Свет от неё...

О свет­лой па­мяти пи­анис­тки Еле­ны Алек­сан­дро­вой мои сло­ва. Из­вестие о её вне­зап­ной бо­лез­ни и ухо­де из жиз­ни - тон­ко­го му­зыкан­та, об­ра­зован­ней­ше­го прек­расно­го че­лове­ка – об­ру­шилось как удар, ста­ло го­рес­тным для тех,  кто её знал и лю­бил. Ле­ноч­ка - а ина­че ник­то её и не на­зывал - бы­ла в мо­ей жиз­ни изу­митель­ным дру­гом, мно­го раз опо­рой в тя­желые вре­мена.

Нас поз­на­коми­ла и со­еди­нила на 15 лет ра­бота в Мос­ков­ской го­сударс­твен­ной фи­лар­мо­нии. Я всег­да бы­ла счас­тли­ва встре­чать­ся с нею в кон­цертах. Она - пос­то­ян­ный кон­цер­тмей­стер сес­тёр Ли­сици­ан, и их чу­дес­ные выс­тупле­ния в соп­ро­вож­де­нии фор­те­пи­ан­ных выс­ка­зыва­ний Ле­ноч­ки сос­тавля­ли еди­ное бла­город­ное ху­дожес­твен­ное це­лое. Пос­лу­шать этот ан­самбль с бо­гатей­шим рус­ским и за­пад­но­ев­ро­пей­ским ре­пер­ту­аром воз­можно и ны­не на Youtube.

Ес­ли ме­ня ру­ководс­тво  фи­лар­мо­нии ста­вило в их кон­церты со всту­питель­ным сло­вом, мо­ей за­дачей бы­ло дер­жать план­ку, ос­та­вать­ся на их уров­не. Кто мог знать, как кру­то по­меня­ют­ся судь­бы - ка­залось бы, проч­но свя­зан­ных с Мос­квой - и Ле­ноч­ки, и мо­ей…

Мне по­вез­ло. Я зна­ла, что, ока­зав­шись в Бос­то­не, встре­чу Ле­ноч­ку. Но я не пред­по­лага­ла, в ка­кую бли­зость че­лове­чес­кую пе­рерас­тут на­ши от­но­шения, ка­кое до­верие и ка­кое глу­бокое ува­жение я ста­ну ис­пы­тывать к ней.

И вот прош­ло 25 лет мо­ей жиз­ни в Бос­то­не… Хруп­кая изящ­ная Ле­ноч­ка от­ли­чалась стой­ким силь­ным ха­рак­те­ром. И она за­час­тую под­держи­вала во мне си­лу ду­ха. А у ме­ня бы­ли бо­лее, чем серь­ёз­ные ос­но­вания   ощу­щать, как она ос­ла­бева­ет. Я так при­вык­ла, что в са­мых тя­желых ис­пы­тани­ях, по­сыла­емых мне не знаю за что, моя до­рогая под­ру­га всег­да со мной. И она  бы­ла ря­дом, друж­ба на­ша ук­репля­лась. Ник­то Ле­ноч­ку не под­талки­вал про­яв­лять ко мне за­боту. Она под­став­ля­ла мне своё ху­день­кое пле­чо, ког­да я прос­то рух­ну­ла пос­ле смер­ти мо­ей ма­мы.

Она мча­лась ко мне в гос­пи­таль спо­заран­ку, ког­да на­чались мои об­сле­дова­ния, и без соп­ро­вож­да­ющих ме­ня не при­нима­ли. А где мне бы­ло брать соп­ро­вож­да­ющих, ког­да все мои род­ные умер­ли? 
Она не ос­тавля­ла ме­ня с тех пор ни на день, за­вер­шая каж­дый сво­им звон­ком. Раз­го­вор мог быть сов­сем крат­ким. Но ес­ли бы я не сня­ла труб­ку, она бы пер­вая за­била тре­вогу. И я при­нима­ла с бла­годар­ностью   её учас­тие.

А ведь Ле­ноч­ка но­сила в се­бе боль­шой мир му­зыки. И мог­ла бы быть пог­ло­щён­ной сво­ими за­дача­ми… Вы­нуж­денно пос­ле отъ­ез­да из Мос­квы в Бос­тон, прек­ра­тив  выс­тупле­ния  в кон­цертах, она пос­то­ян­но за­нима­лась на ро­яле, и сох­ра­няла пи­анис­ти­чес­кую фор­му. И все-та­ки два соль­ных кон­церта в Бос­то­не с труд­ней­шей прог­раммой она да­ла. В од­ну из них    вхо­дили про­из­ве­дения И. С. Ба­ха, Гай­дна, Шу­бер­та, Шо­пена, Чай­ков­ско­го и Ха­чату­ряна!  Ка­кое счастье, что у ме­ня ос­та­лась ви­де­оза­пись это­го кон­церта!

