Вадим и Галина Ледогоровы: "Мы не коммерсанты. Мы - миссионеры"

Прав, как всегда, поэт: распространенье наше по планете особенно заметно вдалеке. Еще более особенно, добавлю от себя, оно заметно в такой стране, как Новая Зеландия, которая еще дальше от остального мира, чем Австралия, куда редкая птица долетит, если это не ее родина.

Прознав, что в далеком этом далеке существует русский театр, которым руководит Вадим Ледогоров, сын знаменитого во дни нашей молодости и зрелости актера Игоря Ледогорова (ведущие роли в театре Советской Армии, во множестве фильмов), я с ним связался, пригласил к нам в рубрику и отказа не встретил. В назначенное время, когда у нас в Мичигане было 6 часов вечера среды, а у них в Новой Зеландии 10 утра, четверг, гостей явилось двое: киноактер, бывший артист московских театров Вадим Ледогоров и его жена Галина Ледогорова-Самойлова, в прошлом - актриса московского театра имени А.С. Пушкина. Читатель скоро поймет, почему говорили они со мной из разных городов, а я пока скажу спасибо чуду по имени Skype, которое поддержало нашу беседу "на троих".

- Не довелось мне, Вадим Игоревич, увидеть вашего отца ни в одной из театральных ролей, зато я видел фильмы, в том числе на военную тему, где он играл храбрых, сурового нрава генералов и полковников. Но это в кино. А был ли он храбрым в жизни?

Вадим Ледогоров: - О, да! Напугать его ничем нельзя было. Он гордился тем, что много военных ролей сыграл, что его отец был кадровым военным, но сам к чинам никогда не рвался, перед чинами не преклонялся. В молодости, если шел по улице и видел, что обижают человека, - бросался бить обидчика. С возрастом, конечно, драться перестал, но стоять за справедливость - это оставалось при нем до конца дней.

- Вопрос о храбрости вроде бы не имеет отношения к интервью, но мне кажется, что вы унаследовали от отца это качество, иначе бы не отважились открыть театр, да где! - в самой Новой Зеландии.

- Я бы сказал, у моей жены храбрости больше. Она, совсем как мой папа, часто более активно, чем я, бросается на защиту справедливости.

- Открывать театр - тоже вы бросились, Галина Алексеевна?

Галина Ледогорова: - Да, литературно-драматическую студию открыла я, Вадим меня поддержал. Идею ее создания подала журналистка Альбина Хотченко. Первый творческий ребенок, здесь у нас родившийся, - вечер, посвященный 200-летию со дня рождения Пушкина. С тех пор уже полтора десятка лет студия представляет по два, по три премьерных спектакля в год. Есть у нас и детская студия "Фантазеры", ее я задумывала для детей, чтобы через игру на сцене, через детские стихи и сказки сохранить у них русский язык. Спектаклей тридцать уже прошло. Почти все лучшее, что есть в русской драматургии детской: Шварц, Маршак, Михалков, - мы поставили.

- Так ли уж важно детям сохранять русский язык в англоязычной стране?

Г.Л.: - А зачем от него отказываться, если он уже с тобой, если на нем дед с бабой говорили, и родители говорят, и его не надо заново учить? Мы везли из России три шкафа книг, все это читалось-перечитывалось, и вот результат: наш старший сын Никита по-русски говорит с удовольствием, без акцента, младший, Саша, здесь родился, но русский язык у него свободный, хоть и с небольшим акцентом. Оба понимают, что два языка - лучше, чем один.

В.Л.: - Новая Зеландия, страна эмигрантов, приняла тысячи шотландцев, англичан, голландцев. Многие, здесь оказавшись, намеренно отрезали себя от прошлого, мол, пусть дети растут новозеландцами. А дети, взрослея, начинали интересоваться своей родословной, ехали повидать историческую родину. Потому что от корней не уйдешь. Язык - хранилище культуры и мировоззрения народа. Никита, когда ему тоскливо и скучно бывает, смотрит русские фильмы, считает, что в них, даже не очень хороших, есть что-то важное, чего не найти ни в американской, ни в итальянской или французской ленте.

- Сыновья вас не упрекают за то, что вы за них выбрали страну, в которой им жить?

- Когда-нибудь они сами ответят на этот вопрос, а пока что свою жизнь в Новой Зеландии воспринимают как данность.

