Чёрная тень

"Мир про­низан ми­нув­шим. Он ве­чен.
С каж­дым днём он бо­гаче сток­рат.
В нём жи­вут на­ши дав­ние встре­чи
И по­гас­шие звёз­ды го­рят."

/Ва­дим Шеф­нер/

Пом­ню, что был сол­нечный день 10 мая… Я ми­нова­ла на­береж­ную Мой­ки и, как обыч­но, нес­лась ку­да-то в сто­рону Зим­не­го двор­ца по Нев­ско­му, на­певая се­бе под нос что-то про лю­бимый го­род. Не при­поми­наю, ку­да я так спе­шила, а толь­ко пом­ню сол­нечные бли­ки, ко­торые ло­жились, от­ра­жа­ясь в ок­нах пе­тер­бург­ских до­мов. Моя тень сколь­зи­ла по сте­не, то уд­ли­ня­ясь, то уко­рачи­ва­ясь, из­ме­ня­ясь и воз­вра­ща­ясь к пер­во­началь­но­му ви­ду.

Я ду­мала о чем-то бе­зудер­жно прек­расном и од­новре­мен­но лю­бова­лась от­крыв­шей­ся мне пер­спек­ти­вой ули­цы со шпи­лем Ад­ми­рал­тей­ства в ее кон­це. Зе­лень то­пила его, как ку­сочек сли­воч­но­го мас­ла в го­рячей кар­тошке, по­сыпан­ной ук­ро­пом… Ка­залось, что с каж­дым мо­им ша­гом, он все глуб­же и глуб­же пог­ру­жа­ет­ся в лис­тву, тре­пещу­щую на веч­ном вет­ру го­рода.

Вы зна­ете это чувс­тво по­лета? Это чувс­тво счастья, пред­ве­ща­юще­го очень важ­ную встре­чу, раз­би­ва­юще­еся в гру­ди на сот­ни свер­ка­ющих стек­лы­шек. Оно си­яет из­нутри, оно вып­ры­гива­ет на­ружу улыб­кой и блес­ком в ши­роко от­кры­тых гла­зах… Ве­тер под­го­нял ме­ня в спи­ну, цеп­ля­ясь за юб­ку, точ­но кап­ризный ма­лыш, тя­нущий за со­бой мо­лодую ма­му. И я мча­лась, по­вину­ясь по­рыву воз­вы­шен­но­го вос­торга, лег­ко ка­са­ясь каб­лу­ками  мос­то­вой…

В ка­кой-то мо­мент я вдруг рез­ко по­вер­ну­ла го­лову впра­во, как буд­то ожи­дала уви­деть там ко­го-то зна­комо­го… Мне так по­каза­лось из-за то­го, что за ко­лон­ной лег­ла чер­ная тень… В гла­за бро­силась го­лубая крас­ка под­ложки, бе­лая над­пись на ней и го­ра цве­тов… Я бег­ло проч­ла стро­ки: "Граж­да­не! При ар­тобс­тре­ле эта сто­рона ули­цы на­ибо­лее опас­на!". Мгно­вен­но ме­ня об­да­ло жа­ром и тут же бро­сило в хо­лод. Я са­ма не за­мети­ла, как от­ско­чила с за­литой сол­нцем до­роги в те­невую сто­рону, и же­лез­ная цепь ог­ражде­ния кос­ну­лась мо­ей но­ги, нег­ромко ляз­гнув и зас­та­вив вздрог­нуть во вто­рой раз. За этот ко­рот­кий про­межу­ток вре­мени в го­лове у ме­ня про­нес­ся це­лый рой стра­хов и вос­по­мина­ний. Я по­чувс­тво­вала, как на са­мом де­ле ма­ло вре­мени прош­ло с дней тех страш­ных со­бытий до се­год­няшне­го дня… Соз­да­лось впе­чат­ле­ние, что до сих пор где-то там, с юж­ной, сол­нечной сто­роны Пет­рогра­да не­види­мый враг дер­жит под при­целом бес­печные ду­ши сов­ре­мен­ни­ков. Я сто­яла, смот­ре­ла, как лю­ди под­хо­дят к го­лубой таб­личке и кла­дут цве­ты, и мне бы­ло страш­но от то­го, что имен­но сей­час, имен­но в этот мо­мент мо­жет раз­дать­ся ко­рот­кая оче­редь или гро­хот взры­ва, и эти лю­ди упа­дут на зем­лю. Но прош­ло нес­коль­ко ми­нут, а выс­трел не раз­да­вал­ся, толь­ко шум про­ез­жавших ми­мо ма­шин ко­режил ду­шу. Я пос­те­пен­но от­ми­рала, от­та­ива­ла, при­ходи­ла в се­бя… Это бы­ло пу­тешес­твие в прош­лое, стре­митель­ное и опас­ное, как лю­бое пре­одо­ление ру­бежей меж­ду раз­ны­ми ми­рами. Сколь­ко раз я ви­дела в хро­никах чер­но-бе­лые кад­ры из бло­кад­но­го Ле­нин­гра­да, сколь­ко раз слы­шала мет­ро­ном, от­счи­тыва­ющий ми­нуты в ду­шащей ти­шине, но глу­боко по­чувс­тво­вала это впер­вые…

