об­на­жен­ной ко­лен­кой сто­ять.

Те­перь на­чина­ем все сна­чала. Толь­ко на этот раз уже очень уме­рен­но. Свет­лый  то­наль­ный крем, проз­рачные се­реб­ристые те­ни, на гу­бах - толь­ко блеск.  Во­лосы на ма­куш­ке  де­монс­три­ру­ют дур­ной нрав, они не сто­ят, не ле­жат, они бес­по­мощ­но опа­да­ют. Я ста­рая жо­па, и нич­то мне уже не по­может. На плас­ти­ку ли­ца, омо­ложе­ние шеи,  си­лико­новый бюст  и ли­посак­цию все­го, вклю­чая пят­ки, мож­но да­же не тра­тить­ся зря.  

Вы­ходя из до­му я, как пред­пи­сыва­ет при­мета, пос­мотре­ла на се­бя в зер­ка­ло.  Толь­ко рас­послед­ний под­лец и же­ноне­навис­тник  не за­метил бы, что я бы­ла хо­роша.

****

Ког­да-то Ин­но­кен­тий, на­вер­ное, то­же был хо­рош. Но это бы­ло дав­но. На се­год­няшний день в ак­ти­ве ос­та­вались мор­щи­ны, как у лю­бимо­го Брод­ским Оде­на, в ко­торые мож­но бы­ло за­сыпАть пыль вре­мен, нем­но­го тем­ных и мно­го се­дых во­лос и длин­ные то­щие ко­неч­ности. Они ему яв­но ме­шали, он по­минут­но то скре­щивал  свои ос­трые ко­лен­ки, то круп­ны­ми ла­доня­ми с  не­ес­тес­твен­но ху­дыми, как на ри­сун­ках  Ши­ле,  паль­ца­ми об­ни­мал се­бя за пред­плечья, или что там на­ходит­ся вы­ше лок­тя. По­за бы­ла вы­рази­тель­ная.  Его бы­ло мно­го и ма­ло од­новре­мен­но. В ши­рину он уве­рен­но стре­мил­ся к ну­лю, вся энер­гия бы­ла сос­ре­дото­чена на ос­во­ении но­вых вы­сот. Мо­жет быть не толь­ко в пря­мом но и в пе­ренос­ном смыс­ле то­же. Так за что же его так ба­бы лю­бят? Я дол­жна это по­нять. 

Наш раз­го­вор еще не на­чал­ся, а он уже поп­ро­бовал ме­ня уку­сить.

- Зна­ете, луч­ше ведь вы­пить ко­фея, чем не де­лать ни­чего, прав­да? А еще луч­ше чаю. Хо­тя это и не в риф­му.  Оле­ся, без са­хара, но с ли­моном. И не кла­ди его в чаш­ки, ла­па. Мы са­ми спра­вим­ся. Ре­зать не как в "А­эроф­ло­те", а нор­маль­ны­ми тол­сты­ми круж­ка­ми. Как се­бе до­ма де­ла­ешь. По­нял, цып­ле­нок?

Ну, на мой взгляд, это был впол­не офор­мивший­ся брой­лер. Впро­чем, ка­кое мне де­ло?  Стол был ти­пич­но кан­це­ляр­ским, но с пре­тен­зи­ей. Чер­ниль­ни­цы (а за­чем они ему, хо­телось бы знать?) - в ви­де двух жен­ских тор­сов с со­от­ветс­тву­ющи­ми под­робнос­тя­ми. Он пе­рех­ва­тил мой взгляд и лов­ко ух­ва­тил од­ну из дам за  бюст. Это ока­залась крыш­ка. Ни­же бы­ло не­ин­те­рес­но - все за­кан­чи­валось та­ли­ей.

Он си­дел в боль­шом, поч­ти что трон­ном крес­ле с вы­сокой спин­кой  (к баб­ке не хо­ди - ком­плек­сы свои ле­чит), да­леко  отод­ви­нув­шись  от сто­ла, пе­реб­ра­сывая но­гу на но­гу и скрес­тив длин­ные ру­ки. Бы­ло ти­хо. Я ре­шила, что ни за что не за­гово­рю пер­вой. Хо­рошо, что на мне был боль­шой мяг­кий кар­ди­ган. Он, как бро­ня, прик­ры­вал ме­ня,  так что  мне бы­ло поч­ти  ком­фор­тно.

