Я не согласен ни с одним словом, которое вы говорите, но готов умереть за ваше право это говорить... Эвелин Беатрис Холл

независимый интернет-журнал

Держись заглавья Кругозор!.. Наум Коржавин
x

Весенние забавы

Рассказ

Опубликовано 15 Января 2018 в 04:13 EST

Владимир Колотенко
…Это "чик-чирик" их потрясает. Они стоят, мертвые, с разинутыми от удивления ртами. Такого в их жизни еще не было. Когда последний воробышек взмывает в небо со своим непременным "чик-чирик", они еще какое-то время, задрав головы, смотрят заворожено вверх, затем, как по команде бросаются лепить из глины своих птичек, которых тут же что есть силы бросают вверх. Бросают и ждут…
_____________________________
Гостевой доступ access Подписаться

НОВЫЙ АВТОР "КРУГОЗОРА"

Врач, кан­ди­дат би­оло­гичес­ких на­ук, жур­на­лист. Ин­те­рес­ны воп­ро­сы ис­поль­зо­вания сов­ре­мен­ных би­отех­но­логий, в том чис­ле кло­ниро­вания че­лове­ка с целью со­вер­шенс­тво­вания лич­ности и об­щес­тва. Ув­ле­ка­юсь со­чини­тель­ством, на­укой, спор­том, ки­но, ис­то­ри­ей, мо­дели­рова­ни­ем.

Сколь­ко пом­ню се­бя, столь­ко жи­ву. Жиз­ней мо­их сот­ни ты­сяч. Моя меч­та - стать хо­тя бы ре­меш­ком сан­да­лии Со­вер­шенс­тва...

Жи­ву в зам­ке, в сво­ей ба­шен­ке из сло­новой кос­ти. Тут тру­жусь, со­зер­цая вос­хи­титель­ную ру­ку Твор­ца…

И по­том, под­ра­жая, пи­шу свои опу­сы…

Пе­репис­чи­ки врут.
Впро­чем, как они вра­ли всег­да
В Пя­тик­нижье, Ко­ране и в Биб­лии - то­же сов­ра­ли.
Им, воз­можно, да­дут
День­ги, званья, по­местья, ста­да,
А, воз­можно, ве­рев­ку, кос­тер и иные ме­дали.
Каж­дый, кто за­хотел
Рас­ска­зать, как мы жи­ли тог­да,
До­бав­лял по­нем­но­гу, по бук­ве, по вздо­ху, по крас­ке.
Кто-то пел на крес­те,
Кто-то грудью упал на блин­даж,
Кто-то снял свою ко­жу, за­быв, что прик­ле­илась к мас­ке.
Пе­репис­чи­ки врут.
Впро­чем, их не­затей­ли­вый труд -
Не впа­дая в эк­стаз, от­ра­жать на­шу жизнь бес­пристрас­тно,
Не оце­нят ни в пря­ник, ни в грош, ни в "спа­сибо", ни в кнут…
Так поз­воль­те же им от­ра­жение сде­лать прек­расным!

