По следам австралийского льва-людоеда

Часть пер­вая:  Сек­ре­ты чёр­но­го сун­ду­ка с тай­ни­ками 
            
Вы, на­вер­ное, уже до­гада­лись, что речь пой­дёт о так на­зыва­емом ти­лако­лео или авс­тра­лий­ском сум­ча­том ль­ве, са­мом круп­ном мле­копи­та­ющем хищ­ни­ке, ког­да-ли­бо оби­тав­шем на тер­ри­тории са­мого древ­не­го и ма­лень­ко­го из ма­тери­ков. На ла­тин­ском язы­ке это­го до­ис­то­ричес­ко­го зве­ря на­зыва­ют Thylacoleo carnifex, что пе­рево­дит­ся как "сум­ча­тый лев-па­лач" или "сум­ча­тый лев, раз­ди­ра­ющий плоть". Это мет­кое наз­ва­ние ему дал  сэр Ри­чард О­уэн - бри­тан­ский зо­олог и  па­ле­он­то­лог,  впер­вые   опи­сав­ший его в 1859 го­ду. По­лучив из Авс­тра­лии все­го нес­коль­ко фраг­ментов че­репа, че­люс­ти и зу­бов это­го до­ис­то­ричес­ко­го жи­вот­но­го, он сра­зу же су­мел рас­познать в нём са­мого опас­но­го мле­копи­та­юще­го хищ­ни­ка юж­но­го кон­ти­нен­та. Име­нитый, ав­то­ритет­ный, но весь­ма вы­соко­мер­ный, кон­фликтный и да­же  не­од­нознач­ный во всех от­но­шени­ях ан­глий­ский учё­ный не мог не до­гадать­ся о прос­то не­веро­ят­ной си­ле уку­са это­го зве­ря. Имен­но по­это­му он и дал это­му не­из­вес­тно­му и за­гадоч­но­му су­щес­тву та­кое ём­кое и под­хо­дящее "имя", наз­вав его од­ним из «са­мых жес­то­ких и раз­ру­шитель­ных хищ­ных зве­рей». Пос­ле че­го сра­зу же пос­пе­шил объ­явить се­бя пер­во­от­кры­вате­лем это­го плей­сто­цен­ско­го хищ­ни­ка Авс­тра­лии.

Од­на­ко ис­то­рия от­кры­тия это­го ви­да хищ­ных зве­рей не столь ко­рот­ка, прос­та и од­нознач­на, как мо­жет по­казать­ся на пер­вый взгляд. Ведь пер­вые до­каза­тель­ства су­щес­тво­вания это­го авс­тра­лий­ско­го хищ­ни­ка бы­ли най­де­ны ещё во вре­мя пер­во­го кру­гос­ветно­го пу­тешес­твия Джей­мса Ку­ка, во              вто­рой по­лови­не  XVIII ве­ка. А пер­во­от­кры­вате­лем этих очень цен­ных на­ходок был мо­лодой ес­тес­тво­ис­пы­татель-пас­си­она­рий Гер­ман  Дид­рих   Шпе­ринг (1733-1771). В воз­расте все­го трид­ца­ти пя­ти лет, этот на­чина­ющий, но мно­го­обе­ща­ющий  фин­ский на­тура­лист был за­чис­лен в так на­зыва­емую "учё­ную кол­ле­гию" ко­раб­ля HMS Endeavour и от­пра­вил­ся в кру­гос­ветное пу­тешес­твие, при­няв са­мое ак­тивное учас­тие в пер­вом ис­сле­дова­нии фло­ры и фа­уны вос­точно­го по­бережья пя­того кон­ти­нен­та.

 А пер­вым кто пред­по­ложил воз­можность  и да­же не­об­хо­димость су­щес­тво­вания круп­ных авс­тра­лий­ских мле­копи­та­ющих хищ­ни­ков был ник­то иной как эс­квайр Джо­зеф Бэнкс(1743-1820) - са­мый из­вес­тный  бри­тан­ский пас­си­она­рий в ис­то­рии на­уки.  И сде­лал он это в сво­ей пе­репис­ке с не ме­нее вы­да­ющим­ся швед­ским на­тура­лис­том  то­го вре­мени Кар­лом  Лин­не­ем (1707-1778), при­том ещё за­дол­го до то­го, как так на­зыва­емая Но­вая Гол­ландия  был приз­на­на са­мой что ни на есть нас­то­ящей Terra Australis Incognita и ста­ла на­зывать­ся  по но­вому Авс­тра­ли­ей. 

Здесь сле­ду­ет неп­ре­мен­но уточ­нить, что зас­лу­ги этих  двух ко­рифе­ев пе­ред на­укой ог­ромны и их очень труд­но пе­ре­оце­нить. Ведь бо­тани­ка, зо­оло­гия и  би­оло­гия ста­ли пол­но­цен­ны­ми на­ука­ми толь­ко бла­года­ря дол­го­му и пло­дот­ворно­му сот­рудни­чес­тву этих двух све­тил за­рож­да­юще­гося  ев­ро­пей­ско­го ес­тес­твоз­на­ния. Нап­ри­мер, тот же Джо­зеф  Бэнкс соб­рал и при­вёз до­мой из сво­их за­мор­ских на­уч­но-ис­сле­дова­тель­ских пу­тешес­твий не ме­нее 30 000 не­из­вес­тных ев­ро­пей­цам об­разцов рас­те­ний, су­мев при этом на­уч­но  за­доку­мен­ти­ровать и клас­си­фици­ровать не ме­нее 1400 из них. Вов­се не слу­чай­но око­ло 80 ви­дов и да­же це­лый род этих эк­зо­тичес­ких рас­те­ний но­сят имя это­го вы­да­юще­гося ан­глий­ско­го на­тура­лис­та, ес­тес­тво­ис­пы­тате­ля и бо­тани­ка, став­ше­го со вре­менем пре­зиден­том  Лон­дон­ско­го ко­ролев­ско­го об­щес­тва по улуч­ше­нию ес­тес­твен­ных зна­ний (то есть тог­дашней Ака­демии На­ук )  и са­мым из­вес­тным пок­ро­вите­лем-ме­цена­том  ес­тес­твен­ных на­ук то­го вре­мени. 

 В свою оче­редь, ве­ликий швед­ский на­тура­лист Карл Лин­ней, ко­торо­го ещё при жиз­ни на­зыва­ли " Пер­вым сре­ди бо­тани­ков", "Пер­вым сре­ди зо­оло­гов", "Прин­цем ес­тес­твен­ных на­ук", "Се­вер­ным Пли­ни­ем", "Вто­рым Ада­мом"  и да­же "По­вели­телем рая, дав­шим име­на все­му ми­ру жи­вот­ных", яв­ля­ет­ся по пра­ву  ос­но­вате­лем сов­ре­мен­ной так­со­номии, а так­же и соз­да­телем еди­ной сис­те­мы клас­си­фика­ции рас­ти­тель­но­го и жи­вот­но­го ми­ра, всё это на ба­зе внед­ре­ния в на­уч­ную прак­ти­ку  но­вой и ре­волю­ци­он­ной для то­го вре­мени би­номи­наль­ной (би­нар­ной) би­оло­гичес­кой но­мен­кла­туры. Бла­года­ря этим вы­да­ющим­ся на­уч­ным дос­ти­жени­ям его ста­ли на­зывать ещё и Ве­ликим Но­мен­кла­тором,  ведь за нес­коль­ко де­сяти­летий ему уда­лось са­мос­то­ятель­но за­доку­мен­ти­ровать  и клас­си­фици­ровать поч­ти 6000 ви­дов рас­те­ний и 4400 ви­дов жи­вот­ных. К то­му же, вмес­те со сво­ими мно­гочис­ленны­ми уче­ника­ми-пас­си­она­ри­ями ес­тес­твен­ных на­ук, ко­торых на­зывал сво­ими "апос­то­лами" по час­ти  бо­тани­ки, эн­то­моло­гии, зо­оло­гии и ми­нера­логии, он су­мел соб­рать "ве­личай­шую кол­лекцию пре­пари­рован­ных об­разцов рас­те­ний, жи­вот­ных, птиц, рыб и на­секо­мых, ко­торую ког­да-ли­бо ви­дел мир", уни­каль­ное соб­ра­ние ми­нера­лов, а так­же и ог­ромную на­уч­ную  биб­ли­оте­ку книг и ру­копи­сей. 

Не уди­витель­но, что да­же не бу­дучи его уче­ником, Джо­зеф Бэнкс счи­тал ве­лико­го Кар­ла  Лин­нея сво­им мен­то­ром и да­же за­душев­ным дру­гом, ве­дя с ним очень пло­дот­ворную пе­репис­ку, при­чём не толь­ко по ин­те­ресу­ющим его  на­уч­ным воп­ро­сам. Бо­лее то­го, из то­го же чувс­тва глу­боко­го ува­жения и приз­на­тель­нос­ти к сво­ему эру­диро­ван­но­му мен­то­ру и дру­гу,  Джо­зеф Бэнкс по­пол­нял вре­мя от вре­мени зна­мени­тую на всю Ев­ро­пу кол­лекцию Кар­ла Лин­нея. Так, нап­ри­мер, слу­чилось в 1766 го­ду, пос­ле его пер­вой ис­сле­дова­тель­ской эк­спе­диции на Нь­юфа­ун­дленд и Лаб­ра­дор на бор­ту 32-пу­шеч­но­го фре­гата Ко­ролев­ско­го фло­та HMS Niger. Во вре­мя это­го очень пло­дот­ворно­го пу­тешес­твия 23-лет­ний Джо­зеф Бэнкс соб­рал и на­уч­но за­доку­мен­ти­ровал 340 ви­дов мес­тных рас­те­ний, в боль­шинс­тве сво­ём не­из­вес­тных или не­опи­сан­ных ев­ро­пей­ца­ми. А ещё, он су­мел за­доку­мен­ти­ровать 11 ви­дов мес­тных су­хопут­ных и мор­ских мле­копи­та­ющих и 91 вид птиц, мно­жес­тво рыб, ан­фи­бий и бес­позво­ноч­ных, пре­пари­рован­ны­ми об­разца­ми ко­торых пос­пе­шил по­делить­ся со сво­им без­мерно лю­боз­на­тель­ным и эру­диро­ван­ным швед­ским мен­то­ром. 

Сле­ду­ет так­же на­пом­нить на­шим чи­тате­лям, что Джо­зеф Бэнкс при­нял са­мое де­ятель­ное учас­тие в ор­га­низа­ции, фи­нан­си­рова­нии и осу­щест­вле­нии са­мой зна­мени­той сов­мес­тной на­уч­ной эк­спе­диции Ко­ролев­ско­го фло­та и Лон­дон­ско­го ко­ролев­ско­го об­щес­тва по улуч­ше­нию ес­тес­твен­ных зна­ний в юж­ную часть Ти­хого оке­ана. Речь, ко­неч­но, идёт о пер­вом кру­гос­ветном пу­тешес­твии все­мир­но из­вес­тно­го ан­глий­ско­го мо­реп­ла­вате­ля  Джей­мса Ку­ка на бар­ке HMS Endeavour в 1768–1771 го­дах. Бла­года­ря день­гам и не­дюжин­ным ор­га­низа­тор­ским спо­соб­ностям  двад­ца­типя­тилет­не­го Джо­зефа Бэн­кса   это суд­но бы­ло пе­ре­обо­рудо­вано и прев­ра­щено в пла­вучую ас­тро­номи­чес­кую об­серва­торию и нас­то­ящую на­уч­ную ла­бора­торию под па­руса­ми.

 Бу­дучи единс­твен­ным сы­ном бо­гато­го лин­коль­ншир­ско­го зем­левла­дель­ца и по­томс­твен­но­го чле­на Па­латы Об­щин (аж в треть­ем по­коле­нии), Джо­зеф Бэнкс вла­дел нес­коль­ки­ми ог­ромны­ми по­месть­ями, ко­торые при­носи­ли ему не мень­ше 6000 фун­тов стер­лингов еже­год­но, сле­дова­тель­но он смог се­бе поз­во­лить пот­ра­тить на эту на­уч­ную эк­спе­дицию  око­ло 10 000 фун­тов - ог­ромную по тем вре­менам сум­му де­нег. Для срав­не­ния -- бас­нослов­но бо­гатый ан­глий­ский ко­роль Ге­орг III (1760-1820) вы­делил для её сна­ряже­ния все­го че­тыре ты­сячи фун­тов стер­лингов, а са­мо суд­но бы­ло куп­ле­но за 2840 фун­тов.
 
При­меча­тель­но, что Джо­зеф Бэнкс был да­леко не единс­твен­ным "на­уч­ным ра­бот­ни­ком" на бор­ту это­го ле­ген­дарно­го ко­раб­ля. Как ува­жа­ющий се­бя учё­ный и  пок­ро­витель-ме­ценат ес­тес­твен­ных на­ук, он от­пра­вил­ся в это про­дол­жи­тель­ное кру­гос­ветное пла­вание в соп­ро­вож­де­нии сво­их лю­бимых охот­ничь­их со­бак и че­тырёх сво­их слуг-ас­систен­тов: Джей­мса Ро­бер­тса, Пи­тера Брис­ко, То­ма Рич­монда и Джор­джа   Дор­лто­на, ко­торые бы­ли его ос­новны­ми по­мощ­ни­ками по час­ти вы­пол­не­ния са­мой "гряз­ной ра­боты": охо­ты на но­вые ви­ды зве­рей в стро­го на­уч­ных це­лях, со­бира­тель­ства раз­ных не­из­вес­тных рас­те­ний для гер­ба­ри­ев и пре­пари­рова­ния чу­чел жи­вот­ных и птиц.  К то­му же, Джо­зеф Бэнкс  оп­ла­тил из сво­их же средств учас­тие в этом кру­гос­ветном пу­тешес­твии из­вес­тных  ху­дож­ни­ков  Сид­нея Пар­кинсо­на и Алек­сан­дра Бь­юке­на, а так­же и сво­еоб­разной "учё­ной  кол­ле­гии", в ко­торую вхо­дили ас­тро­ном Ко­ролев­ской Грин­вич­ской об­серва­тории Чарльз Грин, из­вес­тный швед­ский бо­таник и  ес­тес­тво­ис­пы­татель Да­ни­эль Карл Со­лан­дер, ко­торый был од­ним из луч­ших уче­ников Кар­ла Лин­нея, а так­же и вы­ше­упо­мяну­тый фин­ский на­тура­лист Гер­ман Дид­рих Шпе­ринг, ко­торый был его са­мым до­верен­ным по­мощ­ни­ком и лич­ным сек­ре­тарём, да ещё и очень та­лан­тли­вым ри­соваль­щи­ком и уме­лым изоб­ре­тате­лем-из­го­тови­телем са­мых раз­ных на­уч­ных при­боров и инс­тру­мен­тов. 

