Мятежный генерал

Среди молодых - постсоветских - непросто встретить  человека, слышавшего об  этой легендарной личности. Зато для старших - живших при советской власти -  имя мятежного генерала Петра Григорьевича (укр. Петро Григорович) Григоренко говорит о многом.

Один из лидеров диссидентского движения, правозащитник, основатель Украинской Хельсинкской группы , член Московской Хельсинкской группы. Человек, сполна вкусивший "дары" советской репрессивной машины, включая карательную психиатрию.

Боевой офицер, он с декабря 1943 на советско-германском фронте, заместитель начальника штаба 10-й гвардейской армии (2-й Прибалтийский фронт). В феврале 1944 тяжело ранен и отправлен на лечение. С августа 1944 - начальник штаба 8-й стрелковой дивизии (4-й Украинский фронт), участвовал в боях в Карпатах.

Был удостоен государственных наград. В конце войны Григоренко заболел воспалением лёгких, однако, несмотря на тяжёлое состояние, отказывался от госпитализации до прекращения военных действий.

Это он, бесстрашный правдолюбец, в 1941 году выступил с критикой в адрес Сталина за военную близорукость и вскоре встретил неприятности от СМЕРШа, поскольку там перехватили его письмо к другу с критикой способов ведения войны. По этой причине звание генерал-майора получил только в 1959 году, после осуждения культа личности Сталина.

Это Петро Григорьевия протестовал против антисемитизма в Военной академии.

Это всё тот же правдолюбец Петро Григоренко написал в 1961 году открытое письмо к московским избирателям, в котором критиковал "неразумную и часто вредную деятельность Хрущёва и его окружения", за что был незамедлительно уволен из академии.

А в мае 1966 года он отправил письмо А. Косыгину, требуя прекращения незаконных преследований, а затем написал обращение к избирателям, в котором объяснял, почему на выборах будет голосовать против Косыгина, и призывал следовать его примеру.

В ноябре 1977 года, не имея ни малейшего желания эмигрировать, с официального разрешения советских властей выехал в США для необходимой ему операции, считавшейся в СССР тяжёлой; и свидания с живущим в Нью-Йорке сыном. Через три месяца указом Верховного Совета за подписью Брежнева был лишён советского гражданстваю (и тем самым права возвращения в СССР). Получил политическое убежище в США.

…Скоро - 25 марта - в Бостонском университете состоится встреча, посвящённая 110-летию со дня рождения генерала Петра Григорьевича Григоренко. На этой встрече будет представлена изданная в Харькове книга "Человек, который не мог молчать…", показан документальный фильм "Генерал Петро Григоренко".

В презентации примут участие: составитель и редактор книги - сын мятежного генерала Андрей Григоренко, а также Владимир Альбрехт, Лев Левитин, Павел Литвинов, Joshua Rubenstein, Виктор Снитковский, Татьяна Янкелевич, Александр Зарецкий и др.

Накануне этой мемориальной встречи "Кругозор" получил любезное согласие Андрея Григоренко на приглашение его в качестве гостя мартовского номера и дать интервью об его легендарном отце.

 - Пример генерала Григоренко поражал тем, что протест исходил уже не от низов общества, а от "сверху".  Я узнал об этой удивительной личности ещё в отрочестве, от отца - учёного историка, вовсе не стремящегося защищать глаза своего дитяти розовыми очками. Кстати, отцы наши  были почти ровесниками, как являемся и мы с Вами, дорогой Андрей, и эти обстоятельства важны в данной беседе: ведь мы жили в одной общественной обстановке, с одинаковыми комплексами, официально считающимися закономерными и правильными . Я уже отчётливо видел вокруг двойные стандарты  и незыблемо-суровое нежелание власти говорить и даже слушать об этом. Убеждён: Вы тоже. Скажите, Андрей, осознавали ли  Вы тогда, в уже далёком 1963-ем, когда вместе с Вашим отцом генералом Григоренко организовали подпольный "Союз борьбы за возрождение ленинизма", что клали голову на плаху? А самое главное - не допускали ли мысли, что провозглашаемое возрождение ленинизма, - не более, чем иная обёртка той же "конфетки", которую отвергали?

- На самом деле мы были весьма невежественны в вопросе возможных репрессий. Кто-то полагал, что после ареста нас расстреляют, а кто-то считал, что дадут лет двадцать пять лагерей. В реальности по первой части 70 статьи УК РСФСР максимальное наказание за антисоветскую агитацию и пропаганду было до семи лет лагерей строгого режима плюс пять лет ссылки, а по части второй, той же статьи, до десяти лет лагерей строгого режима плюс пять лет ссылки.

Что же касается возрождения  ленинизма, то мы тогда не были достаточно умными и честно считали, что такое возрождение приведет страну к положительному и демократическому развитию. Более того, я уверен что в то время было не так уж много людей полностью свободных от социалистического дурмана.

