МАЛЕНЬКИЙ АНГЕЛ

Полина Жеребцова не новичок на страницах "Кругозора". Она была Гостем апрельского номера, в нём же опубликованы фраменты её волнующего "Дневника" о тяготах военного лихолетья в чеченском Грозном. Сейчас эта молодая журналистка и писательница из Чечни живёт в вынужденной эмиграции в Финляндии, где продолжает свою творческу деяельность. 

Давным-давно стоят здесь пятиэтажки. Их строили полукругом.  Теперь, с внешней стороны они сильно разбиты, но в середине, во дворе, живут люди. В нашем подъезде - трое: бабушка Вера с внучкой Любушкой да я. И все, больше никого нет. Зато в других домах много жильцов: в одном подъезде четыре - пять семей. Есть дети.

Моя соседка Любаша светленькая. У нее серые глаза. Косичек девочка не носит. Волосы вольно летят во все стороны и волной бьют по худым плечам. Наверное, как все дети, Люба любит мороженное и танцевать. Но кто оценит все движения рук, блеск глаз, повороты? Разве что мутное разбитое зеркало...
 
Девочка часто простуживается и болеет. Бабушка Вера лекарства отрицает, готовит отвары из трав. "Пенсию задерживают, а кушать хоть так, хоть этак - надо", - повторяет моя старшая соседка. Сегодня она посадила под своим окном лук и сообщила, что на грядке есть и моя доля. Всегда эта женщина находит себе дело. Странная. Ежедневно убирает двор...

Мне тридцать три года. Я холостяк и безработный. Малыши нашего двора рассматривают меня молча. Только Любаша одолевает вопросами:

- Почему куришь? Там яд! А где твои дети?

Бабушка шлёпает ее и гонит.  Девочка ответов моих не ждет. Ее звонкий "привет!" повторяется до двадцати раз за день. Ох! Надоела она мне! Только вот уже дня три не видно маленькой болтушки во дворе.

Здороваюсь с бабой Верой:

 - А где внучка?
 
 - Температурит, - вздыхает бабушка.
 
Вытаскиваю из кармана свой ужин - банку сгущенки. Соседка Вера кивает, благодарит. Скрывается в своей комнате.

Проходит одна неделя, другая ... Вопросницы - Любы не видно. Пусто как-то. Напрашиваюсь к соседям в гости.
 
- Заходи, - соглашается старушка
 
Удивленно смотрю на узкую больничную кушетку. Очертания совсем маленькой Любаши неясны. Она кажется мне прозрачной. В руках у девочки фотографии:
 
- Это мама, это папа, это Сашка, мой старший брат. - Любаша внимательно смотрит на меня и молчит.

 -  Не волнуйся! Они скоро приедут из беженцев, - говорю я ей, просто, чтобы что-нибудь сказать.

 - Нет, - качает головой Люба, - Они в доме были. А самолет: у-у-у!... Мы с бабушкой успели в подвал. Мама, папа и брат задержались, брали в подвал одеяла, еду...
 
Смутная догадка давит мне на плечи. Бабушка Вера не плачет, просто говорит:

-  Напрямую попали. Я никого не нашла. Только, лоскуты от платья невестки и пуговицы...

 - Мне снился инопланетный корабль! - перебивает девочка, - они все прилетели на Землю. Огни!.. Свет красивый, он розовый и голубой!..
 
Я киваю. Молча достаю последние сто рублей. Вру, что заработал, путаюсь, говорю, что это - задолженность по зарплате.

 Через два дня Любаша умерла. Совсем незаметно - тихо, во сне. Бабушку Веру увела к себе ее старенькая одинокая подруга. В своем подъезде я остался один.