Я не согласен ни с одним словом, которое вы говорите, но готов умереть за ваше право это говорить... Эвелин Беатрис Холл

независимый интернет-журнал

Держись заглавья Кругозор!.. Наум Коржавин
x

Сирень и розы Александровского сада

Эксклюзив. Фрагменты исторического романа

Опубликовано 9 Февраля 2017 в 08:29 EST

Филипп Исаак Берман
…Была зима 1953 года, шел 35 год советской империи. Сталин, переодетый в обычное платье боевого генерала, хотя и был в полной безопасности, в мягко оседающем на поворотах бронированном автомобиле, как-то скукожился, став еще меньше, чем он был в жизни, и поднял серый с черным прочерком, каракулевый воротник генеральской шубы. Он надел обычную теплую шинель генерала, как носил Жуков. Ему хотелось быть похожим на него и никакие мундиры генералиссимуса, белый его китель с золотом, не могли заменить его страстного желания стать вдруг маршалом Жуковым, который, он знал это, выиграл войну…
_____________________
Гостевой доступ access Подписаться

ПАТ­РИ­АР­ШИЕ ПРУ­ДЫ

    Жу­ков жил пос­ле вой­ны на Пат­ри­ар­ших пру­дах, поч­ти в том же мес­те, где Ан­нушка раз­ли­ла мас­ло, в про­из­ве­дении Ми­ха­ил Афа­нась­еви­ча Бул­га­кова "Мас­тер и Мар­га­рита". По край­ней ме­ре, так счи­талось, что он там жил. По­тому что пос­ле вой­ны Ста­лин сос­лал Жу­кова, что­бы был по­даль­ше и не на­поми­нал бы о сво­ей сла­ве Ста­лину. Этот дом был пос­тро­ен не­мец­ки­ми во­ен­ноплен­ны­ми. Я ви­дел, как его стро­или не­мец­кие сол­да­ты. Я пом­нил, ког­да там хо­дил еще трам­вай Ан­нушка. Трам­вай­ная ли­ния про­ходи­ла мет­рах в де­сяти пе­ред фа­садом до­ма Жу­кова. Она по­том по­вора­чива­ла, ес­ли не оши­ба­юсь, на Ма­лую Брон­ную. Она не шла даль­ше по пе­ре­ул­ку, ко­торый поз­же стал на­зывать­ся Ер­мо­ла­ев­ским. Нем­цы- во­ен­ноплен­ные пос­тро­или ему особ­няк со ль­ва­ми. На Пат­ри­ар­ших Пру­дах си­дел Ми­ха­ил Алек­сан­дро­вич Бер­ли­оз, "ре­дак­тор тол­сто­го ху­дожес­твен­но­го жур­на­ла". Ав­тор про­ходил Пат­ри­ар­шие пру­ды ми­мо, ког­да шел по Спи­ридо­нов­ке, каж­дый день, ког­да шел в шко­лу № 114. Сле­ва от не­го был зна­мени­тый особ­няк Лит­ви­нова (ми­нис­терс­тва инос­тран­ных дел) по­том став­ший до­мом Мо­лото­ва. А спра­ва, нуж­но бы­ло еще ныр­нуть в пе­ре­уло­чек, где сто­яло поль­ское по­соль­ство. Впе­чат­ля­ющее, из се­рого кам­ня круп­но­го сло­жения, поль­ское по­соль­ство.  За то, что по­ляки съ­ели Ка­тынь, мож­но бы­ло дать та­кое зда­ние по­лякам. За под­чи­нение. 

    Те­перь Ста­лин еще боль­ше выг­ля­дел кар­ли­ком от стра­ха, скру­тив­ше­го все его те­ло в клу­бок. Как всег­да, он ку­рил свою труб­ку. Из нее шел дым та­бака "Гер­це­гови­на Фло­ра". Этот дым та­инс­твен­ным об­ра­зом за­щищал его а­уру от Бо­га. Этот дым по­могал ему гип­но­тизи­ровать его по­дон­ков, чле­нов так на­зыва­емо­го по­лит­бю­ро. Он гип­но­тизи­ровал их стра­хом. Так ду­мал Ста­лин.

    Бы­ла зи­ма 1953 го­да, шел 35 год со­вет­ской им­пе­рии. Ста­лин, пе­ре­оде­тый в обыч­ное платье бо­ево­го ге­нера­ла, хо­тя и был в пол­ной бе­зопас­ности, в мяг­ко осе­да­ющем на по­воро­тах бро­ниро­ван­ном ав­то­моби­ле, как-то ску­кожил­ся, став еще мень­ше, чем он был в жиз­ни, и под­нял се­рый с чер­ным про­чер­ком, ка­раку­левый во­рот­ник ге­нераль­ской шу­бы. Он на­дел обыч­ную теп­лую ши­нель ге­нера­ла, как но­сил Жу­ков. Ему хо­телось быть по­хожим на не­го и ни­какие мун­ди­ры ге­нера­лис­си­муса, бе­лый его ки­тель с зо­лотом, не мог­ли за­менить его страс­тно­го же­лания стать вдруг мар­ша­лом Жу­ковым, ко­торый, он знал это, вы­иг­рал вой­ну.

    Хо­тя, вой­на-то бы­ла сей­час да­леко, лет де­сять на­зад, но ког­да он оде­вал сей­час ши­нель, она ви­делась ему па­да­ющи­ми ли­цом в снег сол­да­тами от сплош­ных пу­лемет­ных оче­редей. И он был счас­тлив, что эта пу­лемет­ная оче­редь нем­цев не про­шила его са­мого. Вто­рая цель жу­ков­ской ге­нераль­ской ши­нели сос­то­яла в том, что­бы его не уз­на­ли вра­ги на­рода, ко­торые мог­ли бы за­сесть, где-ни­будь на кры­ше, вдоль его сек­ретной мос­ков­ской трас­сы.

    Все его вра­ги смот­ре­ли из раз­ных уг­лов прос­транс­тва его жиз­ни, ко­торое все боль­ше су­жалось и под­би­ралось к не­му. И эта вто­рая цель, скры­вала от не­го са­мого, его же­лание стать Жу­ковым. 