Я пом­ню, мне бы­ло лет пять или шесть, и это бы­ло вес­ной и, ка­жет­ся, в суб­бо­ту, мы иг­ра­ли у ручья... По уши в гря­зи, ко­неч­но же, бо­сиком, с за­дирис­ты­ми блес­тя­щими гла­зами,   вих­растые маль­чу­ганы, мы стро­или пло­тину. Ког­да пе­рек­ры­ва­ешь ру­чей, жи­вую во­ду, пы­та­ешь­ся за­бить ему звон­кое гор­ло жел­той вя­лой мя­сис­той гли­ной, ко­торая лип­нет к ру­кам, вя­жет паль­цы и му­тит проз­рачную, как сле­за, не­тер­пе­ливую во­ду, ка­жет­ся, что ты все­силен и в сос­то­янии не толь­ко обуз­дать бур­ный по­ток, но и по­гасить сол­нце. Я с нас­лажде­ни­ем леп­лю из гли­ны жел­тые ша­рики, боль­шие и ма­лень­кие и бро­саю их что есть мо­чи во все сто­роны, раз­бра­сываю кам­ни, и в сто­роны, и вверх, и в во­ду: бульк!.. У ме­ня это по­луча­ет­ся луч­ше, чем у дру­гих. Глад­кая во­да ма­лень­ко­го озе­ра, соз­данно­го на­шими ру­ками, пе­нит­ся, прос­то ки­пит от та­кого дож­дя, и я уже не бро­саю ша­рики, как все, а леп­лю раз­ных там ос­ли­ков, яг­нят, пти­чек... Осо­бен­но мне нра­вят­ся во­робыш­ки. За­кусив от усер­дия гу­бу и за­дер­жи­вая ды­хание, ос­трой ве­точ­кой я вы­чер­чи­ваю им клю­вы, и кры­лыш­ки, и гла­за. Не бе­да, что птич­ки по­луча­ют­ся без ла­пок, они, лап­ки, по­явят­ся у них в по­лете, и им пос­ле пер­во­го же взле­та уже бу­дет на что при­зем­лить­ся. Нес­коль­ки­ми во­робыш­ка­ми при­дет­ся по­жер­тво­вать: мне нуж­но по­нять, как они ве­дут се­бя в воз­ду­хе. Ни­как. Как кам­ни. Они ле­тят, как кам­ни, и па­да­ют в во­ду, как кам­ни: бульк! Это жер­твы тво­рения. Их еще мно­го бу­дет в мо­ей жиз­ни. На­до мной сме­ют­ся, но я ста­ра­юсь это­го не за­мечать. Пусть сме­ют­ся. Ос­таль­ные две­над­цать пти­чек ожи­вут в мо­их ру­ках и в воз­ду­хе, и воз­дух ста­нет для них род­ной сти­хи­ей. А мер­твая гли­на всег­да бу­дет ле­жать под но­гами. Мер­твой. В ней да­же чер­ви не за­ведут­ся. На­конец все две­над­цать пти­чек вы­леп­ле­ны, и пе­рыш­ки их очер­че­ны, и гла­за их блес­тят, как жи­вые. Они си­дят в ряд на бе­регу озе­ра, как жи­вые, и ждут сво­ей оче­реди. Я еще не знаю, по­чему две­над­цать, а не шесть и не со­рок. Это ста­нет яс­но по­том. А по­ка что я лю­бу­юсь сво­ей ра­ботой, а они толь­ко под­сме­ива­ют­ся на­до мной. Это не злит ме­ня: пусть. Мне нуж­но и са­мому под­го­товить­ся к их пер­во­му по­лету. Нуж­но не упасть ли­цом в грязь пе­ред эти­ми не­вера­ми. Что­бы гли­няные ко­моч­ки не буль­кну­ли мер­твы­ми гру­зика­ми в во­ду, я дол­жен вло­жить в них ду­шу. На­до ска­зать, что ве­сен­ние во­робыш­ки, выз­ревшие из гли­ны - это моя пер­вая лю­бовь! Я бе­ру пер­во­го во­робыш­ка в ру­ки, бе­реж­но, как све­чу, и сер­дце мое бь­ет­ся ча­ще. Гром­ко сту­чит в вис­ках. Я хо­чу, что­бы эта гли­на по­теп­ле­ла, что­бы и в ней за­билось ма­лень­кое сер­дце. Так оно уже бь­ет­ся! Я чувс­твую, как тя­жесть гли­ны при­об­ре­та­ет лег­кость об­лачка и, сжи­мая его, чувс­твую, как в нем пуль­си­ру­ет жизнь. Сто­ит мне толь­ко рас­пра­вить ла­дони, - и этот ма­лень­кий пу­шис­тый ко­мочек, толь­ко-толь­ко прок­лю­нув­ший­ся ан­гел жиз­ни ус­тре­мит­ся в не­бо. Я раз­жи­маю паль­цы: фрррр! Ник­то это­го "фрррр" не слы­шит. Ник­то не за­меча­ет пер­во­го по­лета. Я ведь не раз­ма­хива­юсь, как преж­де, что­бы бро­сить птич­ку в не­бо, и не жду, ког­да она буль­кнет в во­ду, я толь­ко раз­жи­маю паль­цы: фрррр! Я не жду да­же их нас­ме­шек, а бе­ру вто­рой ко­мочек. Ког­да я чувс­твую теп­ло и би­ение ма­лень­ко­го сер­дца, тут же раз­жи­маю паль­цы: чик-чи­рик! Это ве­селое "чик-чи­рик" вы­рыва­ет­ся сей­час из мо­их ла­доней, что­бы по­том уди­вить мир. Чу­до? Да, чу­до! По­том это на­зовут чу­дом, а по­ка я в этом звон­ком мо­лодом воз­гла­се слы­шу неж­ную бла­годар­ность за воз­можность отор­вать­ся от зем­ли: спа­сибо!

