Я не согласен ни с одним словом, которое вы говорите, но готов умереть за ваше право это говорить... Эвелин Беатрис Холл

независимый интернет-журнал

Держись заглавья Кругозор!.. Наум Коржавин
x

КЛАССИК

Чем он поражал

Опубликовано 5 Октября 2011 в 05:07 EDT

Сам Чуковский был талантливым бунтарем, равнодушным к критике обывателей своего времени. Подобное равнодушие было преимуществом Чуковского, жившего в советское время. Корней Иванович отлично представлял себе, как преподнести это равнодушие, чтобы оно не относилось к советским условиям. Корней Иванович знал, что именно поймут советские читатели, даже если переводчик не сможет поставить все точки над "i". Надо представить себе, что таким, конфиденциальным путем, большинство советских людей все и воспринимало.
Гостевой доступ access Подписаться

Пе­ревод с ан­глий­ско­го спе­ци­аль­но для "Кру­гозо­ра" Ла­рисы ПО­ЛЯК (США, Чи­каго)

Но­вый ав­тор "Кру­гозо­ра"

Ир­вин У­АЙЛ - док­тор фи­лосо­фии, про­фес­сор. Ро­дил­ся в 1928 го­ду в го­роде Цин­цинна­ти, штат Огайо. В 1951 го­ду окон­чил фа­куль­тет сла­вис­ти­ки Чи­каг­ско­го уни­вер­си­тета, в 1960 го­ду за­щитил док­тор­скую дис­серта­цию в Гар­вард­ском уни­вер­си­тете. Чи­тал кур­сы лек­ций по рус­ской лин­гвис­ти­ке и  рус­ской ли­тера­туре  во мно­гих уни­вер­си­тетах Аме­рики, Со­вет­ско­го Со­юза и Рос­сии.  С 1966 го­да по нас­то­ящее вре­мя  пре­пода­ет в Се­веро-За­пад­ном уни­вер­си­тете, Эван­стон, штат Ил­ли­нойс.  Ав­тор нес­коль­ких мо­ног­ра­фий и мно­гих ста­тей по рус­ской ли­тера­туре и му­зыке, а так­же  о вы­да­ющих­ся ев­ре­ях в ис­кусс­тве  Вос­точной Ев­ро­пы. Соз­дал уни­каль­ный сце­ничес­кий курс " Рус­ская му­зыка в кон­тек­сте рус­ской куль­ту­ры. 

Кор­ней Ива­нович от­крыл мне гла­за

В кон­це 1950-х го­дов я за­нимал­ся ис­сле­дова­тель­ской ра­ботой в Гар­вард­ском уни­вер­си­тете и ре­зуль­та­том мо­их за­нятий ста­ла кни­га об А.М.Горь­ком. Од­нажды, в ар­хи­ве уни­вер­си­тета  я уви­дел  кни­гу, опуб­ли­кован­ную в на­чале двад­ца­того ве­ка; стра­ницы ее бы­ли нас­толь­ко вет­хи­ми, что к ним ед­ва мож­но бы­ло при­кос­нуть­ся. Имя ав­то­ра - Кор­ней Ива­нович Чу­ков­ский - мне ни о чем не го­вори­ло.  В от­ли­чие от боль­шинс­тва ра­бот о "ве­ликом про­летар­ском пи­сате­ле" здесь  не бы­ло ни­како­го иде­оло­гичес­ко­го хан­жес­тва. В кни­ге да­валась мет­кая ха­рак­те­рис­ти­ка  не­обык­но­вен­но по­пуляр­но­го Горь­ко­го, а так­же со­дер­жа­лись прог­но­зы его твор­чес­тва. Кри­тикам ред­ко уда­ет­ся пред­ска­зать ли­тера­тур­ное бу­дущее и мне это по­каза­лось весь­ма лю­бопыт­ным.