    Ут­ренний, ров­ный сум­рак, ту­ман­ный я­ич­ный жел­ток сол­нца, смот­ревший на не­го в упор, буд­то бель­мом сле­пого, бе­лый снег и вне­зап­ная ти­шина, бы­ли ему не по ду­ше. Слу­чилось это не­ожи­дан­но, с ут­ра прог­ля­дыва­ло еще сол­нце, буд­то за­литое, я­ич­ным бел­ком, по­том сто­лицу им­пе­рии вдруг за­тяну­ло от го­ризон­та до го­ризон­та мглой, и по­шел гус­той снег. По­том, сра­зу же, мгно­вен­но, все стих­ло, как пе­ред кон­цом све­та, по­лог сне­га ис­чез, и от­то­го ста­ло вид­ней, но сто­лица, буд­то те­перь до кон­ца дней сво­их, от­ме­рен­ных для нее про­виде­ни­ем, ле­жала под ку­полом тем­но­го ров­но­го све­та.

     И от это­го на ду­ше Ста­лина бы­ло бес­по­кой­ство собс­твен­ной от­ми­ра­ющей жиз­ни.

     Од­на­ко, он не ве­рил, что ког­да-ни­будь ум­рет.

     Он не знал по­ка что, ка­кое это бы­ло бес­по­кой­ство, собс­твен­ное пред­смертное сос­то­яние, оно бы­ло еще впе­реди, но страх за свою жизнь был в нем всег­да.

     А де­ло все бы­ло в том, что ночью прис­нился ему сон: на Крас­ную пло­щадь, на его собс­твен­ный двор, - он, Ста­лин, счи­тал, что Крас­ная пло­щадь бы­ла собс­твен­ным дво­ром его собс­твен­но­го до­ма-Крем­ля, опус­тился ночью в стол­пе ог­ня, вдруг, ев­рей­ский Бог. Точ­но так же, как и Ав­ра­ам, че­тыре ты­сячи лет на­зад, ви­дел Ста­лин, ле­тев­ший с не­ба столб ог­ня. То, что ви­дел Ав­ра­ам, ви­дел те­перь Ста­лин. Столб этот был еще нес­коль­ко дней и в лю­бом мес­те, ку­да бы он ни пос­мотрел, бы­ла до­рога об­ратно. Он про­падал днем и све­тил­ся ночью. Стран­ным и страш­ным бы­ло то, что он знал, что Бо­га нет, а вот, ока­залось, что был.

    Вот ка­ким его ви­дел од­нажды, дру­гой ге­рой нас­то­яще­го по­вес­тво­вания Бо­рис Ле­они­дович Пас­тернак, в 1925 го­ду. Дмит­рий Бы­ков про­цити­ровал вос­по­мина­ния Оль­ги Ивин­ской. Он так­же при­водит мне­ние Флей­шма­на, про­фес­со­ра Стэн­форд­ско­го уни­вер­си­тета, что встре­ча Пас­терна­ка про­ис­хо­дила    с Троц­ким в 25 го­ду. "На ме­ня из по­лум­ра­ка выд­ви­нул­ся че­ловек, по­хожий на кра­ба. Все его ли­цо бы­ло жел­то­го цве­та, ис­пещрен­ное ря­бин­ка­ми. То­пор­щи­лись усы. Этот че­ловек-кар­лик, не­помер­но ши­рокий и вмес­те с тем на­поми­на­ющим по рос­ту две­над­ца­тилет­не­го маль­чи­ка, но с боль­шим ста­ро­об­разным ли­цом". "Глав­ным впе­чат­ле­ни­ем Пас­терна­ка от об­ли­ка - бе­зоб­ра­зие". Это впе­чат­ле­ние Пас­терна­ка воз­никло, ког­да по­эт еще не за­иг­ры­вал с тиг­ром в шку­ре ви­тязя. Ста­лин, ко­неч­но, ни­ког­да не был ви­тязем в тиг­ро­вой шку­ре, хо­тя, хо­тел бы всег­да выг­ля­деть та­ким. На­талья Ива­нова счи­та­ет, что Пас­тернак встре­чал­ся со Ста­линым, а не с Троц­ким. Впол­не мог­ло быть: Ста­лин еще в юнос­ти пи­сал сти­хи. Пер­вые сти­хи бы­ли опуб­ли­кова­ны в жур­на­ле "Иве­рия". Ре­дак­то­ром жур­на­ла тог­да был принц Илья Чав­ча­вад­зе. Это про­изош­ло 14 ян­ва­ря 1895, вско­ре пос­ле пят­надца­тиле­тия маль­чи­ка Со­со Джу­гаш­ви­ли. Да, был та­кой маль­чик. Для все­го че­лове­чес­тва бы­ло бы луч­ше, ес­ли бы он стал по­этом. Да­же пло­хим бы по­этом. Труд­но по­верить, он пи­сал тог­да о цве­тах, о ле­пес­тках роз. Сти­хи бы­ли под­пи­саны так: J. G-shishvili. В пе­рево­де на рус­ское зву­чание это бу­дет про­из­но­сит­ся, опус­кая пер­вые две бук­вы, как шиш­ви­ли. Рус­ское сло­во шиш ста­новит­ся вдруг мно­гоз­на­читель­ным. Мо­жет быть сти­хи пи­сал не Ста­лин и его ра­зыг­ры­вали. То, что в Аме­рике на­зыва­ет­ся practical joke. Что бы­ло стран­ным, что глав­ный ре­дак­тор жур­на­ла, Илья Чав­ча­вад­зе, был впос­ледс­твии убит, и сви­детель дет­ских и юно­шес­ких лет Ста­лина, И­ера­миш­ви­ли, оп­ре­делен­но счи­тал, что убит он был Ста­линым.

53-Й ГОД

     На­пом­ним, что шел уже фев­раль 1953 го­да. Пер­вым же­лани­ем Ста­лина бы­ло сра­зу же ис­чезнуть, убе­жать из Крем­ля, но да­же ему не всег­да уда­валось де­лать то, что он хо­тел. Пос­ле­довал его при­каз: не­мед­ленно соб­рать по­лит­бю­ро, здесь, пря­мо пе­ред ним, хо­тя сто­яла глу­хая ночь, что­бы все сто­яли на­вытяж­ку, сыс­кать Рю­мина, глав­но­го те­перь спе­ци­алис­та по ев­рей­ско­му воп­ро­су, что­бы от­ве­тил, сво­лочь, как мог­ло та­кое слу­чить­ся, что ев­рей­ский Бог опус­тился на Крас­ную пло­щадь? Че­рез ка­кое-то вре­мя сто­ял пе­ред ним Ма­лен­ков, по проз­ви­щу, в ста­лин­ском кру­гу Ме­ланья, та­кой же пиг­мей, как и он сам, толь­ко зна­читель­но тол­ще то­вари­ща Ста­лина; Хру­щев, был уже и Бе­рия, и Сус­лов. Ста­лин пом­нил, буд­то сто­ял пе­ред ним низ­ко­рос­лый, то­же пиг­мей­ско­го об­ли­ка, Рю­мин, ко­торый был бли­же всех к не­му, вы­тянув­шись пе­ред ним, как толь­ко мог. За­путал­ся то­варищ Ста­лин, не знал, кто был пе­ред ним Рю­мин или Иг­нать­ев. Иг­нать­еву он кри­чал: сот­ри ев­ре­ев в по­рошок!

