«КРУГ» Юрия Рубенчика

Алла ЦЫБУЛЬСКАЯ

Никто не знает, отчего в душах иных людей ещё в детстве зарождается любовь к театру, появляется неясная, но дорогая мечта, далеко уносящая от обыденной реальности. Очевидно, хорошо знакомый жителям Бостона создатель любительского театра «Круг» – Юрий Рубенчик – с юности был предназначен для творчества. Если бы он родился в актёрской семье, не сомневаюсь: его путь в профессиональный театр был бы предначертан. Но окружение юноши формировало в нём технические способности, которыми он также был щедро одарен. И так как повсюду принято думать, что театр – дело неверное, не дающее стабильности, выбирая в юности профессию, Юрий Рубенчик стал инженером.

Но техническое направление ума не вытеснило театр из его жизни. Спектакли, поставленные Юрием Рубенчиком с непрофессиональными актёрами, держат внимание, благодаря сфокусированности режиссёра на поэтических, узловых и сюжетных поворотах действия. Всё, что ему важно выявить, он выявляет, стремясь попасть в сердцевину темы. Ему дано ценное умение для режиссёра – «читать» пьесу и погружаться в неё. И к какому бы автору он не обращался, будь-то классика или современная драматургия, Рубенчик, выстраивая дей-ствие от эпизода к эпизоду, достигает ощущения соотнесённости с атмосферой времени, эпохи, колорита. Каким образом удаётся ему на репетициях, проводимых после работы, воссоздавать сценическую реальность?

Итак, театр «КРУГ» представляет… Посмотрим на репертуар.

«Я всегда улыбаюсь». Автор Яков Сегель – участник Великой Отечественной войны, попавший на неё со школьной скамьи. Об этой войне, называемой на Западе Второй мировой, в России написано много и душераздирающе. Юрий Рубенчик выбирает пьесу, в которой поначалу юмора больше, чем боли. Герою – Мише Капустину (Илья Богорад) – кажется, что война вот-вот закончится, и поэтому в каждой встреченной девушке он видит свою наречённую. И каждую он спешит представить в мечтах матери. Одна, встреченная на медпункте, – бойкая и настойчивая Дуся (Лиза Зверева), другая – отважная регулировщица Клава (Дина Коновалова), третья – черноволосая с лёгким грузинским акцентом Нателла (Юлия Рубенчик) в военной гимнастерке и фате, трогательная и строгая, и, наконец, последняя попутчица – Нина (Света Маклина), на долю которой выпало пережить приказ о расстреле Миши, вынесенный немцами. Ни одна война на свете не может заставить замолчать молодые сердца, рвущиеся к счастью. И групповая фотография на память запечатлевает счастливую вопреки обстоятельствам улыбку, которая оказывается для Миши последней. В день Победы Мише Капустину – мальчику-воину, самостоятельно взявшему на себя миссию парламентёра, суждено погибнуть… И не придется матери (Ольге Морговской) благословить сына и его избранницу…

По прошествии 60-ти лет после окончания тяжелейшей войны, Юрий Рубенчик рассказывает молодому поколению о трагической гибели советских воинов. Он стремится сохранить историческую память не просто для новых поколений, а для новых поколений, живущих в другой стране. Ветеранам было бы больно, если бы войну, на которой они проливали кровь, их внуки рассматривали как нечто абстрактное, как далёкую ретроспективу. В спектакле, поставленном Рубенчиком, прошлое воскрешено и вызывает острое чувство боли. Когда в финале спектакля немецкий генерал узнаёт, что Миша по своей инициативе пришёл на переговоры в день капитуляции, и приговаривает его к казни по закону ещё военного времени, наши сердца сжимаются. Так простодушный герой пьесы предстаёт одной из последних жертв фашизма…

Юрий Рубенчик, прикасаясь к суровой и священной теме, выбрал пьесу, написанную очень давно. В ней ещё присутствует свет надежды, который был так необходим выстрадавшим победу. И отблеск этого света проходит через спектакль, являя героику в скромном и наивном проявлении внезапно мужающего молодого человека. А переключения двупланного действия – от реальных событий войны до воображаемых встреч с мамой – отделены друг от друга высвечивающим прожектором.

В двух временах осуществлено и музыкальное сопровождение: мелодия «Ой, цветёт калина» была популярна в годы войны, «Не верь разлукам, старина» Юрия Визбора – это уже взгляд на войну из 70-х… И нарастание наполненности сценического действия достигается смысловой и эмоциональной концентрацией.

Понятно, что Рубенчик работает с артистами, которые не осваивали отдельно технику речи, пластику и многое другое, над чем работают при профессиональном обучении. И всё же энтузиазм помогает преодолеть некие несовершенства и вывести спектакли на высоту полностью высказанного чувства.

