"РАССКАЖИ МНЕ…"

Иосиф Будылин - культуролог, академик Российской академии естественных наук. Многолетний сотрудник Пушкинского заповедника на Псковщине, научный руководитель Пушкинской энциклопедии "Михайловское" М., 2003. Автор историко-культурных книг "Деревенский Пушкин" (издания М., 2001, 2006, 2008), "Золотая точка Росии" (О Пушкинском заповеднике ) (СПб, 1994, М., 1996, 2000).

Два года ссылки А. С. Пушкина в Михайловское  составили  эпоху  не только  в  творчестве поэта. Они так же отразились на прижизненной и посмертной  славе, жившей при нем  крепостной крестьянки Арины Родионовны  Яковлевой  (в замужестве Матвеевой).  Жизнь   Арины Родионовны не раз описана  в посвященных ей  книгах  (последняя в серии ЖЗЛ  ) и множестве статей.   Известны и  ее изображения,  тем не менее,  не существует   ни одного достоверного  портрета   знаменитой няни.   Памятниками  ей  стали  известный "Домик няни"  в  Михайловском, мемориальный домик  на родине  в селе  Суйде   под Петербургом, где  Ирина ( в просторечии  Арина)  родилась в 1758 году.  Наконец, в 2009 году  она запечатлена в бронзе - соответствующий памятник отрыт на родине.

Скульптура О. Комова "Пушкин и крестьянка" (1983) в центре Пскова   нередко, даже в изданиях  именуется  "Пушкин и  няня" . И эта  извинительная ошибка  характеризует  сложившееся в русской культуре особое и вполне заслуженное  отношение  к няне поэта.

Действительно, в обширном творческом наследии Пушкина нет ни одного стихотворения, посвященного  собственным родителям,  но есть знакомые с детства "Зимний вечер" ("Буря мглою небо кроет"(1825), есть неоконченные стихи  ("Подруга дней моих суровых…" (1826).  К ней возвращает   и образ няни Филипьевны  в романе "Евгений Онегин".  Известно  и признание  ссыльного  Пушкина  в письме из Михайловского:  "вечером слушаю сказки  моей няни, оригинала няни Татьяны;  вы, кажется,  раз ее видели, она единственная  моя  подруга и с нею  только  мне не скучно" (Д.М.Шварцу  в Одессу, черновое. - ок. 9 декабря 1824). Вариации  темы  сердечных   дружеских  отношений ссыльного поэта  и  Арины  Родионовны   встречаются и в других письмах поэта.  Из других источников мы знаем о ней  очень  мало. В  некоторой степени  недостаток  наших знаний могут восполнить  общие представления  начала века о месте няни в барском доме. 

При подборе  няни для  барских детей  соблюдали требования,  которые не обошел вниманием  популярный, известный и родителям  будущего поэта,  автор многих книг  по  вопросам ведения домашнего хозяйства    В.А. Левшин (кстати, упоминаемый  в "Онегине").  В особом разделе   "О должности няни"  подчеркивается, что няня  должна подбираться  из близкого и хорошо известного господам   крестьянского семейства. Она "должна быть не сонлива, нрава тихого, хорошего, обхождения ласкового, свойства терпеливого. Обязанность ее -  строгое наблюдение за безопасностью дитяти: она должна предотвращать  от него каждую опасность, и все то, может его испугать, или послужить вреду его нрава; она наблюдает его в покое во время  ночи и не спускает с  глаз весь день… .Усердие, любовь к дитяти и рачение суть общие обязанности няни: за точное исполнение оных няни обыкновенно получают от господ своих отличное награждение, благосостояние жизни их обеспечивающее" . Вероятно, Арина Родионовна в наибольшей степени  соответствовала  рекомендуемому образцу. Но  поколениям  читателей она известна, прежде всего,  по  творчеству поэта. Оно,  кстати,  во многом определило  отношение к ней   современников.