    Сна­чала был Рю­мин. Рю­мин был глав­ным спе­ци­алис­том по ев­рей­ско­му воп­ро­су. Ему по­руче­но де­ло вра­чей. Ав­тор, в сво­ем маль­чи­шес­ком сос­то­янии, ви­дел од­нажды Рю­мина в квар­ти­ре дру­гого ге­нера­ла нквд, ге­нерал-май­ора Го­лов­ле­ва, Ильи Ива­нови­ча, про­жива­юще­го по Ма­лой Ни­кит­ской, в уг­ло­вом вось­ми­этаж­ном до­ме, сто­яв­шем меж­ду Спи­ридо­нов­кой и Ма­лой Ни­кит­ской, на чет­вертом эта­же. Семья ав­то­ра про­жива­ла в двух ма­лень­ких ком­натках в од­но­этаж­ном до­мике, в том же са­мом дво­ре, где сто­ял вось­ми­этаж­ный дом. До­мик, где жил маль­чи­шес­ко­го воз­раста ав­тор, рас­по­лагал­ся пря­мо нап­ро­тив двор­ца-до­ма Ря­бушин­ско­го, че­рез Спи­ридо­нов­ку. Это бы­ла од­на из при­манок на ста­лин­ском крюч­ке, ког­да он за­мани­вал Мак­си­ма Горь­ко­го об­ратно в Рос­сию. Дво­рец-дом Ря­бушин­ско­го Ста­лин от­дал пер­во­му про­летар­ско­му пи­сате­лю Мак­си­му Горь­ко­му, Алек­сею Мак­си­мови­чу Пеш­ко­ву. Хо­дили глу­хие слу­хи, что их ма­лень­кий до­мик, где жил ав­тор, был ког­да-то до­мом Ма­люты Ску­рато­ва. Ма­люта Ску­ратов был на­чаль­ни­ком Оп­рични­ны у Ива­на Гроз­но­го, что в пе­рево­де на ста­лин­ский язык оз­на­чало: са­мый тай­ный и страш­ный че­ловек, ми­нистр нквд.  По­том, над дву­мя ма­лень­ки­ми окон­ца­ми до­мика, при­били ме­тал­ли­чес­кий круг, на ко­тором явс­твен­но бы­ло вы­бито, что до­мик этот был пос­тро­ен в 1828 го­ду. То есть, этот до­мик по ка­ким-то при­чинам, те­перь прев­ра­тил­ся в ис­то­ричес­кую цен­ность. Та­ким об­ра­зом, ста­ло яс­но, что Ма­люта Ску­ратов там жить не мог, ес­ли при­битый же­лез­ный круг от­ра­жал прав­ду жиз­ни, нес­мотря на за­гадоч­ную, ши­роко рас­простра­нен­ную тог­да ле­ген­ду. Слу­хи о Ма­люте Ску­рато­ве при­бав­ля­ли еще боль­ше стра­ха это­му мес­ту. Де­ло в том, что по­гова­рива­ли, что из до­ма Су­воро­ва, что был чуть да­лее по Ма­лой Ни­кит­ской, шел под­земный ход пря­мо в Кремль, нас­толь­ко боль­шой, что по не­му мог­ла бы прос­ка­кать чет­верка ло­шадей. Слух этот еще бо­лее ук­ре­пил­ся, ког­да пос­ле вой­ны ста­ли про­водить газ в ма­лень­кие до­миш­ки, рас­по­ложен­ные во дво­ре. Про­води­ли газ и в наш до­мик. Ког­да раз­ры­ли боль­шую тран­шею во дво­ре под га­зовые тру­бы, го­вори­ли, что при­ходи­ли лю­ди из ор­га­нов про­верять не про­били ли стен­ки сек­ретно­го крем­лев­ско­го тон­не­ля.

МА­ЛАЯ НИ­КИТ­СКАЯ, ГОРЬ­КИЙ

    За Горь­ким сле­дили впря­мую: каж­дый день его сын Мак­сим при­ез­жал к тог­дашне­му ми­нис­тру Яго­де и док­ла­дывал, что про­ис­хо­дило в до­ме-двор­це Горь­ко­го. Яго­да и сам по­сещал дом Горь­ко­го, сде­лав­шись лю­бов­ни­ком не­вес­тки Горь­ко­го, Ти­моши. В быв­шем двор­це Ряб Ушин­ско­го шла сек­ретная жизнь. Сам Горь­кий то­же был влюб­лен в свою собс­твен­ную сно­ху. В Рос­сии это на­зыва­лось сно­хач. Ти­мошей проз­вал На­деж­ду Вве­ден­скую сам Горь­кий. Она бы­ла по­хожа на ку­чера, ког­да при­еха­ла с семь­ей Горь­ко­го в Ита­лию, что­бы же­нить­ся там на его сы­не Мак­си­ме. Бы­ла она тог­да очень кра­сива.