Здесь бу­дет не­лиш­ним на­пом­нить на­шим чи­тате­лям, что глав­ный про­таго­нист этой статьи был раз­носто­рон­не ода­рён­ным че­лове­ком, а Джо­зеф Бэнкс вы­соко це­нил его мно­гог­ранные та­лан­ты, лас­ко­во на­зывая сво­его лю­бим­ца "но­вым скан­ди­нав­ским Ле­онар­до-да-Вин­чи". Так, нап­ри­мер,  Гер­ман Шпе­ринг раз­ра­ботал для это­го пла­вания уни­каль­ный в сво­ём ро­де уни­вер­саль­ный те­лес­коп, ко­торый ока­зал­ся нам­но­го эф­фектив­нее те­лес­ко­па  Ко­ролев­ской Грин­вич­ской об­серва­тории. И да­же ис­поль­зу­емых  в чис­то во­ен­ных це­лях те­лес­ко­пов то­го же Бри­тан­ско­го Ад­ми­рал­тей­ства. Бо­лее то­го, Гер­ман Дид­рих Шпе­ринг су­мел прис­по­собить свой уни­вер­саль­ный те­лес­коп для осу­щест­вле­ния на­уч­ных наб­лю­дений  под во­дой пря­мо с бор­та ко­раб­ля. Как ник­то дру­гой, он ка­ким-то чу­дом су­мел ис­пра­вить и вос­ста­новить все ук­ра­ден­ные во­рова­тыми   та­итя­нами ас­тро­номи­чес­кие инс­тру­мен­ты, в том чис­ле и раз­би­тый на мел­кие час­ти ас­тро­номи­чес­кий  квад­рант. А ещё, по­мимо про­чих сво­их очень ред­ких та­лан­тов, Гер­ман Дид­рих Шпе­ринг был очень об­ра­зован­ным для сво­его вре­мени вра­чом-хи­рур­гом, ис­клю­читель­но та­лан­тли­вым рез­чи­ком по де­реву, гра­виров­щи­ком по кам­ню и ме­талу, мас­те­ром-раз­ра­бот­чи­ком хит­ро­ум­ных зам­ков и ча­совых ме­ханиз­мов, а так­же и неп­ревзой­дён­ным ху­дож­ни­ком-ин­крус­та­тором са­мых до­рогих ча­сов и охот­ничь­их ка­раби­нов для зна­ти. 

Мы не бу­дем сей­час от­вле­кать­ся на опи­сание пер­во­го кру­гос­ветно­го пу­тешес­твия Джей­мса Ку­ка по по­ис­ку ми­фичес­кой Terra Australis Incognita,  ведь для это­го пот­ре­бова­лось бы нес­коль­ко боль­ших и очень об­сто­ятель­ных ста­тей. Дру­гими сло­вами, мы ог­ра­ничим­ся лишь тем, что име­ет хоть ка­кое-то от­но­шение к пер­вым на­ход­кам, свя­зан­ных с авс­тра­лий­ски­ми до­ис­то­ричес­ки­ми ти­лаколь­ва­ми. Ведь поч­ти всё, что на дан­ный мо­мент из­вес­тно об этих очень  за­гадоч­ных на­ход­ках со­дер­жится в нес­коль­ких  объ­ём­ных пись­мах, ко­торы­ми Карл Лин­ней и Джо­зеф Бэнкс об­ме­нялись уже по воз­вра­щению пос­ледне­го из поч­ти трёх­летне­го   пу­тешес­твия вок­руг све­та на бор­ту  бар­ка HMS Endeavour. При этом, ос­новная часть ин­форма­ции об этих на­ход­ках со­дер­жится в так на­зыва­емом "Боль­шом кон­фи­ден­ци­аль­ном пись­ме Джо­зефа Бэн­кса Кар­лу Лин­нею", от­прав­ленном в швед­ский го­род Уп­пса­ла вмес­те с ру­копис­ной ко­пи­ей "Пу­тево­го днев­ни­ка Джо­зефа Бэн­кса, сос­тавлен­но­го в хо­де пер­вой кру­гос­ветной эк­спе­диции Дж. Ку­ка в 1768-1771 гг.", а так­же и с ру­копис­ной ко­пи­ей "Пу­тево­го днев­ни­ка Гер­ма­на Дид­ри­ха Шпе­рин­га" и с не­кото­рым очень важ­ны­ми кар­ти­нами и ри­сун­ка­ми без­вре­мен­но скон­чавше­гося фин­ско­го на­тура­лис­та. К то­му же, Джо­зеф Бэнкс от­пра­вил сво­ему мен­то­ру оче­ред­ную пар­тию гер­ба­ри­ев ди­ковин­ных рас­те­ний, соб­ра­ний са­мых раз­ных се­мян, пре­пари­рован­ных рыб, зем­но­вод­ных, реп­ти­лий, ра­ковин, мол­люсков, птиц, на­секо­мых, и да­же вы­сушен­ных и об­ра­ботан­ных шкур жи­вот­ных. Ведь пе­ред тем как от­пра­вить­ся в кру­гос­ветное пу­тешес­твие, Джо­зеф Бэнкс и д-р Да­ни­эль Карл Со­лан­дер обе­щали Кар­лу Лин­нею по­делить­ся всем, что су­ме­ют раз­до­быть для сво­их на­уч­ных кол­лекций на са­мых раз­ных ши­ротах.

 Став­ший  все­ев­ро­пей­ской зна­мени­тостью по­чита­тель Лин­нея прев­зо­шёл са­мого се­бя в щед­рости к сво­ему мен­то­ру, ведь на этот раз де­лить­ся бы­ло чем, как ни­ког­да рань­ше и да­же боль­ше чем ког­да-ли­бо. Пос­ле та­кого дли­тель­но­го кру­гос­ветно­го пу­тешес­твия Бэнкс и его ко­ман­да при­вез­ли в Ан­глию  по­ис­ти­не бес­пре­цеден­тные кол­лекции са­мых раз­ных эт­ногра­фичес­ких пред­ме­тов и ар­те­фак­тов, пре­пари­рован­ных об­разцов фло­ры и фа­уны ос­тро­ва Ма­дей­ры, Юж­ной Аме­рики, мно­гочис­ленных ос­тро­вов Оке­ании, Но­вой Зе­лан­дии, Но­вой Гол­ландии (Авс­тра­лии), Но­вой Гви­неи и да­же ос­тро­ва Свя­той Еле­ны. А ещё, они при­вез­ли с со­бой очень под­робные пу­тевые днев­ни­ки и опи­сания не­из­вес­тных ев­ро­пей­цам за­мор­ских  зе­мель и про­жива­ющих там "ди­ких" ту­зем­цев, са­мые за­меча­тель­ные ил­люс­тра­ции все­го, что  они там уви­дели, вы­пол­ненные ху­дож­ни­ками Сид­не­ем Пар­кинсо­ном и Алек­сан­дром Бь­юке­ном, а так­же и очень та­лан­тли­вым фин­ским ху­дож­ни­ком-ри­соваль­щи­ком  Гер­ма­ном Дит­ри­хом Шпе­рин­гом. 

 Как и сле­дова­ло ожи­дать, все эти сен­са­ци­он­ные от­кры­тия в об­ласти эт­ногра­фии и ес­тес­твоз­на­ния пот­рясли до ос­но­вания лон­дон­ское на­уч­ное со­об­щес­тво, выз­вав бу­рю ин­те­реса да­же со сто­роны выс­ше­го све­та Ве­ликоб­ри­тании. Не уди­витель­но, что Джо­зеф Бэнкс, Да­ни­эль Карл Со­лан­дер и Джей­мс Кук ста­ли ку­мира­ми и лю­бим­ца­ми всей лон­дон­ской пуб­ли­ки, вклю­чая пред­ста­вите­лей выс­шей арис­токра­тии и са­мых вы­соко­пос­тавлен­ных са­нов­ни­ков ве­ликоб­ри­тан­ско­го ко­ролевс­тва, сле­дова­тель­но  пе­ред ни­ми от­кры­лись две­ри всех при­виле­гиро­ван­ных са­лонов для из­бран­ных. Бо­лее то­го, в том же ав­густе 1771 г. Джо­зеф Бэнкс, Да­ни­эль Карл Со­лан­дер и Джей­мс Кук бы­ли при­няты са­мим ко­ролем Ге­ор­гом III, и это очень  зна­мена­тель­ное со­бытие сыг­ра­ло ре­ша­ющую роль в их даль­ней­шей судь­бе.

Что ка­са­ет­ся вы­ше­упо­мяну­того "Боль­шо­го кон­фи­ден­ци­аль­но­го пись­ма Джо­зефа Бэн­кса Кар­лу Лин­нею",  ко­торое нас­чи­тыва­ет аж 147 стра­ниц очень цен­но­го ру­копис­но­го тек­ста, спе­ци­алис­ты счи­та­ют, что оно, ско­рее все­го, бы­ло на­писа­но на бор­ту бар­ка HMS Endeavour ещё до его при­бытия в Ан­глию, пред­по­ложи­тель­но во вре­мя дли­тель­но­го пе­рехо­да из юж­но­аф­ри­кан­ско­го Кей­пта­уна в ан­глий­ский порт Да­унс. Ведь в пер­вые не­дели и да­же ме­сяцы пос­ле при­бытия в Лон­дон став­ший все­об­щим ку­миром Джо­зеф Бэнкс ни­как не смог бы на­писать та­кое длин­ное и под­робное пись­мо, бу­дучи очень, очень за­нятым са­мыми раз­ны­ми офи­ци­аль­ны­ми и  не­офи­ци­аль­ны­ми ме­роп­ри­яти­ями на­уч­но­го со­об­щес­тва и выс­ше­го све­та Ве­ликоб­ри­тании. К то­му же, сле­ду­ет сра­зу же уточ­нить, что в этом ог­ромном пись­ме не го­ворит­ся обо всём, что им до­велось пе­режить и ис­пы­тать во вре­мя очень дли­тель­но­го кру­гос­ветно­го пу­тешес­твия. Ведь в этом не бы­ло ни­какой не­об­хо­димос­ти по той прос­той при­чине, что оно бы­ло от­прав­ле­но по­луча­телю вмес­те с ру­копис­ной ко­пи­ей "Пу­тево­го днев­ни­ка Джо­зефа Бэн­кса, сос­тавлен­но­го в хо­де пер­вой кру­гос­ветной эк­спе­диции Дж. Ку­ка в 1768-1771 гг.". И да­же с пол­ной ру­копис­ной ко­пи­ей "Пу­тево­го днев­ни­ка Гер­ма­на Дид­ри­ха Шпе­рин­га" и не­кото­рыми вы­пол­ненны­ми им ил­люс­тра­ци­ями.

 А ещё, нам сле­ду­ет неп­ре­мен­но иметь в ви­ду, что в этом  "Боль­шом кон­фи­ден­ци­аль­ном пись­ме Джо­зефа Бэн­кса Кар­лу Лин­нею" го­ворит­ся не толь­ко о пер­вых на­ход­ках,  свя­зан­ных с до­ис­то­ричес­ки­ми авс­тра­лий­ски­ми  ти­лаколь­ва­ми, а и мно­гих дру­гих очень ин­те­рес­ных ве­щах, нап­ри­мер о кол­ли­зи­ях меж­ду Джо­зефом Бэн­ксом и ка­пита­ном ко­раб­ля Джей­мсом Ку­ком. И да­же меж­ду Джо­зефом Бэн­ксом и тог­дашним пер­вым лор­дом Ад­ми­рал­тей­ства, мо­гущес­твен­ным и вли­ятель­ным ад­ми­ралом Эд­вардом Хо­уком, ко­торый пред­ста­ёт пе­ред на­ми  в весь­ма неп­ригляд­ном и не­рету­широ­ван­ном ви­де. Ведь, как ока­залось, он не поб­резго­вал са­мыми не­чис­топлот­ны­ми ме­тода­ми, что­бы за­вер­бо­вать учё­ных и ху­дож­ни­ков ко­ман­ды бар­ка HMS Endeavour  для оп­ре­делён­но­го  ро­да раз­ве­дыва­тель­ной де­ятель­нос­ти, тем са­мым втя­нув их в са­мую опас­ную шпи­он­скую аван­тю­ру на бе­регах юж­но­аме­рикан­ско­го за­лива Гу­ана­бара. В свою оче­редь, Джо­зеф Бэнкс не поб­резго­вал са­мыми не­чис­топлот­ны­ми ме­тода­ми, что­бы под­ку­пить по­дос­ланно­го ви­це-ко­ролём Бра­зилии офи­цера-сог­ля­датая и да­же про­вер­нуть це­лую шпи­он­скую афе­ру за спи­ной ни­чего не по­доз­ре­ва­юще­го Джей­мса Ку­ка. Бо­лее то­го, он чу­дом су­мел выс­коль­знуть из ежо­вых ру­кавиц ви­це-ко­роля Бра­зилии, умуд­рившись при этом под­ку­пить це­лый взвод сто­роже­вой служ­бы бра­зиль­ско­го пор­та  Рио-де-Жа­ней­ро, и да­же весь эки­паж бар­ка HMS Endeavour, со все­ми мор­ски­ми пе­хотин­ца­ми в при­дачу.

Итак, в этом до­кумен­те со­дер­жится су­губо кон­фи­ден­ци­аль­ная ин­форма­ция, при­чём весь­ма де­ликат­но­го свой­ства, пред­назна­чен­ная ис­клю­читель­но ве­лико­му швед­ско­му ес­тес­тво­ис­пы­тате­лю, ко­торо­му мо­лодой ан­глий­ский учё­ный без­мерно до­верял, де­лясь с ним са­мыми сок­ро­вен­ны­ми на­деж­да­ми и стрем­ле­ни­ями. Эта ин­форма­ция не дол­жна бы­ла стать дос­то­яни­ем ши­рокой пуб­ли­ки хо­тя бы по­тому, что она со­дер­жа­ла очень стро­го обе­рега­емую го­сударс­твен­ную тай­ну и мог­ла лег­ко ском­про­мети­ровать од­но­го из са­мых вли­ятель­ных са­нов­ни­ков ко­роля. И да­же са­мого ав­то­ра пись­ма, че­лове­ка весь­ма чувс­тви­тель­но­го и ще­петиль­но­го к чу­жому мне­нию о се­бе.

 Как из­вес­тно, Джо­зеф Бэнкс бы убеж­денным гу­манис­том-па­цифис­том, ле­лея меч­ту стать од­ним из ве­личай­шим учё­ных-ес­тес­тво­ис­пы­тате­лей и да­же пер­со­наль­ным до­верен­ным со­вет­ни­ком ко­роля. А для то­го что­бы про­бить­ся в эти выс­шие сфе­ры на­уки и влас­ти ему бы­ло  край­не не­об­хо­димо блюс­ти свою ре­пута­цию вы­соко­мораль­но­го и бе­зуп­речно­го  джентль­ме­на. Сле­дова­тель­но, у ав­то­ра пись­ма бы­ли весь­ма вес­кие при­чины не вклю­чать эту су­губо кон­фи­ден­ци­аль­ную ин­форма­цию в со­дер­жа­ние "Пу­тево­го днев­ни­ка Джо­зефа Бэн­кса, сос­тавлен­но­го в хо­де пер­вой кру­гос­ветной эк­спе­диции Дж. Ку­ка в 1768-1771 гг.". 