В дальнейшем, однако,   возникали  и разные образы  Арины Родионовны. Отталкиваясь от стихов Пушкина,  авторы  XIX-нач. XX   в.в.  неизменно  шли  по пути апологетики: "Так вот кто первая вдохновительница, первая Муза  этого великого художника  и первого истинно - русского поэта, это -  няня, простая русская деревенская б а б а.… Да будет же ей, этой няне,  от лица русского общества вечная благодарная память!" (И.С.Аксаков) .

Согласно новому, послереволюционному  политическому заказу 1920-х годов  крепостная, хотя  и неграмотная крестьянка оказывается не только  вдохновителем, но  и подлинным  "учителем"  поэта.  В пьесе В. Коменского  "Пушкин и Дантес" (1926)  няня уже  прямая участница творческого процесса:
           
             Пушкин: Я буду чертовски рад гостям. А то я закис в опале…
             Няня:   Потерпи еще. Попиши, да еще попиши…
             Пушкин: И так много терплю. И так пишу немало…
             Няня: Про Евгения Онегина напиши…
             Пушкин: Про него и пишу…
             Няня: Старайся….
             Пушкин: Уж и так стараюсь. Куды (так!- И.Б.) больше…

В наше время  развенчания  прежних  мифов,  Ю. Дружников  в статье с  характерным  названием "Няня в венчике из роз",   обратил  внимание  на слова  Татьяны Лариной  "Не спится, няня,  здесь  так душно!"  Отсюда догадка, что  помимо прочего,  няня  "опосредованно выполняет прихоти своего барина, отбирая и поставляя ему девушек,  когда поэту не спится". Хотя никаких сведений  на сей счет не имеется.  Теперь оказалось  "актуальным"    и  воспоминание  о "грешке няни  - любила выпить". Однако в лучших  традициях мифотворчества  "грешок" этот  в следующей строке уже называется "склонностью к алкоголизму".   И  современному  автору  неважно, что  принадлежит воспоминание  Марии Осиповой, которой в пору встреч с няней было всего  4-5 лет. Так рождаются новые мифы, с той разницей, что  они отвечают  современному ожиданию разоблачения  прежних, идеологически ангажированных  мифов.

Воздал должное  няне Пушкина и поэт В. Сирин (В.В. Набоков):

                                Но знал  бы он: в усадьбе дальней
                                одна душа ему верна
                                одна лампада тлеет в спальне,  
                                старуха вяжет у окна.
        
Сомнение  же  прозаика  В. Набокова  доверено  героине  его романа  "Подвиг". Она "плохо верила в пушкинскую няню, говоря, что поэт сам ее выдумал вместе с ее побасками, спицами и тоской".  Комментатор  "Онегина" В.В. Набоков (Nabokov) полагает  уже определенно  -  нельзя путать  реальную Арину Родионовну  с обобщенным  образом  няни Татьяны - это "заблуждение, намеренно поддерживаемое Пушкиным"                            (в  цитированном выше  письме Д.М.  Шварцу).

Однако сегодня  идеологический заказ советского периода  в целом  как будто совпадает  с реальными  впечатлениями  А.С. Пушкина в Михайловском  и   "разрешает   проблему" возникновения литературного образа. Этот вопрос не был бы актуален, если бы  при  "плоскостном" видении   не искажалась  сама природа  творческого процесса. 

"Сущность вопроса  не в опровержении той  или иной  из многочисленных версий, потом многократно умножающихся в околонаучной литературе, - полагал Ю.М. Лотман,- а в самой потребности  дать образам "Евгения Онегина" плоско-биографическое истолкование, объяснив их  как простые портреты реальных знакомых автора. При этом вопрос о творческой психологии Пушкина, о художественных законах его текста и путях формирования  образов полностью игнорируется" .(подч. -И.Б) С нашей точки зрения  это положение относится не только к основным героям романа, но и к такому, казалось бы периферийному персонажу романа, как няня   Татьяны Лариной.   По  отношению к этому обаятельному, но  весьма идеологизированному, образу  весь вопрос  сводится  к прототипу, каковым  оказывается только Арина Родионовна.   Соответственно, для описания личности  няни   художественные  произведения   А.С. Пушкина  используется  как обычный мемуарный источник. 
 