    Нес­коль­ко лет на­зад я про­читал, что Мар­фа, внуч­ка Горь­ко­го и доч­ка Вве­ден­ской и Мак­си­ма Пеш­ко­ва ска­зала в ин­тервью Еле­не Свет­ло­вой, опуб­ли­кован­ном в "Мос­ков­ском Ком­со­моль­це" 7 сен­тября 2012 го­да (она бы­ла 1925 го­да рож­де­ния), что Ста­лин "по­ложил глаз" на ее ма­му. Это вы­раже­ние я про­читал од­нажды у Три­фоно­ва в од­ной из его по­вес­тей. Мар­фа рас­ска­зыва­ла, что Ста­лин час­то при­ез­жал в дом Горь­ко­го. При­возил в гос­ти Свет­ла­ну для то­го, что­бы Мар­фа и Свет­ла­на вмес­те де­лали уро­ки. Поз­же, ког­да Свет­ла­на выш­ла за­муж за Гри­шу Мо­роза, Мар­фа влю­билась в сы­на Бе­рия, Сер­го. Свет­ла­на раз­ру­галась с Мар­фой, по­тому что са­ма пре­тен­до­вала на лю­бовь Сер­го, нес­мотря на то, что бы­ла уже за­мужем за Гри­шей Мо­роз. Прав­да, он стал Мо­розо­вым. Те­перь фа­милия его зву­чала сов­сем по-рус­ски. Мар­фа и Дарья хо­дили в наш двор к Ни­не, доч­ке на­шего двор­ни­ка Ива­на Ми­хай­ло­вича. Ни­на (в на­шем дво­ровом зву­чании - Нин­ка) бы­ла очень кра­сивой де­вуш­кой. Лав­рентий Бе­рия го­ворил сво­ему сы­ну, что­бы он не же­нил­ся на Мар­фе, по­тому что это не пон­ра­вит­ся Ста­лину. Это бы­ло уже мно­го лет спус­тя, пос­ле убий­ства Ста­линым Горь­ко­го в 1936 го­ду. Бе­рия знал об этом и пре­дуп­реждал сы­на. Горь­кий не за­хотел пи­сать кни­гу, би­ог­ра­фию Ста­лина. Дол­гое вре­мя Ста­лин ду­мал, что по­эму о нем на­пишет Пас­тернак, ко­торый од­нажды сам на­мек­нул, что "ду­мал о Ста­лине, как по­эт". Это про­изош­ло, ког­да Ста­линым бы­ла уби­та На­деж­да Ал­ли­лу­ева. Бы­ков на­писал, что ги­бель Ал­ли­лу­евой про­изош­ла при за­гадоч­ных об­сто­ятель­ствах. Не бу­ду здесь пред­став­лять все су­щес­тву­ющие, на­мерен­но соз­данные де­зин­форма­ци­он­ной служ­бой Крем­ля, вер­сии ее ги­бели. Ав­тор от­да­ет пред­почте­ние ис­то­рии из­ло­жен­ной в кни­ге Ели­заве­ты Лер­мо­ло "Ли­цо жер­твы".

    Весь мир ду­мал, что Ста­лин ре­ша­ет ми­ровые проб­ле­мы, а он ка­тал­ся на Ма­лую Ни­кит­скую, что­бы по­видать­ся с Ти­мошей - с На­деж­дой Вве­ден­ской. Прав­да от Крем­ля до Ма­лой Ни­кит­ской бы­ло сов­сем близ­ко. Ни­на Бер­бе­рова, ког­да мать Мар­фы умер­ла в 1971 го­ду, ска­зала, что она унес­ла с со­бой тай­ны мад­рид­ско­го дво­ра. По­рази­тель­но, что Ста­лин ее не убил, как он это де­лал со мно­гими жен­щи­нами (же­на Пос­кре­быше­ва, ев­рей­ка Брон­ка, же­на мар­ша­ла Ку­лика, кра­сави­ца Ки­ра Ку­лик)

    У Го­лов­ле­ва был сын Вов­ка и дочь Ро­за. Вов­ка и был при­яте­лем ав­то­ра, с ко­торым они час­то иг­ра­ли вмес­те, на чет­вертом эта­же до­ма №8, сто­яв­ше­го уг­лом на Ма­лой Ни­кит­ской и Спи­ридо­нов­ке, в квар­ти­ре у Го­лов­ле­вых. Он был на нес­коль­ко лет стар­ше ав­то­ра. У Вов­ки был пот­ря­са­ющий на­бор алю­мини­евых сол­да­тиков, рус­ских и не­мец­ких. Один сол­дат был в длин­ном рус­ском ту­лупе, в шле­ме с крас­ной звез­дой. Он был по­хож на ча­сово­го, ко­торый сто­ял у же­лез­ных во­рот у вхо­да в боль­шой дву­хэтаж­ный особ­няк-дом, ко­торый то­же рас­по­лагал­ся на Спи­ридо­нов­ке нап­ро­тив до­ма, где тог­да жил ав­тор. Это был особ­няк дру­гого вид­но­го со­вет­ско­го пи­сате­ля Алек­сея Тол­сто­го. Вов­ки­на и Ро­зина мать, Ксе­ния Фе­доров­на, бы­ла прос­той сер­дечной кресть­ян­ской жен­щи­ной.  Она не ра­бота­ла, бы­ла до­мохо­зяй­кой. Всег­да уго­щала ме­ня ва­рень­ем, ко­торое ва­рила са­ма. Го­лов­лев же, как с гор­достью рас­ска­зывал Вов­ка ав­то­ру, ло­вил не­мец­ких шпи­онов в Брян­ской об­ласти, там бы­ло мес­то его ра­боты. В до­ме бы­ла кра­сивая рез­но­го на­тураль­но­го де­рева ме­бель.  Это был год 1944. Илья Иль­ич ус­пел об­за­вес­тись. Ока­залось, Рю­мин и Го­лов­лев бы­ли друзь­ями, оба кар­ли­кого рос­та. И оба рев­нос­тно слу­жили в нквд.

       Еще до то­го, как ум­чался он, Ста­лин, из Крем­ля, пос­ту­чал­ся к не­му Пос­кре­бышев, ко­торый во всей этой су­мас­шедшей но­чи при­нимал са­мое ак­тивное учас­тие, не во­шел, толь­ко слег­ка про­сунул­ся, прос­креб­ся в дверь, с вож­дем в эти дни на­до бы­ло об­ра­щать­ся чрез­вы­чай­но ос­то­рож­но, не зря фа­милия его бы­ла Пос­кре­бышев. При­нес про­ект ев­рей­ско­го пись­ма, ко­торый Ста­лин сам от­дал ему еще рань­ше. Зас­тал его на пол­до­роги, поч­ти убе­га­ющим.

ПИСЬ­МО ЕВ­РЕ­ЕВ

      Это бы­ло пло­хим приз­на­ком, в та­кую те­мень, в не­бе ни од­но­го прос­ве­та, хо­тя и бы­ло ут­ро, чи­тать пись­мо ев­ре­ев. Кро­ме то­го, ос­та­новил его Пос­кре­бышев, вер­нул на­зад. Воз­вра­щать­ся на­зад, бы­ло пло­хой при­метой. На не­го то­же по­ра ошей­ник бы­ло на­деть, по­думал Ста­лин. Бы­ло од­новре­мен­но лю­бопытс­тво и страх, от ев­ре­ев мож­но бы­ло ожи­дать вся­кого, да еще в та­кой день. Что же они на­писа­ли в сво­ем пись­ме? Он уже, на­чинал по­тихонь­ку ве­рить, что это они, ев­реи, на­писа­ли это пись­мо. Он знал, кто пи­сал пись­мо. Пись­мо пи­сал он сам. Но уго­вари­вал он се­бя, что бы­ло оно от ев­ре­ев. У Ста­лина бы­ло стран­ное свой­ство, он ве­рил собс­твен­ной лжи, пос­ле то­го, как она бы­ла пол­ностью сва­рена. Эта его ложь, еще не бы­ла пол­ностью сва­рена. По­это­му, бы­ло ка­кое-то его собс­твен­ное не­дове­рие, а нуж­но бы­ло бы, что­бы он по­верил в это пол­ностью сам. Вот, ког­да его под­пи­шут зна­мени­тые ев­реи, Ар­ка­дий И­еру­салим­ский, Марк Рей­зен, Ле­онид Оси­пович Уте­сов, по име­ни-от­чес­тву наз­вал Ста­лин Уте­сова, очень лю­бил ге­ний всех вре­мен и на­родов фильм Ве­селые ре­бята, о счас­тли­вой и ра­дос­тной жиз­ни со­вет­ско­го на­рода, за­думал­ся то­варищ Ста­лин, а мо­жет быть, это был фильм Сви­нар­ка и Пас­тух?  Но с этим пись­мом, ко­торое бы­ло еще не сва­рено, уже ва­рили ста­лин­скую ка­шу ре­тивые аген­ты нквд.