По­том, в 1960 го­ду, впер­вые по­явив­шись в СССР, я пы­тал­ся уз­нать в Со­юзе Со­вет­ских  пи­сате­лей: кто же был этот Кор­ней Ива­нович Чу­ков­ский? От­вет по­разил ме­ня - не был, а есть. Он жив! Сна­чала я не по­верил, мо­жет быть, речь идет о сы­не, о вну­ке, об од­но­фамиль­це?  Нет! Мои со­бесед­ни­ки го­товы бы­ли по­мочь мне встре­тить­ся с Чу­ков­ским в Пе­редел­ки­но, в чу­дес­ном пи­сатель­ском по­сел­ке  под Мос­квой.

Вско­ре я по­жимал ру­ку очень при­ят­но­му че­лове­ку, на вид не бо­лее 70 лет.  Он ин­те­ресо­вал­ся мо­им про­ис­хожде­ни­ем, с лю­бопытс­твом спра­шивал ме­ня, чем я за­нима­юсь. Ему  хо­телось про­верить мои зна­ния в ан­глий­ском и рус­ском,  хо­телось быть уве­рен­ным, дей­стви­тель­но ли я аме­рика­нец, а не кто-то из "ор­га­нов" (за­меча­тель­ный рус­ский ка­лам­бур, обоз­на­ча­ющий  КГБ)  В то же вре­мя он хо­тел по­нять, по­чему  я во­об­ще за­нима­юсь  рус­ской ли­тера­турой  и  про­тиво­речи­вой, слож­ной карь­ерой Горь­ко­го в час­тнос­ти.

С этой целью он по­вел ме­ня в лес, где нас не мог­ли под­слу­шивать, и под­верг доп­ро­су, са­мому при­ят­но­му из всех доп­ро­сов в мо­ей жиз­ни. Че­рез нес­коль­ко ми­нут мой цин­циннат­ский ак­цент в ан­глий­ском и мой, срав­ни­тель­но сво­бод­ный для аме­рикан­ца,  рус­ский, убе­дил его в мо­ей чес­тнос­ти. В те­чение по­луча­са он рас­ска­зывал мне о рус­ской ли­тера­туре в со­вет­ское вре­мя. По­доб­ные све­дения, в то вре­мя, ниг­де  не­воз­можно бы­ло най­ти. Ко­роче го­воря, в те­чение пос­ле­ду­ющих де­вяти лет, до его кон­чи­ны в 1969 го­ду, он стал для ме­ня в Со­вет­ском Со­юзе кем-то вро­де вто­рого от­ца. Но глав­ное, он от­крыл мне гла­за и дал по­чувс­тво­вать нас­то­ящую Рос­сию, ко­торая пря­талась за фа­садом СССР.

Ме­сяца­ми, ког­да я жил в Со­вет­ском Со­юзе, я встре­чал­ся с ним каж­дое вос­кре­сенье, мы по­дол­гу бе­седо­вали вдво­ем или ви­делись на бес­числен­ных ве­черах с пи­сате­лями и кри­тика­ми, мно­гие на­веща­ли его. Я поз­на­комил­ся с его семь­ей, в том чис­ле и с бу­дущей вну­чатой не­вес­ткой из ро­да Дмит­рия Шос­та­кови­ча. Не­ред­ко сре­ди гос­тей бы­вали и де­ти. Они час­то  по­сеща­ли и дет­скую биб­ли­оте­ку, ко­торую Чу­ков­ский на свои средс­тва спе­ци­аль­но соз­дал для них. Чу­ков­ский под­черки­вал, что хо­чет по­казать ре­бятам нас­то­яще­го аме­рикан­ца, а не ка­рика­туру  из со­вет­ских га­зет.

Для не­го пе­ревод был ис­кусс­твом

В те го­ды не­ред­ко я ви­дел его на встре­чах с ли­тера­тора­ми, за­нимав­шихся ху­дожес­твен­ным пе­рево­дом за­рубеж­ных ав­то­ров на рус­ский язык.  Проб­ле­ма пе­рево­дов бы­ла очень близ­ка его ду­ше и про­фес­си­ональ­ным по­мыс­лам. В то вре­мя я уже знал не­кото­рые прек­расные пе­рево­ды XIX ве­ка. Мас­те­ра Се­реб­ря­ного ве­ка  про­дол­жа­ли эту ра­боту, соз­да­вая но­вые, луч­шие вер­сии. Кор­нея Ива­нови­ча (так я всег­да на­зывал его по-рус­ски), как  и мно­гих рус­ских ин­телли­ген­тов, осо­бен­но ин­те­ресо­вал Эд­гар По. Чу­ков­ский был вос­хи­щен мас­терс­твом  пе­рево­да Ва­лерия Брю­сова
                     
