Парикмахер Аркадий

 Я жуть как не люб­лю стричь­ся. В этом я по­хож на биб­лей­ско­го Сам­со­на. Но то­му бы­ло что те­рять кро­ме во­лос. А мне и стричь-то поч­ти не­чего. Но и лы­сина об­раста­ет кос­ма­ми. И же­на на­чина­ет до­нимать ме­ня со стриж­кой. Спо­собов воз­дей­ствия у нее мно­жес­тво. Вклю­чая и тот, ко­торым вос­поль­зо­валась Да­лила, или как го­ворят здесь, Ди­лай­ла, то есть выс­три­га­ет мне клок, по­ка я сплю. Но на ме­ня и это не ока­зыва­ет же­ла­емо­го дей­ствия. Уло­мать ме­ня пос­тричь­ся очень труд­но. Я так упи­ра­юсь, как ес­ли бы ме­ня зас­тавля­ли... не знаю... пос­тричь­ся в мо­нахи.

 Но как ни кру­ти, при­ходит час, ког­да я не в си­лах от­бить­ся от ее на­пора и иду к па­рик­ма­херу. Та­кой день был вче­ра - День Стриж­ки.

 Же­на са­ма наб­ра­ла те­лефон­ный но­мер из­вес­тно­го ей Ар­ка­дия, ко­торый стри­жет у се­бя на до­му, бе­рет де­шево и го­ворит по-рус­ски. Она впер­вые со­бира­лась вос­поль­зо­вать­ся его ус­лу­гами. Дож­давшись гуд­ка, она всу­чила мне те­лефон­ную труб­ку.

 - Алё? - ска­зали в труб­ке.

 - Вы - Ар­ка­дий? - вы­давил я из се­бя.

 - Ну, что из это­го? - от­ве­тил хрип­лый го­лос.

 - Моя же­на хо­чет, что­бы вы ме­ня пос­триг­ли, - про­из­нес я и тут же по­лучил в бок ты­чок от нее, чтоб не ду­рачил­ся.

 Ар­ка­дий за­мол­чал, со­об­ра­жая, что за же­натый не­доросль та­кой? Или, мо­жет, ка­лека?

 - Что вы хо­тите? Что­бы при­ехать к вам? Так я не мо­гу.

 Ви­димо, он все же ре­шил, что я боль­ной и не­ходя­чий.

 - Да нет. Я сам к вам при­еду.

 Он дал мне ад­рес, и я по­дал­ся к не­му, как на зак­ла­ние. Ес­ли я и стри­гусь, то у рус­ских "под­поль­ных" па­рик­ма­херов. Бе­рут они де­шев­ле, и есть сре­ди них неп­ло­хие мас­те­ра.

 Ар­ка­дий ждал ме­ня у до­ма, как и бы­ло ус­ловле­но. Пу­затый, не­оп­рятный ста­рик, с одыш­кой. Ви­димо, толь­ко что от сто­ла, пос­коль­ку то и де­ло ста­ратель­но об­во­дил язы­ком зу­бы и дес­ны.

 - Кто вам ска­зал, что я стри­гу? - по­ин­те­ресо­вал­ся он.

 - Мол­ва идет, - от­ве­чал я, что­бы поль­стить ему.

 Но он, на­обо­рот, тре­вож­но взгля­нул на ме­ня:

 - А кто вам дал мой те­лефон?

 Я наз­вал имя его пос­то­ян­но­го кли­ен­та, и он нем­но­го ус­по­ко­ил­ся, про­дол­жив очис­ти­тель­ную ра­боту язы­ком во рту. Он бо­ял­ся на­лого­вой ин­спек­ции, при­раба­тывая сверх по­луча­емой го­сударс­твен­ной по­мощи. 

 Дом был гос­ти­нич­но­го ти­па. В Рос­сии их ког­да-то на­зыва­ли до­ход­ны­ми до­мами, а здесь апар­тмент-бил­динга­ми. Мы прош­ли по длин­но­му ко­ридо­ру по обе сто­роны, ко­торо­го тя­нулись две­ри. Од­ну из две­рей он тол­кнул и сде­лал приг­ла­ша­ющий жест вов­нутрь.

 В гос­ти­ной за сто­лом си­дели две по­жилые да­мы и о чем-то гром­ко спо­рили, пе­реби­вая од­на дру­гую. Их го­лоса я слы­шал еще за дверью. Я поз­до­ровал­ся, но не по­лучил от­ве­та: ма­ло ли тут на­шего нес­три­жен­но­го бра­та хо­дит. Ар­ка­дий, не ос­та­нав­ли­ва­ясь, про­вел ме­ня в спаль­ню, Про­ходя ми­мо дам я ус­пел ус­лы­шать об­ры­вок их спо­ра.