Г.Л.: - Саше уже 17 лет, студент колледжа; Никита учится в институте, осваивает что-то связанное с компьютерами. Саша с пяти лет играл в детской студии, сейчас перешел во взрослую, занят почти во всех спектаклях, но становиться артистом не желает...

- Готовясь к эмиграции, мы перебираем десятки вариантов, прежде чем остановиться на одном, не всегда лучшем. Вам такое знакомо?

Г.Л.: - Ох, это была молодая романтическая авантюра! Я всегда любила путешествовать, что-то новое познавать. А в России - начало 90-х, перестройка, кругом нестабильность, в театре непонятно что творится, то же и в кино. Мне же хотелось покоя и красоты, которые еще где-то есть. И я, посмотрев по телевидению шикарный фильм про Новую Зеландию, ее потрясающую природу, сказала Вадиму: "Хочу жить в этой стране". Не верила, что эта шутка осуществится, думала, просто так поговорим, а оно вышло серьезно: уже подали документы, и квартиру продали, назад дороги нет! Когда мы с Вадимом и 4-летним Никитой оказались здесь, вы не поверите, со мной был шок, я почти целый год прорыдала! Поняла: всё, приехали, деваться некуда. Но когда наш Шурик родился - свыклась, успокоилась.

- Вадим, вы были актером театра Российской Армии...

В.Л.: - Ко времени отъезда я перешел в театр имени Пушкина, окончил режиссерский курс в ГИТИСе, увлекался русской классикой, и мне в 90-х применения не было нигде: люди перестали в театр ходить. Но я не надеялся, что и в стране, куда мы ехали, мне повезет заняться своей профессией.

- Ошиблись: вам таки повезло. Как скоро?

- Почти сразу. Стал искать возможности поработать актером. Кое с кем поговорил, получил пару советов: не тратить зря силы, поменять профессию. Но я упрямый. Решил: нет, дорогие мои, ничего менять не буду. Завкафедрой актерского мастерства в институте UNITEC мне предложил провести мастерскую неделю со студентами, сделать с ними дипломный спектакль, потом оставил при кафедре, и когда я получил предложение работы в другом городе, то не смог его принять - студенты чуть не плакали, просили их не покидать. За двенадцать лет преподавания в UNITEC и в Selwin College ставил с англоязычными студентами по пять спектаклей в год.

Г.Л.: - Всегда очень серьезно относясь к работам Вадима, стараюсь его не хвалить, но его первый спектакль на английском языке, чеховские "Три сестры", я смотрела три раза, и всякий раз по-новому. Студенты не играли - они жили чеховскими образами!

В.Л.: - Во время спектакля у меня было ощущение, что студенты играют на моем родном языке. В антракте подхожу к помощнику режиссера и минут пятнадцать втолковываю, где что вышло хорошо, а что не очень, делаю какие-то замечания, прошу что-то подкорректировать, а он смотрит на меня во-о-от такими глазами и спрашивает: "Pardon me?.." Оказывается, все пятнадцать минут я говорил по-русски! После "Трех сестер" я с ними поставил чеховские "Вишневый сад", "Дядю Ваню", гоголевского "Ревизора", из Шекспира - "Бурю", "Двенадцатую ночь"...

- Вы настолько хорошо владеете английским, чтобы читать лекции, ставить спектакли?

- Тут, наверное, сработала актерская натура. Пока руководил актерской школой при университете Te Wananga o Aotearoa, я смело говорил со студентами, набирал от них. И довольно быстро наработал. Когда занят делом - нужные слова приходят сами.

- А у вас, Галина Алексеевна, какие отношения с английским языком?

В.Л.: (шепотом) - Скажи: "Замечательные: я его не трогаю".

Г.Л.: (смеется) - Не скажу, что он у меня очень хороший. Нормальный. Первое время стеснялась говорить, потом стала разговаривать - и всё. Кому надо, тот меня понимает.

- Прочитал в Интернете, что Ледогоровы-старшие вскоре после вас тоже переехали в Новую Зеландию, а отец даже участвовал в спектаклях.

В.Л.: - Он сыграл Фирса в "Вишневом саде" на английском языке, еще мы сделали чеховский вечер, семейный: "Предложение", "Медведь", рассказы читали.

- А где ваша мама?

Г.Л.: - Вон она стоит, видите? Сталя Алексеевна, привет, моя хорошая! У моей свекрови две профессии - архитектора и режиссера. С тех пор, как не стало Игоря Вадимовича, она особенно нуждается в поддержке, Вадим сейчас больше времени с ней проводит.