- А да­вай­те мы вон в тот уго­лок  пе­реся­дем?  А то, зна­ете ли, ут­вер­жда­ют, че­рез стол с по­сети­теля­ми  го­ворить - пос­леднее де­ло. 

Да. Обид­но, ког­да те­бя на­зыва­ют "по­сети­тель". А я так го­тови­лась…

"Уго­лок" сос­то­ял из ди­ван­чи­ка,  двух кре­сел и жур­наль­но­го сто­лика. Там дей­стви­тель­но бы­ло  луч­ше. Брой­лер Оле­ся (я ос­та­нови­лась на этой вер­сии)  при­нес­ла под­нос с дву­мя здо­ровен­ны­ми круж­ка­ми, ли­моном, на­резан­ным в со­от­ветс­твии с ука­зани­ями ("А­эроф­лот" бы точ­но это­го не пе­режил) и кон­фе­тами "Ко­ров­ка", ко­торые в этом ка­бине­те, на­пол­ненном кар­тинка­ми ка­ких-то ак­трис,  фо­тог­ра­фи­ями са­мого Вол­чка в бей­сбол­ке и за опе­ратор­ской ка­мерой, чер­ниль­ным при­бором с сись­ка­ми, смот­ре­лись не­умес­тно по-до­маш­не­му.

- Кон­фетку  бе­рите.  "Ко­ров­ка". Пом­ни­те: "Вкус, зна­комый с детс­тва". Зна­ют, под­ле­цы,  как  до сер­дечной мыш­цы доб­рать­ся.

- Вы о чем?

- О  кон­ку­риру­ющей фир­ме. Этот сло­ган до­рого­го сто­ит. Как они нас опе­реди­ли, до сих прос­тить се­бе не мо­гу.  Это  дол­жна бы­ла сде­лать моя ком­па­ния. Я ведь еще и рек­ла­мой за­нима­юсь, мо­жет, слы­шали про мои про­ек­ты?

Пе­речис­ле­ние  брен­дов пер­во­го ря­да объ­яс­ни­ло мне мно­гое. Ну ко­неч­но, это преж­де все­го рек­ла­ма. Кре­атив, за ко­торый пла­тят сот­ни ты­сяч дол­ла­ров.

- Спа­сибо. Я дей­стви­тель­но этот вкус прак­ти­чес­ки толь­ко по детс­тву и пом­ню.

- Что ж вы так се­бя не лю­бите?

- Нап­ро­тив, очень люб­лю. По­тому и не ем.

Мож­но бы­ло по­думать, что я у не­му при­еха­ла чаю по­пить. Вот сей­час ли­мон по­ложу, кон­фетку съ­ем и от­кла­ня­юсь. Вол­чков пос­матри­вал на ча­сы. Ме­ня про­сили не опаз­ды­вать, по­тому что день у не­го рас­пи­сан по ча­сам. Это я, как Пя­тачок, до пят­ни­цы бы­ла со­вер­шенно сво­бод­на.

- Дав­но пи­шете?

- Дав­но. А де­сять лет на­зад я  выс­шие сце­нар­ные кур­сы окон­чи­ла.

- А что так при­поз­дни­лись?

- Это мое вто­рое об­ра­зова­ние.

- Да, а пер­вое ка­кое?

- Уни­вер­си­тет, фил­фак.

- Это что - фи­лософ­ский?

- Фи­лоло­гичес­кий.

- А я уже уди­вил­ся, как это вас уго­раз­ди­ло, - де­ликат­но хмык­нул в ку­лак. - Ко­неч­но, де­воч­кам нуж­но пос­ту­пать имен­но на фи­лоло­гичес­кий. Прек­расное об­ра­зова­ние.  Суп­ру­га-фи­лолог, да еще пос­ле МГУ - это кра­сиво.  "Же­на -  рек­ла­ма му­жа", - как го­ворит  моя вто­рая быв­шая. Что-то я на сце­нар­ном вас не при­пом­ню. Я там дол­гое  вре­мя по­часо­виком под­ра­баты­вал.

