У БЕРЕГОВ ИГРИВОЙ ЛАПАТАЙИ

Ушуайя (Ushuaia) — «место, где восходит солнце» — административный центр аргентинской территории (Argentina). По-испански это звучит как музыка, как вступление Бадди Рича в его соло на ударных. Territorio Nacional de Tierra del Fuego e islas del Atlantiko Sur. Что в переводе означает — Национальная территория Огненная Земля и острова Южной Атлантики. А Лапатайя (Lapataia River) — название, данное индейцами местной горной речке. Тоже неплохо звучит и напоминает что-то из латиноамериканского джаза новоорлеанского периода…. Переводится оно, как «место, где самый лучший лес»…

О качестве леса тому, кто бывал, например, в Карпатах, конечно, можно было бы спорить. Здешние отроги одной из самых длинных горных систем земного шара относительно невысоки, изобилуют речками и озерами, и покрыты разнообразной растительностью. После сплошных льдов и снегов Антарктиды их зеленый убор кажется не просто хорошим, а прямо-таки сказочным. И, сбегающая с вершин, словно лопочущая что-то на неведомом никому журчащем языке, Лапатайя — очень мила. Просто лапушка… Окруженная загадочным лесом. Это, конечно, не корабельные рощи. И даже не наш родной — хвойный или смешанный. Он состоит преимуще-ственно из буковых и лавровых зарослей, а также других малознакомых деревьев и почти непроходим. Ботаники определяют его, как листопадно-вечнозеленый. Добавьте сюда еще красок хрестоматийной «золотой осени», и этого достаточно, чтобы отдаленно представить природный заповедник на границе Чили и Аргентины.

В его центре расположена «игрушечная» железная дорога. На самом деле она — настоящая. Узкоколейка, построенная если не в конце ХІХ-го, то в самом начале уже прошлого века. Она сразу ориентировала любопытных, откуда дровишки… Дет-ская железная дорога в Сырецком парке Киева выглядит значительно фундаментальнее. Хотя и не такая красочная и «антикварная». Красный, сверкающий медью и никелем, важно пускающий клубы дыма и пронзительно гудящий паровозик, не напрягаясь, тянет от одного заманчивого объекта к следующему несколько разноцветных вагончиков.

Пассажирам здесь — раздолье. Никто не толкается. К их услугам предлагаются места обычного — туристского, первого класса и даже — президентского. За ваши деньги — любой каприз. В кассе-избушке без всякой очереди вы можете даже взять «до детства прощальный билет» и отправиться в путь… Протяженность дороги — 14 километров. Она соединяет семь крохотных станций, последняя из которых называется не иначе как «Fin del Mundo» — Край света… Есть там и миниатюрная будка — почтовое отделение, где можно проштемпелевать корреспонденцию или отметить командировку… Ведь иногда не знаешь, куда тебя вдруг занесет.

Вся эта развлекательная идиллия с миниатюрными ресторанчиками, кафе, сувенирными лавочками и ценами, обратно пропорциональными размерам объектов, царила здесь далеко не всегда. Раньше дорога была живой транспортной артерией, доставлявшей ближе к порту тот «самый хороший лес», который заготавливали заключенные. В честь одного из бывших «зэков» по имени Пипо, рискнувшего совершить отсюда побег, названа даже одна из речушек — Rio Pipo. По сути, это была «ихняя» Сибирь, место ссылки, каторга. Только климат — значительно мягче. Зимой температура редко опускается ниже нуля, а летом — в среднем составляет 18 градусов плюс.

Мы с удовольствием побродили в этих красивых местах, вдоволь налюбовавшись горными озерами, речными, лесными пейзажами и паровозиками. Потом, наскоро перекусив бутербродами, и, взяв на прилавке заведения «WORLD’S END» зеленые визитки с изображенными на них китовыми хвостами, отправились в обратный путь. С нашими кошельками задерживаться тут не имело смысла. В качестве сувениров я отщипнул себе пару веточек неизвестной вечнозеленой колючки и подобрал на горной тропинке несколько камней вулканического происхождения. Возможных свидетелей рождения Анд, которые ученые считают молодыми горами, не утратившими своей «творческой» активности. Но перед выездом из заповедника, всех пассажиров нашего роскошного автобуса экскурсовод попросил выйти и… разгрузить карманы, отягченные фрагментами Огненной Земли. Чтоб не повадно было растаскивать ее по разным континентам. Вот гид какой попался… А ведь площадь этого уголка природы даже без неисчислимых прилегающих островов — 72 тысячи квадратных километров. Не учитывая толщины…

Теперь, правда, на пару квадратных сантиметров меньше. Виноват… Они остались лежать в моей ладони. Не думаю, что огнеземельцы после этого станут пересчитывать свои камни. Как тот английский математик, который, не выходя из дому, умудрился сосчитать на каком-то пляже всю гальку… Явив миру, при помощи созданного им метода, пример блестящего виртуального учета. Разве-что захотят построить социализм?