- Он мне сам го­ворил, что они из Куй­бы­шева, - уве­ряла од­на да­ма.

- Не из ка­кого не из Куй­бы­шева! Они из Са­мары! За­чем ему врать, ес­ли они при­еха­ли из Са­мары? - воз­му­щалась дру­гая.

В спаль­не без лиш­них слов Ар­ка­дий уса­дил ме­ня на стул, что сто­ял пе­ред шка­фом с на­руж­ным зер­ка­лом на створ­ке, на­кинул на ме­ня плас­ти­ковую плен­ку в ви­де пон­чо и, приль­нув ко мне жи­вотом, пус­тился стричь. Не спро­сил, ка­кой фа­сон я пред­по­читаю. Фа­сон - не фа­сон, то хо­тя бы мно­го или ма­ло сни­мать, вы­соко или низ­ко за­тылок - что-ни­будь та­кое в па­рик­ма­хер­ском ду­хе. Нет, он по­садил ме­ня и схо­ду при­нял­ся за де­ло, как ес­ли бы я был но­воб­ра­нец и при­шел в во­ен­ко­мат для от­прав­ки. Ме­ня это нес­коль­ко сму­тило, но я не при­дал то­му осо­бого зна­чения - не графья!

 Ког­да он от­хва­тал уже пол­го­ловы, я вспом­нил, что мне на­до бы­ло кое о чем его пре­дуп­ре­дить пе­ред стриж­кой.

 - Пос­той­те, Ар­ка­дий! - го­ворю.

 Ос­та­новил­ся он не сра­зу, но все же при­дер­жал ру­ку.

 - Я за­был пос­та­вить вас в из­вес­тность, - го­ворю  ему сму­щен­но, - что у ме­ня слож­ный за­тылок.

 Я здесь вос­поль­зо­вал­ся фра­зой преж­них па­рик­ма­херов, имев­ших де­ло с мо­им за­тыл­ком. Они всег­да так го­вори­ли: у вас слож­ный за­тылок. У ме­ня на за­тыл­ке от сы­той аме­рикан­ской жиз­ни за­лег­ла ка­кая-то но­сорожья склад­ка. Мне же­латель­но, что­бы она ос­та­валась скры­той от глаз, то есть прик­ры­та во­лосен­ка­ми. Не всем па­рик-ма­херам это уда­валось. Вот я и ска­зал.

 - Что вы пе­режи­ва­ете? Все бу­дет окей, - ус­по­ко­ил он ме­ня, сно­ва пус­тившись во­дить жуж­жа­щей свой ма­шин­кой, поп­режне­му воль­но, да­же с раз­ма­хом, как при кось­бе.

 - Зво­нит мне один се­год­ня, - про­дол­жал он, - и спра­шива­ет: вы нас­то­ящий па­рик­ма­хер или лю­битель? Ког­да ме­ня так спра­шива­ют, я сра­зу кла­ду труб­ку. За­чем мне эти воп­ро­сы?

 Ско­шен­ные клочья во­лос он сду­вал на пол. Он ко­неч­но был про­фес­си­онал! Взять хо­тя бы этот его про­фес­си­ональ­ный при­ем. Хо­тя и не очень це­ремон­ный, я вам ска­жу. Тем бо­лее, что вся­кий раз при этом он об­да­вал ме­ня лу­ковым за­пахом - ви­димо ел ви­нег­рет или что-та­кое. По­ложив ру­ку мне на ма­куш­ку, он по­вора­чивал мою го­лову ку­да ему бы­ло удоб­но, точ­но она бы­ла от­дель­ным пред­ме­том, ко­торый нуж­но ему об­ра­ботать. Он, ко­неч­но же, был про­фес­си­она­лом, ста­рина Ар­ка­дий. У не­го на этом де­ле бы­ла на­бита ру­ка. Имя да­же па­рик­ма­хер­ское - Ар­ка­дий. Прав­да, я все боль­ше ук­реплял­ся в мыс­ли, что стриг он при­зыв­ни­ков-рек­ру­тов. Воз­можно да­же зак­лю­чен­ных.

 - Нас­то­ящий ли я па­рик­ма­хер! Я всю жизнь ра­ботал па­рик­ма­хером. Вы са­ми от­ку­да бу­дете?

 Я ска­зал, что ки­ев­ля­нин, нап­ря­жен­но сле­дя за его удар­ной ра­ботой.

 - Так вы на­вер­но бы­вали в Кор­сунь-Ше­чен­ков­ском? Я в Кор­су­не ра­ботал на вок­за­ле.

 Ого! Кор­сунь-Шев­ченков­ский. Из­вес­тное мес­то!  Кор­сунь-Ше­чен­ков­ский! Это вам не что-ни­будь!