"Звон, звон, звон, звон, звон, звон, звон,
Звон, звон, звон,
Бу­бен­цов сколь­зя­щих са­нок, мно­гоз­вонкий пе­рез­вон"

/В.Брю­сов, Из­бран­ные Со­чине­ния, Мос­ква: Гос­ли­тиз­дат, 1955, Том 2, стр. 130/

Хо­рошо пом­ню, как Чу­ков­ский нес­коль­ко раз со­бирал у се­бя лю­дей, хо­тев­ших опуб­ли­ковать хоть что-ни­будь из Вет­хо­го За­вета. Сле­ду­ет иметь в ви­ду, что тог­да, в 1963 го­ду, это бы­ла очень опас­ная за­тея, так как в Со­вет­ском Со­юзе бы­ли пол­ностью зап­ре­щены лю­бые пуб­ли­кации на ре­лиги­оз­ную те­му. В те го­ды в стра­не бы­ло ши­роко рас­простра­нено сло­во "без­божник". Мрач­ное и гне­тущее, как свин­цо­вое пок­ры­вало, оно тя­желым гру­зом да­вило на весь Со­юз. Осо­бен­но ре­тивы на сей счет бы­ли лю­ди,  объ­еди­нив­ши­еся в об­щес­тво с ко­рявым и труд­нопро­из­но­симым наз­ва­ни­ем "Со­юз во­инс­тву­ющих без­божни­ков". Пи­сате­ли  ре­шила пе­рес­ка­зать ис­то­рию про рай­ский сад и до­сад­ный кон­фликт Ада­ма с Бо­гом. Тут Чу­ков­ский удач­но обыг­рал ук­лончи­вый от­вет Ада­ма на воп­рос Все­выш­не­го про яб­ло­ко. Адам ска­зал, что он ни слу­хом, ни ду­хом не зна­ет про яб­ло­ко. "Бог, как ста­рый са­дов­ник, нес­коль­ко раз пе­рес­чи­тал яб­ло­ки. Нет, нет - вче­ра их бы­ло семь, а се­год­ня толь­ко шесть, зна­чит, ты взял од­но". В про­цес­се ра­боты ав­то­ры пе­рес­тавля­ли сло­ва, обыг­ры­вали сю­жет, иног­да пер­во­началь­ный ма­тери­ал выб­ра­сыва­ли. Пос­те­пен­но, нес­мотря на  кри­тичес­кие за­меча­ния, ру­копись при­об­ре­тала оп­ре­делен­ные очер­та­ния, по­яви­лось наз­ва­ние "Рас­ска­зы клас­си­чес­кой древ­ности". Пи­сате­лям на­до бы­ло соз­дать та­кой текст, что­бы он про­шел че­рез ро­гат­ки со­вет­ской цен­зу­ры. *

Чу­ков­ский счи­тал, что по срав­не­нию с дру­гими за­няти­ями, труд  пе­ревод­чи­ка яв­ля­ет­ся не­лег­ким и дос­та­точ­но слож­ным. Кор­ней Ива­нович кри­тичес­ки от­но­сил­ся к пос­пешной ра­боте За­пад­ных пе­ревод­чи­ков. Он счи­тал, что они пе­рево­дят ра­ди де­нег, ра­ди за­работ­ка, а по­том за­нима­ют­ся собс­твен­ны­ми про­из­ве­дени­ями. Нет, для не­го са­мого пе­ревод был серь­ез­ной и по­чет­ной ра­ботой, ко­торую на­до де­лать мед­ленно  и  об­сто­ятель­но, так­же как хо­рошие пи­сате­ли ра­бота­ют над сво­ими про­из­ве­дени­ями. Бо­лее то­го, он счи­тал, что в пе­рево­де дол­жна быть  дет­ская не­пос­редс­твен­ность, она соз­да­ет осо­бый ко­лорит и при­да­ет оча­рова­ние тек­сту. Ра­боту пе­ревод­чи­ков Чу­ков­ский на­зывал ис­кусс­твом, по­чет­ным, серь­ез­ным и вы­соким. Бо­лее то­го, в сво­ей зна­мени­той кни­ге "От двух до пя­ти" он де­лал уда­рение на не­пос­редс­твен­ности ху­дожес­твен­но­го язы­ка де­тей, на их ори­гиналь­нос­ти, глу­бине и за­бав­ной лек­си­ке. Мно­гим пре­пода­вате­лям язы­ка бы­ло бы по­лез­но из­влечь урок  из то­го,  как Чу­ков­ский опи­сыва­ет язы­ковое чутье де­тей. Не­мало за­пад­ных лин­гвис­тов так и де­лали, бе­ря при­меры из его кни­ги "От двух до пя­ти".

