Портной из Варшавы

Конец 70-х годов прошлого века оказался пиком отъезда евреев из СССР. В маленькой семье Димы уже давно было принято решение об эмиграции. Ждали только вызов из Израиля от неизвестной тетушки, чтобы направиться сначала в Америку, к вполне известному дядюшке, а там будет видно. Делались приготовления к отъезду: что-то продавалось, что-то покупалось.

Люди в советской стране знали, что на Западе одеваются лучше и современнее, чем у нас. Всем членам семьи хотелось пополнить и улучшить свой гардероб. Свадебный костюм главы семейства за 15 лет стал слегка тесноват, несколько пар брюк, которые были постоянно в употреблении, точно не произвели бы впечатления за границей. Димка заметил, что его молодой коллега в проектном институте носит всегда прекрасно сшитые брюки. Тот охотно дал адрес своего портного. К счастью, маг и волшебник жил на одной улице с Димкой - в квартале от его дома. Купив пару отрезов на брюки хорошего качества, Димка отправился по нужному адресу.

Возле парадного сидела группа подростков лет 15-17. Завидев Димку, они с усмешкой заявили в один голос:

- Вам к его папаше, на третий этаж.

И указали на парня чуть лучше одетого и более упитанного, чем остальные. Парень был смущён и почему-то покраснел. Димка поднялся на этаж и позвонил в дверь. Ему открыла полная женщина, слегка за пятьдесят, с приветливой улыбкой. Она говорила с лёгким украинским акцентом и пригласила в комнату. За швейной ножной машиной всемирно известной марки «Зингер» сидел худощавый мужчина.

- Лев Семёнович, к вам пришли, - очень почтительно сказала она.

    Мужчина поднялся навстречу и крепко пожал руку. Он был выше среднего роста, стройный, лет шестидесяти. Не было в его фигуре типичной сутулости, свойственной людям этой профессии. 

    Во взгляде его светло-серых глаз читалось: всё плохое и всё хорошее уже произошло, он ничего не ждал от будущего, ничто его не радовало и не огорчало. Он жил только своей работой, она - его жизнь и радость. При дальнейших встречах первое впечатление полностью подтвердилось.

Портной быстро и уверенно снял мерку. Поблагодарил за то, что отрезы на брюки хорошего качества, пояснив при этом, что ему приятнее работать с добротным материалом. В это время пришёл заказчик примерить и забрать очередные брюки. Жена мастера - добрая и разговорчивая женщина - пригласила Диму на кухню и успела рассказать какой замечательный её муж.

- Соседки недоумевают: как ты живешь с этим стариком?

- А я им: он ещё очень крепкий и работящий, любит меня и обеспечивает нас с сыном всем необходимым.

- Завидуют бабы - у них, у кого и есть мужья, так все пьющие. А мой выпивает только по праздникам, да и то - лишь сладкую наливку. Жаль, что сын непослушный и учиться не хочет...

   В течение двух месяцев Дима часто заходил к портному шить и переделывать свою одежду. Да и Диминой жене очень хотелось сшить  модные джинсы. Они подружилось и мастер поведал ему историю своей жизни, которую он мало кому рассказывал. 

Лео, как его называли в детстве, родился в Варшаве в обеспеченной семье. Он был старшим среди детей. Кроме него в семье были ещё две сестры и брат. Мать, добрая и аккуратная женщина, содержала дом в образцовом порядке и чистоте. Отец, вместе со своим младшим братом, держали салон мужской одежды, где шили модные и дорогие вещи, пользующиеся большим спросом среди обеспеченных мужчин столицы. Отец вёл финансовые дела компании и обеспечивал салон материалами для пошива. Брат был великолепный закройщик. Ему в работе помогали четверо опытных портных. Лео сначала учился в еврейской школе, а потом, проявив способности и усердие, в 12 лет перешёл в гимназию. Родители мечтали дать ему хорошее образование. В свободное от учёбы время он помогал в салоне, хорошо изучив все процессы швейного мастерства. Ему нравилось, как из отреза выкраивается изделие, а потом возникает костюм или пальто, которые превращают любого мужчину в джентельмена. Несмотря на постоянный антисемитизм в Польше, их салон процветал и у них всегда были заказы. Приезжали даже очень богатые и важные заказчики из других городов. Лео было 15 лет, когда неожиданно умер отец. Пришлось бросить гимназию и заняться финансовыми делами салона. Порой это надо было совмещать с работой закройщика и портного. Дядя признал, что к своим 20 годам, Лео стал настоящим мастером и превзошёл его самого. В 21 год Лео женился по любви на дочери богатого владельца магазина одежды. У молодых появились здоровые и красивые дети с разницей в два года-мальчик и девочка. Дядя по старости и болезням отошёл от дел, оставив бизнес на Лео. Став полноправным владельцем салона он преобразовал и расширил бизнес, который и раньше процветал. Лео построил новый дом. Все было прекрасно, семья была счастлива.