Именно на такую высоту возвёл Рубенчик постановку, названную «Дорога к счастью» по повести «Мраморные ступени» Эфраима Севелы. В ней собраны как бы отдельные истории, объединённые тем, что они увидены и восприняты главным героем, чья судьба по-своему и удивительна. Многим сюжет этот знаком по фильму «Попугай, говорящий на идиш». Тем более, после успеха этого фильма можно воздать должное режиссеру Рубенчику, который театральными средствами воссоздал печаль, трагизм, юмор и героику, что переплелись в этом произведении.

В 1939 году из литовского Вильно любящая идише-мама отправляет сына, окончившего гимназию, учиться в Варшаву. Легко догадаться, в какое кровавое месиво он попадает чуть позже. Но судьба его неправдоподобно хранит, что привносит в сюжет парадоксальность, а само сочетание драматического и юмористического в сюжете, несёт в себе живой дух еврейского народа. Кто ещё способен шутить даже перед лицом смерти? Всё это передано в спектакле щемяще и сильно.

В одиссее Яна Лапидуса (Борис Клебанов) – этого юноши, сформированного западной, а не советской системой, также раскрывается мужание души. Но обстоятельства, позволившие ему повидать мир, обнаруживают безысходность того времени, когда еврею в Европе было некуда деться, когда война шла повсюду. Вырванный с корнем из родной почвы, он остался тем, кем был: человеком, которого воспитало его окружение. От этого окружения, к моменту его возвращения, уже никого не было в живых. Остались лишь пепел и руины. А маму убили немцы в 1942-ом.

А что сталось с соседями? И тут в ткань повествования вплетаются другие судьбы, пронзающие неожиданным самопожертвованием. Вот семейная пара, столь счастливая появлением второго ребенка, что забывает начисто о старшей приёмной дочке. Её превращают буквально в батрачку. Между тем, девочка – не еврейка, и может спастись от нацистов. Но она добровольно следует за своими равнодушными родителями на погибель.

Вот кузнец (Александр Гаер) с чёрной бородой – грим условен, в традициях Вахтангова. Целыми днями он стучит молотом в кузнице, но не загрубел душой. У него парализованная жена и он бережно ухаживает за ней. Когда немцы угоняют его, он даже не просит их дать ему возможность заботиться о больной: было бы наивно надеяться на снисхождение. И тогда не встававшая годы женщина произносит: «Я пойду с тобой». Потрясение сотворяет с нею чудо и она следует за мужем на казнь.

Вот литовская женщина, спасавшая еврейских детей:

– Я пришла к вам как к еврею, – говорит она тому, кого само слово еврей пугает…

Вот парикмахер – он вернулся живым из Освенцима, скорее скелет, чем человек…

Тут никто не приукрашен, но никто и не оставлен в тени забвения. Этот спектакль – скромный памятник людям, чьей участью стал Холокост. Но при всей скромности, краски на нём горят алым цветом пролитой крови.

Сцены залов, где «Круг» играет спектакли, как правило, не имеют необходимых театру кулис, колосников, штанкетов. Кроме того, декорации нужно быстро устанавливать и так же быстро разбирать. И тут Рубенчику помогло его инженерное мышление: из стоек, труб и подставок за считанные минуты сооружают специальный каркас, на который уже можно навесить задник и кулисы.

Вот и в спектакле «Дорогая Елена Сергеевна» по пьесе Л. Разумовской тельницу уступить. Елена Сергеевна принадлежит к поколению героев предыдущих спектаклей: она идеалистка, верящая в справедливость советской системы. Однако при всей наивности, в ней глубоко укоренена порядочность. Лиза Зверева в роли Елены Сергеевны раскрывает именно это качество, вытесняемое новой жизнью. Её героиня незнакома с интересами выжиг, карьеристов, ловкачей. То, что её ученики представляют собой цинический тип людей, вызывает потрясение.

И ночь с учениками становится трагически переломной. Володя – Илья Богорад, Паша – Саша Терещенко, Витя – Андрей Каплун и Ляля – Регина Измайлова словно смыкают кольцо, внутри которого Елена Сергеевна заключена для пытки. Драматизм ситуации передан, воплощён и сыгран по-настоящему сильно. И зрителей оставляют для размышления о том, что же случилось с молодыми душами в благополучное время.

Пьеса эта как заострённо проблемная шла с успехом во многих театрах России. Но тема ее – очер-ствление – актуальна повсюду. Тут есть конкретная привязанность к советской эпохе, но на самом деле, она может быть заменена любой, вполне бюрократической структурой общества. А эгоизм, отсут-ствие принципов и идеалов становятся новым знаком отчуждающего времени. И театр «Круг» включает видение такой реальности.