- Я про­ходи­ла дис­танци­он­ное обу­чение. Пи­тер­ский ин­сти­тут ки­но и те­леви­дения.

- А, ну так бы сра­зу и ска­зали! Пом­ни­те Скот­ти, нет, ну вы не мо­жете это­го не пом­нить!

- Ка­кая Скот­ти? 

- Ну Скот­ти Фиц­дже­ральд!  Это же она го­вори­ла про обу­чение иг­ре на фор­тепь­яно по пе­репис­ке!

Это бы­ла пер­вая фра­за, про­из­не­сен­ная им  по-нас­то­яще­му, а не для веж­ли­вос­ти. Он с до­воль­ным ви­дом ска­лил­ся, и я на­чина­ла  по­нимать, за что его ба­бы лю­бят.   А мне пос­ле этой фра­зы  мож­но бы­ло уже ехать до­мой. Да­же не до­пив чаю с пра­виль­но на­резан­ным ли­моном и кон­фе­той "Ко­ров­ка".

- Так вот, Ма­рина Пав­ловна, что хо­чу  вам ска­зать. Пи­сатель­ство это та­кое де­ло… Эх, как бы это вам объ­яс­нить…  Здесь или го­лый биз­нес или страсть. И то, и дру­гое для здо­ровья не­полез­но. Кста­ти, и для фи­гуры то­же. Край­не тя­желый раз­ру­шитель­ный про­цесс. Кто идет в биз­нес, по­том оп­ла­кива­ет свой зап­ро­дан­ный та­лант. Кто от­да­ет­ся гу­битель­ной страс­ти, под­са­жива­ет­ся на нар­ко­тик: хо­чет сла­вы, приз­на­ния, а здесь, зна­ете ли, "ищу­щим" сов­сем не­обя­затель­но "об­ря­щет­ся". Ча­ще ни­щета, за­пои и тя­желая фор­ма ми­зан­тро­пии.   А вот так, что­бы при­ят­но про­живать свою жизнь и пи­сать меж­ду де­лом, - не очень по­луча­ет­ся. И не по­лучит­ся, го­лубуш­ка, ма­туш­ка, не знаю, как еще ска­зать, что­бы вы ме­ня ус­лы­шали.

- "И ни­какая я вам не ма­туш­ка!" -  я на­читан­но улыб­ну­лась, да­вая по­нять, что да­же в та­кой мо­мент сох­ра­няю чувс­тво юмо­ра.

- Ну ум­ни­ца! Я же ви­жу, что мы с ва­ми на од­ном язы­ке го­ворим.  Так вот, "ма­туш­ка", вы все о силь­ных пот­ря­сени­ях пи­шете, лю­дей фэй­сом о стол прик­ла­дыва­ете,  а страс­ти-мор­дасти  у вас, за­меть­те, не­нас­то­ящие, вы­мучен­ные ка­кие-то. И зна­ете по­чему?  Ну смот­ри­те: вы де­воч­ка из хо­рошей семьи -  семья ведь хо­рошая, прав­да? Уни­вер­си­тет, удач­ный брак, муж хо­рошо ус­тро­ен, де­нег нем­ножко боль­ше, чем у дру­гих, а ес­ли и проб­ле­мы, то это "нед­ви­жимость по­доро­жала", ку­да по­ехать от­ды­хать или суп­руг нем­ножко по­шалил на сто­роне. В об­щем,  проб­ле­мы все серь­ез­ные, но из се­рии "жем­чуг ме­лок". Не оби­жай­тесь, по­жалуй­ста,  ведь это же так? 

- Хо­чет­ся  поп­ро­сить у вас про­щения за то, что так по­лучи­лось. 

- Ни­чего-ни­чего. По-хо­роше­му вам за­видую. Это ред­ко встре­ча­ет­ся.

- Вам вид­нее.

