«Нужен Донбасский Нюрнберг». Откровения донетчанки из Америки

Довоенный красавец-Донецк

НОВЫЙ АВТОР «КРУГОЗОРА»

Ирина Диез родилась в Оренбурге, в семье военного лётчика, прошедшего войну. Окончив музыкальное училище по классу фортепиано,  переехала в Донецк и окончила Донецкую консерваторию как пианист. Работала в Донецком театре оперы и балета, затем - в консерватории как концертмейстер.

Давно занимается литературным творчеством - пишет рассказы, стихи. В студенческие годы прослушала курс журналистики в госуниверситете и получила диплом журналиста-общественника. Печаталась в газетах, была редактором многотиражки, связанной с культурой Донецка. Член Союза журналистов Украины. После начала войны на Донбассе уехала в Америку. Живёт в Нью-Йорке.

О ВЕЛИЧАЙШЕМ ЗЛЕ

 Я пишу 9 мая. Этот праздник ощущаю с особенными чувствами. Не потому, что я дочь военного лётчика, молодого политрука Оршанского штурмового полка, кавалера двух орденов Красного Знамени, прошедшего Вторую мировую - вплоть до Праги и освобождавшего её. Это день памяти павших в войне, развязанной не нами, навязанной, принесшей неисчислимое число погибших и понимание на уровне подсознания: «война - величайшее зло».

Но я сейчас о другой войне — которая ох, как многих будоражит вот уже шесть лет. Я не политик, не автор «гражданских» статей, я не жертва. Хотя… как сказать. Я хочу написать правду от пострадавшего обывателя, пенсионерки, которая находится в Америке по причине личной и политической; которой пришлось вместо заслуженного отдыха снова впрягаться в работу, чтобы выжить. Я никогда не рвалась жить в Америке, хотя бывала здесь, поскольку приезжала в Пенсильванию в гости к дочери и внукам.

Начну со времени, когда было «Все хорошо, прекрасная маркиза, все хорошо…». Да было все хорошо. Я после окончания консерватормм работала концертмейстером в Донецком театре оперы и балета.

 Однажды в нашу труппу приехала прослушаться певица-сопрано. Махонького роста, с широкой улыбкой, демонстрирующей красивый белозубый ряд, и голосом, удивившем всех. Олесю взяли безоговорочно. Леся была разведена, но привезла с собой пятилетнего сына. Жила в квартире театрального дома-общежития, таскала часто болеющего Ваньку в театр на репетиции. Родом Леся была из Львова, там же окончила консерваторию, но, увы, не смогла остаться в труппе Львовского оперного театра. Однажды Олеся поделилась: её львовская родня нашла и купила квартирку для нее. В театр ее тоже взяли. Теперь она жила с сыном  и работала во Львове.

Мы с Лесей были дружны не только творчески – понимание распространялось и на наши жизненные взаимоотношения. Прошло лет семь. Как-то я поехала по туристической путевке в Венгрию, и проездом оказалась во Львове. Найти Лесю в театре было несложно, ее все знали, но она была на репетиции. Когда вышла, с ней был мальчик, уже новый, а возрастом - как прежний Ванька. Оказалось,  она снова вышла замуж и вновь  родила сына.

Мы гуляли по Львову, сидели в кафе, пили “каву”, было много тем - давно не виделись... Со вторым мужем она познакомилась тоже в кафе – подсел черноброво-черноглазый, заговорил, ну и… Леся только осторожно заметила, что потом узнала - муж входит в какую-то национальную группу, у них даже устав есть, и что-то еще.

Я пропустила между ушей: замужем, работает - я и рада за подругу. Она пригласила на дачу к ним съездить. Предупредила: меньше говорить на политические темы. Я немного удивилась, сделав жест «рот на замке».
Муж оказался красивым, явно не средне-украинской внешности - больше на венгра похож. Говорили про нашу дружбу с Лесей. Он что-то стал говорить про русских, я быстро парировала: «я по духу музыкант, а музыка интернациональна». И и тему закрыла...