Мед­ленно раз­вернув­шись, я сде­лала па­ру ша­гов в сто­рону Ад­ми­рал­тей­ства, но вер­ну­лась и пос­то­яла еще нес­коль­ко ми­нут уже в сол­нечном све­те пря­мо нап­ро­тив над­пи­си. Чуть ни­же го­лубой таб­лички, поч­ти зак­ры­тая цве­тами бы­ла рас­по­ложе­на еще од­на над­пись на бе­лом мра­море. Я заг­ля­нула за мед­ленно чах­ну­щие на го­рячем май­ском сол­нце го­лов­ки кро­вавых гвоз­дик: "В па­мять о ге­ро­из­ме и му­жес­тве ле­нин­град­цев в дни 900 днев­ной бло­кады го­рода сох­ра­нена эта над­пись". Му­раш­ки по ко­же бе­жали, не пе­рес­та­вая, а в гла­зах сто­яла ра­дуга от слез… 900 дней, 900 но­чей… Я пы­талась пос­чи­тать, сколь­ко это мо­ей жиз­ни, и не мог­ла! Па­мять сбо­ила, ед­ва я пы­талась заг­ля­нуть в се­бя глуб­же, чем на два го­да…

Вспом­нился спек­такль Ан­дрея Ден­ни­кова1 "Бе­ри ши­нель, пош­ли до­мой"… Вспом­нился днев­ник ма­лень­кой Та­ни Са­виче­вой… Осо­бен­но пос­ледняя за­пись: "Са­виче­вы умер­ли… Умер­ли все… Ос­та­лась од­на Та­ня…". И еще по­чему-то вспом­ни­лось тан­го "Утом­ленное сол­нце"… На­вер­ное, по­тому, что в во­ен­ное вре­мя оно бы­ло од­ним из са­мых лю­бимых про­из­ве­дений и по­тому, что оно зву­чало в спек­такле в эпи­зоде о судь­бе Та­ни…

Так, со зву­чащим в го­лове "Утом­ленным сол­нцем", я дви­нулась даль­ше по сол­нечной, юж­ной сто­роне ули­цы… По опас­ной сто­роне… Сто­роне, на ко­торой чья-то за­мер­за­ющая, ис­то­щен­ная ру­ка вы­води­ла 70 лет на­зад крик бло­кад­но­го Ле­нин­гра­да: "Граж­да­не!!! ПРИ АР­ТОБС­ТРЕ­ЛЕ эта сто­рона ули­цы на­ибо­лее ОПАС­НА!!!". Ка­жет­ся, я мыс­ленно ос­та­лась там, ско­шен­ная ко­рот­кой оче­редью, пре­одо­лев­шей го­да и нас­тигнув­шей ме­ня в 21 ве­ке…

______________
1 Ан­дрей Ден­ни­ков - рос­сий­ский ак­тёр и ре­жис­сёр-пос­та­нов­щик Те­ат­ра ку­кол име­ни Об­разцо­ва, зас­лу­жен­ный ар­тист Рос­сий­ской Фе­дера­ции, по­эт, ба­лет­мей­стер, ху­дож­ник-пос­та­нов­щик, пе­вец.