О СОБАКАХ, КОШКАХ И ЛЮДЯХ

 Жи­ла-бы­ла де­воч­ка. Она очень лю­била жи­вот­ных, иг­ра­ла во дво­ре с до­маш­ни­ми ко­тята­ми и щен­ка­ми. Их мяг­кая шел­ко­вис­тая шерс­тка бы­ла очень при­ят­на на ощупь, их без­мол­вные влаж­ные гла­за от­ве­чали лю­бовью на ее при­вязан­ность, и ей не хо­телось рас­ста­вать­ся с ни­ми. Иног­да ей встре­чались бро­шен­ные без­душны­ми людь­ми за не­надоб­ностью, ед­ва по­явив­ши­еся на свет ко­шеч­ки и со­бач­ки. Ры­дая, она при­носи­ла их до­мой, креп­ко при­жима­ла их к сво­ей дет­ской гру­ди и умо­ляла ро­дите­лей ос­та­вить их. В этом ро­дите­ли де­воч­ки бы­ли ей боль­шой под­дер­жкой: они лю­били  доч­ку  и ста­рались не трав­ми­ровать ее неж­ные дет­ские чувс­тва.

 Де­воч­ка вы­рос­ла и ста­ла ра­ботать в гос­пи­тале для жи­вот­ных. Уже сам вы­бор про­фес­сии ха­рак­те­ризу­ет та­ких лю­дей, на­делен­ных осо­бым да­ром люб­ви к брать­ям на­шим мень­шим.

Из со­сед­ней ком­на­ты до­ма, где де­вуш­ка  сни­мала  ма­лень­кую квар­ти­ру, пос­то­ян­но
слы­шал­ся вой и плач со­бак, соп­ро­вож­да­емый раз­дра­жен­ным кри­ком че­лове­ка. Од­нажды, не вы­дер­жав ду­шераз­ди­ра­юще­го со­бачь­его воя, де­вуш­ка роб­ко пос­ту­чала в со­сед­нюю ком­на­ту. Там она уви­дела нес­коль­ких раз­но­поро­дис­тых со­бак и хо­зя­ина с пал­кой в ру­ке, из­би­ва­юще­го ма­лень­ко­го щен­ка. Эта сце­на по­рази­ла ее, и она приг­ро­зила, что не­мед­ленно вы­зовет animal control.        Со­сед ей пред­ло­жил: "За­бирай щен­ка се­бе, я все рав­но его убью"! Не раз­ду­мывая, она об­ня­ла и при­жала к се­бе ма­лень­ко­го, за­бито­го до по­лус­мерти щен­ка, смесь пит­тбу­ла и рот­вей­ле­ра, и ри­нулась к се­бе, опа­са­ясь, что че­ловек пе­реду­ма­ет.

 Со­сед ску­пал по­родис­тых со­бак, раз­ви­вая в них ди­кую зло­бу для со­бачь­их бо­ев. Азар­тные иг­ры с вов­ле­чени­ем боль­ших де­нег, та­кие как со­бачьи бои, где стра­да­ют жи­вот­ные, зап­ре­щены в Аме­рике и стро­го ка­ра­ют­ся за­коном. Од­на­ко со­сед за­нимал­ся этим де­лом без­бо­яз­ненно и без­на­казан­но.

 Де­вуш­ка об­мы­ла, на­кор­ми­ла и об­ласка­ла ис­пу­ган­но­го 1,5 - ме­сяч­но­го щен­ка. На сле­ду­ющий день она при­вез­ла это ма­лень­кое су­щес­тво к сво­им ро­дите­лям, в до­ме ко­торых всег­да жи­ли 2-3 приб­лудшие кош­ки и столь­ко же со­бак. На две­ри их до­ма мож­но бы­ло бы по­весить таб­личку:

  Shelter (при­ют) для со­бак и ко­шек ра­бота­ет круг­ло­суточ­но.

 Со вре­менем юный ще­нок прев­ра­тил­ся в ог­ромно­го ус­тра­ша­юще­го зве­ря, об­ласкан­но­го хо­зя­ева­ми. Он был спо­кой­ный, рас­су­дитель­ный и очень веж­ли­вый. Зва­ли его Со­ломон.