ДЭ­ВИ МЕ­ЕРОВ

    Бе­рия при­бежал, ска­зал, что при­еха­ли к Уте­сову под­пи­сывать пись­мо ев­ре­ев. Приш­ли веж­ли­во. Эту ис­то­рию рас­ска­зал ав­то­ру Дэ­ви Ме­еров, Да­вид Мо­исе­евич Ме­еров, род­ной дя­дя же­ны, близ­кий друг Ми­хо­эл­са, знав­ший всю Мос­кву, быв­ший ког­да-то зав пресс бю­ро мос­ков­ских те­ат­ров. Здесь я пе­редаю ее в том ви­де, в ко­тором рас­ска­зал мне ее Да­вид Ме­еров. Дэ­ви дру­жил так­же, со мно­гими ак­те­рами и из тет­ра име­ни Рус­та­вели. Ме­еро­вы про­изош­ли из из­вес­тной ев­рей­ской семьи. Отец Дэ­ви, Мо­исей Ме­еров был ле­соп­ро­мыш­ленни­ком. Его дя­дя, брат его от­ца, у­ехал из Рос­сии и стал по­мощ­ни­ком Гер­це­ля. Они по­купа­ли зем­лю для ев­ре­ев, в Па­лес­ти­не. В се­мей­ном ар­хи­ве семьи, в Па­риже, хра­нит­ся кни­га с фо­тог­ра­фи­ей Гер­це­ля, его ма­мы и дя­ди Дэ­ви Ме­еро­ва. Ма­ма мо­ей же­ны, Анас­та­сии Бер­ман, Софья Мо­исе­ев­на Ян­ки­лев­ская (Ме­еро­ва), бы­ла род­ной сес­трой Дэ­ви. Она дру­жила с Ми­хо­эл­са­ми, час­то бы­вала у них в об­ще­житии ев­рей­ско­го те­ат­ра. На­талья Ми­хо­элс при­ез­жа­ла к нам, ког­да бы­ла в Аме­рике. Она рас­ска­зыва­ла нам о Ми­хо­эл­се и Сар­ре Кан­тор, же­не Со­ломо­на Ми­хо­эл­са. Я и Ася, час­то бы­вали у Дэ­ви в его ма­лень­кой ком­натке, в ком­му­наль­ной квар­ти­ре, в до­ме на ули­це Гер­це­на, нап­ро­тив мос­ков­ской кон­серва­тории, Дэ­ви был бо­лен страш­ной бо­лезнью псо­ри­аз, и мы за­бега­ли его про­ведать. Эта бо­лезнь зас­та­вила его уй­ти из ак­тивной жур­на­лист­ской жиз­ни за­дол­го, еще до вой­ны, и спас­ла его от арес­та и смер­ти в гу­лаге. Он жил в об­щей квар­ти­ре, в ма­лень­кой ком­на­те. Бы­ло еще двое со­седей. Ког­да-то там жил че­ловек из зна­мени­того квар­те­та "Ко­митас" Сер­гей За­харо­вич Ас­ла­мазян, а те­перь жи­ла его дочь Лю­ся. В 48 го­ду, 13 ян­ва­ря, по тай­но­му при­казу Ста­лина был убит Со­ломон Ми­хо­элс.

    Тог­да еще не объ­яви­ли, что Ми­хо­элс стал вдруг бур­жу­аз­ным на­ци­она­лис­том, бы­ло со­об­ще­ние, что Ми­хо­элс по­пал в Мин­ске в ав­то­мобиль­ную ка­тас­тро­фу, но Дэ­ви все по­нял. Всю ночь он рвал бу­маги, и фо­тог­ра­фии, где он был вмес­те с Со­ломо­ном Ми­хо­эл­сом и спус­кал их в ту­алет. От­ветс­твен­ный съ­ем­щик их квар­ти­ры, сту­кач­ка нквд, не­объ­ят­ная в сво­ей тол­щи­не Вар­ва­ра Ми­хай­лов­на, спра­шива­ла его ут­ром: чтой-то вы всю ночь не спа­ли? У Дэ­ви ви­село мно­жес­тво фо­тог­ра­фий: фо­тог­ра­фии Дуг­ла­са Фэй­рбэн­кса и Иси­доры Дун­кан, с их дарс­твен­ной над­писью (сей­час в ар­хи­ве ав­то­ра), фо­тог­ра­фии Ми­хо­эл­са, фо­тог­ра­фия Ма­яков­ско­го. Софья Мо­исе­ев­на, час­то рас­ска­зыва­ла, как встре­чала Ма­яков­ско­го у Дэ­ви, Дэ­ви дру­жил с Ло­зов­ским, ко­торо­го расс­тре­ляли в 51 го­ду по де­лу об ан­ти­фашист­ском ев­рей­ском ко­мите­те. У дя­ди Дэ­ви, как мы его зва­ли, ви­села фо­тог­ра­фия ак­те­ра Ди­кого, ко­торый иг­рал в филь­мах Ста­лина. Дэ­ви дру­жил с ним. Ви­димо, Дэ­ви рас­смат­ри­вал так­же фо­тог­ра­фию Ди­кого, как, в не­кото­ром ро­де, ох­ранную гра­моту про­тив ста­лин­ско­го арес­та. Ког­да мы жи­ли уже в Аме­рике, в сво­ем до­ме в Са­ус­хэм­пто­не, дочь Ми­хо­эл­са, На­талья Ми­хо­элс, при­ехав в Аме­рику, приш­ла к нам в гос­ти. Дол­го вспо­мина­ли ушед­шую жизнь. В се­мей­ном ар­хи­ве у нас хра­нит­ся фо­тог­ра­фия, ког­да На­талья бы­ла еще ма­лень­кой де­воч­кой. Дэ­ви си­дел на тах­те, у ок­на весь в се­дых кос­мах сво­их во­лос, с вы­вер­ну­тыми кро­ваво-крас­ны­ми ве­ками его глаз и ко­рос­та его собс­твен­ной ко­жи пок­ры­вала его лоб, ще­ки и под­глазья. Она так­же пок­ры­вала все его те­ло. Каж­дый день он про­водил про­цеду­ру очи­щения от ко­рос­ты собс­твен­ной ко­жи. У не­го бы­ла пот­ря­са­ющая пь­еса "Го­лод", кус­ки из ко­торой он иног­да чи­тал мне. Эта пь­еса бы­ла об ис­кусс­твен­но соз­данном Ста­линым го­лоде, что­бы под­чи­нить се­бе всех лю­дей со­вет­ской им­пе­рии.