По­жалуй­ста...

И бе­ру сле­ду­ющий ко­мочек. Все, что я сей­час де­лаю - мне в ра­дость. Ког­да при­ходит оче­редь пя­того или шес­то­го во­робыш­ка, кто-то из мо­их сверс­тни­ков, не­сясь ми­мо ме­ня, вдруг ос­та­нав­ли­ва­ет­ся ря­дом и, за­мерев, смот­рит на мои ру­ки. Он не мо­жет по­верить собс­твен­ным гла­зам: во­робей в ру­ках?!!

- Как те­бе уда­лось пой­мать?

Я не от­ве­чаю. Кто-то еще ос­та­нав­ли­ва­ет­ся, по­том еще. Бе­га­ющие, пры­га­ющие, ору­щие, они вдруг сти­ха­ют и сто­ят. Как вко­пан­ные. Буд­то кто-то всев­лас­тный крик­нул от­ку­да-то свер­ху всем: зам­ри­те! И они за­мира­ют. Все смот­рят на ме­ня боль­ши­ми яс­ны­ми удив­ленны­ми гла­зами. Что это? - вот воп­рос, ко­торый чи­та­ет­ся на каж­дом ли­це. Ес­ли бы я мог ви­деть се­бя со сто­роны, то, ко­неч­но же, и сам был бы по­ражен. Я ви­жу, как они по­тихо­неч­ку ме­ня ок­ру­жа­ют и не пе­рес­та­ют та­ращить свои ог­ромные гла­зищи: ух ты! Кто-то с опас­кой да­же при­каса­ет­ся ко мне: прав­да ли все это? Прав­да! В до­каза­тель­ство я прос­то раз­жи­маю паль­цы.

"Чик-чи­рик..."

- За­чем ты от­пустил?

Я не от­ве­чаю. Я бе­ру седь­мой ко­мочек. Или вось­мой. Они ви­дят, что я бе­ру гли­ну, а не лов­лю птиц ру­ками. Они это ви­дят собс­твен­ны­ми гла­зами. Чер­ны­ми, как мас­ли­ны. И те­перь уже не ин­те­ресу­ют­ся ним­бом, а дро­жат от вос­торга, ког­да из обык­но­вен­ной лип­кой вя­лой гли­ны рож­да­ет­ся ма­лень­кий юр­кий зво­ночек:

- Чик-чи­рик...

Это "чик-чи­рик" их пот­ря­са­ет. Они сто­ят, мер­твые, с ра­зину­тыми от удив­ле­ния рта­ми. Та­кого в их жиз­ни еще не бы­ло. Ког­да пос­ледний во­робы­шек взмы­ва­ет в не­бо со сво­им неп­ре­мен­ным "чик-чи­рик", они еще ка­кое-то вре­мя, зад­рав го­ловы, смот­рят за­воро­жено вверх, за­тем, как по ко­ман­де бро­са­ют­ся ле­пить из гли­ны сво­их пти­чек, ко­торых тут же что есть си­лы бро­са­ют вверх. Бро­са­ют и ждут.

"Бац, бац-бац... Бульк..."

Боль­ше ни­чего не слыш­но.

- Пос­лу­шай, - кто-то дер­га­ет ме­ня за ру­кав, - пос­мотри...

Он ты­чет в нос мне сво­его во­робыш­ка.

- Мой ведь в ты­сячу раз луч­ше тво­его, - го­ворит он, - и глаз­ки, и клю­вик, и кры­лыш­ки... Пос­мотри!

Он гроз­но нас­ту­па­ет на ме­ня.

- По­чему он не ле­та­ет?

Я мол­чу, я смот­рю ему в гла­за и да­же не по­жимаю пле­чами, и чувс­твую, как они ме­ня ок­ру­жа­ют. Они одер­жи­мы единс­твен­ным же­лани­ем: вы­ведать у ме­ня тай­ну про­ис­хо­дяще­го. Я впер­вые в пле­ну у тол­пы дру­зей.

А вско­ре их гла­за на­пол­ня­ют­ся злостью, они го­товы рас­терзать ме­ня. Они не по­нима­ют, что все де­ло в том... Они не мо­гут до­пус­тить, что...

Я это­го то­же не знаю, по­это­му ни­чем им по­мочь не мо­гу. В боль­шинс­тве сво­ем они огор­че­ны, но кто-то ведь и дос­тра­ива­ет пло­тину. Ему во­об­ще нет де­ла до пти­чек, а ра­дуги он, ве­ро­ят­но, ни­ког­да не ви­дел, так как мыс­ли его увяз­ли в лип­кой гли­не.