У каж­до­го жи­вот­но­го в до­ме бы­ла своя сфе­ра оби­тания, и ник­то не втор­гался на чу­жую тер­ри­торию. Бла­года­ря это­му в до­ме всег­да был по­кой и по­рядок.  Со­ломон за­нимал при­виле­гиро­ван­ное мес­то - жил в спаль­не хо­зя­ев.  О том, что в до­ме на­ходит­ся гроз­ный зверь, знал толь­ко поч­таль­он, на ко­торо­го он ряв­кал по дол­гу служ­бы как нас­то­ящий хра­нитель и за­щит­ник до­ма. Од­на­ко сто­ило поч­таль­ону зай­ти в дом, Со­ломон встре­чал его при­вет­ли­во.

 По ве­черам хо­зя­ин с гроз­ной на вид со­бакой вы­ходил на про­гул­ку. Он всег­да да­вал Со­ломо­ну сво­боду вы­бора нап­равле­ния. Ес­ли идет дождь, Со­ломон сво­рачи­вал на­лево, идя ко­рот­кой до­рогой, по­вора­чивая нап­ра­во, при яс­ной сол­нечной  по­годе  или теп­лым ве­чером, Со­ломон пред­по­читал бо­лее длин­ный путь. Од­нажды мес­тный бе­гун от ин­фар­кта, не за­мед­ляя оз­до­рови­тель­но­го бе­га, по­рав­нялся с ни­ми на пе­шеход­ной до­рож­ке. В Со­ломо­не, нес­мотря на хо­рошее вос­пи­тание, взыг­рал древ­ний ин­стинкт лов­ца: дог­нать и ос­та­новить. Он рва­нул­ся так, что ла­донь хо­зя­ина, дер­жавше­го по­водок, прев­ра­тилась в кро­вавую ра­ну, а Со­ломон, дог­нав бе­гуна, лишь по­ложил свою ог­ромную ла­пу на его пред­плечье, ос­та­вив ед­ва за­мет­ный след. Бе­гун по­дал в суд за при­чинен­ный ущерб. Пред­ста­витель со­бачь­его над­зо­ра, жен­щи­на, приш­ла в дом поз­на­комить­ся с со­бакой. Со­ломон встре­тил ее дру­желюб­но и, по­вер­нувшись на спи­ну, как бы про­сил его при­лас­кать и пог­ла­дить. Де­ло бы­ло зак­ры­то.

 Доч­ка час­то на­веща­ла ро­дите­лей. Со­ломон как бы не­хотя лас­кался к ней, но пос­ле при­ветс­твия плот­но при­жимал­ся сво­им мо­гучим те­лом к хо­зя­ину. Он роб­ко заг­ля­дывал в его гла­за, как бы спра­шивая: "ведь ты не от­дашь ме­ня, прав­да"? И толь­ко пос­ле ухо­да доч­ки, Со­ломон мог рас­сла­бить­ся, и, не стес­ня­ясь по­казать, как он был на­пуган. Со­баки лю­бят хо­зя­ина, не­зави­симо, в ка­ком до­ме они  жи­вут. Бес­ко­рыс­тно и пре­дан­но.