«А что же с классикой в репертуаре театра?» – может спросить читатель. На этот вопрос отвечает постановка знаменитой пьесы Н. В. Гоголя «Женитьба». Если вы любите и цените гоголевский поэтический и меткий язык, если он живой для вас и составляет источник, из которого вы в сегодняшнем обиходе черпаете цитаты, этот спектакль может порадовать.

Юрий Рубенчик не мудрствовал, извлекая из пьесы иные смыслы. Он не превратил её в трагедию женской непонятой души: Агафья Тихоновна не возвышена в его спектакле до изысканного утонченного существа, она оставлена бытовой героиней. Подколесин также не трансформирован в невротика с особо ранимой душевной организацией, он то, что он есть: жених, не решившийся на женитьбу. Но дух мистификации, присущий великому автору, в постановке присутствует. Возникает вопрос: какая женитьба, когда нет женитьбы? По аналогии можно продолжить: какая коляска, когда нет коляски! Какая шинель, когда нет шинели!

В самом деле, персонажи говорили, суетились, хлопотали, рассуждали, принимали решения, и вмиг все расстроилось, оставив чувство пустоты. А начиналась «Женитьба» весело. Помните: «Эй, Степан!». Динамично, задорно задавал тон неженатый барин, ведущий родословную от фонвизинского недоросля, Подколесин – Андрей Каплун. Дуэт ему быстро и весело составлял вездесущий Кочкарев (Илья Богорад) – прямой соперник официальной свахи. Сваха (Алла Фурман) также плела своё кружево, убеждая, но тут, как и во многих других моментах у других участников, давало знать о себе отсутствие школы сценической речи. Огрехи искупались забавностью создаваемых ситуаций, в том числе и с женихами. С костылём Анучкин (М. Вайнштейн), жадноватый Яичница (А. Ивченко), плешивый Жевакин (Б. Клебанов)…

– Вон пошли! – в исступлении и отвращении кричит старцам несчастная невеста. И это уже прорывается крик души. Агафья Тихоновна (Ольга Морговская) не слышала, как женихи о ней судачили, как обсуждали, умеет ли она по-французски, но только что-то подступило бедняжке к горлу… Знаменитый монолог она произносит, словно мысли ее забегают вперед, и вот уже главенствует тревога, как собственную дочь замуж выдать (опять гоголевская фикция: ещё ни мужа, ни дочери).

Словом, Рубенчик поставил «Женитьбу» как комедию, но с ноткой печали. И артисты доносят движение чувств. Думается, если знакомиться с пьесой по этой постановке, то она, несомненно, приближает к пониманию автора. И только жаль, что финал оказался немножко «смазан», так как свахе не удалось выразительно преподнести заключающую реплику, которая

может быть комедийно-аккордной, а может быть и внезапно непреодолимо грустной…

И ещё об одном значительном спектакле театра «Круг» нельзя не сказать. Это «Поминальная молитва» по пьесе Г. Горина. Те, кто видел постановку Марка Захарова в Ленкоме, понимают, что Юрий Рубенчик совершил смелый шаг, обратившись к этому произведению при неравных силах. Однако признаюсь, воздействие постановки в Бостоне заставило меня отодвинуться на время от того незабываемого впечатления. Рубенчик сформировал своё сценическое действие, выявил свой эмоциональный смысл и дал произведению свою жизнь. Здесь декорации – полотна в манере Шагала (оформление А. Каплуна).

Воссоздаётся атмосфера повести Шолом-Алейхема, превращённой Г. Гориным в печальную и остроумную пьесу. Вспомните только разговор урядника с Тевье: «Кому-то нужно быть евреем, Ваше благородие. Лучше мне, чем Вам».

По ходу действия актёры становятся рабочими, внося мебель, меняя мизансцены. И спектакль живет!

Вот вышел Тевье (Марьян Мирецкий) – высокий, статный, молодой и волосы его ещё густы и черны. Никакой он не старик. Просто ответственность за семью в те времена накладывала печать возраста. У Тевье – жена, пять дочерей, хозяйство и неизбывная бедность. Не удивительно, что приходится самому тянуть воз. А жена Голда (Дина Коновалова) красива, у неё пластичные руки, ими и тесто месить, и боль снимать… За словом в карман не лезет. При случае метко отвечает: «Это Вы берете, а мы покупаем».

Сцены наполняются эмоциональным содержанием. Вот мясник сватается к дочери Тевье, а отцу долго невдомёк, что повзрослело дитя. Вот Годл (Рита Крамер) полюбила киевского студента, увлечённого революционными идеями Симона Перчика (Александр Те- рещенко), а Тевье недоглядел. Вот свадьбу играют, под хупой позируют фотографу. А вот и беда приходит. Следует погром под эгидой православия и урядник (Ростислав Резников) – не самый плохой человек на свете – не может остановить кровопролитие...

Достоинство спектаклей режиссёра Юрия Рубенчика – в умении формировать атмосферу произведений, передать мысль и чувство в театральном воздухе…