Же­ной Ми­хо­эл­са пос­ле смер­ти Сар­ры Кан­тор че­рез нес­коль­ко лет ста­ла Анас­та­сия Пав­ловна По­тоц­кая. Пос­ле его убий­ства, не знаю сколь­ко прош­ло вре­мени, воз­никла лю­бовь меж­ду Дэ­ви и Анас­та­си­ей Пав­ловной. И Софья Мо­исе­ев­на Ян­ки­лев­ская и моя бу­дущая же­на Ася (Анас­та­сия Бер­ман) час­то встре­чались у Дэ­ви с Анас­та­си­ей Пав­ловной По­тоц­кой.

ЛЕ­ОНИД УТЕ­СОВ

За­тиха­ет Мос­ква, ста­ли си­ними да­ли,
Яр­че бле­щут Крем­лев­ских ру­бинов лу­чи…

Из пес­ни Ле­они­да Уте­сова "До­рогие мои мос­кви­чи"

    Шел 53 год. Толь­ко что бы­ло на­печа­тано со­об­ще­ние ТАСС в "Прав­де" о ев­рей­ских вра­чах, от­ра­вите­лей круп­ней­ших со­вет­ских де­яте­лей.

МНИ­МОЕ ПИСЬ­МО ЕВ­РЕ­ЕВ

К Уте­сову из МГБ при­вез­ли под­пи­сывать пись­мо ев­ре­ев о доб­ро­воль­ной вы­сыл­ке ев­ре­ев в Би­робид­жан.

Ко всем ев­ре­ям Со­вет­ско­го Со­юза. До­рогие братья и сес­тры - ев­реи и ев­рей­ки. Мы, ра­бот­ни­ки на­уки, тех­ни­ки, де­яте­ли ли­тера­туры и ис­кусс­тва, ев­реи по на­ци­ональ­нос­ти - в этот тя­желый пе­ри­од на­шей жиз­ни, об­ра­ща­ем­ся к вам. Все вы хо­рошо зна­ете, что ор­га­ны го­сударс­твен­ной бе­зопас­ности ра­зоб­ла­чили груп­пу вра­чей-вре­дите­лей, шпи­онов и из­менни­ков, ока­зав­шихся на служ­бе аме­рикан­ской и ан­глий­ских раз­ве­док, меж­ду­народ­но­го си­ониз­ма, в ли­це его под­рывной ор­га­низа­ции "Джо­инт". Они умер­тви­ли вид­ных де­яте­лей пар­тии и го­сударс­тва А.А. Жда­нова и А.С.Щер­ба­кова, сок­ра­тили жизнь мно­гих дру­гих от­ветс­твен­ных де­яте­лей. Зло­вещая тень убийц в бе­лых ха­латах лег­ла на все ев­рей­ское на­селе­ние СССР. Каж­дый со­вет­ский че­ловек не мо­жет не ис­пы­тывать чувс­тва гне­ва и воз­му­щения. Сре­ди зна­читель­ной час­ти со­вет­ско­го на­селе­ния чу­довищ­ные зло­де­яния вра­чей-убийц за­коно­мер­но выз­ва­ли враж­дебное от­но­шение к ев­ре­ям. По­зор об­ру­шил­ся на го­ловы ев­рей­ско­го на­селе­ния Со­вет­ско­го Со­юза. Сре­ди ве­лико­го рус­ско­го на­рода прес­тупные дей­ствия бан­ды убийц и шпи­онов выз­ва­ли осо­бое не­годо­вание, ведь имен­но рус­ские лю­ди спас­ли ев­ре­ев от пол­но­го унич­то­жения не­мец­ко-фа­шист­ски­ми зах­ватчи­ками в го­ды Ве­ликой Оте­чес­твен­ной вой­ны. В этих ус­ло­ви­ях толь­ко са­мо­от­вержен­ный труд там, ку­да нас нап­ра­вит пар­тия и пра­витель­ство, ве­ликий вождь Со­вет­ско­го на­рода И.В.Ста­лин поз­во­лит смыть это по­зор­ное пят­но, ле­жащее се­год­ня на ев­рей­ском на­селе­нии СССР. Вот по­чему, мы пол­ностью одоб­ря­ем спра­вед­ли­вые ме­ры пар­тии и пра­витель­ства, нап­равлен­ные на ос­во­ение ев­ре­ями прос­то­ров вос­точной Си­бири, Даль­не­го Вос­то­ка и Край­не­го Се­вера. Лишь чес­тным са­мо­от­вержен­ным тру­дом ев­реи смо­гут до­казать со­вет­ско­му на­роду свою пре­дан­ность Ро­дине, ве­лико­му и лю­бимо­му то­вари­щу Ста­лину.

    Уте­сов на­чал чи­тать пись­мо. Ни­как не мог вчи­тать­ся. Пос­ле слов об­ра­ща­ем­ся к вам, зап­нулся и даль­ше уже не мог ни­чего про­читать. По­том зас­та­вил се­бя, пош­ло вдруг лег­ко, это гнев лег­ко рас­хо­дил­ся в нем, во все час­ти его те­ла. И те­перь, не­объ­ят­ное его ев­рей­ство, прос­ти­ра­юще­еся ты­сячи лет от Ав­ра­ама до его са­мого и его до­чери, уп­равля­ло тем мгно­вень­ем жиз­ни, в ко­тором он жил сей­час, ког­да его квар­ти­ра бы­ла за­пол­не­на аген­та­ми НКВД.

    Про­читал все еще раз от на­чала и до кон­ца с пол­ным сво­им соз­на­ни­ем, по­нимая, что бы­ло в его жиз­ни, что есть и что еще бу­дет.