Од­нажды доч­ка этих лю­дей, за­мети­ла на до­роге зак­ры­тую ко­роб­ку из-под  обу­ви и над­пись на ней: "возь­ми­те ме­ня до­мой". В ко­роб­ке ока­зал­ся ма­лень­кий ры­жий ко­тенок. Ко­неч­но, и на этот раз кот по име­ни Мо­царт, сок­ра­щен­но Мо­ня, стал при­живал­кой в этом до­ме. Он об­ла­дал  вы­соким  чувс­твом собс­твен­но­го дос­то­инс­тва и, как лю­бая кош­ка, всег­да гу­ляла са­ма по се­бе. Она не при­нима­ла ни ласк ни за­иг­ры­ваний. При же­лании ее пог­ла­дить, она тот­час же под­ни­мала ла­пу с уже вы­тяну­тыми для за­щиты ког­тя­ми. Ее бесс­трас­тные гла­за смот­ре­ли на те­бя в упор с не­до­уме­ни­ем, как бы го­воря: за­нимал­ся бы ты, друг, сво­им де­лом. Мо­ню прив­ле­кало ди­кое бы­тие и сво­бод­ный об­раз жиз­ни. Она всег­да при­выч­но вос­се­дала на ка­поте ма­шины, и улич­ный хо­лод яв­но не бес­по­ко­ил ее. Кош­ка ува­жала се­бя и при­вязы­валась к до­му, а не к хо­зя­евам, ко­торые лю­били ее та­кой, ка­кая она есть.
 В прос­торной ком­на­те с ка­мином на ши­роком ан­тиквар­ном крес­ле воз­ле­жала не­видан­но­го раз­ме­ра чер­ная  не­обык­но­вен­но пу­шис­тая кош­ка с яр­ко го­рящи­ми зе­лены­ми гла­зами. Ее зва­ли Тес­са, уди­витель­но бла­гоз­вучно и женс­твен­но. Ос­то­рож­но под­ви­нув ее, мож­но бы­ло при­мос­тить­ся ря­дом ми­нут этак 1-2, пос­ле че­го раз­да­валось гроз­ное ши­пение, что оз­на­чало: "хва­тит! Я и так поз­во­лила те­бе дос­та­точ­но". Она не лю­била неж­ностей и ком­па­нию.

 Од­нажды во дво­ре их до­ма по­явил­ся гряз­ный шриц­на­уцер, ви­димо, дол­го бро­див­ший по ок­рес­тнос­тям в по­ис­ках при­лич­но­го хо­зя­ина и при­юта. Ни­каких опоз­на­ватель­ных зна­ков, кро­ме ошей­ни­ка и кус­ка ве­рев­ки, зас­тряв­шей у не­го в зу­бах, не бы­ло. Хо­зя­ева зна­ли, что  де­лать. По­мыть, об­су­шить, на­кор­мить, приг­реть. На сле­ду­ющий день они раз­ве­сили объ­яв­ле­ния на всех стол­бах  и по­мес­ти­ли со­об­ще­ние в мес­тной га­зете. Ни­каких от­кли­ков не пос­ле­дова­ло. Но­вому нез­ва­ному гос­тю пон­ра­вил­ся у­ют и ат­мосфе­ра в до­ме, от­но­шения меж­ду хо­зя­ева­ми, ува­жение и лю­бовь к жи­вому су­щес­тву.  По за­веден­но­му рас­по­ряд­ку хо­зя­ин, на­дев оче­ред­ной ошей­ник на оче­ред­ную со­баку, вы­шел на про­гул­ку. Вдруг  из даль­не­го пе­ре­ул­ка с гроз­ным кри­ком  и ру­гатель­ства­ми за ни­ми ус­тре­милась не­ряш­ли­во оде­тая жен­щи­на, уве­ря­ющая, что это ее со­бака. Доб­рый че­ловек от­дал уже об­ласкан­но­го и ухо­жен­но­го щен­ка вмес­те с по­вод­ком жен­щи­не, да­же не ра­зыс­ки­ва­ющей свою про­пажу. Че­ловек ушел, не ог­ля­дыва­ясь, а уда­ляв­ша­яся со­бака, ко­торую жен­щи­на на­туж­но тя­нула в про­тиво­полож­ную сто­рону, жа­лоб­но ску­лила ему вслед.

 И вспо­мина­ют­ся здесь тро­гатель­ные сти­хи С.Есе­нина в "Пес­не о со­баке":

 В си­нюю высь звон­ко гля­дела она ску­ля,
 А ме­сяц сколь­зил тон­кий и скрыл­ся за холм в по­лях.
 И глу­хо, как от по­дач­ки, ког­да бро­сят ей ка­мень в смех,
 По­кати­лись гла­за со­бачьи зо­лоты­ми звез­да­ми в снег.