Шёл конец августа 1939 года. Лео поехал в Лодзь для закупки новых модных отрезов для их фирмы. А 1 сентября нацистская Германия напала на Польшу и все в его жизни рухнуло. Лео уже не мог вернуться домой. Какие-то польские военные схватили его на вокзале среди других гражданских и отвели в казарму. Там их переодели в старую военную форму, срочно заставили принять присягу, выдали винтовки и патроны, научили целиться и плавно спускать курок. Потом их часть отступала на восток. Ни одного выстрела по врагу ему сделать не пришлось. В двадцатых числах сентября их часть попала в плен к Красной армии, которая начала военные действия против Польши 17 сентября. Месяц плена, полная неизвестность о семье потрясли его. Всех пленных тщательно проверяли советские органы. Узнав, что он портной, его отправили в Киев на большую фабрику, которая массово шила военное обмундирование. В оккупированную немцами Варшаву, он вернуться уже не мог. На фабрике быстро заметили его мастерство как портного и его организационные способности. Ему предложили шить одежду для высших офицеров и обучать молодых женщин портновскому искусству. За два года он написал десятки писем семье, родственникам и друзьям в Варшаву. В ответ пришло только одно письмо от жены, где было сказано, что для евреев готовят гетто и их положение  становится день ото дня хуже. 

С началом нападения немцев на Советский Союз его мирная и сытая жизнь резко ухудшилась, впрочем как и у всех жителей страны. Уже через месяц их фабрику эвакуировали в Ташкент. Его трудолюбие и мастерство вызывали удивление у начальства. Многие высшие офицеры благодарили его за блестяще пошитую форму, принося ему в подарок консервы и хлеб. 

К концу войны их швейную фабрику вернули в Киев, ближе к фронту в их старое здание, чудом уцелевшее от бомбежек. По-прежнему армии нужно было очень много нового военного обмундирования. Работали по 10-12 часов в две смены. Наконец-то Победа. Это был самый счастливый день в его жизни. Появилась надежда узнать о судьбе семьи. На запросы Лео пришёл ответ, что соответственным органам ничего не известно о судьбе его семьи, скорее всего она погибла.

За время совместной работы на Лео обратила внимание молодая симпатичная украинка. Она увлеклась им не только потому, что он хорошо зарабатывал, но и был внешне весьма привлекателен, к тому же хорошо воспитан, вежлив и не пил. Они стали жить вместе в её комнатке в общей квартире. Через несколько лет, когда полякам разрешили вернуться в Польшу он поехал в Варшаву. Свой родной город он не узнал, город лежал в руинах. Его дом был полностью разрушен. Никого из родственников он не встретил, даже его польские знакомые куда-то пропали. Проведя неделю в Варшаве, снимая угол у случайных людей, он не нашёл никаких следов своей семьи. Полностью разбитый и разочарованный он вернулся в Киев к единственному человеку, который им дорожил-своей молодой подруге Полине. Лео продолжал писать в различные организации в Варшаве. Но никаких следов его семьи и родственников не осталось. Ещё через 8 лет он снова едет в Варшаву. Город значительно отстроился, но ничего нового о своей семье, он не узнал.

Неизвестность в течении долгих лет изматывает больше чем плохая весть. Лео снова возвращается в Киев и женится на Полине. Когда их старый дом пошёл на снос, всем жильцам дали отдельные квартиры в новом районе города. В новой квартире у них родился сын. Единственного сына баловали, ни в чём ему не отказывали, но когда он вырос то стеснялся своего отца. Отец к тому времени уже очень сносно говорил по-русски, был большим мастером в своей профессии и уважаемым человеком. Соседи иногда говорили Лео, что его швейная машинка громко стучит, хотя он давно поставил её ножки на специальные подушки. Чтобы ублажить соседей, Лео изредка что-то шил для них, совершенно бесплатно. Удивительно, что со своих клиентов за свою прекрасную работу он брал очень недорого.

Прощаясь с Димой, Лео сказал: «Одежда, которая хорошо сидит на мужчине придаёт ему уверенность в себе, помогает сделать карьеру и приносит успех у женщин».

Будучи в Италии, эмигранты часто спрашивали Диму: «Кто так хорошо сшил тебе брюки?» Димка с уважением вспоминал мастера.

Уже в Америке, как-то в гостях у давно живущих здесь русских, после хорошей выпивки и закуски, Дима стоял, облокотившись на ограждение веранды. К нему вплотную подошла 18-летняя дочь хозяев, и плотно прижавшись к нему молодым, упругим бедром сказала: «Да, умеют в Европе шить брюки. Я понимаю в этом толк, потому что учусь на модельера». Молодая, вроде бы не глупая девушка, флиртует с 40-летним мужчиной только потому, что у него прекрасно пошиты брюки.

И снова Дима вспомнил с теплотой, хорошего человека, знающего жизнь и силу своего таланта, прекрасного мастера-портного из Варшавы.