Одна страница моей дружбы «восток-запад»

В начале десятых годов я работала в Донецкой музыкальной школе. Школьные планы и характеристики на учеников нужно было писать на украинском языке. Я этот язык могла воспринимать только на слух - я русская со всех корней моего семейства. Писала на украинском  такое, что  мои «языковые перлы» зачитывали на педсовете; я активно защищалась, объясняя, что я тут одна из России, потому и язык не знаю. Некоторые педагоги поддерживали, приводя довод: мол,  за Януковича голосовали, потому что тот обещал русский язык у нас   оставить, но... забрался в кресло -аи забыл об этом…

Немного отвлекусь, вспомнилось. Как-то в Донецк на гастроли приехал Львовский театр им. Заньковецкой. Все спектакли шли на украинском языке. Однажды я ехала в троллейбусе на репетицию, и туда же подсели две актрисы из этого театра. Они живо общались на своем чисто украинском, их говор был так мелодично красив, будто птички переговаривались. Народ застыл, прислушиваясь. Дамы, заметив это, замолчали. И вдруг чей-то голос: «Продолжайте, как же вы красиво говорите!» И даже кто-то захлопал, как в театре.

О толерантности к языку

Политика в нашей семье была «в почете» - родители и старший брат всегда слушали «Новости». Я не любила напрягать свои музыкальные мозги, только частично что-то вылавливала из их бесед. Политика и музыка для меня как-то не совмещались. Потому я не сразу включилась в тему “Украина засобиралась в Европу”. Вроде как  народ захотел стать европейским - выше зарплаты, уровень, культура, больше свободы; вот подпишем договор - и сразу перевоплотимся…

Пресс-конференцию Януковича и Путина накануне встречи  украинского президента с европейскими представителями по поводу подписания о вхождении Украины в Европу я случайно посмотрела по ТВ. (Если что-то пишу не так - это лишь доказывает мое восприятие  происходящего тогда, как  обывателя).

 После беседы обоих президентов (Путин был в Киеве) пошли вопросы журналистов из зала. Вот один из главных вопросов. (Это не стенография, потому могут быть мои неточности, но смысл сохранен).

- Как прореагирует Россия, если Украина подпишет договор с Европой?

 Путин поднял плечи и ответил неспешно:

- Мы уважаем нашего соседа, мы ведь братья, и каждый имеет право выбора. Мы не будем препятствовать, но и Россия, взвесив этот факт, тоже будет иметь свою реакцию. Наши связи братские, но мы имеем экономические тоже.

Я тогда подумала: как Украина быстренько повернулась к нам спиной. Подобно детям - выросли в доме, в семье, но вот пригласил сосед  побогаче – и прощай дом родной, и не вспомню.

МАЙДАН

А потом наступил год 2014-й... Янукович не подписал договор с европейцами, и тогда возмущенные студенты, так уповавшие на вход в Европу, собрались на площади, организовав Майдан. Да, так сначала невинно и называлось - студенческая демонстрация. А к ней в поддержку присоединились взрослые дяди, стали выступать у микрофона. Горячо выступали, все на украинском, и я не успевала перевести в уме.

 Я мало что понимала, приходила на работу, все что-то обсуждали в коридорах, но пока была просто смута. А смуты в финале ослабевают и все обычно забывают. Но включив утром телевизор, я увидела что-то уже опасное. Какие-то перестрелки, заслоны рядов людей в форме (?) Я тогда и не разбиралась, и я их на экране раньше не видела. Противостояние, борьба, драка,  а потом появились уже новости, что стреляют в народ снайперы. Я точно видела кадр, как один парень в красной куртке поспешил к упавшему человеку, но вдруг он сам дернулся спиной и упал на землю, неподвижно застыв. Первый раз я видела смерть, заснятую в кадре, который проигрывался с комментами по ТВ много раз. Я сочувствовала только матери этого парня, чью смерть прокручивали на протяжении дня с комментариями по телевидению. Никому не пожелаю такой многоразовой казни материнского сердца…

Уже тогда пошли разговоры, что во всем видна «рука Москвы». Но позвольте - кадры, откуда именно стреляли снайперы, показывались с точностью, как будто операторам были известны эти точки. Как можно заранее знать места, откуда стреляли, и холодно снимать?..