- И ещё о подпольном "Союзе…". Раз пошли на деятельность подпольную, значит, осознавали предстоящее противостояние. И генерал  Григоренко как военный стратег не мог не допускать ситуации, когда противостояние перестанет быть мирным. Были ли в то время в Советской Армии силы, готовые к такому  государственному перевороту, который открыл бы возможности к реальным демократическим преобразованиям с переходом к рыночной экономике? Произойди так - и история СССР стала бы иной?..

- Разумеется, ни мой покойный отец, ни кто-либо из членов Союза не обольщался по поводу репрессивного характера режима, но это никоим образом не означает, что нам в голову приходила идея военного переворота. Мы были готовы к тому, что на нас посыпятся репрессии, но в тоже время надеялись, что наш пример подвинет других людей на протест. Я не берусь судить о том, были ли в советской армии силы, способные к военному перевороту. Но я доподлинно знаю, что в военной среде были люди, недовольные существующими порядками, о чем свидетельствует наличие офицеров в нашей подпольной организации, в подпольной организации офицеров Балтфлота и так далее. Не берусь я гадать и о том, что было бы если бы, так как история не имеет сослагательного наклонения. Общество развивается под действием индивидуальностей, и эти действия в конечном итоге определяют общественное развитие.

- Петро Григорьевич был убеждённым коммунистом. А когда он расстался с этими убеждениями и что стало толчком?

- Действительно мой покойный отец был многие годы убежденным коммунистом и разочарование в заблуждениях не дались ему просто. Уход от социалистической мифологии был для него трудным эволюционным процессом, а отнюдь не минутным изменением убеждений. Даже мне было не просто отринуть то, что долго казалось привлекательным. Однако я должен подчеркнуть, что Петро Григоренко был человеком, который умел додумывать до конца как бы тяжело это ни было. Всем, кто хочет лучше понять эту эволюцию я советую читать его статьи и книги, включая замечательные воспоминания "В подполье можно встретить только крыс..."

- "Крымских татар хотели истребить как нацию, частично - физически, затем - путем ассимиляции. Именно для последнего крымских татар лишили исконной Родины... Ликвидировали: крымскотатарскую национальную автономию, крымскотатарский язык, крымскотатарскую литературу, духовную жизнь народа, его верования, традиции, праздники" - писал мятежный генерал. Эти "преступные" мысли стоили ему свободы, родины, статуса… Скажите, Андрей, как повёл бы себя Ваш отец, если бы оказался свидетелем нынешней аннексии Крыма Россией, ею же спровоцированных кровавых событий в его родном краю - на Востоке Украине?

- Я не раз подчеркивал, что экстраполировать чье-либо мнение на сегодняшнюю ситуацию на базе высказанного в прошлом не совсем корректно. Единственное, что я могу смело утверждать, что Петро Григоренко без сомнения осудил бы российскую агрессию и вступил бы в борьбу за освобождение незаконно аннексированного Крыма и восточных земель Украины от российских оккупантов.

- Дорогой Андрей, "Кругозор" знают в Украине, где у него много читателей. У Вас есть возможность обратиться  к соотечественникам Вашего отца - Генерала Петра Григоренко - переживающих сегодня нелучшие времена.

- А о лучших временах Украине сегодня говорить не приходится. Значительная часть страны находится под российской оккупацией. Оккупационные власти обрушивают непрерывные репрессии на население оккупированных территории. Особо жестокому давлению подвергается крымскотатрский народ: аресты и убийства активистов, запрещение общественных организаций, принуждение к вступлению в российское гражданство. Не прекращающееся кровопролитие на востоке страны и гибель тысяч военнослужащих и мирных граждан. Словом есть от чего впасть в уныние.

Тем не менее, основания для оптимизма тоже есть. Волонтерское движение, возникшее в первые же дни нападения России на Украину, создало новую общественную и реальность. Попытки борьбы со всеразъедающей коррупцией - еще одна надежда на лучшее будущее. Украинский народ, вышедший на площадь Независимости и остановивший сползание страны в авторитаризм, внушает самую большую надежду на то, что народ Украины найдет свой путь к правовому и демократическому будущему. Вот этого правого и демократического будущего со свободной экономикой я и желаю всему украинскому народу.

- Спасибо, дорогой Андрей, за интервью. Но окончить его хочу, напомнив правду об этой фотографии Петра Григорьевича в генеральской форме. В ту пору генерал уже был разжалован в солдаты, отсидел несколько лет в психушках, ждал ареста и поэтому генеральскую форму прятал у друзей, награды - у других друзей. Однажды они заставили его надеть все это - чтобы сфотографировать. Убедили: "Для истории". Так появился этот единственный снимок "при полном параде". Подробнее об этой истории рассказал Эдвард Поляновский (По поводу фото: "Я разглядываю генеральский портрет в глубине сцены. И вы, читатель, взгляните на него. Так не вяжутся строгая форма и ироничная улыбка. В эту пору генерал уже был разжалован в солдаты, уже отсидел несколько лет в психушках, он ждал ареста и поэтому генеральскую форму прятал у друзей, награды - у других друзей. Однажды они заставили его надеть все это - чтобы сфотографировать. Он упорствовал, но они убедили: "Для истории". Этот снимок, где Петр Григорьевич Григоренко - при полном параде, оказался единственным.