Од­на­ко на­иболь­шее удов­летво­рение дос­тавлял Чу­ков­ско­му  пе­ревод "Листь­ев тра­вы" У­ол­та У­ит­ме­на (аме­рикан­ский по­эт, ре­фор­ма­тор аме­рикан­ской по­эзии; пуб­ли­цист. РЕД). Он час­то воз­вра­щал­ся к этой те­ме,  рас­ска­зывал, как он ра­ботал, как мно­го раз пе­реде­лывал сти­хи и   при­водил мно­жес­тво длин­ных  ци­тат. Еще Чу­ков­ский, как обыч­но шут­ли­во, рас­ска­зывал, как и что он пи­сал в пре­дис­ло­вии к пер­во­му со­вет­ско­му из­да­нию "Листь­ев тра­вы". Он вспо­минал, как до­рево­люци­он­ные кри­тики об­ви­няли его в вы­дум­ке са­мого су­щес­тво­вания аме­рикан­ско­го по­эта. Ко­неч­но, они по­нятия не име­ли об из­вес­тнос­ти У­ит­ме­на. Чу­ков­ский приз­на­вал­ся: "Mне при­ходи­лось при­бегать к прес­тупле­нию", он "улуч­шал" сти­хи, при­давал им бо­лее при­выч­ную фор­му и при­думы­вал риф­мы, и эти риф­мы он на­зывал "прес­тупны­ми". За­тем, что­бы под­держать свою ре­пута­цию сре­ди но­вых со­вет­ских пра­вите­лей, он опи­сывал, как был пред­став­лен вмес­те со сво­ей кни­гой цар­ским са­нов­ни­кам в 1905 го­ду. И что же? На кни­гу об­ра­тили вни­мание, но при этом унич­то­жили ее. Он вспо­минал так­же из­да­теля И.Д.Сы­тина, к не­му, нес­мотря на ми­нув­шие го­ды , он пи­тал боль­шое ува­жение. Сы­тин по­нимал и це­нил под­линную ху­дожес­твен­ную ли­тера­туру, он не сом­не­вал­ся, ка­кие про­из­ве­дения сле­ду­ет кри­тико­вать и ре­дак­ти­ровать, да­же ес­ли со­чине­ние при­над­ле­жит пе­ру из­вес­тных и по­пуляр­ных ав­то­ров. Мно­го раз Сы­тин, бук­валь­но не да­вая по­коя Горь­ко­му, зас­тавлял это­го тем­пе­рамен­тно­го пи­сате­ля сок­ра­щать под­час  рас­тя­нутую про­зу и  ожив­лять сво­их ге­ро­ев.