Дальше - хуже. Коллектив школы разделился на два лагеря. Одни кричали: «Фашисты!». Другие переживали: «Что же это делается? Жили - не тужили, и на тебе…» Я относилась ко вторым. Корабль, на котором мы все плыли, стал трещать и раскалываться. А я, как говорила, я была вне политики…

 Весна приближалась. Народ стал выходить на улицы и площади. У нас в Донецке я как-то застала на главной площади две противостоящие группы. Возле памятника Ленину стояло большинство, там много российских флагов. Были выступающие у стоящего микрофона,  горячие речи. Я только смотрела на них и на противоположную сторону, где стояли люди с украинскими флагами. Они пели украинские песни, не слушая горячие речи  выступающих напротив.

Лозунги «Мы с Россией!». Напротив — крики: «Чемодан – вокзал – Россия!». Скандируют: «Хто нэ скачэ - той москаль!». Моё весеннее настроение улетучилось. Ходили слухи, что приезжали провокаторы и подзуживали народ.

А ещё - разговоры о референдуме, о самостоятельности Донбасса. Я вспомнила о своём турне по западу Украины, как во Львове мы с Лесей ехали в трамвае, я что-то рассказывала веселое на своём чистом русском. Она сказала: «Потише!», и я слышала, как что-то на “западенском” недовольно говорила в нашу сторону пожилая женщина.

...Вот по ТВ зловеще зазвучали разговоры о «зеленых человечках», появившиеся в Крыму. Как в каком-то приключенческом фильме.  У нас в Херсоне жили дальние родственники. Брат позвонил им - «Что за зеленые человечки у вас там?..».

Они подтвердили: да, ходят такие, но никому не мешают.

 Я же наблюдала кадры из Севастополя, когда на огромном российском флаге в несколько квадратных метров (сотканном когда??)  люди ставили свои подписи в поддержку выбора России. И такой же  огромный украинский «жовтно-блакитный» подписывали другие люди — как понятно, в пользу Украины.  У меня слёзы стали наворачиваться от просмотра этих передач. Я поняла сердцем и умом: это все не шутки, это серьезная болезнь и надолго.

...А как Украина отдавала Крым. Без единого выстрела и пострадавшего.

Сценарий? Референдум?

Прямой эфир из Киева. Генералитет Украины обсуждает обстановку в Крыму. Опять же - я не политический человек, я была зрителем разворачивающегося многосерийного каждодневного сериала о событиях в Украине. В передаче обсуждалась реакция Незалежной на «переход» Крыма в Россию. Я честно констатирую увиденное и услышанное мной в той передаче. Как усердно и часто проговаривалась людьми в кителях и погонах со звездами фраза: «Ни одного выстрела! Ни одного выстрела!».

Крым перешел в Россию бескровно…

Телевизор показывал военный состав кораблей, которые приняли присягу РФ, и тех, кто остался в Украине. Мне, аполитичной, было всё равно, в какой Крым я еду загорать - украинский (а всегда местные жаловались на безденежье зимой: «Только летом и зарабатываем на вас, отдыхающих») или российский - там русских отдыхающих всегда летом хватало со всех краев необъятной России.

И вот теперь мне самой предстояло выбирать и идти на референдум в Донецке. «Ты с кем»? - спрашивали меня на работе. Я не понимала, зачем вся эта политическая смута, в которую обратили народ? Я расстраивалась, что Украина теперь может стать не моей, хоть я и рожденная в России… А в школе в мою сторону ехидно шептали: вслед  «Вот она идет - «Слава Украине!».

…Ну почему всё так «смешалось в доме Облонских» двух “братских республик”?

Очереди стоявших донетчан в избирательные пункты, где надо было подтвердить свое желание «сепаратироваться», были огромными. Стоял солнечный день, людей было - как на  первомайских демонстрациях. Наш Дом областной администрации давно уже занят какими-то активистами, окружен танками, машинами. Люди,  проезжавшие в троллейбусах по своим делам,  в этом месте посматривали в окна – нет ли чего новенького?

«ГРАЖДАНОЧКА, ВСЁ БУДЕТ ХОРОШО...»

 В Обладминистрацию не пускали «с улицы» - я попросилась, сказала, что работала как журналист в донецких газетах, есть вопрос. Пропустили.

«Картина маслом»: маленький Смольный. Снуют люди, беспорядок,  некоторые вооружены. Остановила одно мужичка:

- У меня вопрос…

Участливо остановился.