Са­мая ин­те­рес­ная часть тек­ста это­го боль­шо­го кон­фи­ден­ци­аль­но­го пись­ма на­чина­ет­ся на вто­рой стра­нице, на ко­торой Джо­зеф Бэнкс чис­то­сер­дечно приз­на­ёт­ся сво­ему мен­то­ру, что все­го за день до от­прав­ки в кру­гос­ветное пла­вание, ему и его не­боль­шой ко­ман­де учё­ных и ху­дож­ни­ков бы­ло по­руче­но вы­пол­нить од­но свер­хсек­ретное  за­дание Ад­ми­рал­тей­ства по до­быва­нию ин­те­ресу­ющих это ве­домс­тво све­дений во­ен­но­го ха­рак­те­ра. К учас­тию в этой шпи­он­ской де­ятель­нос­ти его фак­ти­чес­ки при­нудил ник­то иной как сам пер­вый лорд Ад­ми­рал­тей­ства, ад­ми­рал Эд­вард Хо­ук, ко­торый в те­чение дол­гих  де­вяти ме­сяцев без­ре­зуль­тат­но пы­тал­ся скло­нить Джо­зефа Бэн­кса к сот­рудни­чес­тву с его во­ен­но-мор­ским ве­домс­твом. Что­бы его к это­му при­нудить, зна­мени­тый ан­глий­ский фло­тово­дец до пос­ледне­го  за­дер­жи­вал ут­вер­жде­ние учас­тия Джо­зефа Бэн­кса и его ко­ман­ды учё­ных и ху­дож­ни­ков в этом кру­гос­ветном на­уч­ном пу­тешес­твии, всё это под ви­дом то­го, что он прос­то  от­да­ёт пред­почте­ние дру­гой на­уч­ной ко­ман­де. И это нес­мотря на то, что Джо­зеф Бэнкс пот­ра­тил боль­ше 10 000 фун­тов стер­лингов ра­ди учас­тия в этом зна­читель­ном и очень важ­ном для не­го про­ек­те, яв­ля­ясь по су­ти де­ла его глав­ным спон­со­ром, ор­га­низа­тором и вдох­но­вите­лем.

Раз­ре­шение на учас­тие бы­ло да­но толь­ко пос­ле то­го, как Джо­зеф Бэнкс и все чле­ны его ко­ман­ды учё­ных и ху­дож­ни­ков под­пи­сали со­от­ветс­тву­ющие обя­затель­ства со­дей­ство­вать сек­ретной раз­ве­дыва­тель­ной де­ятель­нос­ти в ин­те­ресах ан­глий­ской ко­роны и бри­тан­ско­го Ад­ми­рал­тей­ства.  Од­на­ко вся эта пред­на­мерен­ная во­локи­та с душ­ком со сто­роны ад­ми­рала Эд­варда Хо­ука не обош­лась без неп­ри­ят­ных пос­ледс­твий в  лич­ной жиз­ни  мо­лодо­го тог­да Джо­зефа Бэн­кса. По­лучив ут­вер­жде­ние сво­ей кан­ди­дату­ры все­го за день до от­плы­тия ко­раб­ля и по­теряв не­мало вре­мени на по­луче­ние всех не­об­хо­димых шпи­он­ских инс­трук­ций со сто­роны "ком­пе­тен­тных ор­га­нов" бри­тан­ско­го Ад­ми­рал­тей­ства, он да­же не ус­пел вы­пол­нить по­ложен­ную тог­да офи­ци­аль­ную про­цеду­ру про­щания со сво­ей не­вес­той Хэр­ри­ет Блос­сет, вследс­твие че­го ему приш­лось по­том ра­зор­вать по­мол­вку и вып­ла­тить семье не­вес­ты до­воль­но зна­читель­ную ком­пенса­цию.

Мы не бу­дем сей­час уточ­нять, в чём имен­но сос­то­яло сек­ретное раз­ве­дыва­тель­ное за­дание бри­тан­ско­го Ад­ми­рал­тей­ства и как оно бы­ло вы­пол­не­но Джо­зефом Бэн­ксом и его кол­ле­гами, при­чём с очень боль­шим рис­ком ока­зать­ся на эша­фоте с пет­лёй на шее. Об этой очень ин­те­рес­ной "шпи­он­ской" ис­то­рии мы ещё по­гово­рим  в дру­гой об­сто­ятель­ной статье, а сей­час поп­ро­бу­ем ра­зоб­рать­ся с за­гадоч­ны­ми на­ход­ка­ми, ка­са­ющи­мися плей­сто­цен­ских  сум­ча­тых ль­вов. Де­ло в том, что фин­ский на­тура­лист Гер­ман Дид­рих Шпе­ринг не пос­пе­шил по­делить­ся эти­ми на­ход­ка­ми со сво­ими кол­ле­гами и да­же не упо­мянул о них в сво­ём пу­тевом жур­на­ле. Как явс­тву­ет из вы­ше­упо­мяну­того "Боль­шо­го кон­фи­ден­ци­аль­но­го пись­ма Джо­зефа Бэн­кса Кар­лу Лин­нею", эти на­ход­ки бы­ли об­на­руже­ны в лич­ном ба­гаже Шпе­рин­га уже пос­ле его кон­чи­ны от ди­зен­те­рии 25 ян­ва­ря 1771 го­да, а Джо­зефу Бэн­ксу приш­лось  про­вес­ти сво­его ро­да тай­ное рас­сле­дова­ние, что­бы ра­зоб­рать­ся при ка­ких имен­но об­сто­ятель­ствах они бы­ли най­де­ны без­вре­мен­но скон­чавшим­ся фин­ским на­тура­лис­том. Но да­вай­те обо всём по по­ряд­ку.

Сле­дуя ука­зани­ям пер­во­го лор­да Ад­ми­рал­тей­ства и при­дер­жи­ва­ясь так на­зыва­емо­го "Ко­рабель­но­го рег­ла­мен­та Ко­ролев­ско­го фло­та", вве­дён­но­го ещё в 1747 го­ду, Джей­мс Кук сде­лал всё воз­можное, что­бы за­щитить сво­их лю­дей от цин­ги на про­тяже­нии пер­во­го кру­гос­ветно­го пу­тешес­твия. Для это­го он ввёл на бор­ту ко­раб­ля осо­бый ре­жим ви­тами­низи­рован­но­го пи­тания, сос­то­ящий, по­мимо про­чего, из све­жего мя­са мор­ских че­репах и мор­ских сви­ней, све­жей ры­бы, све­жих ово­щей и фрук­тов при пер­вой же воз­можнос­ти, чес­но­ка, лу­ка, кис­лой ква­шеной ка­пус­ты, хвой­но­го и  со­лодо­вого нас­то­ев, а так­же из са­мых раз­ных съ­едоб­ных трав, ко­торых мож­но бы­ло соб­рать на каж­дой сто­ян­ке. В ре­зуль­та­те всех этих про­думан­ных про­филак­ти­чес­ких мер цин­га обош­ла сто­роной барк HMS Endeavour, не при­чинив ни ма­лей­ше­го ущер­ба эки­пажу и на­ходя­щим­ся на его бор­ту учё­ным.

 Ес­ли же го­ворить в кон­крет­ных циф­рах, в те­чение пер­вых двух лет пла­вания скон­ча­лись 8 че­ловек, но лишь двое из них умер­ли от ка­ких-то бо­лез­ней: ху­дож­ник Алек­сандр Бь­юкен - от бес­по­щад­ной же­лудоч­ной бо­лез­ни(пред­по­ложи­тель­но ра­ка или про­бод­ной яз­вы же­луд­ка), и мат­рос Фор­би Са­зер­ленд - от ту­бер­ку­лёза. Ос­таль­ные 6 без­воз­врат­ных по­терь ко­ман­ды бы­ли при­чине­ны сов­сем дру­гими фак­то­рами: нес­час­тны­ми слу­ча­ями в ре­зуль­та­те не­уме­рен­но­го пь­янс­тва или пе­ре­ох­лажде­ни­ем в ре­зуль­та­те сов­сем  не­ожи­дан­ной снеж­ной ме­тели  в ска­лис­тых го­рах Ог­ненной Зем­ли.

Од­на­ко са­мые тя­жёлые ис­пы­тания и на­пас­ти под­жи­дали их на об­ратном пу­ти, в сто­лице Ни­дер­ланд­ской Ин­дии Ба­тавии(сов­ре­мен­ная Джа­кар­та) и на якор­ной сто­ян­ке у ос­тро­ва Прин­сен (сов­ре­мен­ный Па­най­тан). По тра­гичес­ко­му сте­чению об­сто­ятель­ств, при­бытие пов­реждён­но­го  ко­рал­ло­выми  ри­фами HMS Endeavour сов­па­ло с бу­шевав­шей в этих мес­тах эпи­деми­ей тя­жёлой тро­пичес­кой ли­хорад­ки. Как и сле­дова­ло ожи­дать, эта бес­по­щад­ная бо­лезнь об­ру­шились на мо­ряков ещё во вре­мя про­веде­ния ре­мон­тных ра­бот в мес­тном пор­ту, а к мо­мен­ту от­плы­тия чис­ло тя­жело­боль­ных воз­росло до 40 че­ловек и про­дол­жа­ло уве­личи­вать­ся с каж­дым днём. 

 Пос­ле смер­ти от той же тро­пичес­кой ма­лярии су­дово­го ле­каря-хи­рур­га У­иль­яма Мон­кха­уса, борь­бу с этой тя­желой и смер­то­нос­ной бо­лезнью воз­гла­вили его по­мощ­ник У­иль­ям Пер­ри и фин­ский на­тура­лист Гер­ман Дид­рих Шпе­ринг-млад­ший. Как из­вес­тно, пос­ледний был сы­ном Гер­ма­на Шпе­рин­га-стар­ше­го (1701–1747), из­вес­тно­го  в то вре­мя  ес­тес­тво­ис­пы­тате­ля и про­фес­со­ра ме­дици­ны Швед­ской Ко­ролев­ской Ака­демии Або.  В от­ли­чие от ог­ра­ничен­но­го,  ма­ло­об­ра­зован­но­го и пре­ис­полнен­но­го са­модо­воль­ством У­иль­яма Пер­ри, Гер­ман Дид­рих Шпе­ринг-млад­ший изу­чал ме­дици­ну под ру­ководс­твом сво­его име­нито­го от­ца в са­мом прес­тижном выс­шем учеб­ном  за­веде­нии Швед­ско­го Ко­ролевс­тва. Дру­гими сло­вами, он был очень хо­рошо под­го­тов­лен для борь­бы с этой смер­то­нос­ной бо­лезнью, об­ла­дая не толь­ко не­об­хо­димы­ми ме­дицин­ски­ми  зна­ни­ями, но и за­ранее при­готов­ленны­ми им же ле­карс­твен­ны­ми   средс­тва­ми.

 Во вто­рой по­лови­не но­яб­ря 1768 го­да, по по­руче­нию пер­во­го лор­да Ад­ми­рал­тей­ства, ему приш­лось вы­пол­нить сек­ретное раз­ве­дыва­тель­ное за­дание в ок­рес­тнос­тях за­лива Гу­ана­бара, про­ведя не ме­нее  трёх дней и но­чей в вы­соко­гор­ных  бра­зиль­ских джун­глях. Как и сле­дова­ло ожи­дать от на­тура­лис­та-пас­си­она­рия, он не ог­ра­ничил­ся сбо­ром све­дений во­ен­но­го ха­рак­те­ра, а про­дол­жил изу­чение мес­тной фло­ры и фа­уны, су­мев за­пас­тись там мно­гими ле­карс­твен­ны­ми рас­те­ни­ями, в том чис­ле и не­об­хо­димым для спа­сения  эки­пажа за­пасом ко­ры хин­но­го де­рева. Из этой вы­сушен­ной  це­леб­ной ко­ры хин­но­го де­рева Гер­ман Дид­рих Шпе­ринг при­гото­вил так на­зыва­емый " чу­додей­ствен­ный и­езу­ит­ский по­рошок" или же "кар­ди­наль­ский по­рошок де Лу­го", при по­мощи ко­торо­го и су­мел по­бедить тро­пичес­кую ли­хорад­ку на бор­ту бар­ка HMS Endeavour.

Тем не ме­нее бес­по­щад­ная ста­руха с ко­сой вер­ну­лась к ним опять, но уже в дру­гом об­личье. Пос­ле неп­ро­дол­жи­тель­ной вы­сад­ки на ос­тров Прин­сен для по­пол­не­ния за­пасов во­ды и тор­говли с ту­зем­ца­ми, мно­гие мат­ро­сы за­боле­ли дру­гой смер­то­нос­ной в то вре­мя бо­лезнью - ос­трой тро­пичес­кой амеб­ной ди­зен­те­ри­ей.   Гер­ман Шпе­ринг вновь ока­зал­ся на пе­ред­нем крае борь­бы со смер­тель­ной ин­фекци­он­ной бо­лезнью, но на этот раз она ско­сила его од­ним из пер­вым. Тем не ме­нее он су­мел спас­ти де­сят­ки че­лове­чес­ких жиз­ней сво­ими пред­смертны­ми  ре­комен­да­ци­ями по борь­бе с этой ко­вар­ной бо­лезнью.

 Спра­вед­ли­во по­лагая, что ис­точни­ком бо­лез­ни  яв­ля­ет­ся  за­ражен­ная пить­евая во­да с ос­тро­ва Прин­сен и не имея ни­какой воз­можнос­ти её за­менить в от­кры­том оке­ане, он нас­то­ял на том, что­бы она бы­ла пред­ва­ритель­но обез­за­раже­на при по­мощи ки­пяче­ния, с до­бав­ле­ни­ем в неё пе­ред упот­ребле­ни­ем сме­си из го­ряче­го со­ка лай­ма, спир­та и под­сла­щён­но­го ро­ма. По его же нас­то­ятель­но­му со­вету , Джей­мс Кук рас­по­рядил­ся, что­бы  мат­ро­сы про­вели сроч­ную  убор­ку в куб­ри­ке и во всех ос­таль­ных по­меще­ни­ях ко­раб­ля,  с тем что­бы все по­вер­хнос­ти бы­ли хо­рошо очи­щены и про­тёр­ты   ук­су­сом.

 Мно­гие из ав­то­ров книг о пер­вом кру­гос­ветном пу­тешес­твии Джей­мса Ку­ка счи­та­ют, что эти са­нитар­ные ме­ры  дей­стви­тель­но по­мог­ли ог­ра­ничить рас­простра­нение за­раз­ной бо­лез­ни, дав выз­до­роветь да­же не­кото­рым из тя­жело боль­ных. Во вся­ком слу­чае, Джей­мс Кук, Да­ни­эль Карл Со­лан­дер и Джо­зеф Бэнкс, а так­же и ос­тавши­еся в жи­вых слу­ги-ас­систен­ты пе­ребо­лели этой бо­лезнью и су­мели вы­жить, бу­дучи аб­со­лют­но уве­рен­ны­ми в том, что это "чу­до" ста­ло воз­можным толь­ко бла­года­ря пред­смертным ре­комен­да­ци­ям Гер­ма­на Дид­ри­ха Шпе­рин­га. 