- Ма­рина Пав­ловна, я не хо­чу  пов­то­рять пош­ля­тину, нас­чет то­го, что "ху­дож­ник дол­жен быть го­лод­ным".  Ну раз­ве что ес­ли он не бе­режет, как вы, свою фи­гуру. Но что­бы опи­сывать чу­жие стра­дания, на­до са­мому че­рез мно­гое прой­ти. С чу­жого го­лоса или по но­там тут ни­чего не спо­ешь. Это не соль­фед­жио. И прос­ти­те опять за ба­наль­ность, но за все на­до пла­тить. В том чис­ле и за бла­гопо­луч­ную, удав­шу­юся жизнь. Ми­лоч­ка, го­лубуш­ка моя, не оби­жай­тесь. Не му­чай­те вы се­бя и близ­ких.  Му­жу-то, по­ди, по пол­ной дос­та­ет­ся, ког­да вы в твор­ческом по­ис­ке? Сам знаю, что это та­кое. По­тому дав­но и проч­но один. Фор­маль­но, ко­неч­но. Ну это же не­воз­можно без слез чи­тать: у вас ес­ли ге­ро­иня, то с грус­тны­ми вы­рази­тель­ны­ми гла­зами и длин­ной ше­ей, на ко­торой бь­ет­ся го­лубая жил­ка. И ес­ли ге­рой, то обя­затель­но с бру­таль­ной мор­дой и пе­реби­тым в детс­тве но­сом.  И кру­гом - сплош­ные ру­ины, и все пла­чут на пле­че друг у дру­га. И вы пла­чете вмес­те с ни­ми. А ведь  са­мые ужас­ные тра­гедии - они из буд­ничной жиз­ни. И са­мые бе­зыс­ходные сле­зы - это те, что "не­види­мые ми­ру". Кто это ска­зал? Пра­виль­но, Че­хов. Да и во­об­ще, что тут го­ворить? На­до прос­то чи­тать клас­си­ков. Все уже на­писа­но до нас.  Вы же это луч­ше ме­ня зна­ете.

- А что тог­да де­лать нам, нес­час­тным?

- А нам со­чинять рек­ламные сло­ганы. Нап­ри­мер, как этот ше­девр: "Вкус, зна­комый с детс­тва". Ну здо­рово, прав­да? Ах, ну по­чему это  не я? 

Пе­ред тем, как рас­про­щать­ся с Вол­чко­вым, я все-та­ки за­дала ему воп­рос о нем са­мом. Уж боль­но хо­телось уз­нать, как же ему уда­ет­ся про­бегать меж­ду струй­ка­ми.

- Ин­но­кен­тий Мо­дес­то­вич, спа­сибо за  ва­ше вре­мя. Я, на­вер­ное, от­кла­ня­юсь и пой­ду.

Вол­чков с го­тов­ностью за­кивал се­дой го­ловой.

- Толь­ко вот хо­тела спро­сить на про­щание, а как же вы са­ми за­нима­етесь всем этим? Вы ус­пешный про­дюсер, а это зна­чит - день­ги, но вы и как ре­жис­сер ус­пе­ли от­ме­тить­ся. А это - ка­кое-ни­какое, да­же про­из­но­сить не­удоб­но, но ка­кое-ни­какое твор­чес­тво. Вы не про­из­во­дите впе­чат­ле­ние че­лове­ка,  справ­ля­юще­го триз­ну на пе­пели­ще сво­ей жиз­ни. И по­доз­ре­ваю,  "жем­чуг у вас то­же ме­лок". По­дели­тесь, по­жалуй­ста, опы­том, как это у вас по­луча­ет­ся. Где вы? Там, где вы­сокое ис­кусс­тво, или там, где "вкус, зна­комый с детс­тва"?  Про мою  ру­копись за­будем. Я про нее уже все по­няла.