 - Я простой донецкий обыватель, сказала я, но меня призывают сделать выбор. Зачем, что я подпишу, и что будет потом, можете мне помочь разобраться? - обращалась я с доверительной откровенностью.

- Гражданочка, - улыбнулся мужчина, - вы не беспокойтесь, все будет хорошо…

- Что хорошо? Я уже не буду в Украине? А если из Киева вас не похвалят, а еще и накажут?

- Вот только не беспокойтесь, все будет хорошо, идите, ставьте подпись. Или не ставьте, - он продолжал улыбаться.

Лето переставало быть томным….

В июне 2014 года у меня день рождения. Сначала у меня, потом у Леси. Мы с ней Близнецы, и не только по гороскопу - мы с ней творческие близнецы. Я всем говорила, что лучше голоса, чем Лесин, я не слышала, она же  убеждала, что удобнее и профессиональнее концертмейстера, чем моя персона, не знает. Нам бы с ней творить и творить…

Леся позвонила, поздравила с Днем рождения. Узнала, что летом еду к дочери в гости в Америку - та купила щенка дорогого, внуки тоже подросли.

- Приезжай потом во Львов! Тем более, у вас там неспокойно, все говорят… - голос звучал тепло и вкрадчиво. – Поживешь пока у меня, работу тебе найдем…

- Леся, с какой радости? У меня в этом году переаттестация - иду на высшую категорию, все нормально. Вот только летом съезжу к дочери…

- Ир, - прервала Леся, - приезжай, дело в том… война будет…

- Что за бред? Война в Украине? С чего бы это?

- Ир, я тебя пригласила - голос был сдавленным. – Приезжай, я тебе говорю…

 Через две недели уже я звоню подруге - поздравить теперь ее с Днем рождения. И снова:

- Я приглашаю тебя к себе. Имей в виду это! - так закончился наш телефонный разговор.

 Я очень люблю Донецк - чистый, в розах, акациях и каштанах, наполненный активными пешеходами, снующими иномарками,- город живет, столько много новых построек, зачем в Европу? - здесь и есть Европа.

 Через неделю после референдума стали строить баррикады. Темные шины, какие-то палки, конструкции. Жуть…. В нашем районе появилась такая же. Среди шин, как в убежище, сидит молодой мужчина. Нас предупреждали - лучше не лезть с вопросами. Но я журналист, не только музыкант. Подхожу близко, мужчина заканчивает перекус, видно принесенный из дома.

- Можно вопрос?- обращаюсь вежливо. Поднимает на меня глаза, но не колючий взгляд. Просто - что надо?

- Вот это – показываю рукой на баррикаду, - недавно появилось… Что будете защищать, можно просто вопрос жительницы Донецка?

- Здесь как раз въезд с объездной дороги…

- Я вот не понимаю, откуда все взялось? Что изменилось? Месяц назад все еще было спокойно…. Можете мне разъяснить – что происходит вообще?

- А вот что происходит, – голос усталый, возможно не спал долго. - У меня трое детей и жена, работа нормальная. И я жил себе спокойно. И ни в какую Европу я не собирался. А меня не спросили, завели Майдан, демонстрации протестов…. А мне это зачем? Моя семья жила, никого не трогала, а теперь меня призывают защищать Донецк. Мне это зачем надо было?

- И мне зачем? – вторю я ему в тон...

 Мой брат жил в районе, близком к аэропорту имени Сергея Прокофьева. Новому, современному – гордости Донецка и на тот момент - лучшему в Украине. Я уже не раз вылетала из него далеко за границу.  Стрелять и бомбить начали с аэропорта. Аэропорт закрыли в связи с военным положением. Военным…

СЛЫШНЫ РАЗРЫВЫ СНАРЯДОВ

Брат выходил и прислушивался, пытаясь услышать звук тяжелых снарядов. Дорогу за город перекрыли.  И все же иногда доносились звуки разрывов снарядов.  «Значит, правда…» - говорил он.

Его дочь вскоре перевели в Запорожье вместе с отделом. Племянница уехала, забрав  родителей из опасной зоны.

Между тем, учебный год заканчивался и приближался день отлета в Америку. Жизнь шла своим чередом, многое было по-прежнему. Я бегала по магазинам за подарками, квартиру просто закрыла на два ключа и …

 Еду на железнодорожный вокзал (аэропорт закрыт).  Лето, синее небо, солнце, цветущий Донецк, тихая музыка в такси. Смотрю - и горжусь своим красивым, современным, родным городом.