Так или ина­че,  про­филак­ти­чес­кие ме­ры по­мог­ли да­леко не всем за­болев­шим, ведь толь­ко за од­ну не­делю,  с 25 по 31 ян­ва­ря 1771, эта бес­по­щад­ная бо­лезнь ско­сила 31 че­ловек из 94, то есть треть эки­пажа и боль­ше по­лови­ны ко­ман­ды учё­ных и ху­дож­ни­ков.  Из чле­нов так на­зыва­емой "учё­ной кол­ле­гии" пер­вой жер­твой тро­пичес­кой амеб­ной ди­зен­те­рии стал Гер­ман Дид­рих Шпе­ринг, скон­чавший­ся в пят­ни­цу (25 ян­ва­ря). Два дня спус­тя, в ночь с суб­бо­ты на вос­кре­сенье (27 ян­ва­ря), от той же бо­лез­ни умер дру­гой член ко­ман­ды Джо­зефа Бэн­кса - ху­дож­ник-пей­за­жист Сид­ней Пар­кинсон, а ещё че­рез два дня в мир иной пос­ле­довал и учё­ный-ас­тро­ном Чарльз Грин. 

Как явс­тву­ет из вы­ше­упо­мяну­того "пись­ма", Да­ни­эль Карл Со­лан­дер и Джо­зеф Бэнкс да­же не смог­ли поп­ро­щать­ся как сле­ду­ет со сво­ими по­кой­ны­ми кол­ле­гами, бу­дучи при­кован­ны­ми к пос­те­лям из-за той же са­мой ко­вар­ной бо­лез­ни. Джо­зеф Бэнкс, нап­ри­мер, приз­на­ёт­ся, что ос­трая ин­фекци­он­ная бо­лезнь  соп­ро­вож­да­лась кро­вавым по­носом, ад­ски­ми бо­лями и жгу­чими спаз­ма­ми жи­вота, ко­торые из­мо­тали его нас­толь­ко, что он по­терял вся­кую на­деж­ду на выз­до­ров­ле­ние, мыс­ленно го­товясь пред­стать пе­ред Гос­по­дом Бо­гом. Бо­лее то­го, че­рез нес­коль­ко дней и но­чей нес­терпи­мых мук, он впал в сос­то­яние до­воль­но  дли­тель­но­го и да­же уди­витель­но при­ят­но­го для его по­ложе­ния по­луза­бытья, на про­тяже­нии ко­торо­го ему да­же по­каза­лось, что бла­гопо­луч­но пе­решёл в Царс­тво Не­бес­ное. 

Пер­вые приз­на­ки улуч­ше­ния его сос­то­яния на­мети­лись толь­ко пер­вых чис­лах фев­ра­ля, как раз вов­ре­мя что­бы вос­пре­пятс­тво­вать то­му, что мог­ло стать са­мой что ни на есть не­поп­ра­вимой по­терей для все­го ев­ро­пей­ско­го ес­тес­твоз­на­ния.  Де­ло в том, что ед­ва ок­ле­мав­ший­ся пос­ле бо­лез­ни Джей­мс Кук рас­по­рядил­ся, что­бы все ве­щи умер­ших от ди­зен­те­рии лю­дей, будь они офи­церы, мат­ро­сы, учё­ные или ху­дож­ни­ки, бы­ли сож­же­ны или выб­ро­шены за борт в це­лях пре­дот­вра­щения даль­ней­ше­го рас­простра­нения эпи­демии. 

При всей тра­гич­ности си­ту­ации, это бы­ло не та­кой уж боль­шой ошиб­кой и  оп­лошностью с его сто­роны, ведь все­го нес­коль­ки­ми ме­сяца­ми рань­ше (30 сен­тября 1771 го­да) он сам  соб­рал днев­ни­ки и пу­тевые за­мет­ки у всех офи­церов и мат­ро­сов, при­казав им не раз­гла­шать ни­каких све­дений о том, ка­кие но­вые зем­ли они от­кры­ли во вре­мя это­го пла­вания. То же са­мое он поп­ро­сил  сде­лать и Джо­зефа Бэн­кса, всё это для то­го, что­бы скрыть мар­шрут их кру­гос­ветно­го пла­вания от гол­ланд­ских  влас­тей Но­вой Ба­тавии в Ост-Ин­дии(Ин­до­незии). 

Та­ким об­ра­зом, все днев­ни­ки и пу­тевые за­мет­ки чле­нов так на­зыва­емой "учё­ной  кол­ле­гии", а так­же и все  ри­сун­ки и ил­люс­тра­ции, вы­пол­ненные при­коман­ди­рован­ны­ми к эк­спе­диции ху­дож­ни­ками, сле­дова­ло на­дёж­но спря­тать на слу­чай тща­тель­но­го та­можен­но­го дос­мотра.  Спе­ци­аль­но для это­го  на бор­ту HMS Endeavour бы­ли за­ранее обо­рудо­ваны вмес­ти­тель­ные тай­ни­ки с двой­ны­ми стен­ка­ми, где хра­нились все  соб­ранные эт­ногра­фичес­кие пред­ме­ты и ар­те­фак­ты, а так­же и все пре­пари­рован­ные  об­разцы фло­ры и фа­уны из от­кры­тых ими зе­мель.

 Джо­зеф Бэнкс вы­пол­нил рас­по­ряже­ние ка­пита­на в тот же день, од­на­ко чле­ны его ко­ман­ды за­хоте­ли по­лучить всё об­ратно сра­зу же пос­ле от­плы­тия от­ре­мон­ти­рован­но­го ко­раб­ля из Но­вой Ба­тавии.  Он, ко­неч­но же, не смог им в этом от­ка­зать, вер­нув им все гер­ба­рии, ри­сун­ки и днев­ни­ки ещё до той зло­получ­ной вы­сад­ки на ма­лень­кий ос­тров Прин­сен. Пос­ле че­го на бор­ту HMS Endeavour вспых­ну­ла жес­то­кая эпи­демия ос­трой амеб­ной ди­зен­те­рии, ско­сив­шая треть эки­пажа и да­же по­лови­ну  его ко­ман­ды учё­ных и ху­дож­ни­ков.

 Как пи­шет в сво­ём пись­ме Джо­зеф Бэнкс, "Бо­жес­твен­но­му Про­виде­нию бы­ло угод­но, что­бы я при­шёл в се­бя в са­мый что ни на есть под­хо­дящий мо­мент, то есть пря­мо тог­да, ког­да пь­яные мат­ро­сы наг­ря­нули в опус­тевшие ка­юты мо­их по­кой­ных кол­лег, и при­нялись там шум­но хо­зяй­ни­чать, вы­пол­няя оп­ро­мет­чи­вое рас­по­ряже­ние ка­пита­на Ку­ка". Дру­гими сло­вами, ес­ли бы он при­шёл  в се­бя все­го нес­коль­ки­ми ми­нута­ми поз­же, все кол­лекции, гер­ба­рии,  ил­люс­тра­ции и днев­ни­ки его скон­чавших­ся кол­лег бы­ли бы выб­ро­шены за борт ни­чего не со­об­ра­жа­ющи­ми пь­яны­ми мат­ро­сами. 

 Джей­мс Кук был не­мед­ленно опо­вещён о том, что мис­тер Джо­зеф Бэнкс ка­ким-то чу­дом при­шёл в се­бя пос­ле столь дли­тель­ной ко­мы, а нет­резвые мат­ро­сы бы­ли с трес­ком выг­на­ны из раз­во­рошен­ных ими ка­ют. Об­ра­дован­ный  ка­питан пос­пе­шил при­нес­ти свои из­ви­нения Джо­зефу Бэн­ксу, пос­ле че­го не пре­минул сог­ла­сить­ся с тем, что сле­ду­ет не­мед­ленно про­вес­ти "ин­вента­риза­цию" все­го, что пред­став­ля­ет на­иболь­шую цен­ность для на­уки. К то­му же, в каж­дой  из этих ка­ют на­ходи­лись не­пот­ра­чен­ные день­ги его по­кой­ных кол­лег, но они бес­по­ко­или Джо­зефа Бэн­кса в са­мую пос­леднюю  оче­редь. Он слиш­ком ува­жал се­бя, что­бы ал­чно прис­во­ить се­бе день­ги по­кой­ных дру­зей, ко­торые сле­дова­ло пе­редать их род­ным и близ­ким. Ведь это он, эс­квайр Джо­зеф Бэнкс, ис­прав­но пла­тил каж­до­му  чле­ну сво­ей ко­ман­ды еже­месяч­ное жа­лованье,  при­том не­малые день­ги по мер­кам то­го вре­мени. 

Те­перь же его в пер­вую оче­редь вол­но­вали  за­писи и рас­чё­ты ас­тро­нома Ко­ролев­ской Грин­вич­ской об­серва­тории Чарль­за Гри­на. Ведь са­мой глав­ной, офи­ци­аль­но объ­яв­ленной, целью этой на­уч­ной эк­спе­диции бы­ло про­веде­ние 3 - 4 и­юня 1769 го­да,  в по­лине­зий­ском за­ливе Ма­таваи и на жи­вопис­ном   ос­тро­ве Та­ити, ас­тро­номи­чес­ких наб­лю­дений  за про­хож­де­ни­ем пла­неты Ве­неры по дис­ку Сол­нца. Эти уни­каль­ные по сво­ему зна­чению наб­лю­дения бы­ли не­об­хо­димы для бо­лее точ­но­го рас­чё­та рас­сто­яния Ве­неры от Сол­нца, что по­мог­ло бы учё­ным вы­чис­лить не толь­ко рас­сто­яния до дру­гих пла­нет, но и рас­сто­яние меж­ду лю­быми дву­мя точ­ка­ми на зем­ной по­вер­хнос­ти или же в от­кры­том мо­ре, ре­шив та­ким об­ра­зом проб­ле­му бо­лее точ­но­го оп­ре­деле­ния ши­роты и дол­го­ты на всех оке­ан­ских прос­то­рах.  

Джо­зеф Бэнкс был ещё слиш­ком ос­лаблен­ным бо­лезнью, что­бы под­нять­ся с пос­те­ли и за­нять­ся по­ис­ка­ми всех ин­те­ресу­ющих его бу­маг, но он мог це­ликом по­ложить­ся на сво­их пре­дель­но чес­тных, вер­ных и пре­дан­ных слуг-ас­систен­тов Джей­мса Ро­бер­тса и Пи­тера Брис­ко. Они сра­зу же за­нялись на­веде­ни­ем по­ряд­ка сре­ди всех раз­бро­сан­ных ве­щей и бу­маг по­кой­ни­ков , сор­ти­руя каж­дую из них по от­дель­нос­ти. В ре­зуль­та­те их дол­гой и очень кро­пот­ли­вой ра­боты все ве­щи и бу­маги бы­ли вновь рас­став­ле­ны по сво­им мес­там, од­на­ко Джо­зефа Бэн­кса пос­тигло пер­вое  боль­шое ра­зоча­рова­ние, свя­зан­ное с ас­тро­номи­чес­ки­ми наб­лю­дени­ями и рас­чё­тами д-ра Чарль­за Гри­на. Де­ло в том, что все его бу­маги бы­ли бла­гопо­луч­но най­де­ны, но они бы­ли на­писа­ны не обыч­ны­ми бук­ва­ми и циф­ра­ми, а сов­сем не­понят­ны­ми Джо­зефу Бэн­ксу  крип­тогра­фичес­ки­ми зна­ками. Бо­лее то­го, эти та­инс­твен­ные крип­тогра­фичес­кие зна­ки ока­зались не по зу­бам да­же са­мым опыт­ным крип­то­логам Ад­ми­рал­тей­ства, сле­дова­тель­но их так и не уда­лось рас­шифро­вать по сей день. 

Дру­гой боль­шой не­ожи­дан­ностью для Джо­зефа Бэн­кса ока­залось со­дер­жи­мое боль­шо­го сун­ду­ка из рез­но­го чёр­но­го де­рева, об­на­ружен­но­го его слу­гами  в ма­лень­кой ка­юте по­кой­но­го  Гер­ма­на Дид­ри­ха Шпе­рин­га. Джо­зеф Бэнкс прек­расно знал, что этот де­кора­тив­ный объ­ём­ный сун­дук был  из­го­тов­лен  са­мим Гер­ма­ном Дид­ри­хом   Шпе­рин­гом, ведь у не­го са­мого имел­ся точ­но та­кой же из­го­тов­ленный и по­дарен­ный его лю­бим­цем сун­дук. Что ка­са­ет­ся его со­дер­жа­ния, по­мимо мно­жес­тва на­боров са­мых раз­личных вы­соко­качес­твен­ных про­фес­си­ональ­ных инс­тру­мен­тов и нес­коль­ких зо­лотых и се­реб­ря­ных ги­ней, в этом боль­шом рез­ном сун­ду­ке с раз­дель­ны­ми ячей­ка­ми хра­нилась  до­воль­но боль­шая кол­лекция кар­манных ин­крус­ти­рован­ных ча­сов, ко­торые, как по­том ока­залось, бы­ли  из­го­тов­ле­ны са­мим Гер­ма­ном Шпе­рин­гом.  

 Имея точ­но та­кой же сун­дук, Джо­зеф Бэнкс не мог не знать, что он скры­вал два вмес­ти­тель­ных тай­ни­ка с сек­ре­том, один в са­мой крыш­ке сун­ду­ка, а дру­гой под его двой­ным дном. К сво­ему боль­шо­му удив­ле­нию, в ниж­нем тай­ни­ке сун­ду­ка он на­шёл не ка­кие-то фа­миль­ные дра­гоцен­ности или ку­да-то зап­ро­пас­тивши­еся сот­ни зо­лотых ги­ней по­кой­но­го, а два очень боль­ших хол­ста, с сов­сем не­понят­ным для не­го наг­ро­мож­де­ни­ем са­мых раз­ных за­гадоч­ных "кар­ти­нок" и "ри­сун­ков", а так­же и до­воль­но боль­шую, тя­жёло­вес­ную и твер­до­камен­ную  на­ход­ку, бе­реж­но за­вёр­ну­тую в од­ну из шёл­ко­вых ру­башек Гер­ма­на Дид­ри­ха Шпе­рин­га. 