- Вот почему вы со мной говорите из разных городов! Как они называются?

В.Л.: - Галя находится в Окленде, это самый большой город Новой Зеландии, там треть населения страны живет, а я - в Путаруру, хороший маленький городок.

- Воображаю, как пело ваше сердце, Галина, от одних названий: Те-Каухата, Таупири, Нгейта, Уикато...

Г.Л.: - Ой, пело! Ой, пело! Не только от названий. Жизнь размеренная, никуда не надо торопиться, тихо, спокойно. А природа здешняя побеждает всё! Круглый год зелено, деревья зимой цветут, в Окленде снега нет, приезжаешь в Маунт Кук или Раупеха - видишь покрытые снегом вершины гор. Около двадцати лет мы здесь живем, и я не устаю поражаться красоте вокруг. Описать словами эти райские уголки невозможно, их надо видеть.

- Много ли зрителей собирают ваши спектакли?

- Не скажу, что очень много, мы ведь, скорее, театр камерный. Но в зале пустых кресел нет. В одном лишь Окленде, по разным подсчетам, от 5 до 7 тысяч жителей, говорящих по-русски, среди них - наши зрители. Всю работу по подготовке спектакля мы с Вадимом выполняем сами: на нем художественная часть, на мне - декорации, реквизит, костюмы. У нас нет своей сцены, мы арендуем залы, это стоит безумно дорого. После каждого спектакля я говорю: все, это последний раз! Проходит неделя, другая - появляется новая творческая идея и переходит в творческое горение.

- Это горение кто-то подпитывает финансово?

- Мы держимся на большом энтузиазме. На некоторые проекты получаем грант от местных властей. А последние два года существуем на...

В.Л.: - ...на подножном корму...

- Корм - от продажи дорогих билетов?

Г.Л.: - Билеты у нас дешевле, чем в ином кинотеатре. Мы не коммерсанты, мы - миссионеры русской культуры.

В.Л.: - Первое время, когда я здесь встречался с англоязычными, они спрашивали: "Русский? Водка, КГБ?" - я отвечал: "Нет. Достоевский, Толстой".

- Сколько постановок выдерживает каждый спектакль?

- (Смеется) Две. Открытие сезона, на следующий день - закрытие. Главное для участников студии - сам рабочий процесс: репетиции, прогоны. Когда мы готовили "Дядю Ваню", оказалось, что многие из них, да почти все, открыли для себя Чехова.

- А вы для себя что открываете?

- Людей - прежде всего. Студийцы - не профессиональные актеры, у каждого своя работа, свои семьи, но в репетициях они достигают высот мастерства, и это им удается проявить во встрече со зрителем. Для меня выше награды нет.

Г.Л.: - Рядом с Вадимом я научилась быть режиссером, ставила много спектаклей, детских и взрослых. Выпускаю газету "Родник", в которой освещаю события в культурной жизни. Работа в Новой Зеландии дала мне то, чего в России, скорее всего, я бы не имела. А раньше, бывало, расстроюсь и думаю: лучше бы я там осталась, работала бы в театре, где всегда была востребована, в кино бы снималась, там сейчас столько фильмов...

- Да уж, сериал за сериалом. Сплошной криминал. Живи сейчас Игорь Ледогоров, ему, с его суровой внешностью, предложили бы играть вора в законе.

В.Л.: - И предлагали. Он отказывался.

- Скоро двадцать лет как вы прибыли в Новую Зеландию. Полагаете, это был правильный шаг, если иметь в виду не сам факт эмиграции, а выбор страны?

В.Л.: - Я отвечаю: да. Ни в какую другую страну я бы не поехал. Приведу эпизод, который многое объяснит. Мы в 1995 году из Москвы прилетели в Японию, оттуда в Австралию, ночь провели в Сиднее, утром пришли на регистрацию, чтобы лететь в Новую Зеландию. Стоим в очереди, и я вижу, что наш четырехлетний Никитка, усевшись на пол у регистрационной стойки, играет с самолетиками и машинками, а взрослые аккуратно его обходят и улыбаются, что вряд ли могло быть где-нибудь в России. И я понял, что наш шаг - правильный. А вот Галина, кажется, задумалась...

 Г.Л.: - Иногда я говорю себе, что правильный, иногда - что нет...