Ин­те­рес­но бы­ло ви­деть, как Кор­ней Ива­нович, ре­дак­ти­ровал и кри­тико­вал собс­твен­ные ста­рые ра­боты. Нап­ри­мер, од­но прос­тое сти­хот­во­рение У­ит­ме­на, где аме­рикан­ский по­эт серь­ез­но раз­ду­мывал о сво­ей жиз­ни и судь­бе. Та­кие те­мы дей­стви­тель­но бы­ли пред­ме­том для раз­мышле­ния, они тре­вожи­ли по­эта , как на­вяз­чи­вая идея. Чу­ков­ский пос­то­ян­но раз­ду­мывал над сво­им по­нима­ни­ем аме­рикан­ско­го по­эта, на­зывал его "ку­миром сво­ей юнос­ти" и на­писал об этом в пре­дис­ло­вии к сле­ду­юще­му со­вет­ско­му из­да­нию  У­ол­та У­ит­ме­на. Чу­ков­ский ни­ког­да не был удов­летво­рен пе­рево­дом, ка­ким бы за­меча­тель­ным он не был и как бы хо­рошо он его не пом­нил. Внут­ри са­мого Чу­ков­ско­го что-то пос­то­ян­но зас­тавля­ло из­ме­нять и улуч­шать пе­ревод, он ут­вер­ждал, что пе­ревод­чик всег­да был и ос­та­ет­ся ху­дож­ни­ком.

Чу­ков­ский и Баль­монт

Сов­ре­мен­ни­ком мо­лодо­го Чу­ков­ско­го был один из по­этов-сим­во­лис­тов, его твор­чес­тво от­но­сит­ся к пос­ледним де­сяти­лети­ям до ре­волю­ций 1917 го­да. Речь идет о та­лан­тли­вом Кон­стан­ти­не Баль­мон­те, чья вос­торжен­ная и вы­чур­ная по­эзия шо­киро­вала рус­ских чи­тате­лей и кри­тиков. Шо­киро­вала из-за оби­лия мрач­ных пе­рег­ру­жен­ных ме­тафор и слож­ностей язы­ка, ког­да каж­дый чи­татель поч­ти фи­зичес­ки ощу­щал тя­жесть зву­ков, пол­ных ис­то­мы, и бла­го­уха­ние по­эти­чес­ких рифм. Мно­гие кри­тики смот­ре­ли на Баль­мон­та, как на сверх из­не­жен­ную  лич­ность и мо­жет быть, как на сно­ба. По­эзию рус­ских сим­во­лис­тов  он ок­ра­шивал са­мыми не­обык­но­вен­ны­ми от­тенка­ми, его крас­ки бы­ли по­хожи на прек­расные цве­ты. Под­ход сим­во­лис­тов к по­эзии и ли­тера­туре в даль­ней­шем вы­зывал  у Чу­ков­ско­го яз­ви­тель­ные и нас­мешли­вые за­меча­ния. К из­вес­тно­му жур­на­лу сим­во­лис­тов "Ве­сы" ,  воз­никше­му в 1900-1910 го­дах, Чу­ков­ский от­но­сил­ся так­же.  В 1903-1904 го­дах  в пе­чати мож­но бы­ло най­ти пуб­ли­кации мо­лодо­го Чу­ков­ско­го, где он, опи­сывая свои впе­чат­ле­ния об Ан­глии,  по­мещал  кри­тичес­кие очер­ки и сти­хи о по­этах-сим­во­лис­тах и ху­дож­ни­ках-аван­гардис­тах.

Сре­ди элит­ных по­этов Баль­монт счи­тал­ся са­мым из­не­жен­ным, по­это­му его ре­ак­ция на ра­боты У­ол­та У­ит­ме­на  бы­ла до­воль­но не­ожи­дан­ной. Аме­рикан­ско­го по­эта, У­ол­та У­ит­ме­на, от­крыл для рус­ско­го чи­тате­ля Чу­ков­ский. Че­рез три го­да, в 1904 го­ду,  в жур­на­ле "Ве­сы"  Баль­монт пи­сал об У­ит­ме­не, как об од­ном из нем­но­гих ми­ровых по­этов, ко­торые не поль­зо­вались " те­мой  грус­ти как под­хо­дяще­го  нас­тро­ения ….для  дос­ти­жения ху­дожес­твен­но­го  ус­пе­ха, для соз­да­ния гип­но­тичес­ко­го вос­хи­щения"