Ос­то­рож­но раз­вернув до­воль­но тя­жёлый  свёр­ток, Джо­зеф Бэнкс об­на­ружил в нём не­веро­ят­но боль­шой ми­нера­лизо­ван­ный че­реп за­гадоч­но­го су­щес­тва, ко­торый он сра­зу же оп­ре­делил как от­но­сящий­ся лин­не­ев­ско­му клас­су ам­фи­бий, ведь сог­ласно той же ран­ней лин­не­ев­ской сис­те­ме клас­си­фика­ции жи­вот­ных,  зем­но­вод­ные и прес­мы­ка­ющи­еся бы­ли объ­еди­нены в один и тот же класс ам­фи­бий или га­дов. Од­на­ко при бли­жай­шем  вни­матель­ном рас­смот­ре­нии эта на­ход­ка ока­залась ока­менев­шим  ми­нера­лизо­ван­ным че­репом ка­кой-то ужас­но боль­шой  змеи, дли­на ко­торой, по его мне­нию, мог­ла дос­ти­гать до 30 фу­тов (око­ло 9-10 мет­ров). Бо­лее то­го, этот де­вят­надца­тидюй­мо­вый че­реп ги­гант­ско­го прес­мы­ка­юще­гося ока­зал­ся про­битым нас­квозь, о чём сви­детель­ство­вал тор­ча­щий у са­мого его ос­но­вания ог­ромный, изог­ну­тый "клык" не­из­вес­тно­го ему хищ­ни­ка .

Джо­зеф Бэнкс по­пытал­ся бы­ло  из­влечь сло­маный "клык" из фос­си­лизи­рован­но­го че­репа "ана­кон­ды", но ему так и не уда­лось это сде­лать, ведь  древ­ние ока­мене­лос­ти "срос­лись" на­мер­тво, прев­ра­тив­шись в еди­ное це­лое. Но са­мое глав­ное бы­ло то, то это бы­ла не единс­твен­ная за­гадоч­ная и очень ин­те­рес­ная для не­го ос­те­оло­гичес­кая на­ход­ка. К его ог­ромно­му удив­ле­нию и вос­торгу, меж­ду че­люс­тя­ми ока­мене­лого че­репа на­ходил­ся ещё один   шёл­ко­вый свёр­ток, на этот раз сов­сем не­боль­шой. На пер­вый взгляд, спря­тан­ная в нём  на­ход­ка ка­залась не­веро­ят­но боль­шим сло­ман­ным ядо­витым зу­бом той же ги­гант­ской реп­ти­лии, од­на­ко при бли­жай­шем вни­матель­ном рас­смот­ре­нии ста­ло яс­но, что это  был на­поло­вину втя­гива­ющий­ся ко­готь су­хопут­но­го мле­копи­та­юще­го хищ­ни­ка из се­мей­ства ко­шачь­их.      

Как приз­на­ёт­ся в сво­ём "пись­ме" Джо­зеф Бэнкс, его  ох­ва­тили ка­кие-то сме­шан­ные, двой­ствен­ные и про­тиво­речи­вые чувс­тва. С од­ной сто­роны, это бы­ли очень цен­ные и сов­сем не­ожи­дан­ные для не­го зо­оло­гичес­кие на­ход­ки, выз­вав в его ду­ше вспыш­ку удив­ле­ния, вос­хи­щения и вос­торга, не го­воря уже о не­под­дель­ном пас­си­онар­ном ин­те­ресе учё­ного-ес­тес­тво­ис­пы­тате­ля. С дру­гой сто­роны, его ра­зоча­рова­нию и чувс­тву го­речи на ду­ше не бы­ло пре­дела, ведь эти очень цен­ные на­ход­ки, о су­щес­тво­вании ко­торых он да­же по­нятия не имел, бы­ли тща­тель­но скры­ты от не­го его до­рогим лю­бим­цем Гер­ма­ном Дид­ри­хом Шпе­рин­гом. 

Как явс­тву­ет из вы­ше­упо­мяну­того до­кумен­та, он не прос­то так  наз­на­чил  Гер­ма­на Дид­ри­ха  Шпе­рин­га сво­им лич­ным сек­ре­тарём и са­мым до­верен­ным по­мощ­ни­ком во всём,  щед­ро оп­ла­чивая его ус­лу­ги на­чина­юще­го на­тура­лис­та на­рав­не с тру­дами ку­да бо­лее опыт­но­го и име­нито­го д-ра Да­ни­эля Кар­ла Со­лан­де­ра. Как мы уже упо­мина­ли в на­чале этой статьи, Джо­зеф Бэнкс без­мерно це­нил  и лю­бил  Шпе­рин­га, как по­да­юще­го очень боль­шие на­деж­ды на­чина­юще­го на­тура­лис­та, спра­вед­ли­во по­лагая, что меж­ду ни­ми не дол­жно быть ни­каких сек­ре­тов и тайн, а тот, ока­зыва­ет­ся, скры­вал от не­го чуть ли не са­мые цен­ные на­ход­ки, прод­ви­гая за его спи­ной свои лич­ные ин­те­ресы и ам­би­ции пер­во­от­кры­вате­ля. 

Нес­мотря на ох­ва­тив­шие его сме­шан­ные и про­тиво­речи­вые чувс­тва, Джо­зефу Бэн­ксу не тер­пе­лось по­быс­трее ра­зоб­рать­ся с этим не­обык­но­вен­но боль­шим и   при­чуд­ли­вым  ког­тем, что­бы оп­ре­делить, ка­кому ви­ду мле­копи­та­ющих хищ­ни­ков он при­над­ле­жит.  Это ока­залось сов­сем неп­ростым для не­го де­лом, ведь ко­готь был сов­сем не­похо­жим на ког­ти дру­гих из­вес­тных ему хищ­ни­ков. Дру­гими сло­вами, этот за­гадоч­ный ко­готь сов­сем не по­ходил на ког­ти опи­сан­ных Кар­лом Лин­не­ем аф­ри­кан­ских вар­ва­рий­ских ль­вов, ази­ат­ских тиг­ров и пан­тер, ев­ро­пей­ских, аме­рикан­ских или по­ляр­ных мед­ве­дей. И да­же на ког­ти очень опас­но­го  юж­но­аме­рикан­ско­го ягу­ара, ко­торо­го его чер­но­кожим слу­гам  уда­лось до­быть в вы­соко­гор­ных джун­глях ок­рес­тнос­тей за­лива Гу­ана­бара. По сво­ей сер­по­об­разной  фор­ме, он ско­рее на­поми­нал  изог­ну­тые ког­ти очень круп­ных гор­ных ор­лов, бу­дучи, к то­му же, уди­витель­но чёр­ным, длин­ным, ос­трым и проч­ным.

Что ка­са­ет­ся воз­можно­го аре­ала про­ис­хожде­ния этих ред­ких фос­си­лизи­рован­ных на­ходок, Джо­зефу Бэн­ксу да­же в го­лову не приш­ло свя­зать их с до­ис­то­ричес­кой фа­уной Но­вой Гол­ландии (Авс­тра­лии). Он был аб­со­лют­но уве­рен, что они мог­ли быть най­де­ны толь­ко в тро­пичес­ких джун­глях Юж­ной Аме­рики, ведь он прек­расно знал, что Гер­ма­ну Дид­ри­ху Шпе­рин­гу, Сид­нею Пар­кинсо­ну  и его чер­но­кожим слу­гам То­му Рич­монду и Джор­джу Дор­лто­ну пос­час­тли­вилось про­вес­ти нес­коль­ко дней и но­чей в вы­соко­гор­ных джун­глях ок­рес­тнос­тей Рио-де-Жа­ней­ро и за­лива Гу­ана­бара, сле­дова­тель­но эти ока­мене­лос­ти мог­ли быть най­де­ны имен­но в тех мес­тах. А ещё, он прек­расно знал, что толь­ко в тро­пичес­ких джун­глях Юж­ной Аме­рики во­дят­ся та­кие мас­сивные во­дяные змеи-уда­вы, на­зыва­емые ана­кон­да­ми, ко­торые уби­ва­ют свою до­бычу не ядо­витым уку­сом, а без­жа­лос­тно сжи­мая её коль­ца­ми сво­его мо­гуче­го те­ла и не да­вая ей ды­шать. 

Так по­чему же Сид­ней Пар­кинсон и его чер­но­кожие слу­ги так ни­чего не со­об­щи­ли ему об этих цен­ных на­ход­ках, спра­шивал се­бя оза­дачен­ный Джо­зеф Бэнкс. Ведь они прек­расно зна­ли, что он кол­лекци­они­ру­ет по­доб­ные ос­те­оло­гичес­кие на­ход­ки, а о че­репе ги­гант­ской ана­кон­ды он меч­тал ещё с под­рос­тко­вого воз­раста. Не­уже­ли его до­рогой лю­бимец Гер­ман Дид­рих Ше­ринг су­мел та­ки под­ку­пить его вер­ных чер­но­кожих по­мощ­ни­ков, и да­же бе­зуп­речно чес­тно­го и  по­рядоч­но­го ху­дож­ни­ка-пей­са­жис­та Сид­нея Пар­кинсо­на, что­бы они хра­нили мол­ча­ние об этих очень цен­ных на­ход­ках? Или, мо­жет быть, эти ока­мене­лос­ти бы­ли слу­чай­но най­де­ны са­мим Гер­ма­ном Шпе­рин­гом, и он су­мел их как-то скрыть от сво­их спут­ни­ков? Все, кто мог­ли бы от­ве­тить ему на эти воп­ро­сы, бы­ли мер­твы: Сид­ней Пар­кинсон и Гер­ман Дид­рих Шпе­ринг скон­ча­лись от тро­пичес­кой амеб­ной ди­зен­те­рии, а его вер­ные чер­но­кожие по­мощ­ни­ки за­мёр­зли в го­рах Ог­ненной Зем­ли во вре­мя вне­зап­ной снеж­ной ме­тели.

 Не су­мев как сле­ду­ет ра­зоб­рать­ся с му­ча­ющи­ми его воп­ро­сами, Джо­зеф Бэнкс стал вни­матель­но рас­смат­ри­вать най­ден­ные в ниж­нем тай­ни­ке хол­сты. Гер­ман Дид­рих  Шпе­ринг был уме­лым и та­лан­тли­вым ху­дож­ни­ком-ри­соваль­щи­ком, но эти два боль­ших хол­ста ра­зитель­но от­ли­чались от всех его пре­дыду­щих ра­бот. Во пер­вых, они бы­ли вы­пол­не­ны нес­вой­ствен­ны­ми ему  круп­ны­ми и до­воль­но гряз­ны­ми штри­хами и  маз­ка­ми, при­том столь гру­бо и при­митив­но, что Джо­зеф Бэнкс прос­то не по­верил, что по­доб­ные "ху­дожес­тва" мог­ли при­над­ле­жать кис­ти ев­ро­пей­ско­го ху­дож­ни­ка. Во вто­рых, все ис­поль­зо­ван­ные для вы­пол­не­ния этих  "ра­бот" крас­ки  ока­зались са­мого что ни на есть пло­хого ка­чес­тва, мес­та­ми очень яр­кие, гус­тые и жир­ные, а мес­та­ми как бы блек­лые и выц­ветшие со вре­менем, как буд­то их на­носи­ли  раз­ные по­коле­ни­ям ди­ких ту­зем­цев.  В треть­их, изоб­ра­жён­ные на этих хол­стах "кар­тинки" и "ри­сун­ки" бы­ли  очень сум­бурны­ми и, по всей ви­димос­ти,  сов­сем не свя­зан­ны­ми меж­ду со­бой, ди­ко кон­трас­ти­руя при этом са­мыми не­лепы­ми и без­вкус­ны­ми со­чета­ни­ями цве­тов. Од­ним сло­вом, он смот­рел на эти пёс­трые и не­лепые при­митив­ные "ху­дожес­тва", со­вер­шенно не по­нимая, что имен­но хо­тел  изоб­ра­зить его по­кой­ный лю­бимец. Ведь та­лан­тли­вый ху­дож­ник, ко­торо­го он прек­расно знал, не мог бы "ут­во­рить" та­кое да­же на­ходясь в аб­со­лют­но нет­резвом и нев­ме­ня­емом сос­то­янии. 

Как явс­тву­ет  из то­го же  вы­ше­упо­мяну­того "пись­ма", ему да­же на мгно­венье по­дума­лось: уж не под­ло­жили ему пь­яные мат­ро­сы свинью, за­менив хол­сты Гер­ма­на Шпе­рин­га сво­ими не­лепы­ми маз­ня­ми, что­бы та­ким об­ра­зом по­заба­вить­ся над ним? Од­на­ко эта шаль­ная мысль бы­ла лишь пло­дом его вос­па­лён­но­го про­дол­жи­тель­ной бо­лезнью во­об­ра­жения, ведь мат­ро­сы прос­то не смог­ли бы оси­лить хит­ро­ум­ный ме­ханизм от­кры­тия сун­ду­ка, а о том что­бы они смог­ли об­на­ружить и скры­тые в нём тай­ни­ки с хол­ста­ми не мог­ло быть и ре­чи. Меж­ду тем ему ста­ло ка­зать­ся, что цен­траль­ная часть од­но­го из хол­стов  вос­про­из­во­дила сце­ну охо­ты ди­ких ту­зем­цев  на ка­кого-то очень боль­шо­го по­лоса­того зве­ря с ог­ромны­ми кро­кодиль­ими че­люс­тя­ми и с очень длин­ны­ми, изог­ну­тыми ког­тя­ми и зу­бами. А ещё, ему ста­ло ка­зать­ся, что цен­траль­ная часть вто­рого хол­ста  вос­про­из­во­дила сце­ну охо­ты это­го же не­понят­но­го зу­бас­то­го и ког­тисто­го хищ­ни­ка на раз­бе­га­ющих­ся в раз­ные сто­роны ту­зем­цев, при­том один из лю­дей был изоб­ра­жён в ка­чес­тве до­бычи зве­ря, ра­зор­ванным на две кро­вото­чащие час­ти. По прав­де го­воря, это бы­ло всё, что он смог раз­гля­деть и кое-как по­нять,  нап­ря­жен­но вгля­дыва­ясь в эти стран­ные "кар­тинки" и "ри­сун­ки".

Как и сле­дова­ло ожи­дать, ключ к раз­гадке со­дер­жа­ния этих двух за­гадоч­ных хол­стов на­ходил­ся во вто­ром тай­ни­ке чёр­но­го сун­ду­ка, то есть в его боль­шой двой­ной крыш­ке. На этот раз речь шла о трёх  хол­стах с впол­не "удо­бова­римы­ми" для его ху­дожес­твен­но­го вос­при­ятия кар­ти­нами и о трёх    чер­но-бе­лых ри­сун­ках,  вы­пол­ненных на боль­ших квад­ратных лис­тах бе­лой бу­маги. К удив­ле­нию Джо­зефа Бэн­кса, на двух най­ден­ных  в этом тай­ни­ке хол­стах бы­ли  изоб­ра­жены те же са­мые цен­траль­ные сце­ны охо­ты с за­гадоч­ным по­лоса­тым хищ­ни­ком, но уже без всех тех не­понят­ных ему "кар­ти­нок" и "ри­сун­ков" с яв­но при­митив­ны­ми ту­зем­ны­ми ма­гичес­ки­ми зна­ками. И, са­мое глав­ное, на этих кар­ти­нах лю­ди и зве­ри об­ре­ли, что на­зыва­ет­ся, кровь и плоть, то есть ста­ли впол­не жи­выми, ре­аль­ны­ми, по­лучив дос­тупный для его ев­ро­пей­ско­го вос­при­ятия вид. Дру­гими сло­вами, лю­ди бы­ли изоб­ра­жены не чис­то схе­мати­чес­ки, при по­мощи ка­ких-то чёр­ных ли­ний-чер­то­чек и  с чёр­ны­ми кру­жоч­ка­ми вмес­то го­лов, а по ка­нонам  ев­ро­пей­ской клас­си­чес­кой жи­вопи­си, с впол­не нор­маль­ны­ми кон­ту­рами и про­пор­ци­ями тел, а так­же и с вы­ража­ющи­ми впол­не оп­ре­делён­ные эмо­ции ли­цами. 