                    *                     *                       *
 
Весьма  определенно   образ  няни   возникает на страницах  пушкинского творчества  в  третьей главе романа "Евгений  Онегин". По замечанию исследователя "В творческой истории романа в стихах Пушкина особо сложным и ответственным этапом является его работа над главой третьей, черновики которой наполовину утрачены, но поддаются частичной реконструкции" .  Отмечается также, что к   михайловскому периоду  относятся  строфы XVII  и  XVIII,  "где появляется новый персонаж - няня  Татьяны".   Произошло это под влиянием  встречи  поэта с Ариной Родионовной .  Хотя " упоминание о няне героини первоначально  мелькнуло еще в Одессе, в конце 1823 года, во второй главе романа". В  раннем варианте  она именовалась Фадеевной  и была няней  Ольги:

                             Фадеевна рукою хилой
                             Её качала колыбель
                             Стлала ей детскую постель,
                             "Помилуй мя" читать учила
                             Гадала с нею средь ночей,
                             Бову  рассказывала  ,
                             Поутру наливала чай
                             И баловала невзначай.
                (ПД 834, л. 34 об; ПСС т.VI, с. 287-288)

В научной литературе  нередко   указывается на  первый опыт  изображения образа  няни   Н. М. Карамзиным   в повести "Наталья, боярская дочь", где  няня  называется  и "мамой": "Мама вставала, одевалась, называла свою  барышню раннею птичкою,  умывала ее ключевою водой , чесала ее длинные волосы…". Т.е.  няня Натальи - вполне обычная  прислуга в полном смысле слова.  При этом она корыстна и  далеко не верна :  "Что принадлежит до няни, то молодой человек (добивающийся свидания с барышней - И.Б)…нашел способ переговорить с нею и склонил ее на свою сторону разными пышными обещаниями и подарками. Увы! Люди особенно под  старость, бывают, падки на серебро и золото. Старушка забыла, что она более сорока лет служила  беспорочно и верно в доме боярина Матвея, - забыла и продала себя незнакомцу".  Пушкинская Филипьевна совершенно иная  по своему характеру и по степени доверительных отношений с барышней.  Поэтому  с  точки зрения  рождения и  дальнейшего  развития  литературного  образа няни  важен сам факт   первого  обращения А.С. Пушкина  к теме  духовной связи  простого человека, слуги  и барина.   В творчестве поэта впервые  появилась новая, весьма значительная для будущего творчества  тема.

Заметим,  что  образ   глубоко человечных  и  доверительных  отношений  слуги и  его  хозяина  имеет  весьма давнюю традицию, восходящую  к драматургии античности.   Уже в пьесах римского комедиографа Тита Макция Плавта  раб обычно умнее, хитрее,  практичнее своего хозяина и нередко выручает его из беды. В более поздней литературе известны разные оттенки и вариации  подобных отношений.  Это может быть слуга-оруженосец  в знаменитом романе  Сервантеса  Санчо Пансо  при  рыцаре  Дон Кихоте или  слуга  Лосаро в  забытых сегодня   плутовских рассказах неизвестного  испанского автора  "Лосарильо  с Тормеса ", слуги  и господина  в произведениях Мольера, Бомарше,  Гольдони.…                        

В известных  "Письмах русского путешественника"  Н.М. Карамзин  уделяет немало места  В. Шекспиру, которого впоследствии  переводит.  Шекспир  занимает особое место  в его творческой эволюции. Судя по признанию  А.С. Пушкина  в  1823-1824 годах, и  он зачитывался произведениями  великого драматурга. 

