«СРЕДЬ БЕЛА ДНЯ», или «Волки и овцы» А. Островского в начале XXI века

Алла ЦЫБУЛЬСКАЯ
театральный критик

Как мы соскучились в эмиграции по классической драматургии, где актёрам есть что играть, где есть пружина действия, завязка и развязка! И как нам недостаёт глубоких театральных впечатлений! Эта душевная жажда оказывается утолена, когда на гастроли в Северную Америку приезжает театр имени Л. Варпаховского из Монреаля. Постановки осуществляет режиссёр Григорий Зискин (в прошлом режиссёр Центрального московского телевидения). Зрителям запомнились филигранная инсценировка повести «Дядюшкин сон» Ф. Достоевского, ироничная и исполненная сочувствия к современным героям постановка пьесы А. Гельмана «Скамейка», забавная и лихо сыгранная французская комедия «Если все не так» Ж. Ж. Брикера и М. Ласега… Впоследствии высоким художественным достижением стал спектакль «Последняя любовь» по повести Б. Зингера. Репертуар театра стремительно рос на классике и на современной драматургии. Нашим последним впечатлением — нежным, щемящим и комедийным — был спектакль «Бабье лето» по пьесе А. Менчела. А вот с героями пьесы А. Н. Островского «Волки и овцы» (A. N. Ostrovkiy, "Wolves ands sheep") мы впервые встретились в 2001-ом году.

Трактовка театра убеждала в том, что комедия вновь актуальна. Театральная классика неисчерпаема, она всегда может быть повёрнута к иным временам. И если сегодня не закладывают карету, а садятся в машину, то это означает лишь смену антуража. Сердечные порывы и финансовые интересы остаются по-прежнему основными движителями человеческих поступков.

В 2007-ом Григорий Зискин вновь обращается к этой пьесе, видя параллели между нравами московского купечества и повадками «новых русских». Он называет премьеру «Средь бела дня», ведя её к ещё большим обобщениям, и с нею прибывает на новые гастроли. Изменения в сторону заострений претерпевают и некоторые персонажи, потому что они предстанут в исполнении других актёров. Такого рода сравнения всегда интересны. Достоинством спектакля по-прежнему остаётся внимательное прослеживание побуждений, действий, столкновений, выявляющих суть персонажей.

Традиционным бытом эпохи А. Островского спектакль не наполнен.

Самовары не разжигают. Смазными сапогами не скрипят. Обувь носят неприметную. Чай подают за сценой. А перейти из одних покоев в другие или оказаться в ином месте можно при помощи разгораживающих сценическое пространство длинных чёрных щитов. На них нанесены контуры золотистого цвета, представленные как раздельные части гравюры… Два-три кресла в тех же чёрно-золотистых тонах, и всё для мизансцен готово (художник — Давид Боровский). Итак, вместо деталей быта — лёгкость условности. Вместо комедии — почти сатира. На то, как легко, без шума, одной мёртвой хваткой можно «волков» сделать «овцами»… Каким внезапным может быть этот переход и как меняется человек под воздействием такого «перемещения»!

Пятиактную драму играли подробно, красочно в Малом театре — доме А. Н. Островского. Его традиции старательно следовали другие театры. Неожиданный свежий взгляд на пьесу выдающегося режиссера Г. А. Товстоногова при постановке в ленинградском Большом Драматическом Театре вывел ее в контекст современной жизни уже в 70-е годы XX столетия. Его тогда интересовало попустительство, происходящее по вине инертных «овец», отсутствие общественных задач. А что происходит с пьесой «Волки и овцы» в русском зарубежье начала XXI века? Спектакль полон динамики. Ведь ощущение времени сегодня иное, ускоренное. И многоактное представление пульсирует в рамках, умещающих его в два действия.

В роли представительницы «тёмного царства» Меропы Давыдовны Мурзавецкой — заслуженная артистка России Анна Варпаховская, кажется моложе и привлекательнее ожидаемого стереотипа. Выражением лица, непреклонным лбом, волевым сжатым ртом, акцентированно тяжёлым подбородком актриса обнаруживает жёсткую волчью суть своего персонажа. От недавней гранд-кокетт Москалевой из «Дядюшкиного сна» в ней ничего, кроме жажды наживы. Поэтому идёт и на подлог, и на уголовное преступление. Прибрать к рукам деньги молодой вдовы Купавиной — вот вся задача. В чёрном шёлковом парадном и одновременно как бы монашеском одеянии исполненная жизненной энергии Мурзавецкая А. Варпаховской, возвратившись из церкви после замаливания грехов, принимается за афёры.

В сцене с Вуколом Наумовичем Чугуновым она встречается с равным по силе противником. Мурзавецкая на грани разорения, а он, как управляющий имением Купавиной, ради барыша готовит подлог, подделку письма. Народный артист Грузии Борис Казинец, расчесавший на прямой пробор свои густые седины, безо всякого грима перевоплощается в кустодиевский тип, олицетворяющий нравы купеческой старины. Чугунов хитёр, и мысли у него идут раньше слов. По видимости он перед Мурзавецкой в раболепном положении «Чего изволите?». По сути — она от него в зависимости. Атмосфера устойчивого быта, что воссоздаётся обычно при помощи павильонных декораций и бутафории, в «передвижном» театре из Канады образуется исключительно сплавом актёрского искусства. Персонаж второго плана Анфиса Тихоновна с её «ну уж, да уж», в исполнении О. Великановой — комедийна своим постоянным удивлением по отношению к происходящему. В предстоящем спектакле эту роль будет играть заслуженная артистка России, артистка театра имени Е. Вахтангова Екатерина Райкина.