Вол­чков опять пе­реки­нул но­гу за но­гу и  при­об­нял се­бя за пле­чи. Мель­кнул "Брай­тлинг" на кос­тистом за­пястье, длин­ные уз­ло­ватые паль­цы лег­ли на тем­но-си­ний ка­шемир сви­тера. В та­ких паль­цах хо­рошо смот­ре­лась бы  си­гаре­та, а еще луч­ше  -  си­гара.  Он мол­чал и смот­рел ми­мо ме­ня на сте­ну. Я обер­ну­лась и уви­дела боль­шую фо­тог­ра­фию: он на ка­ких-то са­модель­ных под­мос­тках, как судья на тен­нисном кор­те, си­дит в раз­ва­лив­шемся тре­ухе и с ма­тюгаль­ни­ком в ру­ках. Изо рта идет пар, мор­да ус­та­лая, но еще нет этих оде­нов­ских мор­щин, и есть ка­кая-то ще­нячья до­вер­чи­вость во взгля­де. Та­кими муж­чи­ны бы­ва­ют,  ког­да силь­но влюб­ле­ны. Я ни­ког­да не за­меча­ла это у тех, с кем име­ла де­ло са­ма, но ви­дела та­кой взгляд у тех, кто был влюб­лен в мою сес­тру. И это од­но из об­сто­ятель­ств, ко­торые силь­но ос­ложня­ют мои от­но­шения с ней.

- Ма­рина Пав­ловна, вы из­ви­ните ме­ня.

- За что?

- За все. Я не знаю, что вам от­ве­тить: это все так слож­но, так боль­но, что мне не спра­вить­ся. Я и сам не знаю, что луч­ше и как на­до жить. От­крою вам страш­ный сек­рет, я дав­но по­нял, что это­го не зна­ет ник­то. Все зна­ют, как не на­до, пом­ни­те, как Ев­ге­ний Оне­гин? Вот с тех пор ни­чего не из­ме­нилось. Я то­же знаю, как не на­до, но сам жи­ву имен­но так. И пла­чу за все по пол­ной прог­рамме. И вот ког­да по­нимаю, что уже ни­чего не по­нимаю, что жизнь про­ходит, а вых­лоп - ноль, что все луч­шее, на что я был спо­собен, в па­нике бро­шено и пре­дано  и что  "по­ле бит­вы дав­но при­над­ле­жит ма­роде­рам", ког­да я вспо­минаю вкус жиз­ни, тот, ко­торый "зна­комый с детс­тва", я ухо­жу в за­пой. Гос­по­ди, за­чем я вам все это рас­ска­зываю?

Он по­тянул­ся к двер­це в сте­не и дос­тал бу­тыл­ку конь­яка.

- Хо­тите вы­пить?

- Я не пью.

- А я пью. И ли­мон­чик тут очень кста­ти. Не оби­жа­етесь на ме­ня?  Вы очень ми­лая жен­щи­на и выг­ля­дите ис­клю­читель­но прив­ле­катель­но. Но я очень про­шу вас - не пи­шите вы эти свои сце­нарии. Ну их! И ни­кому не рас­ска­зывай­те про дис­танци­он­ное обу­чение. Го­вори­те про МГУ, это­го боль­ше чем дос­та­точ­но. За­нимай­тесь до­мом, семь­ей, му­жем.  Это счастье, ког­да есть ря­дом че­ловек.  Зна­ете, бы­ва­ют та­кие су­ки, та­кие су­ки…  По­ка ты ду­шу свою рвешь, на гор­ло собс­твен­ной пес­не нас­ту­па­ешь, дру­зей пре­да­ешь и с вра­гами вод­ку пь­ешь, она, эта тварь за тво­ей же спи­ной та­кое де­ла­ет, та­кое… Все. Все. Ма­рина Пав­ловна, Ма­риноч­ка, вы мой на­каз по­няли? Ни-ни, не раз­ру­шай­те свою жизнь, не за­нимай­тесь вы боль­ше этой тя­гомо­тиной, мяг­ко вы­ража­ясь. Ну, хо­тите, я вас к се­бе в агентство кре­атив­ным ме­нед­же­ром возь­му? Нет? Тог­да прос­то жи­вите се­бе и ра­дуй­тесь.

Мор­щи­ны его рас­пра­вились, гла­за по­доб­ре­ли. Он стал нем­но­го по­хож на то­го, ко­торый си­дел за его спи­ной в раз­ва­лив­шемся тре­ухе со шнур­ка­ми, смеш­но ви­сящи­ми по сто­ронам. Он не за­метил, как я уш­ла.