ШКОЛА ИЗБАВЛЕНИЯ ОТ БОЛИ

«Ту­году­му ду­мать бе­зопас­но. За­то ему опас­но жить: ес­ли гро­зит опас­ность, глу­пому не да­но при­думать, как спас­тись. В сог­ла­сии с за­коном Дар­ви­на, бу­дущее при­над­ле­жит ум­ным…
Бу­дущее при­над­ле­жит Без­дне, — хо­чет­ся ска­зать».

/Олег Крыш­таль. Из ро­мана «К пе­нию птиц»/

В Ук­ра­ине имя про­фес­со­ра Оле­га Крыш­та­ля — ха­риз­ма­тичес­кое. Ког­да-то, пос­ле рас­па­да Со­юза, аме­рикан­ский ин­сти­тут, ве­дущий рей­тинг ци­тиро­вания тру­дов ми­ровых учё­ных, сос­та­вил спи­сок ста луч­ших учё­ных ухо­дящей в не­бытие стра­ны. Ук­ра­ин­ских в этом спис­ке бы­ло наз­ва­но все­го три. Один из них — Олег Крыш­таль.

Олег Алек­сан­дро­вич от­но­сит­ся к лю­дям, ко­торые не лю­бят ми­шур­ную сла­ву, по­пуляр­ность у тол­пы, де­жур­ные по­чес­ти. Тем не ме­нее он — член ед­ва ли не всех серь­ёз­ных ака­демий ми­ра: Рос­сий­ской, Ев­ро­пей­ской… Нес­мотря на серь­ез­ное соп­ро­тив­ле­ние кон­серва­торов, его на­уч­ные зас­лу­ги нас­толь­ко ве­лики и приз­на­ны в ми­ре, что Крыш­та­ля из­бра­ли да­же... в На­ци­ональ­ную ака­демию на­ук Ук­ра­ины. Кста­ти, се­год­ня он яв­ля­ет­ся тем её чле­ном, ко­торый на­ибо­лее ак­тивно ра­ту­ет за мо­дер­ни­зацию Ака­демии.

Крыш­таль — из семьи по­томс­твен­ных учё­ных. Отец и мать — док­то­ра би­оло­гичес­ких на­ук. Сын, ка­залось бы, не по­шёл по сто­пам ро­дите­лей и из­брал про­фес­сию ра­ди­офи­зика. Од­на­ко ра­ботать всё-та­ки по­шел… в Ин­сти­тут фи­зи­оло­гии им. А. Бо­гомоль­ца На­ци­ональ­ной ака­демии на­ук Ук­ра­ины. Здесь он до­бил­ся вы­да­ющих­ся ус­пе­хов на раз­личных нап­равле­ни­ях ней­ро­физи­оло­гии. Осо­бен­но из­вес­тны его ис­сле­дова­ния по изу­чению бо­ли. Имен­но О. Крыш­та­лем бы­ли от­кры­ты два из трёх ти­пов бо­левых ре­цеп­то­ров, или, как их на­зыва­ют учё­ные, «но­цицеп­то­ров», из­вес­тных ны­не на­уке.

Се­год­ня на борь­бу с болью в ми­ре рас­хо­ду­ют­ся ог­ромные день­ги. К при­меру, толь­ко в США на эти це­ли ухо­дит свы­ше 100 млрд. дол­ла­ров в год. Сред­не­месяч­ные зат­ра­ты на фар­ма­коло­гичес­кие пре­пара­ты не­бога­того ук­ра­ин­ско­го пен­си­оне­ра сос­тавля­ют око­ло 60 гри­вен (12 дол­ла­ров). И бо­лее по­лови­ны этой сум­мы ухо­дит на раз­личные аналь­ге­тики. К со­жале­нию, проб­ле­ма не ис­черпы­ва­ет­ся лишь фи­нан­са­ми. Не­ред­ко да­же боль­шие день­ги не сде­ла­ют ка­чес­тво жиз­ни че­лове­ка, ис­пы­тыва­юще­го боль, луч­ше, ибо сов­ре­мен­ная на­ука еще не име­ет на­дёж­но­го на­бора средств, ко­торые из­ба­вили бы че­лове­чес­тво от этой проб­ле­мы.

По­рази­тель­но, что ру­ково­дя мощ­ной ис­сле­дова­тель­ской ла­бора­тори­ей, разъ­ез­жая по ми­ру — учё­ный чи­та­ет лек­ции в луч­ших уни­вер­си­тетах ми­ра — Олег Алек­сан­дро­вич ещё на­ходит вре­мя пи­сать ро­маны, ко­торые пе­чата­ют­ся в луч­ших ли­тера­тур­ных жур­на­лах Рос­сии. Он уже стал чем-то вро­де гу­ру в сре­де лю­бите­лей изыс­канной ли­тера­туры с глу­боким фи­лософ­ским под­тек­стом.