В по­эзии У­ит­ме­на он вос­хва­лял "ве­лико­го пев­ца жиз­ни…мо­гуче­го бар­да сво­бод­ной Аме­рики, кто как гру­бое де­рево с мно­жес­твом за­путан­ных вет­вей, сто­ял по­доб­но ста­рому вя­зу". Баль­монт под­черки­вал, что У­ит­мен иг­но­риро­вал при­выч­ные для ев­ро­пей­цев фор­мы по­эзии и сво­бод­но вы­ражал се­бя, что впол­не со­от­ветс­тво­вало мо­лодой тран­сатлан­ти­чес­кой рес­публи­ке. Та­кая ха­рак­те­рис­ти­ка рус­ско­го по­эта оз­на­чала приз­на­ние в У­ит­ме­не вы­соко­го  по­эти­чес­ко­го  мас­терс­тва. И Баль­монт взял­ся за пе­рево­ды У­ол­та У­ит­ме­на, так не по­хоже­го  на боль­шинс­тво дру­гих по­этов.  Па­родок­саль­но, но он ре­шил пе­рево­дить по­эмы У­ит­ме­на, ос­но­ван­ные на биб­лей­ской ин­то­нации, на ре­чита­тиве, по­доб­ных сти­хов ев­ро­пей­ские чи­тате­ли поч­ти не зна­ли.  Но Баль­монт имен­но  в  та­ком по­нима­нии ви­дит неч­то со­вер­шенно но­вое. " Биб­лей­ское - есть луч­шее вос­при­ятие сло­ва" по­тому, что оно " от­но­сит­ся к бу­дуще­му, а не  к прош­ло­му".

Ко­роче го­воря, Баль­монт пе­рево­дит У­ит­ме­на в сво­ем собс­твен­ном сти­ле, со сво­ей ок­раской по­эзии. Чу­ков­ский же пе­рево­дит мыс­ли У­ит­ме­на дос­та­точ­но пря­моли­ней­но, во вся­ком слу­чае,  как он их по­нима­ет. Оба пе­рево­да  дос­той­ны  сво­их ав­то­ров, хо­тя и  по­казы­ва­ют раз­ные ас­пекты по­эзии У­ит­ме­на. Ху­дожес­твен­ный пе­ревод пред­став­ля­ет со­бой ком­плексную и слож­ную за­дачу, с раз­ны­ми взгля­дами ав­то­ров  на пра­вила лек­си­ки, на про­яв­ле­ние  смыс­ла  и по­нима­ния ори­гина­ла. От­сю­да не труд­но по­нять, по­чему Чу­ков­ский на­зыва­ет пе­ревод вы­соким ис­кусс­твом, дос­той­ным на­ших луч­ших стрем­ле­ний. При та­ком от­но­шении к пе­рево­ду  вид­на лишь ма­лая часть проб­ле­мы У­ол­та У­ит­ме­на. Рус­ский пе­ревод­чик ни­ког­да не смо­жет по­пасть в ритм пов­то­ров и мно­гос­ло­вия  У­ит­ме­на; хо­тя эк­спан­сивность и зву­ковая ди­нами­ка Чу­ков­ско­го дей­стви­тель­но син­хрон­но от­ра­жались при пе­рево­де аме­рикан­ско­го по­эта.

Чу­ков­ский и Аме­рика

Без ко­леба­ния Кор­ней Ива­нович  выс­ме­ивал и кри­тико­вал мно­гие проб­ле­мы США, ее куль­ту­ру. Го­ды на­шего зна­комс­тва сов­па­ли с пе­ри­одом гру­бой ан­ти­аме­рикан­ской про­паган­ды, ко­торая про­води­лась под эги­дой пра­витель­ства. Как мно­гие со­вет­ские ин­телли­ген­ты, он вос­при­нимал эту про­паган­ду с юмо­ром и нас­мешкой. Наб­лю­дая, как Ми­тя, от­личный спорт­смен, дь­яволь­ски из­би­вал ме­ня в бад­минто­не, он из­де­ватель­ски кри­чал: " Эй, Ми­тя, бей аме­рикан­ских им­пе­ри­алис­тов! Бей! Бей!" Он прек­расно знал, что я по­нимал иро­нию и не ста­ну вос­при­нимать эти сло­ва серь­ез­но.