То же са­мое ка­салось и за­гадоч­но­го по­лоса­того зве­ря, ко­торо­го ав­тор изоб­ра­жал уже не чис­то схе­мати­чес­ки, ги­пер­бо­лизи­рова­но ог­ромным и да­же с ка­кими-то не­веро­ят­но боль­ши­ми кро­кодиль­ими че­люс­тям. На этот раз Гер­ман Дид­рих Шпе­ринг изоб­ра­зил его ку­да бо­лее ре­алис­тично, раз­ме­рами с аф­ри­кан­ско­го ль­ва или бен­галь­ско­го тиг­ра и, ко­неч­но же, без тех не­веро­ят­но ог­ромных кро­кодиль­их че­люс­тей, спо­соб­ны­ми зап­росто пе­реку­сить над­вое взрос­ло­го че­лове­ка. Бо­лее то­го, в его но­вой ин­тер­пре­тации этот за­гадоч­ный хищ­ник был уди­витель­но по­хож  на мощ­но сло­жён­ную  аф­ри­кан­скую  ль­ви­цу или ази­ат­скую тиг­ри­цу, и да­же на срав­ни­тель­но ко­рот­ко­ного­го юж­но­аме­рикан­ско­го ягу­ара.

  Вни­матель­но раз­гля­дывая со­дер­жа­ние дра­мати­чес­ких сцен охо­ты, Джо­зеф Бэнкс не мог не за­дать­ся са­мым прос­тым и эле­мен­тарным  воп­ро­сом:  от­ку­да все эти де­тали, ко­торых он ни­как не смог раз­гля­деть на пер­вых двух "при­митив­ных" хол­стах? А ещё, он ни­как не мог по­нять, по­чему лю­ди на этих пос­ледних хол­стах изоб­ра­жены не без­бо­роды­ми  и "крас­но­кожи­ми", как нас­то­ящие ин­дей­цы Юж­ной Аме­рики, а тём­но-ко­рич­не­выми, бо­рода­тыми и ку­черя­выми, пря­мо как ту­зем­цы вос­точно­го по­бережья Но­вой Гол­ландии? Сле­дова­ло ли из это­го, что фос­си­лизи­рован­ный  че­реп ги­гант­ской змеи-уда­ва и за­гадоч­ный  сер­по­об­разный ко­готь бы­ли най­де­ны не на бе­регах юж­но­аме­рикан­ско­го за­лива Гу­ана­бара, а на сов­сем не­дав­но ис­сле­дован­ном ими юго-вос­точном по­бережье Но­вой Гол­ландии?

От­ве­ты на эти воп­ро­сы наш­лись в трёх чер­но-бе­лых ри­сун­ках, вы­пол­ненных тем же Гер­ма­ном Дид­ри­хом Шпе­рин­гом на боль­ших квад­ратных лис­тах бе­лой бу­маги. На пер­вом из этих ри­сун­ков бы­ли изоб­ра­жены два на­поло­вину за­рытых в зем­лю ске­лета: круп­но­голо­вого, зу­бас­то­го мле­копи­та­юще­го хищ­ни­ка  и ог­ромной змеи-уда­ва. При этом ске­леты бы­ли рас­по­ложе­ны та­ким об­ра­зом, что у Джо­зефа Бэн­кса не ос­та­валось ни­каких сом­не­ний, что это бы­ла пос­ледняя схват­ка этих двух круп­ных хищ­ни­ков, ведь ске­лет змеи-уда­ва  сжи­мал в сво­их смер­то­нос­ных коль­цах ске­лет мле­копи­та­юще­го хищ­ни­ка, а тот, в свою оче­редь, сжи­мал в сво­их мощ­ных зу­бас­тых че­люс­тях  че­реп ги­гант­ско­го  прес­мы­ка­юще­гося. 

Это впе­чат­ле­ние бы­ло пол­ностью под­твержде­но со­дер­жа­ни­ем вто­рого чер­но-бе­лого ри­сун­ка, на ко­тором эти мо­гучие и опас­ные хищ­ни­ки ста­ли впол­не ре­аль­ны­ми  су­щес­тва­ми, а не прос­то без­жизнен­ны­ми ока­мене­лыми ске­лета­ми. Наб­лю­датель­ность на­чина­юще­го на­тура­лис­та и во­об­ра­жение очень та­лан­тли­вого ху­дож­ни­ка-ри­соваль­щи­ка поз­во­лили Гер­ма­ну Дид­ри­ху Шпе­рин­гу соз­дать  нас­то­ящий чер­но-бе­лый ше­девр этой пос­ледней смер­тель­ной схват­ки. При этом схват­ка этих выс­ших хищ­ни­ков фа­уны Но­вой Гол­ландии бы­ла вос­про­из­ве­дена в мель­чай­ших де­талях и во всей кра­се, вновь при­ведя Джо­зефа Бэн­кса в сос­то­яние пол­ней­ше­го изум­ле­ния.

Но са­мый боль­шой вос­торг Джо­зефа Бэн­кса был выз­ван треть­им чер­но-бе­лым  ри­сун­ком. И не по­тому, то этот ри­сунок был луч­ше всех пре­дыду­щих. На­обо­рот, этот ри­сунок был са­мым прос­тым из всех, но са­мым что ни на есть обоб­ща­ющим и по­нят­ным для Джо­зефа Бэн­кса, рас­став­ляя всё по сво­им мес­там. Ри­сунок в об­щих чер­тах вос­про­из­во­дил внут­реннюю часть до­воль­но прос­торной ка­мен­ной пе­щеры, на сво­дах ко­торой, с обе­их сто­рон, бы­ли обоз­на­чены  те са­мые  за­гадоч­ные "кар­тинки" и "ри­сун­ки" с не­понят­ны­ми при­митив­ны­ми ма­гичес­ки­ми зна­ками нас­каль­ной жи­вопи­си ту­зем­цев Но­вой Гол­ландии (Авс­тра­лии). Бо­лее то­го, сце­на охо­ты хищ­ни­ка на че­лове­ка бы­ла яс­но обоз­на­чена на пра­вой сто­роне сво­да пе­щеры, а сце­на охо­ты ту­зем­цев на хищ­ни­ка, на ле­вой.  При этом ске­леты не­из­вес­тно­го зу­бас­то­го хищ­ни­ка и об­ви­ва­ющей его ги­гант­ской змеи бы­ли изоб­ра­жены на­поло­вину за­рыты­ми в твёр­дый пес­ча­ник  и рас­по­ложен­ны­ми по ди­аго­нали в глу­бине пе­щеры, точ­нее в ок­ру­жён­ном пес­ком и кам­ня­ми  не­боль­шом уг­лубле­нии на той же са­мой пра­вой сто­роне.

Од­на­ко дол­гождан­ная раз­гадка этой го­лово­лом­ки наш­лась на об­ратной сто­роне пос­ледне­го ри­сун­ка, зас­та­вив Джо­зефа Бэн­кса вос­клик­нуть:"Эв­ри­ка!!!". На этот раз ав­тор ри­сун­ка изоб­ра­зил до­воль­но де­таль­ный мар­шрут пе­шеход­но­го пу­ти  к этой пе­щере, с ука­зани­ем са­мых раз­ных за­пом­нивших­ся ему ори­ен­ти­ров и ко­ор­ди­натов на мес­тнос­ти.   А ещё, он на­писал нес­коль­ко до­пол­ни­тель­ных слов, ко­торые нес­ка­зан­но об­ра­дова­ли Джо­зефа Бэн­кса. Ина­че го­воря, в ле­вом вер­хнем уг­лу этой стра­ницы чёр­ным по бе­лому бы­ло на­писа­но "Пе­щера ль­ва и уда­ва", а в ниж­нем пра­вом уг­лу бы­ло  ука­зано её мес­то­нахож­де­ние и да­та её от­кры­тия, "Бо­тани-Бэй, 4 мая 1770 го­да." 

  Джо­зеф Бэнкс был вне се­бя от ра­дос­ти и вос­торга,  ведь так на­зыва­емая "пе­щера ль­ва и уда­ва" на­ходи­лась сов­сем не­дале­ко от мес­та их пер­вой вы­сад­ки на юго-вос­точном по­бережье Но­вой Гол­ландии. Это бы­ло то са­мое бла­годат­ное и от­радное  мес­то, где они про­вели це­лую не­делю и где им на­конец пос­час­тли­вилось  соб­рать са­мую боль­шую и раз­но­об­разную кол­лекцию об­разцов мес­тной фло­ры, вследс­твие че­го так на­зыва­емая Бух­та Ска­тов бы­ла пе­ре­име­нова­на ка­пита­ном Джей­мсом Ку­ком в Бо­тани-Бэй, то есть Бо­тани­чес­кую Бух­ту. 

  Джо­зефу Бэн­ксу не тер­пе­лось по­делить­ся этим от­кры­ти­ем со сво­им единс­твен­ным ос­тавшим­ся в жи­вых кол­ле­гой  Да­ни­элем Со­лан­де­ром, од­на­ко его слу­га Пи­тер Брис­ко со­об­щил ему, что тот всё ещё ле­жит без соз­на­ния и вряд ли су­ме­ет "вы­караб­кать­ся". Тем не ме­нее тя­жело боль­ной друг при­шёл в се­бя уже на сле­ду­ющий день, пос­ле че­го его здо­ровье пош­ло на поп­равку са­мым бла­гоп­ри­ят­ным об­ра­зом. Во вся­ком слу­чае, к ут­ру сре­ды (6 фев­ра­ля) они оба ок­ле­мались нас­толь­ко, что смог­ли под­нять­ся с пос­те­ли, что­бы вмес­те об­су­дить об­на­ружен­ные в сун­ду­ке Гер­ма­на  Дид­ри­ха Шпе­рин­га на­ход­ки.  

 Как и сле­дова­ло ожи­дать, Да­ни­эль Карл Со­лан­дер был прос­то по­ражён, ког­да уви­дел фос­си­лизи­рован­ный че­реп ги­гант­ской реп­ти­лии с тор­ча­щим из не­го ог­ромным сло­ман­ным "клы­ком" не­из­вес­тно­го мле­копи­та­юще­го хищ­ни­ка. Ни­чуть не мень­ший вос­торг у не­го выз­вал и боль­шой втя­гива­ющий­ся ко­готь это­го зве­ря, ко­торо­го его по­кой­ный кол­ле­га, по всей ве­ро­ят­ности, счи­тал ка­ким-то мес­тным под­ви­дом аф­ри­кан­ско­го ль­ва. Ско­рее все­го, по­лагал Да­ни­эль Карл Со­ан­дер, его в этом убе­дили мощ­ные ль­ви­ные очер­та­ния  ске­лета это­го хищ­ни­ка и раз­ме­ры его очень боль­шой царс­твен­ной го­ловы. Но как бы там ни бы­ло, да­же столь име­нитый д-р Со­лан­дер  до­пус­кал, что этот за­гадоч­ный зверь мог быть пред­ста­вите­лем ка­кого-то мес­тно­го под­ви­да аф­ри­кан­ско­го ль­ва или же дру­гим круп­ным пред­ста­вите­лем са­мого об­ширно­го и пов­се­мес­тно рас­простра­нён­но­го се­мей­ства  ко­шачь­их. И это нес­мотря на то, что его по­кой­ный кол­ле­га изоб­ра­зил это­го по­лоса­того хищ­ни­ка с не­веро­ят­но ог­ромны­ми пе­ред­ни­ми рез­ца­ми и сов­сем не­боль­ши­ми клы­ками.

Так что за мле­копи­та­ющий зверь изоб­ра­жён на не­высо­ких сво­дах пе­щеры у за­лива Бо­тани-Бэй, спра­шива­ли се­бя  Джо­зеф Бэнкс и Да­ни­эль Со­лан­дер, об­ме­нива­ясь при этом са­мыми раз­ны­ми ги­поте­зами и пред­по­ложе­ни­ями. Не­уже­ли эти опас­ные зве­ри-лю­до­еды    дей­стви­тель­но во­дят­ся в при­роде Но­вой Гол­ландии, сво­бод­но рыс­кая в по­ис­ках до­бычи на её бес­край­них прос­то­рах?  Не­уже­ли они  дей­стви­тель­но пред­став­ля­ют ка­кой-то не­из­вес­тный на­уке под­вид аф­ри­кан­ско­го ль­ва или ази­ат­ско­го тиг­ра, или же  они яв­ля­ют­ся пред­ста­вите­лями дру­гих круп­ных ви­дов то­го же се­мей­ства ко­шачь­их? Или, мо­жет быть, на­обо­рот, этот хищ­ник все­го лишь один из дав­но вы­мер­ших пред­ста­вите­лей это­го се­мей­ства, от ко­торо­го ос­та­лись раз­ве что ока­мене­лые ске­леты и кос­ти ?

 В по­ис­ках от­ве­тов  на эти воп­ро­сы, мне­ния Джо­зефа Бэн­кса и Да­ни­эля Со­лан­де­ра окон­ча­тель­но раз­де­лились. Джо­зеф Бэнкс, нап­ри­мер, счи­тал, что эти та­инс­твен­ные мле­копи­та­ющие хищ­ни­ки не мог­ли быть вы­мер­ши­ми до­ис­то­ричес­ки­ми жи­вот­ны­ми, ведь ни­дер­ланд­ский пер­во­от­кры­ватель Абель Ян­сзон Тас­ман пи­сал в сво­ём пу­тевом днев­ни­ке, что его мо­ряки об­на­ружи­ли на мок­ром пес­ке приб­режных пля­жей и дюн мно­гочис­ленные  сле­ды "круп­ных ди­ких зве­рей с очень боль­ши­ми, как у тиг­ра, ког­тя­ми". Эти боль­шие и за­гадоч­ные сле­ды бы­ли об­на­руже­ны гол­ланд­ски­ми мо­рехо­дами 2 де­каб­ря 1642 го­да, во вре­мя их единс­твен­ной вы­сад­ки на  юго-за­пад­ную часть  так на­зыва­емой Зем­ли Ван Ди­мена, ко­торую они счи­тали не от­дель­ным боль­шим ос­тро­вом (Тас­ма­ния), а все­го лишь ниж­ним выс­ту­пом пред­по­ложи­тель­но ог­ромно­го юж­но­го ма­тери­ка. К то­му же, как ут­вер­ждал на стра­ницах сво­его пись­ма Джо­зеф Бэнкс, тра­во­яд­ная фа­уна Но­вой Гол­ландии не смог­ла бы обой­тись без столь не­об­хо­димой са­нитар­ной и ре­гули­ру­ющей ро­ли  круп­ных на­зем­ных хищ­ни­ков. Ведь, по его мне­нию, да­же пов­се­мес­тное рас­простра­нение та­ких боль­ших и уди­витель­но быс­тро­ногих жи­вот­ных как "стре­митель­но ска­чущие на зад­них но­гах тра­во­яд­ные" (кен­гу­ру) пред­по­лага­ло на­личие  та­ких    же круп­ных и  быс­тро­ногих хищ­ни­ков для эф­фектив­но­го ре­гули­рова­ния чис­леннос­ти их по­пуля­ций, а так­же и для обес­пе­чения ес­тес­твен­но­го от­бо­ра этих быс­тро­ногих тра­во­яд­ных соз­да­ний.