    Он пос­та­вил на стол бу­тыл­ку конь­яка, как же не при­нять до­рогих гос­тей, как при­нима­ют в Одес­се? Сна­чала на­до вы­пить, та­кое де­ло, что без бу­тыл­ки не раз­бе­решь­ся. Аген­ты Бе­рии, хоть и вы­муш­тро­ваны бы­ли, на ра­боте без раз­ре­шения на­чаль­ства в рот не бра­ли, кро­ме расс­трель­но­го под­ва­ла на Лу­бян­ке, где пи­ли от пу­за. К то­му же, са­мому Уте­сову от­ка­зать не смог­ли. Те­перь мож­но бы­ло вы­пить, все сво­рачи­вало на зна­комую рус­скую ко­лею. Прав­да, кто-то уже ус­пел поз­во­нить в кон­то­ру, спро­сить раз­ре­шения вы­пить с Ле­онид Оси­пови­чем.

    Пе­реда­ли на­верх: пос­та­вил на стол бу­тыл­ку конь­яку. Звон­ки дош­ли до Бе­рии. Бе­рия под­су­етил­ся, пош­ло вы­ше. Свер­ху от­ве­тили: ха­рошее на­чало. Раз­ре­шили вы­пить, это рас­сла­бит Уте­сова, быс­трее сог­ла­сит­ся. За­куси­ли чер­ной икор­кой, как по­лага­ет­ся, Уте­сов по­шутил: нам пес­ня стро­ить и жить по­мога­ет.  Аген­ты хра­нили мол­ча­ние, шут­ка не сра­бота­ла, эн­кэ­вэдеш­ные инс­трук­ции бы­ли вы­ше шу­ток, по­том, сна­чала ог­ля­дев всех, он сно­ва по­шутил, хо­тя и знал, что жлобье бес­прос­ветное - он ви­дел это всем сво­им су­щес­твом, так и хо­тело ему ска­зать всем сво­им ви­дом, вы хоть и ев­рей, Ле­онид Оси­пович, но хо­роший че­ловек.

    Меж­ду тем, Ле­онид Оси­пович по­думал, сов­сем от­ре­шен­но от все­го, что шел сей­час пять­де­сят тре­тий год, ян­варь. По­думав так, Уте­сов им ска­зал: мы, хоть и жад­ные ев­реи, но для до­рогих гос­тей ни­чего не жал­ко! А они рас­сме­ялись на этот раз, уга­дав то, что по­думал Уте­сов, все-та­ки, как ни­как, бы­ли в МВД пси­холо­ги.

    Но ког­да вы­пил Уте­сов од­ним ма­хом свой пол­ный ста­кан, как конь­як ни­ког­да не пь­ют, и еще раз про­читал Уте­сов, ста­лин­ское пись­мо, по­вер­нулся, мед­ленно ос­мотрел всех ев­рей­ски­ми сво­ими гла­зами и об­ло­жил их на­чаль­ни­ка-пол­ковни­ка и дру­гих аген­тов та­ким мно­го­этаж­ным пя­тис­топным ям­бом, ка­кого ни один ба­лагу­ла в Одес­се еще ни­ког­да не слы­шал. Он на­мерен­но го­ворил с ев­рей­ско-одес­ским ак­центом, пусть пос­лу­ша­ют, он ска­зал: я вам ска­жу так, за всю Одес­су, ви зна­ете, что вся Одес­са очень хо­роша! Я ска­жу, как Одес­са еще не слы­хала! И ни­ког­да боль­ше не ус­лы­шит! И Мол­да­ван­ка и Пе­ресыпь, как еще не слы­хала! Как ни один ев­рей, и ни один хо­хол, и ни один ка­цап, еще не го­ворил, и ни один одес­ский ба­лагу­ла да­же та­кого не зна­ет, что знаю я, а ви пос­лу­шай­те, блядь, ста­лин­ские со­колы! И как ни один Арье Лейб, клад­би­щен­ский ни­щий, что нам из­вес­тно от нес­равнен­но­го Иса­ака Ба­беля, и ко­торый си­дит на клад­би­щен­ской сте­не, еще не слы­хал! И ста­лин­ские со­колы, ска­зал с осо­бым вы­раже­ни­ем, ев­рей­ско-одес­ским. И ска­зал всем так, как ник­то ни­ког­да еще не слы­шал, и ни­ког­да не ус­лы­шит боль­ше, во всех бу­дущих ве­ках, и ста­лин­ские со­колы слу­шали его мол­ча в стра­хе, буд­то в па­рали­че, бо­ясь, что они бы­ли сви­дете­лями то­го, что он про­из­но­сил, а по­том от­крыл дверь и вы­тол­кнул всех за дверь с плот­ной си­лой одес­ско­го ба­лагу­лы. От них толь­ко шло че­рез бес­цвет­ный воз­дух жиз­ни меж­ду ни­ми: ты еще за все зап­ла­тишь! Прав­да, все при этом злоб­но мол­ча­ли. Ле­онид Оси­пович знал, что те­перь дни его соч­те­ны. Он зах­лопнул за ни­ми дверь, а ког­да выг­ля­нули роб­ко со­седи, все бы­ло ти­хо, нквд быс­тро ис­чезло. Так еще ник­то не пос­ту­пал с аген­та­ми Бе­рии. Он зах­лопнул с трес­ком дверь, вы­пил вто­рой ста­кан конь­яка, схо­ду, как ник­то, ни­ког­да, конь­як не пил. На сто­ле сто­яла чер­ная ик­ра, раз­ре­зан­ная фран­цуз­ская бул­ка с за­жарен­ным хлеб­ным пле­тен­ным гре­беш­ком свер­ху, под мас­ло и ик­ру. Мас­ло ле­жало в се­реб­ренной мас­ле­нице, крыш­ка ко­торой изоб­ра­жала Ге­ор­гия По­бедо­нос­ца, на вздыб­ленном ко­не. По­думал, толь­ко за од­но­го Ге­ор­гия По­бедо­нос­ца се­год­ня мо­гут дать 10 лет. На фар­фо­ровой та­рел­ке, с си­не-зо­лотым обод­ком ле­жал со­чащий­ся со­леный огу­рец. Сел на стул, гля­нул в ок­но, от­ку­да навс­тре­чу ему шло го­лубое не­бо, и стал петь с при­воз­ной, одес­ской су­мас­шедшин­кой: толь­ко ста­нет над Мос­квою ут­ро ве-ээ--шнее, зо­лотят­ся по­малень­ку об­ла­ка! Хо­тел про­петь по­манень­ку, вмес­то - по­малень­ку, так то­же го­ворит рус­ский на­род: по­манень­ку. Так, по­манень­ку, всех нас и уби­ва­ют. Вып­лы­ва­ем мы с то­бою друг по-преж­не­му, и как преж­де под­жи­да­ем се­дока! По­том, мгно­вен­но к не­му приш­ло, на­вер­ное, от си­него не­ба: на­до де­лать боль­шой мос­ков­ский кон­церт, пе­ред смертью, так, что­бы вся Мос­ква пом­ни­ла бы этот кон­церт, на всю ос­тавшу­юся ев­рей­скую жизнь. Пом­ни­ла бы его, Ле­они­да Уте­сова. Так, что­бы все сте­ны за­ла Чай­ков­ско­го, дро­жали бы от ев­рей­ско­го сме­ха, от ев­рей­ской жиз­ни! На­до бы­ло ста­вить ев­рей­ский спек­такль Фрей­лехс, ка­кой ста­вил уже мер­твый те­перь, Ми­хо­элс и ста­вить его по-одес­ски! И ког­да по до­мам, вы от­сю­да пой­де­те, сра­зу к ва­шим сер­дцам под­бе­ру я клю­чи… Что­бы пэс­ней сво­ей, (по-одес­ски бы­ло пэс­ней, а не пес­ней!) по­могать вам в ра­боте, до­рогие, мои, мос­кви­чи! Мож­но пес­ню окон­чить, и прос­ты­ми сло­вами, эс­ли эти прос­тые сло­ва го­рячи. Я на­де­юсь, что мы, еще встре­тим­ся с ва­ми, до­рогие мои мос­кви­чи.