Через непродолжительное время наш автобус остановился еще раз. Неужели снова проверка? Нет. На сей раз по просьбе Владислава Тимофеева, который изъявил настойчивое желание возвратиться в город пешком, что вызвало в наших рядах некоторое замешательство. Он же спокойно закинул на плечи рюкзак, сделал нам ручкой, и пошел… Как мне захотелось тогда составить ему компанию. Но я не был готов к такому походу. А Влад все предусмотрел заранее. И не зря он един-ственный из нас прихватил с собой на эту экскурсию свой антарктический рюкзак, где, должно быть, находилась провизия и все необходимое для путешествия. Прошагав около 20 километров, он вернулся на «Горизонт» к ужину, довольный и полный новых впечатлений…

Начальство на судне уже начало было тревожиться, но Дима Сухомлинов всех успокоил, сказав, что Владислав – человек опытный и с ним все будет в порядке. Они по выходным, во время зимовки на станции, не раз вместе ходили в дальние походы в горы, на соседние острова, наблюдали за морскими котиками, пингвинами, другими обитателями Антарктики. И даже обнаружили и тщательно обследовали совершенно невероятную ледяную пещеру. Сам Дима, работавший одно время на Севере, очень увлекается лыжами, особенно – горными. Организовал он разминочную «слаломную» трассу и на Галиндесе, где в редкие часы досуга, совпадающие с хорошей погодой, устраивал соревнования зимовщиков.

А в тот воскресный день мы с Димой, огорченные неудачной попыткой попасть в военный музей, который был выходным, прошлись по немногочисленным улицам, осмотрели бронзовые бюсты основателям городка, мемориал героям Мальвинских островов и другие местные достопримечательности. А на обратном пути заглянули на расположенное неподалеку от порта небольшое городское кладбище, где сделали для себя неожиданное открытие. Покойников там не зарывают в землю, а вместе с гробом закладывают в бетонные ниши со стеклянным окошком или ставят в склеп. Это – кто богаче. Объясняется это, видимо, тем, что город стоит на скальном грунте и вырыть могилу там практически невозможно. Все остальное осталось для нас загадкой. У каждого захоронения – медная табличка, на которой чеканятся имена усопших, орнаменты, другие элементы оформления. А еще рядом с гробами находится множество мелких вещей: фигурки, подсвечники, домашняя утварь, детские игрушки, искусственные цветы.

И еще одна пикантная деталь. Убедившая нас, что местные жители, как истинные дети природы, потомки кечуа и пешересов, а также малоизвестного бродячего племени «оно», не страдают комплексами... Почти напротив кладбища, через дорогу был, как мы поняли, общественный туалет. Но удивило нас не место его расположения – в общем-то, очень нужная и важная вещь, особенно там, где бывает много людей – а необычная его архитектура. Он состоял лишь из двух бетонных стенок, составленных буквой «Г», направленных углом в сторону улицы. Больше ничего там не было. Кроме вида на море. Очевидно, объяснялось это той же банальной причиной невозможности сделать яму. Похоже, что там кто-то обязательно должен стоять «на стреме». Иначе, представить себе пользование этим оригинальным коммунальным сортиром – трудно. Но, если очень хочется, то можно…

Остаток того воскресного дня был посвящен прогулкам по вечернему городу, в котором уже все казалось знакомым, изучению витрин с антарктическими сувенирами, которые составляют определенную статью доходов местных бизнесменов, а также разглядыванию судов, стоявших у пирса. Это занятие было моим излюбленным «хобби», особенно если дело касалось парусников. А тогда рядом с нами покачивался на волнах великолепный немецкий фрегат. Мастерски реставрирован, или прекрасный «новодел», сработанный в старинном стиле, в ажуре парусов и пеньковых канатов, он был насквозь пропитан вольным флибустьерским духом. На его грот-мачте находилась даже бочка для наблюдателя, впередсмотрящего, прозванная моряками «вороньим гнездом». И, между прочим, самый современный навигационный радар…