Аполлона Мурзавецкого играл Олег Попков, относя свой персонаж к стану «овец», а не «волков». Горе-охотник, бездельник и забулдыга, проводящий время в кабаке, деньги он лишь выпрашивает, но в чужой карман рук не запускает. Аполлон — человек низкий, но не столь подлый, как его «всесильная» родственница. К сожалению, актёр «пережимал», комикуя. Даже в подпитии офицер, пусть и разжалованный, не мог бы явиться к Купавиной с визитом в сюртуке с оторванным рукавом. Когда он говорит Купавиной: «Вы не увидите меня на коленях» — и падает на них, в нём есть все же что-то человеческое. Увидим, как по-иному сыграет Мурзавецкого народный артист России Михаил Меркушин…

В маленькой роли дворецкого — Павлина — Станислав Холмогоров умным, слегка презрительным взглядом и спокойным голосом передаёт достоинство слуги перед непутёвым барином.

Милую «овечку» — богатую вдову Евлампию Николаевну Купавину играла заслуженная артистка России, актриса Малого театра Светлана Аманова. В локончиках и кружевах она напоминала заводную куклу. И голосок её звучал словно колокольчик. Как же такой прехорошенькой, да наивной до глупости дамочке среди волков выжить? Аманова вела свою героиню по пути постижения реальности грациозно и весело. В начале она безмятежно сообщала Лыняеву, что то, что она «подписала, так там ничего не было», не понимая его ужаса от того, что поставила подпись на пустом векселе. Но ближе к финалу Купавина оставалась куколкой только по виду. По сути жизненного опыта она только набиралась. Свой кошелёк со стола в комнатах, где оставался Аполлон Мурзавецкий, Купавина, спохватившись вовремя, забирала. Более того, влюблённая в Беркутова, она осознаёт, что он женится на ней из-за её состояния…

В новой версии Купавину будет играть петербургская актриса Ирина Карева.

Василий Иванович Беркутов — народный артист России, артист театра Российской Армии Александр Дик — спокойно и властно подчиняет себе и крепко припугивает Мурзавецкую, останавливая её грязную интригу. И та теряется, начинает угодничать. Так же быстро Беркутов — А. Дик — разбирается и с Чугуновым. Однако скандала не поднимает. Общество «волков» ему полностью соответствует, оттого он и предпочитает сохранять с ним мир.

Его Беркутов — расчетливый делец, действующий и умно, и быстро, и хладнокровно… Чистота речи, смысловая окраска интонаций А. Дика выделяют его в ансамбле. Артист вносит и комедийные краски, выставив свой персонаж лихим гусаром, молодцеватым щёголем, что прохаживается: грудь колесом, в плечах — удалая сажень… А сам думает, как имение Купавиной к рукам прибрать, да лес продать…

Много лет в спектакле МХАТа «На всякого мудреца довольно простоты» Александр Дик играл Глумова. А. Островский, воспринятый в традициях и школе этого великого театра, несомненно сформировал мастерство и подход к роли артиста. Цинизм Беркутова иной чем у Глумова, но на той же жизненной основе…

А что же наши «овцы»? Тут разворачиваются иные сражения, меняющие кое-кого местами с «волками». Обаятельный, воспитанный, щепетильный барин — Михаил Борисович Лыняев в исполнении заслуженного артиста России Сергея Приселкова — привлекателен чистосердечием, порядочностью. Этот увалень, напоминающий Обломова, в качестве мужа — путь к спасению из нищеты и зависимости для Глафиры, бедной родственницы Мурзавецкой. Игра Валерии Рижской динамична, ей удаётся убедительно сыграть эпизод с Купавиной, где она вербует её в союзницы, она отлично ведёт сцену «обольщения» Лыняева. Актриса эффектна, когда внезапно из-под монашеского платка выпускает прекрасные светлые волосы… И все же моментами восторгов чуть перебарщивает, начинает форсировать голос, утрачивает естественность интонации.

Увидим, какой предстанет Глафира в исполнении московской актрисы Натальи Мерц…

И ещё следует сказать об одном молодом актёре — Александре Самаре в совсем маленькой роли Клавдия Горецкого. Этот персонаж — отъявленный мошенник, подделавший почерк умершего Купавина для подложного письма. Если все персонажи пьесы грешат и каются, то для него размыты границы добра и зла. Долговязый длинноволосый юнец (будь поумнее, и дядю бы на каторгу упёк) вымогает мелкие денежки подлейшим способом.

За всеми образами ощутима детальная режиссёрская проработка…

Праздником для глаз становится великолепие, вкус и даже роскошь костюмов, выполненных по эскизам художницы Виктории Бердичевской. К примеру, когда Глафира является на сцену с Лыняевым, которого она уже «охомутала», её феерическое платье с турнюром как бы возвещает о взятом у жизни реванше.

Музыкальное оформление — «Танцы кукол» Д. Шостаковича вносят дух шутки, иронии и шарманочности. Параллель очевидна. Люди от века к веку несут в себе одни и те же задатки.

А. Н. Островский, запечатлевший людские пороки и слабости уже далёкой эпохи, остаётся удивительно современен. Разве за всеми обрушившимися банковскими «пирамидами» в России ныне не обнаруживаются алчные дельцы, гоняющиеся за могучей прибылью? И разве разорить человека не то же самое, что «заказать» его? Разве мир не поделён по-прежнему на «волков» и «овец»? И разве периодически и те, и другие не меняются местами?

Так, углубив первоначальное решение пьесы, режиссёр поднял его до международного проекта, который будет показан публике в предстоящем турне.

Григорий Зискин — единственный режиссёр, кто сумел в пространстве Америки и Канады создать русский театр с постоянной труппой, расширяющимся репертуаром, поднять на своих плечах тяжелейшее дело организации, приглашать видных актёров из России и преподносить зрителям глубокие спектакли на основе подлинной драматургии.