 Воз­можно, темп его ра­боты был свя­зан с то­роп­ли­востью вок­заль­ной жиз­ни, про­дол­жал со­об­ра­жать я сво­им по­лу­ос­три­жен­ным ко­тел­ком. Пас­са­жиру на­до ус­петь пос­тричь­ся до от­хо­да по­ез­да. Ему не­ког­да кап­ризни­чать и предъ­яв­лять пре­тен­зии - поп­равь­те тут, убе­рите здесь. Кое-как об­корнан­но­го, оп­рысну­того цве­точ­ным оде­коло­ном, его уно­сили по­ез­да в Бе­лую Цер­кву, в Чер­кассы, в Ки­ев. А то и в са­му Мос­кву. Кор­сунь-Шев­ченков­ский! Это вам не хух­ры-мух­ры! Тут, меж­ду про­чим, на­ши вой­ска да­ли жа­ру нем­цам, сде­лали им вто­рой Ста­лин­град. Мне вдруг пред­ста­вилось, что мо­лодой Ар­ка­дий стриг сол­дат пе­ред бо­ем, вот так же то­роп­ли­во и на один ма­нер, и за­тем мно­гие из них сло­жили на по­ле бра­ни кое-как ос­три­женые свои го­ловуш­ки, и не­кому бы­ло об­ра­щать­ся с пре­тен­зи­ями на то­роп­ли­вую стриж­ку - по­теряв­ши го­лову, по во­лосам не пла­чут. 

Го­лоса в гос­ти­ной уси­лились. По­хоже, там за­те­ял­ся скан­дал. Что-то там упа­ло со сту­ком. При­чем в жен­ские кри­ки вме­шал­ся от­ку­да-то взяв­ший­ся мощ­ный муж­ской го­лос:

- Из ка­кого Куй­бы­шева?! Из хуй­бы­шева! Из Са­мары они, - рас­слы­шал я сквозь зак­ры­тую дверь.

Я ко­рот­ко хо­хот­нул, уди­вив­шись вздор­ности и пы­лу спор­щи­ков. Куй­бы­шев или Са­мара? Не в лоб, так по лбу. Ар­ка­дий по сво­ему рас­це­нил мой хо­хоток.  Бро­сив стриж­ку, он при­от­крыл дверь и стро­го про­из­нес:

- Сколь­ко я про­сил... У ме­ня кли­ент!

Он прик­рыл дверь и вер­нулся к мо­ей го­лове.

- Со­сед при­шел, - ска­зал он, сно­ва при­вали­ва­ясь ко мне жи­вотом. - Вы то­же в апар­тмен­тах жи­вете?

 - Нет, - ска­зал я. - Сла­ва Бо­гу, уже нет.

 - По­чему - сла­ва Бо­гу?

 - Шу­ма не пе­рено­шу. Люб­лю от лю­дей по­даль­ше.

 - А я не мо­гу без лю­дей, - ска­зал он. - Я люб­лю меж­ду людь­ми.

 - Ни­чего стран­но­го: как вам без кли­ен­ту­ры?

 - При­чем тут кли­ен­ту­ра, - опять встре­вожил­ся он. - Ду­ма­ете, у ме­ня мно­го кли­ен­ту­ры. Стри­гу нем­ножко. Прос­то так, для се­бя. Я не го­нюсь за кли­ен­ту­рой. Сла­ва Бо­гу, мне и так все­го хва­та­ет.

 - Ес­ли не нуж­да­етесь в кли­ен­ту­ре, зна­чит вам без­различ­но при­ду ли я к вам в сле­ду­ющий раз? Зна­чит, мож­но не ста­рать­ся?

 Ста­рина Ар­ка­дий да­же бро­сил во­зить­ся с мо­им за­тыл­ком, нас­толь­ко по­рази­ла его вне­зап­ная моя ло­гика. Да­же жи­вотом от ме­ня от­лег. Я ви­дел в зер­ка­ле, как он мор­га­ет, со­об­ра­жая, что пе­рег­нул ма­лость со сво­ей ос­то­рож­ностью.

 - Я прос­то хо­тел ска­зать, что люб­лю быть меж­ду людь­ми.

 - Лю­дей на­до лю­бить, - до­бавил он мне как бы в на­зида­ние вви­ду мо­ей ми­зан­тро­пии, и сно­ва за­нял­ся за­тыл­ком.

 Что-то по­доз­ри­тель­но дол­го он с ним во­зил­ся - ви­дать, все-та­ки не сов­ла­дал со склад­кой. Он тя­жело ды­шал мне в ухо. Еще силь­нее пах­ло лу­ком. Мне труд­но бы­ло его лю­бить. 