Де­вять лет у этой па­ры жи­ла по­родис­тая со­бака - го­лубой терь­ер, при­везен­ный еще из Рос­сии. Она бы­ла уже в до­воль­но по­жилом воз­расте, и ее ста­ли одо­левать че­лове­чес­кие бо­лез­ни - лей­ке­мия. Со­бака пла­кала от бо­ли. Муж с же­ной, по­сове­товав­шись, ре­шили прек­ра­тить ее стра­дания, усы­пив сво­его пре­дан­но­го дру­га.  Они дер­жа­ли ла­пы уми­ра­ющей, гла­дили ее еще теп­лое те­ло, из­бе­гая смот­реть во все по­нима­ющие, пок­ры­тые влаж­ной пе­леной, ее гла­за.  С жен­щи­ной слу­чилась са­мая нас­то­ящая ис­те­рика: она по­теря­ла до­рого­го близ­ко­го чле­на семьи.

Две сле­ду­ющие ис­то­рии про­изош­ли дав­ным-дав­но, но о них хо­чет­ся вспом­нить.

 Этот слу­чай про­изо­шел в Под­московье в Кра­тове. В семье, где мы сни­мали да­чу, дер­жа­ли кав­каз­скую ов­чарку, ко­торая по на­тяну­той це­пи бе­гала по обоз­на­чен­но­му пе­римет­ру и ох­ра­няла иму­щес­тво: цве­ты, ягод­ные кус­тарни­ки и дом. Ид­ти к ту­але­ту бы­ло страш­но, при­ходи­лось жать­ся к ко­лючим кус­тарни­кам, так как ов­чарка бес­пре­рыв­но бро­салась на за­бор и злоб­но ла­яла. Все вре­мя, ко­торое ты на­ходил­ся в ма­лень­ком до­мике, лай со­баки не за­тихал. Хо­зя­ин со­баки был в ссо­ре с со­седом, у ко­торо­го бы­ла ко­рова. Од­нажды ов­чарка про­рыла глу­бокую яму под за­бором и пе­ремах­ну­ла на со­сед­ний учас­ток. Она вгрыз­лась ко­рове в вы­мя и в ее внут­реннос­ти, как бы раз­ре­шая та­ким жес­то­ким спо­собом спор двух со­седей. Эта по­рода со­бак очень злоб­ная и, нес­мотря на доб­рое к се­бе от­но­шение, ос­та­ет­ся неп­ри­ручен­ным чу­дови­щем.

 В од­ном  мос­ков­ском до­ме жи­ла скром­ная ев­рей­ская семья. У них бы­ла кра­сивая трех­цвет­ная кош­ка. Во дво­ре жи­ли рус­ские ра­бочие лю­ди со сво­ими деть­ми. Дво­ровые ху­лига­ны, не зная как при­чинить боль ти­хой семье, пой­ма­ли их кра­сивую кош­ку и бро­сили в го­рячий вар. Не знаю, выб­ра­лась ли она са­ма или доб­рый са­мари­тянин по­мог ей. Бед­няжка  бы­ла без еди­ной шер­стин­ки, аб­со­лют­но го­лень­кая. Она бы­ла без­за­щит­на и страш­но стра­дала от хо­лода.  Де­сяти­лет­няя де­воч­ка за­вер­ну­ла свою боль­ную ко­шеч­ку в мяг­кое шер­стя­ное оде­яль­це, по­ложи­ла  на ди­ван, пы­талась ее кор­мить. Гла­за кош­ки вы­ража­ли му­ку. Она ни­чего не ела и не пи­ла, а по­том ис­чезла. Из­вес­тно, что кош­ки не уми­ра­ют до­ма, а ухо­дят как мож­но даль­ше в по­та­ен­ные мес­та, как бы стес­ня­ясь при­нес­ти боль сво­им близ­ким.
 
Ка­кую же зло­бу и не­нависть к ев­ре­ям вос­пи­тыва­ли ро­дите­ли в де­тях, ес­ли они мог­ли так жес­то­ко из­де­вать­ся над бе­зобид­ным су­щес­твом, го­воря, что эта кош­ка - то­же ев­рей.

 Еще мож­но дол­го опи­сывать при­меры доб­ра и зла по от­но­шению к жи­вым су­щес­твам, брать­ям на­шим мень­шим, но, ду­ма­ет­ся, что и на этом мож­но пос­та­вить точ­ку.