Так, его пер­вая кни­га — «Гу­мун­ку­лус» — ста­ла сво­еоб­разным ро­маном-прог­но­зом о за­кате муж­ской ци­вили­зации и гря­дущей фе­мини­зации че­лове­чес­ко­го об­щес­тва. Ки­ев­ское из­да­тель­ство «Ла­биринт» из­да­ло его двад­цать вто­рой кни­гой в эли­тар­ной се­рии «пси», в ко­торой уже выш­ли про­из­ве­дения та­ких вы­да­ющих­ся пи­сате­лей-фи­лосо­фов, как Ген­рих Гес­се, Ри­чард Бах, Пат­рик Зюс­кинд.

Ру­копись пер­во­го ро­мана ки­ев­ско­го пи­сате­ля об­ла­да­ет пря­мо-та­ки счас­тли­вой судь­бой. Пер­вое ис­пы­тание она вы­дер­жа­ла в санкт-пе­тер­бург­ском жур­на­ле «Не­ва», где её не толь­ко на­печа­тали сра­зу же пос­ле пос­тупле­ния, но и наг­ра­дили се­реб­ря­ной ме­далью и пер­вой ли­тера­тур­ной пре­ми­ей. Во­об­ще пе­тер­бур­жцы бы­ли бла­гос­клон­ны к пи­сате­лю — один из кри­тиков да­же за­явил, что ни­чего по­доб­но­го на рус­ском язы­ке не по­яв­ля­лось в пос­ледние 30 лет. Ро­ман по­лучил хо­рошие от­зы­вы и па­риж­ских кри­тиков, где он был пе­реве­ден на фран­цуз­ский.

В ос­но­ве «Го­мун­ку­луса» ле­жит до­воль­но три­ви­аль­ная ис­то­рия мо­лодо­го учё­ного, де­ла­юще­го блес­тя­щую на­уч­ную карь­еру. Но не в пе­рипе­ти­ях сю­жета глав­ное дос­то­инс­тво ро­мана. Сколь­ко мо­лодых уче­ных-чес­то­люб­цев про­шес­тво­вало по стра­ницам ро­манов ХХ ве­ка. Чи­тате­ли уже име­ли воз­можность прос­ле­дить за хит­рос­пле­тени­ями их су­деб на пу­ти к Олим­пу. Олег Крыш­таль все это ос­тавля­ет «за кад­ром». Пи­сате­ля мень­ше все­го ин­те­ресу­ют со­ци­оло­гичес­кие де­тали жиз­ни учё­ного — все со­бытия раз­во­рачи­ва­ют­ся на весь­ма ус­ловной сце­ничес­кой пло­щад­ке, где дей­ству­ет, в ос­новном, лишь его глав­ный ге­рой, вы­яс­ня­ющий от­но­шения с ми­ром.

Ге­рой «Го­мун­ку­луса» та­лан­тлив и умён, не­веро­ят­но чес­то­любив и бес­ко­неч­но влюб­чив. Это про­дукт уни­каль­но­го че­лове­чес­ко­го опы­та, где ра­ци­ональ­ное и эмо­ци­ональ­ное пе­реп­ле­тены са­мым не­веро­ят­ным об­ра­зом. Его «опыт люб­ви» к док­то­ру Ве­ре мно­гим по­кажет­ся чис­той па­толо­ги­ей, вы­зыва­ющей воз­му­щение. Пе­ред чи­тате­лем, по­рой, пред­ста­ёт монстр. Иног­да ге­роя хо­чет­ся прос­то по­жалеть и по­дивить­ся, ку­да мо­гут за­вес­ти ин­теллек­ту­ала мак­си­малист­ские пре­тен­зии.

Вряд ли чи­тате­лю при­ходи­лось бро­дить по столь стран­ным ла­бирин­там че­лове­чес­ко­го соз­на­ния, в ка­кие приг­ла­ша­ет его про­гулять­ся Олег Крыш­таль. Ес­ли до­бавить к это­му, что мо­раль­ные проб­ле­мы и лю­бов­ные кол­ли­зии раз­ви­ва­ют­ся на фо­не ней­ро­физи­оло­гичес­ких раз­мышле­ний и опы­тов, а бо­жес­твен­но-нравс­твен­ные воп­ро­сы «за­водят­ся» би­охи­мичес­ки­ми ме­ханиз­ма­ми моз­га, чи­татель по­луча­ет серь­ёз­ные им­пуль­сы пос­мотреть на жизнь, на лю­бовь, на от­но­шения меж­ду по­лами с нес­коль­ко не­ожи­дан­ной точ­ки зре­ния.