Про­рабо­тав го­ды как кон­цер­тмей­стер, Ле­ноч­ка яви­лась во все­ору­жии со­лиру­ющей пи­анис­тки! Так бы­ва­ет у лю­дей ху­дожес­твен­ных про­фес­сий, ког­да не весь ре­зерв воз­можнос­тей и та­лан­та уда­лось ре­али­зовать…По­это­му не стран­но, что весь пос­ледний - о мог знать, что пос­ледний) год ее жиз­ни Ле­ноч­ка го­тови­лась к про­веде­нию  кон­церта по приб­ли­жению юби­лей­ной да­ты. Ра­бота­ла над труд­ней­шей в ми­ровой му­зыке Крей­сле­ри­аной  Шу­мана. Каж­дое му­зыкаль­ное про­из­ве­дение пе­ред тем, как сыг­рать, она изу­чала, вду­мыва­лась в каж­дую фра­зу, слу­шала дру­гих ис­полни­телей, вы­бира­ла свою трак­товку…  И всег­да про­яв­ля­ла бе­зуп­речный ху­дожес­твен­ный вкус, сдер­жанность. Это­му кон­церту, пред­по­ложи­тель­но дол­жно­му под­вести чер­ту, не­кий итог, сос­то­ять­ся не приш­лось…

Дос­то­инс­тво бы­ло от­ли­читель­ной чер­той её и в жиз­ни. Я пи­шу: бы­ла, бы­ло, и сер­дце мое рвет­ся. Мы – ма­лень­кий кру­жок дру­зей - ус­пе­ли от­ме­тить день рож­денья Ле­ноч­ки, ей ис­полни­лось 80. По­верить этой циф­ре, гля­дя на нее, бы­ло нель­зя. Воп­ло­щение женс­твен­ности и эле­ган­тнос­ти   кра­сивая на все вре­мена и уди­витель­но то­нень­кая Ле­ноч­ка выг­ля­дела по край­ней ме­ре на 20 лет мо­ложе. И сра­зу на­чалась пан­де­мия. “Фильм ужа­са”,- ска­зала она мне, уви­дев пер­во­началь­ную   люд­скую па­нику. Но са­ма дер­жа­лась му­жес­твен­но.

Му­жес­твен­ность ей приш­лось про­яв­лять не раз за ее жизнь, в ко­торой вы­пало ей мно­го ро­ковых об­сто­ятель­ств. Эта уди­витель­ная жен­щи­на пре­одо­лева­ла тя­жес­ти, и вновь улы­балась, вновь шу­тила. Мы не раз мно­го сме­ялись вмес­те. Кто   не  зна­ет, что смех то­же объ­еди­ня­ет? Не толь­ко го­рес­ти! Объ­еди­ня­ет и лю­бовь к му­зыке. Объ­еди­няли нас вос­по­мина­ния о тех ис­полни­телях, ко­торых   мы лю­били в фи­лар­мо­нии.  Ог­ля­дыва­ясь  в бос­тон­ское прош­лое, вспо­минаю, как мы встре­чались в Symphony, как хо­дили   на Бос­тон­ский ба­лет и в Бос­тон­скую Ли­ричес­кую Опе­ру, на кон­церты в му­зее Иза­бел­лы Гар­днер…Как праз­дно­вали дни рож­денья….

Наш пос­ледний ве­чер­ний раз­го­вор был по ка­кому-то нап­лы­ву чувств поч­ти слез­ным. – “Ты зна­ешь”,- ска­зала она мне,- “я те­бя очень люб­лю”. У ме­ня сжа­ло гор­ло, и я от­ве­тила: “Лен, я сей­час зап­ла­чу. Ты зна­ешь, что и я те­бя очень люб­лю.” Сен­ти­мен­таль­ни­чать у нас не бы­ло при­нято. А тут что-то прор­ва­лось у обе­их.  Бы­ло ли пред­чувс­твие? Не знаю. Но   в сле­ду­ющий ве­чер   зво­нила не Ле­ноч­ка,  а ее дочь На­таша, и я сра­зу по­няла, что что-то слу­чилось.  Вы­яс­ни­лось, что Ле­ноч­ка в ма­гази­не вне­зап­но упа­ла, бы­ла уве­зена по   ско­рой, у нее был ди­аг­ности­рован ин­сульт. В те­чении   поч­ти двух не­дель я жи­ла каж­дый день ожи­дани­ем вес­ти, на­деж­дой на по­беду над бо­лезнью. По­беди­ла бо­лезнь.

Она уш­ла из жиз­ни вне­зап­но, ос­та­ва­ясь ак­тивной, пол­но­цен­ной, от­кли­ка­ющей­ся на все: му­зыку, сло­во, ис­кусс­тво, об­щес­твен­ные со­бытия. И вот я уви­дела ее ми­лое прек­расное ли­цо вос­ко­вым, а ру­ки, из­вле­кав­шие та­кие див­ные зву­ки из кла­виш, сло­жен­ны­ми. И я не мо­гу не пла­кать. Мое  глу­бочай­шее   со­чувс­твие до­чери – На­таше Алек­сан­дро­вой, му­жу- Вла­дими­ру Сло­бод­ско­му. И всем, кто вос­хи­щал­ся уди­витель­ной, из­лу­чав­шей свет  и  оба­яние  не­заб­венной Еле­не Алек­сан­дро­вой. И я не знаю, как я без нее бу­ду.

Про­щай,   не­заб­венная  Ле­ноч­ка.