Письмо  поэта  из Одессы (неизвестному - возможно В.  Кюхельбекеру ) в апреле-первой  пол. мая(?) 1824 года (определившее ссылку  в Михайловское)  содержит    признание: "…читая Шекспира и Библию, святой дух иногда мне по сердцу, но предпочитаю Гете и  Шекспира.- Ты хочешь знать, что я делаю, -  пишу пестрые  строфы  романтической поэмы…". Впоследствии   по разным   поводам  он не раз  возвращается к имени "отца нашего Шекспира": "Шекспиру подражал я в его вольном и широком изображении характеров",  "Вспоминайте Шекспира. Читайте 
Шекспира",     " До чего изумителен Шекспир! Не могу придти в себя. Как 
мелок по сравнению с ним  Байрон-трагик" и т.п. Но первый шаг к опыту Шекспира  был сделан  еще в Одессе, в период работы над  третьей главой "Онегина".

Уже здесь,  по наблюдению С.А. Фомичева,  "Глубоко психологически очерченные характеры, сведенные вместе, должны были начать действие, подчиняясь собственной логике,  "выходя из-под контроля" автора ( в чем он сам впоследствии признавался). Новое качество драматургических интересов  Пушкина, его "шекспиризм",  обнаруживается, таким образом, не только в работе над "Борисом Годуновым" (с конца 1824 г.), но во всем пушкинском творчестве той поры".  (подч.-  И.Б.)   

В трагедии "Ромео и Джульетта"  Кормилица Джульетты не названа  по  имени. У Шекспира  она просто   "няня", прислуга. Но голос ее слышен во всех  обстоятельствах  домашней жизни знатной семьи  Капулетти. Хозяин, хотя и иронически, называет ее "советчицей".  О своей рано умершей дочери няня упоминает вскользь  - "Царство небесное всем христианским душам!". Жизнь Кормилицы отдана Джульетте. "Ягненочек мой, птичка! На час не ошибусь в ее годах",  "Ох, только б до твоей дожить мне свадьбы - так больше ничего и не хочу".  Вопреки подчиненному положению прислуги  в доме, хозяйка призывает  Кормилицу  к семейному совету о замужестве  дочери. Поддержки  и помощи у неё ищет  не только  сеньора Капулетти, но  в отношениях с Ромео -  и  Джульетта. В действии  трагедии  няня во многом управляет событиями. Ею движет  бескорыстие (ведь кроме всего Кормилица отказывается от денег, предложенных  Ромео за  помощь). Любовь  няни  к Джульетте  оказывается  значительнее  и выше социальных различий, в  то время как родителями Джульетты движет расчет. ( Кстати, отношения  эти,  весьма    похожи  на  семейные отношения Пушкина с родителями и няней.) 

Не имеет имени и  няня Татьяны Лариной. Но роль её в романе  и доверительные отношения  юной барышни  с прислугой - те же.  Для няни  Татьяна  "пташка ранняя моя",   "душа моя", "сердечный друг", "родная", "милая моя",  "дитя мое"…  Не родная мать, а няня - поверенная в  сердечных  в  тайнах  юной  барышни.   Так же, как  Джульетта, Татьяна передает  через няню (ее внука)  послание возлюбленному и,  следовательно,  так же участвует в любовной интриге романа. Кормилица-няня Джульетты Капулетти  в литературе - предшественница  няни Татьяны  Лариной.

Позже, оглядываясь на свой творческий опыт,  именно  трагедии  "Ромео и Джульетта" Пушкин   посвятит  особую заметку: " В ней отразилась Италия, современная поэту, с ее климатом, страстями, праздниками, негой, сонетами, с ее  роскошным языком, исполненным блеска и  concetti (блестящими оборотами мысли - итал). Так понял Шекспир драматическую местность" .