Напротив, по другой стороне причала, совсем близко от «Горизонта» стояло под разгрузкой мощное, окрашенное в белый и ярко оранжевый цвета, аргентинское судно «Antarctic I» местной приписки. Единица в названии предполагает наличие и второго такого корабля. Красиво жить не запретишь… На таком гиганте не страшно выйти в море в любое время года. Тогда же у меня мелькнула мысль, что создать подобный красавец для антарктических исследований Украины вполне по силам судостроителям Херсона или Николаева. Да и киевские корабелы тоже кое-что могут…

А уже перед самым нашим выходом из Ушуайя у причала пришвартовалось крупнотоннажное судно из Севастополя – «61 год Великого Октября» под флагом Панамы… Вряд ли его создатели – наши земляки – в 1978 году могли бы вообразить, куда занесут ветры социально-рыночных преобразований их революционное детище. Воистину, пути Господни – неисповедимы …

Команды капитана: «Убрать трап!» и «Отдать швартовы!» раздались, конечно же, в понедельник, когда можно было покончить с формальностями, связанными с отправкой судна. Незадолго до этого мы еще успели сделать мелкие покупки в местном двухэтажном «супермаркете», быстро «прозондировав» его отделы вместе с Алексеем Чепыженко, который, несмотря на расстроенные чувства по поводу недавней потери прибора, оказался человеком весьма практичным и хозяйственным. Учитывая его зарубежный опыт, я охотно прислушивался к его замечаниям о целесообразности тех или иных приобретений. И должен сказать, что дельные советы Ильича помогли мне избежать лишних трат.

В 12 часов 15 минут, завершив бункеровку, «Горизонт» отвалил от последнего причала на краю Земли… Невдалеке от нас тут же появился бойкий лоцманский катерок «Nativa» и мы полным ходом двинулись за ним вслед. Решено, что мы снова следуем в Буэнос-Айрес…

Проведенные начальством предварительные переговоры с Антарктическим центром Аргентины, вселили надежду на возможную организацию совместных работ на континентальном шельфе. После ряда деловых встреч со своими аргентинскими коллегами и сотрудниками нашего посольства они попутно посетят «праздник, который всегда с тобой», а оттуда вылетят на родину. В этом случае трудно было желать им какой-то определенной погоды, чтобы не попасть впросак. Пожелать хорошей – сразу отправятся домой, плохой – задержатся на денек в той глуши, что за тысячу километров от Бердичева… Тут уж, как им повезет.

Наше возвращение к Атлантическому океану происходило через канал Бигль. Английское слово «Beagle» имеет три значения: «коротконогая гончая собака», «сыщик», «шпион»… Пытаясь сообразить, откуда мне знакомо это название, я порылся в словарях, но иного толкования не нашел. И вдруг меня осенило. Так это же знаменитое судно, которое прославил Дарвин в своей книге «Путешествие натуралиста вокруг света на корабле «Бигль»! В 30-е годы позапрошлого века, выполняя задание Британского адмиралтейства, оно проводило в этих краях гидрографические работы, занимаясь съемками берегов Южной Америки. Среди имен кораблей первооткрывателей, собранных каронимистом Н. Калановым, оно не встречалось. А ведь, следуя традициям наименования экспедиционных судов, тут должен быть какой-то секрет. Только вот выяснить, кому принадлежит первенство – кораблю или каналу, мне не удалось.

Левый берег канала аргентинский, а правый – чилийский. Разделение это произошло после освобождения этих стран из-под власти испанской короны. Следы колониальной зависимости остались сегодня, наверное, лишь на небольшом островке Harberton, расположенном почти посредине канала, а потому принадлежащем только пингвинам. Когда наше судно проходило мимо их колонии, они стояли у самой воды, как матросы на всплывшей подводной лодке. То была наша последняя встреча, а, следовательно, и прощание с этими забавными птицами, ставшими живым символом холодной Антарктиды. Что не мешает им, однако, появляться у берегов Австралии и Новой Зеландии, на юге Африки, и даже на бразильских пляжах. Голод – не тетка. Чтобы выжить, в поисках пропитания, пускаться в рискованные путешествия иногда приходится не только пингвинам.

Во второй половине дня скорость судна возросла с 12 до 13,7 узла, а волнение уменьшилось до 3 баллов. Вода плюс 8 градусов, воздух – вдвое теплее. Атмосферное давление 755 мм ртутного столба. Идем полным ходом.