Не ме­нее важ­ны­ми ар­гу­мен­та­ми в поль­зу этой ги­поте­зы бы­ли и при­ведён­ные им лю­бопыт­ные наб­лю­дения У­иль­яма Дам­пи­ра (1651- 1715), из­вес­тно­го ан­глий­ско­го ка­пера, пи­рата, мо­реп­ла­вате­ля и ис­сле­дова­теля-на­тура­лис­та, став­ше­го со вре­менем  пол­ноправ­ным чле­ном Лон­дон­ско­го ко­ролев­ско­го об­щес­тва по улуч­ше­нию ес­тес­твен­ных зна­ний (то есть тог­дашней Ака­демии На­ук ). Этот от­ча­ян­но сме­лый, пред­при­им­чи­вый и бес­ша­баш­ный ру­бака-аван­тю­рист со­вер­шил не ме­нее трёх очень дра­мати­чес­ких кру­гос­ветных  пу­тешес­твий, став та­ким об­ра­зом пер­вым ан­гли­чани­ном, вы­садив­шимся на за­пад­ном по­бережье Авс­тра­лии (тог­дашней Но­вой Гол­ландии) и сде­лав­шим там ряд важ­ней­ших от­кры­тий в об­ласти ге­ог­ра­фии, зо­оло­гии и бо­тани­ки.  По­мимо это­го, У­иль­ям Дам­пир был пер­вым ев­ро­пей­цем, ис­сле­довав­шим и опи­сав­шим жиз­ненный ук­лад ту­зем­ных пле­мён за­пад­но­го по­бережья Но­вой Гол­ландии, пер­вый раз во вре­мя пла­вания на бор­ту ка­пер­ско­го ко­раб­ля Cygnet  в 1688 го­ду, а  вто­рой раз во вре­мя спон­си­ру­емо­го са­мим  ан­глий­ским   ко­ролём Виль­гель­мом III Оран­ским на­уч­но-ис­сле­дова­тель­ско­го пла­вания на бор­ту 26-пу­шеч­но­го во­ен­но­го фре­гата Ко­ролев­ско­го фло­та HMS Roebuck в 1699 го­ду. 

Так вот, сре­ди про­чих ту­зем­ных тра­диций и об­ря­дов, опи­сан­ных этим но­во­яв­ленным эт­ногра­фом-пи­ратом, Джо­зеф Бэнкс при­вёл в ка­чес­тве сво­его ро­да ”invincibile argumentum” один очень лю­бопыт­ный ма­гичес­кий охот­ни­чий ри­ту­ал або­риге­нов Но­вой Гол­ландии, ко­торый встре­ча­ет­ся в двух днев­ни­ках У­иль­яма Дам­пи­ра. Ины­ми сло­вами, У­иль­яму Дам­пи­ру приш­лось наб­лю­дать этот  ма­гичес­кий охот­ни­чий ри­ту­ал або­риге­нов не еди­нож­ды, а дваж­ды, во вре­мя пла­вания на бор­ту ка­пер­ско­го ко­раб­ля Cygnet  в 1688 го­ду, и во вре­мя на­уч­но-ис­сле­дова­тель­ско­го пла­вания на бор­ту 26-пу­шеч­но­го во­ен­но­го фре­гата Ко­ролев­ско­го фло­та HMS Roebuck в 1699 го­ду. К то­му же, этот очень ин­те­рес­ный ма­гичес­кий охот­ни­чий ри­ту­ал был за­фик­си­рован У­иль­ямом Дам­пи­ром в двух со­вер­шенно раз­ных ге­ог­ра­фичес­ких точ­ках за­пад­но­го по­бережья Но­вой Гол­ландии, при­чём рас­по­ложен­ных на очень боль­шом рас­сто­янии друг от дру­га.

 Собс­твен­но го­воря, этот ри­ту­ал сос­то­ял в том, что, пе­ред тем как от­пра­вить­ся на охо­ту, ту­зем­цы Но­вой Гол­ландии ис­полня­ли во­инс­твен­ный ма­гичес­кий та­нец вок­руг на­рисо­ван­но­го ими же на зем­ле очень по­хоже­го на тиг­ра  по­лоса­того, зу­бас­то­го и ког­тисто­го хищ­ни­ка. Во вре­мя ис­полне­ния это­го ди­кого тан­ца во­ины-охот­ни­ки вхо­дили в раж, мно­гок­ратно по­ражая изоб­ра­жение по­лоса­того зве­ря сво­ими копь­ями и "де­ревян­ны­ми саб­ля­ми"(то есть бу­меран­га­ми).   При этом их бе­зум­ное ис­ступ­ле­ние про­дол­жа­лось  до тех пор, по­ка изоб­ра­жение по­лоса­того хищ­ни­ка не унич­то­жалось пол­ностью  мно­гок­ратны­ми уда­рами ко­пий и "кри­вых де­ревян­ных ме­чей"(бу­меран­гов). 

В сво­их опуб­ли­кован­ных пу­тевых днев­ни­ках У­иль­ям Дам­пир от­ме­тил, что в пер­вом слу­чае приб­ли­зитель­ное наз­ва­ние это­го по­лоса­того, зу­бас­то­го и ког­тисто­го хищ­ни­ка на язы­ке мес­тных ту­зем­цев зву­чало как  сво­его ро­да "ба­ниб" или "ба­нип", а во вто­ром слу­чае, уже на дру­гом воз­можно схо­жем язы­ке-на­речии, как сво­его ро­да "буннь­яр" или же "пуннь­яр" . Он так­же от­ме­тил, что ему до­велось уви­деть два нас­каль­ных изоб­ра­жения этих по­лоса­тых, зу­бас­тых и ког­тистых хищ­ни­ков, в том чис­ле и на сте­нах  не­боль­шо­го приб­режно­го гро­та.  Тем не ме­нее он приз­нал, что ему ни­ког­да не до­води­лось уви­деть этих по­лоса­тых хищ­ни­ков вжи­вую, ни да­же их ма­лей­ших сле­дов на зем­ле или пес­ке.

Что ка­са­ет­ся ви­довой при­над­лежнос­ти этих за­гадоч­ных по­лоса­тых хищ­ни­ков Но­вой Гол­ландии, У­иль­ям Дам­пир пред­по­лагал, что это ско­рее все­го са­мые что ни на есть обык­но­вен­ные  ази­ат­ские тиг­ры из той-же гол­ланд­ской Ост-Ин­дии (Ин­до­незии). По его мне­нию, ази­ат­ские тиг­ры вряд ли мог­ли по­пасть сю­да ес­тес­твен­ным пу­тём, нап­ри­мер пе­реп­лы­вая с од­но­го ма­лень­ко­го ос­тро­ва на дру­гой или же чис­то слу­чай­но, нап­ри­мер во вре­мя са­мых силь­ных зем­летря­сений, вы­зыва­ющих ка­тас­тро­фичес­кие при­ливы мор­ской во­ды на приб­режные учас­тки су­ши или же на тол­стых ство­лах по­вален­ных  ура­гана­ми де­ревь­ев.  Дру­гими сло­вами, он пред­по­лагал, что ази­ат­ские тиг­ры мог­ли по­пасть на тер­ри­торию Но­вой Гол­ландии толь­ко ис­кусс­твен­ным пу­тём, ско­рее все­го че­рез мес­тных ин­до­незий­ских куп­цов и пи­ратов, ко­торые из­давна под­держи­вали с або­риге­нами до­воль­но тес­ные тор­го­вые от­но­шения.

Та­ким об­ра­зом, У­иль­ям Дам­пир счи­тал этих за­гадоч­ных по­лоса­тых хищ­ни­ков сво­его ро­да ази­ат­ским ин­ва­зив­ным ви­дом, по­пав­шим на тер­ри­торию Но­вой Гол­ландии в ре­зуль­та­те бе­зот­ветс­твен­ной де­ятель­нос­ти че­лове­ка. Он так­же по­лагал, что этих ин­ва­зив­ных ази­ат­ских хищ­ни­ков бы­ло край­не ма­ло на та­кой об­ширной тер­ри­тории, од­на­ко ужа­са­ющий эф­фект их при­сутс­твия ока­зал­ся впол­не дос­та­точ­ным для за­рож­де­ния очень сво­еоб­разно­го и ин­те­рес­но­го тер­ро­те­ис­ти­чес­ко­го куль­та Боль­шо­го По­лоса­того Зве­ря у боль­шинс­тва пле­мён за­пад­но­го по­бережья Но­вой Гол­ландии. Та­ким об­ра­зом, по­лагал У­иль­ям Дам­пир, этот ин­ва­зив­ный вид ази­ат­ско­го тиг­ра стал сво­его ро­да ужас­ным злым ду­хом для ту­зем­цев Но­вой Гол­ландии, а ма­гичес­кие тан­цы вок­руг изоб­ра­жения это­го по­лоса­того хищ­ни­ка и мно­гок­ратные по­раже­ния его изоб­ра­жения копь­ями и "кри­выми де­ревян­ны­ми ме­чами"  дол­жны  бы­ли обе­регать охот­ни­ков от встреч с та­ким смер­тель­но опас­ным су­щес­твом.

Что­бы как-то про­верить обос­но­ван­ность сво­его пред­по­ложе­ния, У­иль­ям Дам­пир про­делал до­воль­но  прос­той  эк­спе­римент.  Во вре­мя сво­его вто­рого дли­тель­но­го пла­вания к бе­регам Но­вой Гол­ландии, на этот раз в ка­чес­тве ка­пита­на 26-пу­шеч­но­го во­ен­но­го фре­гата Ко­ролев­ско­го фло­та HMS Roebuck, он при­вёз с со­бой по­дарен­ное ко­ролём Виль­гель­мом III Оран­ским чу­чело ог­ромно­го ази­ат­ско­го тиг­ра с ис­кусс­твен­ны­ми гла­зами из жёл­то­го стек­ла и очень уг­ро­жа­юще ос­ка­лен­ной зу­бас­той пастью. Вы­садив­шись на бе­рег от­кры­того им же за­лива Шарк-Бэй, У­иль­ям Дам­пир и его мат­ро­сы ус­та­нови­ли это вну­шитель­ное чу­чело ази­ат­ско­го тиг­ра пря­мо на пля­же, пос­ле че­го пос­пе­шили уда­лить­ся на ко­рабль, что­бы от­ту­да наб­лю­дать при по­мощи под­зорных  труб за ре­ак­ци­ями ту­зем­цев из бли­жай­ше­го по­селе­ния. 

Как и сле­дова­ло ожи­дать, ту­зем­цы за­били тре­вогу, как толь­ко уви­дели чу­чело ог­ромно­го по­лоса­того хищ­ни­ка, ус­та­нов­ленное на до­воль­но тя­жёлой  де­ревян­ной под­став­ке. Жен­щи­ны, ста­рики и де­ти поп­ря­тались по сво­им вет­хим хи­жинам, а во­ору­жён­ные во­ины-охот­ни­ки не­мед­ленно "пош­ли в нас­тупле­ние", гор­ла­ня хо­ром уже зна­комое У­иль­яму Дам­пи­ру сло­во  "буннь­яр" или же "пуннь­яр". Бо­лее то­го, не­кото­рые из охот­ни­ков да­же по­пыта­лись заб­ро­сать чу­чело тиг­ра копь­ями и дро­тика­ми, од­на­ко рас­сто­яние в нес­коль­ко со­тен яр­дов бы­ло слиш­ком боль­шим, что­бы они смог­ли его дос­тать. 

К ог­ромно­му удив­ле­нию У­иль­яма Дам­пи­ра, страх пе­ред чу­челом ог­ромно­го по­лоса­того хищ­ни­ка был нас­толь­ко ве­лик, что сот­ни во­ору­жён­ных копь­ями, дро­тика­ми и "кри­выми де­ревян­ны­ми ме­чами" (бу­меран­га­ми)  во­инов-охот­ни­ков так и не пос­ме­ли приб­ли­зить­ся к не­му на про­тяже­нии нес­коль­ких очень дол­гих ча­сов. Бо­лее то­го, в те­чение до­воль­но дли­тель­но­го вре­мени они по­пыта­лись "про­из­вести впе­чат­ле­ние" на чу­чело тиг­ра сво­ими во­инс­твен­ны­ми тан­ца­ми и пляс­ка­ми с ору­жи­ем в ру­ках, пос­ле че­го вдруг сло­жили своё ору­жие са­мым не­ожи­дан­ным об­ра­зом  и ста­ли приб­ли­жать­ся к не­му пол­зком, вре­мя от вре­мени под­ни­ма­ясь на ко­лени и пов­то­ряя с воз­де­тыми к не­бу ру­ками ка­кие-то стран­ные ма­гичес­кие зак­ли­нания с мно­гок­ратны­ми и до­воль­но внят­ны­ми упо­мина­ни­ями од­но­го и то­го же зна­комо­го У­иль­яму Дам­пи­ру сло­ва "буннь­яр" или же "пунь­яр". 

Всё это ди­ковин­ное пред­став­ле­ние за­кон­чи­лось тем, что нес­коль­ко муж­чин вста­ли на но­ги и под­ня­ли на свои пле­чи чу­чело тиг­ра вмес­те с его тя­жёлой де­ревян­ной под­став­кой, пос­ле че­го очень мед­ленно по­нес­ли его в нап­равле­нии не­боль­шо­го приб­режно­го гро­та. Ос­таль­ные муж­чи­ны пос­ле­дова­ли за ни­ми пол­зком,  вре­мя от вре­мени взы­вая к не­бесам с под­ня­тыми над го­ловой ру­ками. Эта очень стран­ная пол­зу­чая про­цес­сия за­кон­чи­лась у вхо­да в приб­режный грот, ко­торый, как по­том ока­залось, был уже дав­но ук­ра­шен изоб­ра­жени­ями за­гадоч­но­го по­лоса­того и зу­бас­то­го зве­ря. А на сле­ду­ющий  день У­иль­ям Дам­пир и его мо­ряки ста­ли сви­дете­лями ещё од­но­го, на этот раз ку­да бо­лее мно­голюд­но­го при­митив­но­го ре­лиги­оз­но­го пред­став­ле­ния, в ко­тором при­няли учас­тие жи­тели нес­коль­ких со­сед­них по­селе­ний, вклю­чая жен­щин, ста­риков и де­тей. Та­ким об­ра­зом, по­дарен­ное  ан­глий­ским ко­ролём чу­чело  ази­ат­ско­го тиг­ра ста­ло объ­ек­том пок­ло­нения для мно­гих ту­зем­цев за­пад­но­го по­бережья Но­вой Гол­ландии в рам­ках  то­го же ин­те­рес­но­го и очень сво­еоб­разно­го тер­ро­те­ис­ти­чес­ко­го куль­та Боль­шо­го По­лоса­того Зве­ря.