Да, Арина Родионовна, "оригинал Татьяны".  Но это не просто  "портрет"  известной ему няни,  но оригинальный характер. Создатель   романа рассмотрел в ней  самобытность, (пушкинское слово) характерную для  "драматической   местности"  России.  Это была  разработка нового для русской литературы типа  человеческих отношений.

Вечные  темы поэзии  - отношения  мужчины и женщины, красота природы, отношение к Отечеству,  героика  войны, дружба….  Но  могут  ли   быть  темой поэзии   человеческая привязанность   столь далеких друг от друга людей,  как  молодой человек  и его  пожилой  крепостной слуга? Для  читателя  начала XIX  века это стало  новостью.
В "Ромео и Джульетте"  характер Кормилицы раскрыт настолько,  насколько  он имеет практическое значение для Джульетты. Диалог Татьяны и няни  у Пушкина гораздо  более психологичен. Влюбленная девушка  одинока  в своем страдании.  В  смятении чувств  она  пытается найти опору  в  личном опыте жизни  близкого человека -  няни: "Поговорим о старине…", " Расскажи мне, няня, про ваши старые года",  "Ах, няня, няня, я тоскую. Мне тошно, милая моя. Я плакать, я рыдать готова!" Наконец, няня Татьяны  в деревенских традициях России  названа если не по имени, то по отчеству - Филипьевна (были и другие варианты).   Тип этих отношений нашел  у Пушкина  творческое  продолжение. 

Два известных стихотворения  ("Зимний вечер" и "Подруга дней моих суровых"),  конечно не являются "снимком" с реальных обстоятельств жизни Пушкина в Михайловской ссылке. Тема их,  не описание  погоды   ("Буря мглою небо кроет"),  обстановки "ветхой  лачужки".    Прежде всего,  в них  звучит  тема одиночества, а  шире - трагического одиночества человека  вообще,  тем более художника.  В этом  и состоит  остро переживаемое  "горе".

                                    Выпьем с горя, где же кружка…

Филипьевна  пытается утешить  Татьяну  рассказом  про "старые года". В "Зимнем вечере"  - звучит  та же просьба лирического героя  об утешении: "Спой мне песню, как  синица  Тихо за морем  жила…".   Образ няни Татьяны  словно  выходит за рамки  сюжета романа  и продолжает  самостоятельную жизнь   по законам творчества:
                                 
                                   Все волновало нежный ум:
                                   Цветущий луг, луны блистанье,
                                   В часовне ветхой бури  шум,
                                   Старушки  чудное преданье

"Старушки  чудное преданье"  здесь  развививает известную нам   "тему  Филипьевны"  -  "расскажи мне няня, про ваши старые года". Предание - она из форм  жизни прошлого в настоящем  и  органичная  часть многообразия бытия, питающего   поэтическое мышление.  Воспоминание о "предании" старушки  в  "Разговоре  книгопродавца с поэтом" (6 сент.1825) может быть воспринято  как  соединительное звено между двумя произведениями. "Моя  старушка", "добрая подружка" - здесь, несомненно, Арина Родионовна, но истолковывать все детали этого произведения лишь в прямом биографическом плане было бы неосновательным".

Стихотворение 1826 года,( с условным, не пушкинским названием "Няне")  создано   вдали от  "ветхой лачужки". Оно  насыщено  словами  "тоска", "предчувствия", "заботы",  "черный отдаленный путь", "горюешь".  Здесь   фактически продолжается тема "Зимнего вечера". Из-за своей незаконченности оно оставляет  впечатление безысходности жизни  не столько  "подруги", сколько самого лирического героя. Они органичны для  Пушкина, оказавшегося после ссылки в еще более сложных обстоятельствах. 

Образ  другой  няни (не Филипьевны!) неожиданно  вновь  возникает в четвертой  главе пушкинского  романа  в  виде своеобразной игры с читателем, которому  предлагается  поверить в реальность всего происходящего.  И эта игра на грани реальности и вымысла психологически  вовлекает в стихию романа  не одно поколение.  Кстати, она  и служит одним из  источников мифов. 