За­тем они бе­гут до­мой, что­бы рас­ска­зать ро­дите­лям об уви­ден­ном. Они фис­ка­лят, до­носят на ме­ня и уп­ре­ка­ют в том, что я что-то там де­лал в суб­бо­ту. Да, де­лал! Что в этом пло­хого? И наг­ра­дой за это мне те­перь звон­кое "чик-чи­рик". Раз­ве это не ра­дость для ре­бен­ка?

Им это ведь и в го­лову не мо­жет прий­ти: я еще хоть и ма­лень­кий, но уже…

Неж­ный зе­лено­вато-зо­лотис­тый нимб вок­руг мо­ей го­ловы, слов­но ма­лень­кая ра­дуга опо­ясал ее и мер­ца­ет, как яр­кая ран­няя звез­да. По­том этот нимб бу­дут ри­совать ху­дож­ни­ки, о нем бу­дут вес­тись ум­ные бе­седы, спо­ры...

А по­ка я не ви­жу се­бя со сто­роны.

Каж­дый день, каж­дый день, встав на цы­поч­ки, я тя­нусь к Не­бу, к Хрис­ту…

А у них прос­то нет ним­ба над го­ловой, и в этом все де­ло!..

Я же - тя­нусь к Хрис­ту. И к Крес­ту то­же…

Я еще хоть и ма­лень­кий, но уже - И­исус…

Не пропусти интересные статьи, подпишись!
facebook Кругозор в Facebook   telegram Кругозор в Telegram   vk Кругозор в VK
 

Слушайте

ТОЧКА ЗРЕНИЯ

Трамп безбашенный

«Не так давно Владимир Зеленский был комиком в Украине…» Ну и что, что комиком? Президент Рейган играл в Голливуде роли дешевого ковбоя – и так прожил до 50 лет! И этот господин Рональд, «актер второго плана» и легкого кино-жанра, стал одним из величайших президентов США!

Виталий Цебрий март 2025

СТРОФЫ

Защита жизни

Первые стихи Седаковой появились в печати тридцать лет назад. С тех пор каждое ее стихотворение, перевод, статья, обращение-событие.

Александр Зах март 2025

ИСТОРИЯ

В судьбе поэта - судьба страны

Чем же обернулось для самой этой «Страны рабов» убийство Великого Поэта на самом взлете его гениального дарования? Нетрудно догадаться, что она была им проклята и ровно через 100 лет, в годовщину его рождения в 1914г.началась Первая Мировая Война, которая стоила России несколько миллионов жизней и вскоре приведшая к её полному обнищанию и ещё большему количеству жертв в ходе последующих революции и Гражданской Войны.

Бен-Эф март 2025

НОВЫЕ КНИГИ

Мифы, легенды и курьёзы Российской империи XVIII–XIX веков. Часть десятая

Легенда о проволоке на пробке шампанского, знаменитой вдове Клико и любви русских к игристым винам!

Исторический нравоучительный анекдот. Граф Александр Васильевич Суворов: «Вот твой враг!»

Генерал М. П. Бутурлин. «Заставь дурака Богу молиться...»

Игорь Альмечитов март 2025

ИСТОРИЯ ВОЕННОГО ДЕЛА

Статистика знает все, но можно ли ей доверять?

Причиной шока были трехзначные числа, обозначавшие количество сбитых самолетов членов антигитлеровской коалиции на Восточном и Западном фронтах ТВД. Выяснилось, что пилоты немецкой 52-й истребительной эскадры Эрих Хартманн, Герхард Баркхорн и Гюнтер Рахлл за годы войны сбили 352 (348 советских и 4 американских), 301 и 275 самолетов соответственно.

Эдуард Малинский март 2025

Держись заглавья Кругозор!.. Наум Коржавин

x

Исчерпан лимит гостевого доступа:(

Бесплатная подписка

Но для Вас есть подарок!

Получите бесплатный доступ к публикациям на сайте!

Оформите бесплатную подписку за 2 мин.

Бесплатная подписка

Уже зарегистрированы? Вход

или

Войдите через Facebook

Исчерпан лимит доступа:(

Премиум подписка

Улучшите Вашу подписку!

Получите безлимитный доступ к публикациям на сайте!

Оформите премиум-подписку всего за $12/год

Премиум подписка