Итак, Джо­зеф Бэнкс вос­поль­зо­вал­ся пу­тевы­ми днев­ни­ками ни­дер­ланд­ско­го пер­во­от­кры­вате­ля Абе­ля Ян­сзо­на Тас­ма­на и ан­глий­ско­го ка­пера, пи­рата, мо­реп­ла­вате­ля и ис­сле­дова­теля-на­тура­лис­та У­иль­яма Дам­пи­ра для то­го, что­бы до­казать Да­ни­элю Кар­лу Со­лан­де­ру, что за­гадоч­ный мле­копи­та­ющий хищ­ник, изоб­ра­жён­ный на сво­дах пе­щеры вбли­зи бух­ты Бо­тани-Бэй, не яв­ля­ет­ся дав­но вы­мер­шим жи­вот­ным. Он, ко­неч­но же, не мог знать, что так на­зыва­емая Зем­ля Ван Ди­мена (ос­тров Тас­ма­ния) да­же не яв­ля­ет­ся частью Но­вой Гол­ландии, а мно­гочис­ленные сле­ды " ди­ких зве­рей с очень боль­ши­ми, как у тиг­ра, ког­тя­ми", об­на­ружен­ные ни­дер­ланд­ски­ми мо­рехо­дами 2 де­каб­ря 1642 го­да, при­над­ле­жали сов­сем дру­гим по­лоса­тым хищ­ни­кам, в нас­то­ящее вре­мя из­вес­тным под на­уч­ным наз­ва­ни­ем "ти­лаци­ны" (они же тас­ма­ний­ские сум­ча­тые тиг­ры или же  тас­ма­ний­ские сум­ча­тые вол­ки). 

Как явс­тву­ет из вы­ше­упо­мяну­того боль­шо­го пись­ма Кар­лу Лин­нею, Джо­зеф Бэнкс ка­тего­ричес­ки от­вергал пред­по­ложе­ние У­иль­яма Дам­пи­ра о том, что за­рож­де­ние упо­мина­емо­го им  тер­ро­те­ис­ти­чес­ко­го куль­та Боль­шо­го По­лоса­того Зве­ря мог­ло быть ка­ким-то об­ра­зом свя­зано с яко­бы при­везён­ны­ми из гол­ланд­ской Ост-Ин­дии ази­ат­ски­ми тиг­ра­ми. По его мне­нию, ази­ат­ские тиг­ры ни­как не мог­ли наг­нать та­кого боль­шо­го ужа­са на во­ору­жён­ных во­инов-охот­ни­ков, вплоть до то­го, что­бы при­вес­ти к  за­рож­де­нию в их сре­де тер­ро­те­ис­ти­чес­ко­го куль­та Боль­шо­го По­лоса­того Зве­ря. Для за­рож­де­ния та­кого куль­та  тре­бовал­ся ку­да бо­лее мощ­ный и опас­ный мле­копи­та­ющий хищ­ник, нап­ри­мер та­инс­твен­ный зверь,  изоб­ра­жен­ный на сво­дах пе­щеры не­дале­ко от бе­регов за­лива Бо­тани-Бэй. В от­ли­чие от дру­гих, да­же са­мых круп­ных пред­ста­вите­лей из­вес­тно­го ев­ро­пей­цам се­мей­ства ко­шачь­их, этот за­гадоч­ный хищ­ник об­ла­дал не­веро­ят­но гро­мад­ны­ми пе­ред­ни­ми зу­бами, спо­соб­ны­ми лег­ко про­кусить нас­квозь ог­ромный   че­реп трид­ца­тифу­тово­го уда­ва, че­го не смог бы сде­лать ни один ази­ат­ский тигр или аф­ри­кан­ский лев. Бо­лее то­го, да­же об­ла­дая та­кими же боль­ши­ми зу­бами, ни один ази­ат­ский тигр или аф­ри­кан­ский лев не смог бы рас­крыть свои че­люс­ти под та­ким уг­лом, что­бы су­меть схва­тить и про­кусить нас­квозь го­лову та­кого боль­шо­го уда­ва.

В то же вре­мя Джо­зеф Бэнкс до­пус­кал оп­ре­делён­ную сте­пень родс­тва за­гадоч­но­го по­лоса­того хищ­ни­ка Но­вой Гол­ландии с ази­ат­ски­ми тиг­ра­ми Ост-Ин­дии, от­вергая при этом хоть ма­лей­шую сте­пень их родс­тва с аф­ри­кан­ски­ми ль­ва­ми. По его мне­нию, рас­сто­яние меж­ду Но­вой Гол­ланди­ей и Аф­ри­кой бы­ло слиш­ком боль­шим, а аре­ал рас­простра­нения ази­ат­ских тиг­ров Ост-Ин­дии был нам­но­го бли­же и дос­тупнее. К то­му же, на всех на­рисо­ван­ных пер­во­быт­ны­ми або­риге­нами пе­щер­ных нас­каль­ных  изоб­ра­жени­ях за­пад­но­го и вос­точно­го по­бережья Но­вой Гол­ландии этот за­гадоч­ный зу­бас­тый и ког­тистый хищ­ник пред­ста­ёт с под­чёр­кну­то по­лоса­той спи­ной, что де­ла­ет его бо­лее по­хожим на ази­ат­ско­го тиг­ра Ост-Ин­дии, чем на аф­ри­кан­ско­го ль­ва. Ведь тот же У­иль­ям Дам­пир пи­сал о поч­ти пов­се­мес­тном рас­простра­нён­ном на за­пад­ном по­бережье тер­ро­те­ис­ти­чес­ком куль­те Боль­шо­го По­лоса­того Зве­ря, оши­боч­но ут­вер­ждая при этом, что его за­рож­де­ние ско­рее все­го свя­зано при­везён­ны­ми из Ост-Ин­дии ази­ат­ски­ми тиг­ра­ми .

А ещё, Джо­зеф Бэнкс ут­вер­ждал, что  за­рож­де­ние так на­зыва­емо­го  тер­ро­те­ис­ти­чес­ко­го куль­та Боль­шо­го По­лоса­того Зве­ря у ту­зем­ных пле­мён Но­вой Гол­ландии ни­как не мог­ло быть свя­зано с ка­ким-то дав­но вы­мер­шим опас­ным хищ­ни­ком-лю­до­едом. Ведь упо­мяну­тый Дам­пи­ром тер­ро­те­ис­ти­чес­кий культ Боль­шо­го По­лоса­того Зве­ря ни­ко­им об­ра­зом не про­дер­жался бы на про­тяже­нии нес­коль­ких сто­летий или да­же ты­сяче­летий без ре­аль­но­го и пос­то­ян­но­го при­сутс­твия в ди­кой при­роде на­водя­щего та­кой мис­ти­чес­кий ужас зве­ря-лю­до­еда.  Ведь для то­го, что­бы этот тер­ро­те­ис­ти­чес­кий культ мог про­дер­жать­ся в те­чение столь дли­тель­но­го вре­мени, на­водя­щий та­кой мис­ти­чес­кий страх  по­лоса­тый зверь-лю­до­ед дол­жен был пос­то­ян­но на­поми­нать о се­бе всё но­выми и но­выми че­лове­чес­ки­ми жер­тва­ми, ина­че лю­ди прос­то за­были бы о нём и пе­рес­та­ли бы  его бо­ять­ся. Из все­го это­го сле­дова­ло, что та­инс­твен­ный по­лоса­тый хищ­ник,  изоб­ра­жён­ный на сво­дах пе­щеры не­дале­ко от бе­регов за­лива Бо­тани-Бэй, ни­как не мог быть дав­но вы­мер­шим жи­вот­ным. 

В свою оче­редь, име­нитый Да­ни­эль Со­лан­дер пы­тал­ся убе­дить сво­его оп­по­нен­та в на­уч­ном спо­ре, что с этим та­инс­твен­ным зве­рем да­леко не всё так од­нознач­но. Во пер­вых, ут­вер­ждал он, най­ден­ные в сун­ду­ке по­кой­но­го Гер­ма­на Шпе­рин­га кос­ти не мог­ли при­над­ле­жать сов­ре­мен­ным ви­дам хищ­ни­ков по той прос­той при­чине, что они бы­ли окон­ча­тель­но ми­нера­лизо­ван­ны­ми и ока­мене­лыми, сле­дова­тель­но им, по мень­шей ме­ре, нес­коль­ко ты­сяч лет. Во вто­рых, у всех ту­зем­цев Но­вой Гол­ландии весь­ма смут­ное пред­став­ле­ние о том, как в дей­стви­тель­нос­ти выг­ля­дит этот по­лоса­тый зверь, ина­че они не изоб­ра­жали бы его раз­ме­ром с боль­шо­го но­соро­га или бе­гемо­та, да ещё и с не­веро­ят­но ог­ромны­ми кро­кодиль­ими че­люс­тя­ми,  спо­соб­ны­ми пе­реку­сить над­вое да­же взрос­ло­го че­лове­ка. К то­му же, как сле­ду­ет из вто­рого пу­тево­го днев­ни­ка то­го же У­иль­яма Дам­пи­ра, ту­зем­цы, про­жива­ющие на бе­регах за­лива Шарк-Бэй, без кап­ли сом­не­ния при­няли чу­чело по­лоса­того ази­ат­ско­го тиг­ра за сво­его ро­да изоб­ра­жение Боль­шо­го По­лоса­того Зве­ря, ко­торо­му они, по всей ве­ро­ят­ности, пок­ло­нялись из по­коле­ния в по­коле­ние на про­тяже­ние мно­гих ве­ков. Их сов­сем не сму­тило, что раз­ме­ры это­го ог­ромней­ше­го тиг­ра прос­то не срав­нить с ог­ромны­ми раз­ме­рами са­мых круп­ных но­соро­гов или бе­гемо­тов, ни да­же то, что у это­го ази­ат­ско­го тиг­ра не бы­ло ог­ромных, как у кро­коди­ла, зу­бас­тых че­люс­тей. Для них хва­тило и то­го, что прев­ра­щён­ный в чу­чело ве­лико­леп­ный ази­ат­ский хищ­ник был "дос­та­точ­но" гроз­ным, вну­шитель­ным и са­мым что ни на есть по­лоса­тым, а яв­но "не­дос­та­точ­ные" раз­ме­ры его га­бари­тов, че­люс­тей и пе­ред­них зу­бов ни­кого из при­митив­но на­ив­ных або­риге­нов осо­бо не вол­но­вали.

В то же вре­мя Да­ни­эль Карл Со­лан­дер на пол­ном серь­ёзе счи­тал,  что им уда­лось най­ти и иден­ти­фици­ровать са­мый не­обыч­ный и да­же са­мый древ­ний под­вид до­ис­то­ричес­ко­го ль­ва, ко­торый во­дил­ся не где-ни­будь в Аф­ри­ке, Азии или Ев­ро­пе, а на тер­ри­тории изо­лиро­ван­ной оке­ан­ски­ми прос­то­рами Но­вой Гол­ландии. В его по­нима­нии, ог­ромные оке­ан­ские рас­сто­яния меж­ду ос­новны­ми из­вес­тны­ми тог­да кон­ти­нен­та­ми не иг­ра­ли в этом воп­ро­се  ни­какой ро­ли. Как очень хо­рошо об­ра­зован­ный для сво­его вре­мени че­ловек, Да­ни­эль Карл Со­лан­дер  прек­расно знал, что все кон­ти­нен­ты Зем­ли сос­тавля­ли ког­да-то  еди­ное це­лое, о чём пря­мо сви­детель­ство­вали все об­сле­дован­ные на тот мо­мент очер­та­ния бе­рего­вых ли­ний из­вес­тных ев­ро­пей­цам ма­тери­ков. 

Как явс­тву­ет из вы­ше­упо­мяну­того пись­ма, он об­ра­тил вни­мание и на то, что на всех хол­стах и чер­но-бе­лых ри­сун­ках по­кой­но­го Гер­ма­на Дид­ри­ха Шпе­рин­га этот за­гадоч­ный зверь был изоб­ра­жён с не­боль­шой "ль­ви­ной" кис­точкой на са­мом кон­це не­обы­чай­но тол­сто­го и мощ­но­го хвос­та. А ещё,  его вве­ло в заб­лужде­ние сходс­тво изоб­ра­жён­но­го Гер­ма­ном Дид­ри­хом  Шпе­рин­гом ске­лета с кос­тя­ми ске­лета сов­ре­мен­ных аф­ри­кан­ских ль­вов. По его мне­нию, это прос­то уди­витель­ное сходс­тво с аф­ри­кан­ски­ми ль­ва­ми про­яв­ля­лось преж­де все­го в об­щих очер­та­ни­ях ске­лета, в раз­ме­рах и фор­ме мас­сивной груд­ной клет­ки, очень тол­стых кос­тей пе­ред­них и зад­них ко­неч­ностей, со­лид­ных и тя­жело­вес­ных кос­тей  пле­чево­го   по­яса, ко­торые пря­мо ука­зыва­ли на на­личие у это­го до­ис­то­ричес­ко­го зве­ря так на­зыва­емо­го "ль­ви­ного  те­лос­ло­жения", при­том с прос­то не­веро­ят­но мощ­ной мус­ку­лату­рой. К то­му же, на это сходс­тво ука­зывал и до­воль­но боль­шой че­реп,  ко­торый очень силь­но на­поми­нал ему че­репа аф­ри­кан­ских ль­виц. Дру­гими сло­вами, этот де­таль­но на­рисо­ван­ный Гер­ма­ном Дид­ри­хом Шпе­рин­гом до­ис­то­ричес­кий че­реп имел до­воль­но ши­рокие ску­лы, но не та­кие мас­сивные как у взрос­лых ль­вов-сам­цов, в то вре­мя как его че­люс­ти бы­ли нез­на­читель­но уко­рочен­ны­ми и су­жен­ны­ми, точь-в-точь как у мо­лодых аф­ри­кан­ских ль­виц. 

Од­на­ко даль­ней­шие ис­сле­дова­ния учё­ных-па­ле­он­то­логов по­каза­ли, что кро­ме мощ­но­го ль­ви­ного те­лос­ло­жения и от­но­ситель­но схо­жей кон­фи­гура­ции че­репа этот до­ис­то­ричес­кий хищ­ник не имел ни­чего об­ще­го с нас­то­ящи­ми ль­ва­ми. И да­же с дру­гими пред­ста­вите­лями се­мей­ства ко­шачь­их. Но об этом Вы уз­на­ете во вто­рой час­ти этой боль­шой статьи.

ПРО­ДОЛ­ЖЕ­НИЕ СЛЕ­ДУ­ЕТ.