                                   
                                     Но я плоды своих мечтаний
                                     И гармонических затей
                                     Читаю только старой няне,
                                     Подруге юности моей,
      
В элегии "Вновь я посетил…" (1835) упоминание о няне  также стоит в одном ряду  с другими приметами прожитой  в деревне жизни. Воспоминание  о ней   вписывается в общую  мозаику впечатлений  и переживаний в прошлом. Эту картину можно назвать скорее  вспышкой, одномоментным психическим образом,  который  был бы неполон  без опоэтизированного им здесь  образа  няни.

В   случае  с няней Татьяны Лариной  речь может идти не только о прототипе, но и о "протообразе".   

Если у Шекспира "отразилась Италия", то у Пушкина -   современная ему Россия  с ее характерами,  традициями и, говоря словами  автора  размышлений  "О народности в  литературе" -  "особенной физиономией, которая  более или менее отражается в зеркале  поэзии".   

Няня пушкинского творчества  имеет,  свою   литературную родословную  и  таких  "потомков", как  Савелич   в "Капитанской дочке",  няню  в "Дубровском",  Захара  у И.А. Гончарова ("Обломов"),  Луку и Фирса  у А.П. Чехова  в  произведениях   "Медведь" и  "Вишневый сад"…     Поэтому нам представляется важным  не только  воспоминание  о реальной  няне  Пушкина, но и о том,  как  преломляются  в творчестве  русского поэта традиции мировой литературы.

****

Примечания

1  См.  Ульянский А. Няня Пушкина М,.1940;  Филин  М. Арина Родионовна. М., 2008 (серия ЖЗЛ)

2  Апология русской няни. М., 2009. С. 206 ( Здесь волею составителя  скульптурной композиции   дано развернутое название  "Памятник А.С. Пушкину и его няне  в Пскове"). 

3  Левшин В.А. Полная хозяйственная книга, относящаяся до внутреннего домоводства как городских,  так и  деревенских жителей. М.,  1813. С. 226. 

4 Аксаков И.С. У России одна - единственная столица. М.,  2006. С.275

5 Дружников  Ю. Дуэль с пушкинистами. Псков, 2004 . С. 62, 64. 

6 Набоков В. Комментарии  к  "Евгению Онегину" Александра Пушкина. М,. 1999.с.446. 

7 Лотман Ю.М.  Роман А.С. Пушкина "Евгений Онегин". Комментарий. М.-Л., 1980. с.25
  Фомичев С.А  Поэзия Пушкина. Творческая эволюция. Л., 1986. с. 161

8  Неизданный  Пушкин. Творческие и биографические пометы  в рукописях  А.С. Пушкина СПб, 1997.        Вып. 2. с.18

9  Фомичев С.А. "Наперсница волшебной старины".//Здесь адресов родных для сердца приближенье. Сб. статей по итогам научно-практических чтений (г. Гатчина). СПб, 2009. С. 25.

10  Фомичев…  Поэзия Пушкина… С.162

11  Пушкин А.С. "О Ромео и Джульетте" Шекспира.  ПСС, т.XI,   М.-Л., 1949. С. 83

12 Упоминаемые в стихотворении песни были распространены еще в XVII веке, как среди  дворян, так и среди крестьян. Рассказывание сказок  восходит к давним традициям жизни дворянских  усадеб и дворов русских цариц. См. об этом:  Розов А. Н. Арина Родионовна глазами фольклористов.// Здесь адресов родных… С. 30-35

13 Фомичев…  "Наперсница волшебной старины"…С.25

14  Пушкин А.С. Там же  С. 40

15 Тема  отношений  "слуги  и хозяина"  продолжена  и своеобразно выражена  также и  в последующей, советской литературе, что  может быть темой отдельного изучения.