И на­до пом­нить, нас­коль­ко осо­бен­ным выг­ля­дело его по­веде­ние в тот пе­ри­од, в пе­ри­од офи­ци­аль­ной трав­ли и лжи об Аме­рике. Вся эта трав­ля и ложь слу­жила ис­точни­ком для са­тири­ков  в  по­пуляр­ных анек­до­тах то­го вре­мени. С дру­гой сто­роны, Чу­ков­ский мог ис­крен­не кри­тико­вать аме­рикан­скую по­эзию и в не­кото­рой сте­пени ин­теллек­ту­аль­ную жизнь Аме­рики. За этой сто­роной жиз­ни он сле­дил очень вни­матель­но, в про­тиво­вес го­сударс­твен­ной по­лити­ке Со­ветов, ко­торая пы­тались ис­клю­чить лю­бые све­дения о США.

Он вос­хи­щал­ся аме­рикан­ским  ис­кусс­твом и вы­соко оце­нивал по­пуляр­ность д-ра Сь­юза, аме­рикан­ско­го дет­ско­го по­эта. При этом он кри­тико­вал ав­то­ра "Кош­ки в шля­пе" за мно­гок­ратное  ис­поль­зо­вание од­них и тех же рит­мов, оди­нако­вых, по край­ней ме­ре, на вкус Чу­ков­ско­го. Кор­ней Ива­нович гор­дился, что в сво­их по­пуляр­ных дет­ских сти­хах он умыш­ленно ис­поль­зо­вал не­похо­жие  рит­мы, при­чем    ви­до­из­ме­нял   их  да­же в пре­делах од­но­го сти­хот­во­рения.

Чу­ков­ский кри­тико­вал не толь­ко по­эзию в аме­рикан­ской жиз­ни. Друзья тай­но при­вози­ли ему ро­маны и статьи На­боко­ва. Чи­тая их, Чу­ков­ский ви­дел не­лепые ин­три­ги в аме­рикан­ской на­уч­ной и ли­тера­тур­ной по­лити­ке. Он скеп­ти­чес­ки смот­рел на эти ин­три­ги, по­тому что был дос­та­точ­но про­ница­тель­ным че­лове­ком и по­нимал со­вет­скую по­лити­ку. В этом пла­не лю­бопыт­но пред­ста­вить се­бе, как ви­делась Чу­ков­ско­му по­зиция У­ит­ме­на в от­но­шении аме­рикан­ской по­лити­ки и  об­щес­твен­ной жиз­ни. В твор­чес­тве У­ит­ме­на Чу­ков­ский це­нил кри­тику аме­рикан­ско­го об­щес­тва, или, по край­ней ме­ре, ту часть по­эзии, где мож­но счи­тать, что речь идет о кри­тике. В то же вре­мя он чувс­тво­вал эк­сцентрич­ность У­ит­ме­на - пос­то­ян­ную не­об­хо­димость са­мовос­хва­ления, тен­денцию по­эта к мно­гос­ло­вию при опи­сании важ­ных проб­лем. Я ду­маю, что имен­но Чу­ков­ский смог оце­нить гу­манизм и блес­тя­щие по­эти­чес­кие спо­соб­ности У­ит­ме­на.

Та­лан­тли­вый бун­тарь

Сам Чу­ков­ский был та­лан­тли­вым бун­та­рем, рав­но­душ­ным к кри­тике обы­вате­лей сво­его вре­мени. По­доб­ное рав­но­душие бы­ло пре­иму­щес­твом Чу­ков­ско­го, жив­ше­го в со­вет­ское вре­мя. Кор­ней Ива­нович  от­лично пред­став­лял се­бе, как пре­под­нести это рав­но­душие, что­бы оно не от­но­силось к со­вет­ским ус­ло­ви­ям. Кор­ней Ива­нович знал, что имен­но  пой­мут  со­вет­ские чи­тате­ли, да­же ес­ли пе­ревод­чик не смо­жет пос­та­вить все точ­ки над "i". На­до пред­ста­вить се­бе, что та­ким, кон­фи­ден­ци­аль­ным пу­тем, боль­шинс­тво со­вет­ских лю­дей все и вос­при­нима­ло. За­ву­али­рован­ная пря­мота счи­талась оп­ре­делен­ной си­лой. Ко­роче го­воря,  Чу­ков­ский ис­поль­зо­вал  свои фор­мы пе­рево­да У­ит­ме­на; он по­казал, что мо­жет сде­лать ис­кусный и пре­вос­ходный пе­ревод, что мо­жет из­ме­нить ис­кусс­тво пе­рево­да и как усо­вер­шенс­тво­вать это ис­кусс­тво. Пе­рево­дя У­ит­ме­на, Чу­ков­ский вы­ражал собс­твен­ное от­но­шение к аме­рикан­ской куль­ту­ре и аме­рикан­ско­му об­щес­тву; он вос­хи­щал­ся аме­рикан­ским по­этом, од­новре­мен­но кри­тикуя и ана­лизи­руя его твор­чес­тво. Как по­эт и пе­ревод­чик, Чу­ков­ский был вы­да­ющей­ся лич­ностью, как че­ловек он от­ли­чал­ся теп­ло­той и оба­яни­ем.