Не мень­шей сен­са­ци­ей в ин­теллек­ту­аль­ной сре­де стал и его вто­рой ро­ман, опуб­ли­кован­ный в жур­на­ле «Ок­тябрь» в Мос­кве. Впро­чем, пе­рес­ка­зывать ро­маны — неб­ла­годар­ное де­ло. Ин­те­рес­нее по­нять, что под­вигло ав­то­ра на соз­да­ние эпа­тиру­юще­го про­из­ве­дения. Тер­за­емые этой мыслью, мы об­ра­тились к Оле­гу Крыш­та­лю с воп­ро­сами:

— Олег Алек­сан­дро­вич, столь­ко раз­го­воров чуть ли не о смер­ти на­уки в Ук­ра­ине, о раз­ва­ле Ака­демии — и вдруг имен­но эта рас­па­да­юща­яся сре­да по­рож­да­ет мощ­ный ин­теллек­ту­аль­ный выб­рос. Ведь вы не пер­вый ра­бот­ник Ака­демии, на­писав­ший ро­ман. Что это — ин­ди­виду­аль­ная по­пыт­ка спас­тись или сви­детель­ство то­го, что на­уч­ный ор­га­низм по­рож­да­ет «стал­ке­ров», ко­торые ищут путь к спа­сению?

— Ду­маю, это яв­ле­ние ини­ци­иро­вано об­щим чувс­твом тре­воги, не­уве­рен­ности, по­пыт­ка­ми по­лучить от­вет на ко­рен­ные воп­ро­сы жиз­ни. Лю­ди не мо­гут вос­тре­бовать се­бя в на­уке. Это дра­ма. Но это об­щая дра­ма. Ес­ли же от­ве­чать лич­но за се­бя, то в мо­ей от­расли — ней­ро­физи­оло­гии — мы всег­да бы­ли в сто раз бед­нее на­ших за­пад­ных кол­лег, то есть у нас всег­да был раз­вал. Так что я не свя­зываю ны­неш­ний об­щий раз­вал в ук­ра­ин­ской Ака­демии с ка­ким-то из­ме­нени­ем в мо­ем по­ложе­нии. Мне как-то по­вез­ло выс­ко­чить, мо­жет, за счет изоб­ре­татель­нос­ти или за счет ве­зения. Сло­вом, для ме­ня за­нятие пи­сатель­ским тру­дом не бы­ло ухо­дом из на­уки из-за внеш­них об­сто­ятель­ств. На­обо­рот, ре­шение на­писать ро­ман свя­зано с лич­ны­ми проб­ле­мами мо­его внут­ренне­го раз­ви­тия.

— По-ви­димо­му, на ка­ком-то эта­пе неч­то по­доб­ное пе­режи­ва­ют мно­гие учё­ные. Так, спод­вижник ака­деми­ка Кур­ча­това про­фес­сор Со­колов од­нажды рас­ска­зал слу­чай, ко­торый его пот­ряс. К не­му при­ехал зна­мени­тый ан­глий­ский ас­тро­ном и по­казал ру­копись... фан­тасти­чес­ко­го ро­мана. Про­фес­сор Со­колов спро­сил его: «За­чем вам за­нимать­ся этой ерун­дой?» На что ан­глий­ский ас­тро­ном от­ве­тил: «О, это да­леко не ерун­да! Мо­жет быть, это единс­твен­ный спо­соб для учё­ного док­ри­чать­ся до лю­дей и ос­та­вить след. Ви­дите ли, я рыл­ся в биб­ли­оте­ке и нат­кнул­ся на ра­боты ас­тро­нома на­чала ве­ка. Они бы­ли блис­та­тель­ны, но о них и о нём не знал да­же я — про­фес­си­онал в этой об­ласти. На­уч­ные дос­ти­жения очень быс­тро сти­ра­ют­ся пос­ле­ду­ющи­ми ра­бота­ми. От учё­ного ни­чего не ос­та­ет­ся...». Кста­ти, пос­ле этой ци­таты про­фес­сор Со­колов дос­тал ру­копись и про­тянул нам. Ока­зыва­ет­ся, его то­же ох­ва­тила пи­сатель­ская ли­хорад­ка. Олег Алек­сан­дро­вич, а что ру­ково­дило ва­ми, ког­да вы взя­лись за пе­ро?