 На­конец он ос­та­вил в по­кое за­тылок, сдул с го­ловы, а так­же из-за во­рота ос­татки сре­зан­ных во­лос и ски­нул плен­ку с мо­ей гру­ди.

 - Ну как? - спро­сил он, лю­бу­ясь вмес­те со мной в зер­ка­ле на свою ра­боту и пог­ла­живая мою го­лову. Так ог­ла­жива­ет сто­ляр толь­ко что обс­тру­ган­ный на­бал­дашник ба­ляси­ны - нет ли суч­ка и за­дорин­ки.

 - По­кажи­те мне за­тылок, - поп­ро­сил я, ту­да-сю­да по­вора­чивая го­лову.

 Он с не­охо­той под­нес зер­ка­ло к мо­ему за­тыл­ку. Так и есть! Склад­ка об­на­жилась во всей сво­ей неп­ригляд­ности - ну, но­сорог но­соро­гом! Нас­то­ящий бе­гемот!

 - Я же вас пре­дуп­реждал, Ар­ка­дий, - за­ныл я, по­нимая, что ни­как уже де­лу не по­мочь.

 - Ни­чего, ни­чего. Очень неп­ло­хо, - ска­зал он и сов­сем по-ку­афер­ски, лег­кой ру­кой поп­равляя что-то там на за­тыл­ке, как бы да­же взби­вая то, че­го уже не взобь­ешь.

- У вас слож­ный за­тылок, - до­бавил он на­конец сак­ра­мен­таль­ную фра­зу, и я окон­ча­тель­но убе­дил­ся что он - та­ки да! - про­фес­си­онал. И пусть не сом­не­ва­ют­ся те, кто спра­шива­ет об этом по те­лефо­ну.

 Я тя­жело вздох­нул и по­лез за бу­маж­ни­ком. Вид у ме­ня был без­ра­дос­тный.

 - Ни­чего страш­но­го. До свадь­бы за­рос­тет.

 Ишь как лов­ко он прис­тро­ил при­ба­ут­ку к сво­ему де­лу: вмес­то "за­живет" - "за­рос­тет". Гла­гол "за­живет" он на­вер­ное упот­ребля­ет, ког­да из­ре­жет кли­ен­та при бритье.

 - А ес­ли свадь­ба зав­тра? - ска­зал я.

 Ста­рина Ар­ка­дий не ожи­дал, что мож­но при­дать его ни к че­му не обя­зыва­ющей по­говор­ке бук­валь­ный смысл. Он сде­лал вид, что не рас­слы­шал.

 А у ме­ня ведь зав­тра и в са­мом де­ле, ес­ли не свадь­ба, то со­бытие не ря­довое. Нам с же­ной пред­сто­ит ехать в Вил­мин­гтон на кон­церт пи­анис­та Вла­дими­ра Фель­цма­на, со­бира­юще­гося с ор­кес­тром ис­полнить рах­ма­нинов­скую рап­со­дию на те­мы Па­гани­ни. По­тому она ме­ня и вы­тол­ка­ла стричь­ся. Хо­рош я бу­ду, си­дя в пар­те­ре со сво­им го­лым заг­ривком. 

 Единс­твен­ное, что ме­ня уте­шало, так это мсти­тель­ное чувс­тво к же­не, ко­торая так лю­бит ви­деть ме­ня стри­женым. Вот при­еду, сор­ву с го­ловы бей­сболь­ный свой кар­ту­зик и ска­жу зло­рад­но: "На, смот­ри! Ты это­го хо­тел, Жорж Дан­ден!". От этой мыс­ли мне ста­ло ве­селей.

 - Вы зна­ете, у ме­ня есть при­ятель, - ска­зал я. - Он то­же стри­жет.

 - Что же он вас не стри­жет?

 - У­ехал в Авс­тра­лию под­ра­ботать. Он там стри­жет овец.

 При­яте­ля и Авс­тра­лию я при­думал, что­бы Ар­ка­дия хоть как-то у­есть в от­мес­тку. Но мой на­мек он ос­та­вил без вни­мания. Он и не очень ме­ня слу­шал те­перь, по­лучив свои пять бак­сов.

 Ког­да он про­вожал ме­ня по ко­ридо­ру, я вслух уди­вил­ся оби­лию в нем квар­тир.

 - А мне тут нра­вит­ся. Я люб­лю жить меж­ду людь­ми.

 - Лю­дей на­до лю­бить, до­рогой, - пов­то­рил он на про­щанье, вы­пус­кая ме­ня из две­рей.

 Пов­то­ряю, мне слож­но бы­ло его лю­бить пос­ле то­го, как он ме­ня от­де­лал.

 Но те­перь, ког­да чуть за­рос­ло на за­тыл­ке, я неп­рочь.

 Я вас люб­лю, Ар­ка­дий!