- Ну не верю, что может быть война, - вспоминаю Лесино предупреждение.

- Да погремят, побушуют и утихнут, – вторит водитель.

 И вот я уже в поезде. Плацкарт, я люблю смотреть в обе стороны. В соседнем купе женщины живо обсуждают стрельбу в Славянске. Вообще-то мы должны ехать через этот город, но едем в объезд — в связи с военным положением пути закрыли

– Опять «военным». Чушь какая-то…

 Я сижу напротив окна. Женщины возбужденно рассказывают новости. У одной муж милиционер - его забрали в Славянск, у другой вызвали в военкомат и отправили туда же…

Я задумчиво смотрю в окно.  И вдруг… Вы помните составы, везущие новенькие автомобили на продажу? Я тогда думала - «мне бы одну такую...» Но тут – проезжает подобный состав, только... со свежевыкрашенными зелеными танками. Это, повторяю, было ещё на территории Украины, в июне месяце.

«Ир, приезжай, будет война….» Я вспомнила, кто был муж Леси, и что он входил в какую-то национальную группу. ПА эропорт близко, но не настолько, чтобы услышать оружейные залпы. Приехали…

Мысли: “Оставила квартиру”, «Что будет?», «Нет, ерунда какая-то, быть не может»…

Вот с такими настроениями я прилетела в Америку, к дочери.

 Немного продолжения. Дочку с зятем не отпустили в Донецк.    «Пережди, тебе полгода по визе можно оставаться в Америке. Рассосется…»

ЖДУ И НАДЕЮСЬ

 Зимой я снова  отправилась в Донецк - я успела еще повидаться в Запорожье с братом - у него рак, и это была наша последняя встреча…

 А потом приехала в опустевший вдруг Донецк. Уехала половина города. Кто в Украину - «Слава Украине!», кто в Россию, кто туда куда смог. Зимы в Донецке вообще-то серые, на этот раз было серо и в душе. Заметила, как в одном магазине, когда-то популярном у донетчан, стояла очередь пожилых людей. Поднялась на второй этаж и увидела большие кастрюли-котлы. Раздавали горячий суп…

«Да не будет никакой войны!» - вспомнила свое настроение перед отъездом.

Эх, тогда еще не было пропускных пунктов на границе (граница внутри Украины!?), собирающих многочасовые очереди машин, в которых дерут деньги с граждан обеих сторон…

Я заехала к моей однокурснице в Луганск. Ночь проговорили.

- Ирка, поначалу ничего не понятно было. Мы вообще на дачу всей семьей, с матерью старой поехали. Урожай тогда был – ну, просто и фрукты, и цветы, как взорвались! А за забором…. То отряд украинцев идет - в чем есть, вплоть до резиновых шлепок на босу ногу – «забрали на войну»… Я им вынесу ведро яблок, они – «Спасыбо, тётэчка!» Русские потом появились - им даю подкрепиться - «Спасибо, мать!» Все родные…. Но когда украинский «литак» у нас появился, так низко летел, что я его лицо видела. А потом стрелять начал по нашему профилакторию… А там больные! И опять летит низко, и вижу его улыбку… - подруга начитает плакать. - Не прощу!.

 Я тоже вспомнила видео в интернете: темно, двое в танке, щель, в которую видно впереди село.

- Стреляй! - слышу команду.

Так я ж нэ бачу! - в ответ дрожащий молодой голос.

«Стреляй, видишь объект!

И снова почти молящее:

 -  «Та я и правда - ничого нэ бачу!

 Потом кадр прервался. И я понимаю всем сердцем, что забранный молодой хлопец с украинской деревни, насильно оказавшийся в танке, просто не хочет стрелять по живому, плачет, что ничего не видит, но его силой заставляют сделать подлый выстрел - по живому объекту, когда-то братскому. ( И ведь кто-то записал это на телефон).

Все, что происходило на моей  родной земле, уже было далеко, и мало мне понятно. Новости только из компьютера по интернету…. Но вот и мне пришлось заплакать.  Я не знаю, что значит стрельба в городе, я не различаю, как мои знакомые донетчане, которые остались там, могут безошибочно опознать звуки разных орудий, прямо как военные специалисты, и что они порой засыпали под эти звуки….