Бы­ло толь­ко од­но мес­то, где они мог­ли те­перь встре­тить­ся: на том све­те, а там, что ж, там то­же есть Ста­лин? Там то­же есть ан­ти­семи­тизм? Ка­залось, что уже сей­час, он выс­ту­пал пе­ред ев­ре­ями в за­ле Чай­ков­ско­го: ну что ска­зать вам мос­кви­чи, на про­щанье, чем наг­ра­дить вас, за ва­ше вни­манье, до сви­данья, до­рогие мос­кви­чи. Доб­рой но­чи, доб­рой вам но­чи, вспо­минай­те нас.

А мно­го ли ее ос­та­лось те­перь, этой ев­рей­ской жиз­ни? Яс­но, что это дол­жно бы­ло уже про­изой­ти ско­ро, сей­час. 

Сей­час шел ян­варь-фев­раль 53 го­да, этой жиз­ни ос­та­валось уже нем­но­го. 

Пос­ле это­го Уте­сов по­думал, что об­ла­ка уже боль­ше не зо­лоти­лись, хо­тя сто­ял сол­нечный ме­сяц фев­раль, с си­ним не­бом, и на мос­ков­ских ули­цах, по мос­то­вым, слег­ка пур­жи­ло тон­ким ве­ером сне­га.

Что де­лать, спро­сил Бе­рия, за­бирать? Па­даж­ди,- ска­зал Ста­лин - па­ка па­дож­ди.

Ста­лин пред­ста­вил: нес­лись ев­рей­ским фрей­лех­сом по Крас­ной пло­щади пей­са­тые ев­реи во гла­ве с Уте­совым, ко­торый пел, меж­ду про­чим, "рас­ки­нулось мо­ре ши­роко", даль­ше Ста­лин за­был ос­таль­ные сло­ва, что шло, пос­ле "рас­ки­нулось мо­ре ши­роко? Те­перь, у Ста­лина, ста­ли про­падать сло­ва, хо­тя бы­ло ему сколь­ко? Все­го 74 го­да. Но по­луча­лось так, что с Уте­совым бы­ла свя­зана те­перь вся со­вет­ская власть, и убей он его, он убь­ет так­же, и рас­ки­нулось мо­ре ши­роко и со­вет­скую власть, и сви­нар­ку и пас­ту­ха.

Он опять ска­зал Бе­рии: па­ка па­дож­ди.

Не пропусти интересные статьи, подпишись!
facebook Кругозор в Facebook   telegram Кругозор в Telegram   vk Кругозор в VK
 

Слушайте

ТОЧКА ЗРЕНИЯ

Трамп безбашенный

«Не так давно Владимир Зеленский был комиком в Украине…» Ну и что, что комиком? Президент Рейган играл в Голливуде роли дешевого ковбоя – и так прожил до 50 лет! И этот господин Рональд, «актер второго плана» и легкого кино-жанра, стал одним из величайших президентов США!

Виталий Цебрий март 2025

СТРОФЫ

Защита жизни

Первые стихи Седаковой появились в печати тридцать лет назад. С тех пор каждое ее стихотворение, перевод, статья, обращение-событие.

Александр Зах март 2025

ИСТОРИЯ

В судьбе поэта - судьба страны

Чем же обернулось для самой этой «Страны рабов» убийство Великого Поэта на самом взлете его гениального дарования? Нетрудно догадаться, что она была им проклята и ровно через 100 лет, в годовщину его рождения в 1914г.началась Первая Мировая Война, которая стоила России несколько миллионов жизней и вскоре приведшая к её полному обнищанию и ещё большему количеству жертв в ходе последующих революции и Гражданской Войны.

Бен-Эф март 2025

НОВЫЕ КНИГИ

Мифы, легенды и курьёзы Российской империи XVIII–XIX веков. Часть десятая

Легенда о проволоке на пробке шампанского, знаменитой вдове Клико и любви русских к игристым винам!

Исторический нравоучительный анекдот. Граф Александр Васильевич Суворов: «Вот твой враг!»

Генерал М. П. Бутурлин. «Заставь дурака Богу молиться...»

Игорь Альмечитов март 2025

ИСТОРИЯ ВОЕННОГО ДЕЛА

Статистика знает все, но можно ли ей доверять?

Причиной шока были трехзначные числа, обозначавшие количество сбитых самолетов членов антигитлеровской коалиции на Восточном и Западном фронтах ТВД. Выяснилось, что пилоты немецкой 52-й истребительной эскадры Эрих Хартманн, Герхард Баркхорн и Гюнтер Рахлл за годы войны сбили 352 (348 советских и 4 американских), 301 и 275 самолетов соответственно.

Эдуард Малинский март 2025

Держись заглавья Кругозор!.. Наум Коржавин

x

Исчерпан лимит гостевого доступа:(

Бесплатная подписка

Но для Вас есть подарок!

Получите бесплатный доступ к публикациям на сайте!

Оформите бесплатную подписку за 2 мин.

Бесплатная подписка

Уже зарегистрированы? Вход

или

Войдите через Facebook

Исчерпан лимит доступа:(

Премиум подписка

Улучшите Вашу подписку!

Получите безлимитный доступ к публикациям на сайте!

Оформите премиум-подписку всего за $12/год

Премиум подписка