— Я не «взял­ся за пе­ро» — я сел за компь­ютер. А вот ка­кие мо­тивы ру­ково­дили мной, объ­яс­нить не мо­гу — на­чал пи­сать со­вер­шенно спон­танно. Пру­жины здесь ир­ра­ци­ональ­ные. Но чес­то­любие, ко­неч­но, на­ми дви­жет всег­да, что­бы мы ни де­лали.

Ког­да я на­чинал кни­гу, да­же не знал, о чём она бу­дет. Прос­то ощу­щал чувс­тво бе­ремен­ности. Но ког­да я прод­ви­нул­ся за пер­вую треть и са­мо со­бой воз­никло де­ление ав­то­ров про­ек­та на Ав­то­ра и Со­ав­то­ра, я по­нял, что, ка­жет­ся, по­луча­ет­ся неч­то сто­ящее. Тог­да ме­ня ох­ва­тил дух мес­си­ониз­ма. Я ре­шил, что, бе­седуя со сво­им Не-Я в мак­си­маль­но уг­лублён­ной для се­бя фор­ме, ска­жу дей­стви­тель­но неч­то но­вое.

— Как вы наш­ли вре­мя для на­писа­ния та­кой слож­ной кни­ги?

— Пи­сал три го­да. И толь­ко ут­ром. Ча­са два-три, ког­да мак­си­маль­ная кон­цен­тра­ция ад­ре­нали­на в кро­ви. Ни в чём не врал. Сей­час смот­рю на неё как на чис­тый опыт ин­ту­итив­но­го об­ще­ния со сво­им ми­ром. Во вто­рой по­лови­не дня я ра­ботал в ин­сти­туте. За­кон­чив кни­гу, в те­чение пос­ле­ду­ющих лет я пе­режил нес­коль­ко мо­мен­тов рев­нос­тно­го стра­ха. Это слу­чалось, ког­да я чи­тал дру­гие кни­ги и вдруг об­на­ружи­вал, что я... ни­чего не от­крыл. Бук­валь­но при­падок стра­ха слу­чил­ся со мной, ког­да я про­читал кни­гу Мар­ти­на Бу­бера «Я и Ты». Мне да­же по­каза­лось, что ме­ня об­ви­нят в пла­ги­ате — в его кни­ге так же фи­гури­ру­ет Ав­тор и Со­ав­тор... Од­на­ко, до­читав Бу­бера, я ук­ре­пил­ся в мыс­ли, что мой труд не был нап­ра­сен. Хо­тя я и в хо­рошей ком­па­нии, но мы с ним со­вер­шенно раз­ные лю­ди и под­хо­дим с раз­ных сто­рон к од­ной и той же сте­не. К сте­не, ко­торая не­из­вес­тно от че­го нас от­де­ля­ет...

— Пос­ле гро­мог­ласных за­яв­ле­ний аме­рикан­ца Нор­ма­на Мей­ле­ра и дру­гих апос­то­лов сек­су­аль­ной ре­волю­ции 60-х о том, что с сек­сом и лю­бовью на­конец-то ра­зоб­ра­лись окон­ча­тель­но и мо­лодым сле­ду­ет пе­рек­лю­чить­ся на дру­гие те­мы, зву­чит са­мона­де­ян­ное за­яв­ле­ние Оле­га Крыш­та­ля, что от­но­шения меж­ду муж­чи­ной и жен­щи­ной — ис­тинная це­лина и здесь есть над чем по­ломать го­лову. У вас в ро­мане со зна­комс­тва с док­то­ром Ве­рой, собс­твен­но, всё и на­чина­ет­ся. Вам нет не­об­хо­димос­ти из­ви­нять­ся за «слу­чай­ное сходс­тво» с ре­аль­ны­ми про­тоти­пами?

— От­нюдь. Ник­то не уз­на­ет се­бя в мо­их ге­ро­ях. И я то­же... Хо­тя в не­кото­рые мо­мен­ты их жиз­ни мне хо­телось пла­кать. Я так пе­режи­вал за них... И во­об­ще, я при­вязал­ся к кни­ге, втя­нул­ся в неё. Очень жаль, что всё это за­кон­чи­лось... Ког­да я пи­сал, у ме­ня пе­ред гла­зами про­ходи­ло два-три про­тоти­па жен­щин-уче­ных. Это та­кая за­меча­тель­ная по­рода жен­щин-су­пер­ме­нов. Я счас­тлив, что при­ходи­лось с ни­ми об­щать­ся. На­де­юсь, что и я ос­та­вил не скор­бные вос­по­мина­ния о се­бе в их па­мяти.