 Я не знаю, кому пришло в голову пленных украинцев провести по главной улице Донецка, подобно пленным оккупантам во время Второй мировой, и как им кричали женщины проклятья за убитых сыновей и детей, как они понуро шли шеренгами, и что их ждало впереди? Законы войны жестокие…

Я видела этот кадр в интернете, и я вдруг так живо вспомнила наши летние дни в Донецке, когда был «Евро футбол 2012». Всего два года назад… Как был наполнен город фанатами, как они размахивали своими эмблемами, выкрикивая: «Оe, оеое ое!» И как все перемешалось в энергичном безумии и возбуждении. Как ликовали тысячи болельщиков на стадионе, как сидели бок о бок, и может те, кого сейчас вели постыдно, как врагов по площади, сидели вместе с донецкими парнями - мужиками, пили пиво и кричали: «Гооол!!» В единении момента!

Кто же вас так рассорил и перессорил, люди вы мои дорогие?

Донецк и сейчас - чистый, зеленый, только намного пустой… Какая-то жизнь там идет, но ведь уже шесть  лет войны... Глупой, выдуманной, перманентной, обедневший и убившей тысячи людей, а кому-то принесшей «миллионы». И ни капли совести и покаяния!

 Зачем все это? Только ли все началось с эмоционального собрания студентов на площади: «Хотим в Европу! Пустите нас!». Кто воспользовался и все этот ужас  устроил?

 Молодые женщины и девушки тысячами уехали из Украины работать не на квалифицированные работы в Италию, Испанию, Польшу, Америку… Тысячи мужчин погибли на войне - те, чья задача осеменять нацию, быть на рабочих местах. Поднимать экономику.

Я сочувствую тем и другим. Потому что все – люди. Но именно в Донбассе есть кладбище погибших детей… А эти бессмысленные, случайные жертвы - за что?

 Да и мы пострадали. Только ушли на пенсию и еще работали - появились деньги, и все принялись за ремонты квартир. На старость… Обновили мебель, купили плазменные телевизоры: «Отдохнем по вечерам, будем смотреть интересные передачи, фильмы» - мечталось...

Мы встречались тогда на работе, в сквериках, обсуждали жизнь детей, внуков, мы ждали старости, не боясь - впереди отдых!

А попали на войну. И нет нам всем покоя ни за себя, ни за детей. Все перевернулось. Кому-то это надо было - кто  на войну смотрит со стороны, развлекаясь и обогащаясь.

Многим пожилым пришлось ехать на чужие земли, продолжать работать, выкручиваться при любых условиях, снимать углы при отремонтированных квартирах, а то - сесть на шею детям, которым итак тяжело.

Для меня война на востоке Украины - не политическая акция, не освободительная, защищающая, а что-то наподобие фарса. Затянувшегося и жестокого. Кто кукловоды - имена пока не открыты. Будет ли суд происходящему? А он нужен. Нужен «Донбасский Нюрнберг».

Здесь, в Америке, я познакомилась с женщиной из Одессы. Она работала в пресловутом сгоревшем Доме профсоюзов. В здании была общая столовая. Там моя новая знакомая случайно, в очереди познакомилась с молодыми людьми. Однажды те предложили ей почитать газетку - небольшую, как малотиражка.

- Я просмотрела дома и напугалась, - рассказывала она. Профашистские идеи! Какое-то время боялась даже ходить в столовую.

Война на Донбассе подобна детективной истории. Еще не появился месье Пуаро, чтобы разгадать ее смысл, истоки и «героев». Но он появится. И даже после вранья, увы, с обеих сторон. Я надеюсь.

...Да, я простой обыватель. Но живой и ждущий. Я никого не обвиняю и не защищаю. Я просто жду исторических выводов - честных и справедливых. Ведь речь не об ошибках, на которых учатся. Эти ошибки ждут разбора и осуждения истории.

Теперь только во сне я вижу прежний живой, чистый, красивый Донецк. Мне за мою жизнь может так и не удастся увидеть его «ожившим». Как тот дуб в «Войне и мире» Толстого. Но мы все ждем и надеемся.