______________________________
* Под наз­ва­ни­ем "Ва­вилон­ская баш­ня и дру­гие древ­ние ле­ген­ды" кни­га дол­жна бы­ла вый­ти в 1968 го­ду в из­да­тель­стве "Дет­ская ли­тера­тура",  но на­бор был рас­сы­пан. Пер­вое из­да­ние, дос­тупное чи­тате­лю, по­яви­лось
лишь в 1990 го­ду.

Не пропусти интересные статьи, подпишись!
facebook Кругозор в Facebook   telegram Кругозор в Telegram   vk Кругозор в VK
 

Слушайте

ТОЧКА ЗРЕНИЯ

Трамп безбашенный

«Не так давно Владимир Зеленский был комиком в Украине…» Ну и что, что комиком? Президент Рейган играл в Голливуде роли дешевого ковбоя – и так прожил до 50 лет! И этот господин Рональд, «актер второго плана» и легкого кино-жанра, стал одним из величайших президентов США!

Виталий Цебрий март 2025

СТРОФЫ

Защита жизни

Первые стихи Седаковой появились в печати тридцать лет назад. С тех пор каждое ее стихотворение, перевод, статья, обращение-событие.

Александр Зах март 2025

ИСТОРИЯ

В судьбе поэта - судьба страны

Чем же обернулось для самой этой «Страны рабов» убийство Великого Поэта на самом взлете его гениального дарования? Нетрудно догадаться, что она была им проклята и ровно через 100 лет, в годовщину его рождения в 1914г.началась Первая Мировая Война, которая стоила России несколько миллионов жизней и вскоре приведшая к её полному обнищанию и ещё большему количеству жертв в ходе последующих революции и Гражданской Войны.

Бен-Эф март 2025

НОВЫЕ КНИГИ

Мифы, легенды и курьёзы Российской империи XVIII–XIX веков. Часть десятая

Легенда о проволоке на пробке шампанского, знаменитой вдове Клико и любви русских к игристым винам!

Исторический нравоучительный анекдот. Граф Александр Васильевич Суворов: «Вот твой враг!»

Генерал М. П. Бутурлин. «Заставь дурака Богу молиться...»

Игорь Альмечитов март 2025

ИСТОРИЯ ВОЕННОГО ДЕЛА

Статистика знает все, но можно ли ей доверять?

Причиной шока были трехзначные числа, обозначавшие количество сбитых самолетов членов антигитлеровской коалиции на Восточном и Западном фронтах ТВД. Выяснилось, что пилоты немецкой 52-й истребительной эскадры Эрих Хартманн, Герхард Баркхорн и Гюнтер Рахлл за годы войны сбили 352 (348 советских и 4 американских), 301 и 275 самолетов соответственно.

Эдуард Малинский март 2025

Держись заглавья Кругозор!.. Наум Коржавин

x

Исчерпан лимит гостевого доступа:(

Бесплатная подписка

Но для Вас есть подарок!

Получите бесплатный доступ к публикациям на сайте!

Оформите бесплатную подписку за 2 мин.

Бесплатная подписка

Уже зарегистрированы? Вход

или

Войдите через Facebook

Исчерпан лимит доступа:(

Премиум подписка

Улучшите Вашу подписку!

Получите безлимитный доступ к публикациям на сайте!

Оформите премиум-подписку всего за $12/год

Премиум подписка