А мой ге­рой — глу­боко за­ком­плек­со­ван­ный че­ловек и жен­щи­на по­пада­ет в са­мый фо­кус его ком­плек­са. Вы пом­ни­те на­вяз­ший в зу­бах афо­ризм — си­ла жен­щи­ны в её сла­бос­ти? Не в этом её си­ла! Си­ла её в том, что муж­чи­на не мо­жет при­мирить­ся с тай­ной жиз­ни. Мы пы­та­ем­ся с этой тай­ной во­евать. А жен­щи­на на­ходит­ся с ней в гар­мо­нии. Ду­маю, что имен­но по­это­му жен­щи­нам при­над­ле­жит сле­ду­ющий этап в ис­то­рии. Мы, муж­чи­ны, вско­ре дой­дем до гра­ницы, ко­торую нам труд­но бу­дет пре­одо­леть. Тог­да нас­ту­пит их че­рёд. У ме­ня да­же та­кое ощу­щение, что гря­дёт мат­ри­ар­хат. Ку­да они нас при­ведут?.. Ду­маю, к... сле­ду­ющей сте­не.

— Итак, в вол­не фе­мини­зации, ох­ва­тив­шей мир и уже до­катив­шей­ся до Ук­ра­ины, вы ви­дите не толь­ко мо­ду, но и ис­то­ричес­кую не­из­бежность?

— По­чему бы не по­фан­та­зиро­вать и не ра­зоб­рать воз­можные ва­ри­ан­ты? Ведь в том, что муж­ское и жен­ское вос­при­ятие дей­стви­тель­нос­ти су­щес­твен­но раз­ли­ча­ют­ся, сом­не­ний нет...

— И вы — из­вес­тный ис­сле­дова­тель — от­да­ёте три го­да жиз­ни, что­бы вы­яс­нить три­ви­аль­ную за­гад­ку: Он и Она?

— Бой­тесь три­ви­аль­ных за­гадок! Вы за­дава­ли се­бе воп­рос: за­чем Бо­гу по­надо­билось соз­да­вать дву­полое су­щес­тво? Мо­жет быть, это бы­ла слу­чай­ная иг­ра — все­го лишь один из мно­гих ва­ри­ан­тов, ко­торые ре­али­зова­ны. Не ис­клю­чено, что на­ши прап­ра­потом­ки, ко­торые бу­дут иг­рать с ген­ной ин­же­нери­ей, соч­тут удоб­ным и очень во­оду­шев­ля­ющим пе­реход к гер­мафро­дити­чес­ко­му об­щес­тву. Ведь не ис­клю­чено, что за­пас эмо­ций, ко­торые по­луча­ют гер­мафро­дити­чес­кие су­щес­тва, вы­ше за­паса эмо­ций од­но­полых су­ществ. При всей уль­тра­футу­роло­гич­ности этой при­дум­ки та­кой ва­ри­ант нель­зя ис­клю­чить, по­тому что иг­рушка, ко­торую мы вы­гово­рили се­бе в ка­чес­тве ген­ной ин­же­нерии, со­вер­шенно по­рази­тель­ная...

— Бы­ло вре­мя, ког­да ка­залось, что на­ука даст че­лове­ку от­вет на ос­новные воп­ро­сы жиз­ни. Од­на­ко мы вер­ну­лись к ис­ходно­му — «в ве­ликой муд­рости мно­го пе­чали».

— На­ука — сле­ду­ющая ре­лигия. При­чем но­вая ре­лигия выз­ре­ва­ет на ба­зе на­уки. Ду­маю, что на­чало это­му про­цес­су как раз и кла­дёт наб­лю­да­ющий­ся про­цесс бел­летри­зации на­уки. В не­дале­ком бу­дущем на сме­ну реф­лекси­ру­юще­му че­лове­ку, бь­юще­муся о сте­ну не­пони­мания, при­дет уче­ный, ко­торый то­же бу­дет бить­ся в жут­кую сте­ну. Но то бу­дет дру­гая сте­на — сте­на не­поз­на­ва­емос­ти. По­доб­ные со­об­ра­жения — толь­ко один из фраг­ментов сте­ны, ко­торую учё­ные стро­ят в ви­де хра­ма зна­ний. Не ис­клю­чено, что бу­дущий храм зна­ний зак­ро­ет мир, и крик в этом хра­ме бу­дет вы­зывать гром­кое эхо. Это и при­ведет к сле­ду­ющей вол­не ре­лиги­зации.

 Фо­то О. Крыш­та­ля – Сер­гея Пя­тери­кова.