Юрий Магаршак: траектория жизни

На мно­голет­не­го ав­то­ра «Кру­гозо­ра» Юрия Ма­гар­ша­ка об­ру­шил­ся его юби­лей. Пос­коль­ку юби­ляру из­вес­тно о се­бе боль­ше, чем  да­же всез­на­юще­му «Кру­гозо­ру», пре­дос­тавля­ем Юрию са­мому вып­леснуть всё на­кипев­шее о се­бе, од­на­ко - лишь пос­ле “кру­гозор­ских” свет­лых поз­драв­ле­ний и по­жела­ний, ко­торые уже пре­под­но­сим.

ПРЕАМБУЛА К ЮБИЛЕЮ

Ско­ро мне три чет­верти ве­ка. Но я и на пять­де­сят лет не сог­ла­сен. По этой при­чине ваш по­кор­ный не­покор­ный слу­га ре­шил ос­та­вать­ся пос­то­ян­ным и вер­ным сво­ему воз­расту - 38 лет, как бы­ва­ют вер­ны­ми (или не­вер­ны­ми) в суп­ру­жес­тве.

Кста­ти, за­мечу, что ког­да я оп­ре­делил свой пси­холо­гичес­кий воз­раст де­сять ми­нут на­зад, от­вет из­вес­тно­го аме­рикан­ско­го сай­та Your Mental Age https://www.arealme.com/mental/en/ был:

Your Mental Age is 29
Sophisticated you were born in 1991
 
Это ме­ня то­же впол­не ус­тра­ива­ет, пос­коль­ку оз­на­ча­ет, что внеш­ность об­манчи­ва. Боль­ше - час­то бы­ва­ет мень­ше. И раз­го­вор по те­лефо­ну, при ко­тором лю­ди об­ща­ют­ся го­лосом, нам­но­го бо­лее адек­ва­тен с че­лове­чес­кой точ­ки зре­ния, чем при по­казе ви­де­осъ­ём­ки или же в прос­транс­тве трёх из­ме­рений, где со­бесед­ни­ка ви­дишь гла­зами, ко­торые от­вле­ка­ют от су­ти - да­руя ви­дения те­ла, изы­ма­ют из  вос­при­ятия ду­шу.

Од­на­ко ре­аль­ность не поз­во­ля­ет впа­дать в эй­фо­рию. Мно­го ли мы зна­ем здо­ровых лю­дей, ро­див­шихся в 1800 го­ду? Все мы идем в од­ном нап­равле­нии, как лыж­ни­ки по лыж­не. Раз­ни­ца в том, что иду­щие ря­дом (так на­зыва­емые сов­ре­мен­ни­ки) взя­ли старт в раз­ный мо­мент вре­мени и ник­то не зна­ет, где его фи­ниш. В про­тив­ном слу­чае пра­виль­нее бы­ло бы вес­ти об­ратный счет сво­их лет, как при по­лете в кос­мос вре­мен Га­гари­на: 10,9,8,7... и не де­ла­ет­ся это лишь по­тому, что ник­то не зна­ет, ког­да нас­ту­пит старт Но­вой жиз­ни – он же и окон­ча­ние этой.

Имея в ви­ду все вы­шес­ка­зан­ное (рав­но как и не­дос­ка­зан­ное) я ре­шил­ся за­думать­ся о тра­ек­то­рии мо­ей жиз­ни. По ко­торой шел и (на­де­юсь) про­дол­жу ид­ти. Ни­же – ре­зуль­тат раз­мышле­ний. Ко­торые бу­дут де­лать­ся по ме­ре их на­писа­ния.

Детс­тво и от­ро­чес­тво юби­ляра

Мне по­вез­ло. Я ро­дил­ся пос­ле вой­ны, так что бло­када Ле­нин­гра­да (как ее на­зыва­ют, хо­тя пра­виль­нее наз­вать оса­дой пос­коль­ку из го­рода вы­вози­ли лю­дей а в го­род ору­жие и ме­талл для ре­мон­ти­ровав­шихся на Ки­ров­ском За­воде тан­ков и дру­гой тех­ни­ки) с её ужа­сами и кош­ма­рами ме­ня не зат­ро­нула.

Так же ка­ким-то об­ра­зом ро­дите­ли и пра­роди­тели (ба­буш­ка с де­душ­кой, у ко­торой до шес­ти лет я жил боль­шую часть вре­мени) су­мели убе­речь ме­ня от ужа­сов ан­ти­семит­ских ком­па­ний и де­ла вра­чей, ос­та­вив ощу­щение при­хода в мир свет­ло-бе­зоб­лачным. И это при том, что мой де­душ­ка Аб­рам И­оси­фович Ха­вин, отец ма­мы, был глав­ным глаз­ным хи­рур­гом го­рода Кри­вого Ро­га. В ко­тором скры­вал­ся, скры­вая чер­ное пят­но сво­ей би­ог­ра­фии: что он окон­чил уни­вер­си­теты Пра­ги и Ве­ны. А вра­чем стал яко­бы про­летар­ским ра­боче-кресть­ян­ским спо­собом, за­кон­чив ка­кой-то ме­дицин­ский раб­фак.

Дру­гой мой де­душ­ка, Гри­горий Да­видо­вич Ма­гар­шак, был Пол­ным Ге­ор­ги­ев­ским Ка­вале­ром. Что до пос­ледних дней сво­ей жиз­ни скры­вал. А зо­лотые ге­ор­ги­ев­ские крес­ты рас­пла­вил и сдал ку­да-то на вес. Что в го­лод­ные го­ды по­мог­ло не уме­реть с го­лоду.

Пол­ный Ге­ор­ги­ев­ский Ка­валер
Гри­горий Да­видо­вич Ма­гар­шак.

У де­душ­ки с ма­миной сто­роны Ге­ор­ги­ев­ских Крес­тов бы­ло мень­ше: два. Что вмес­те с по­луче­ни­ем об­ра­зова­ния в вра­жес­ком ста­не –Ев­ро­пе, ко­торую га­зеты на­зыва­ли им­пе­ри­алис­та­ми-лю­до­еда­ми, тя­нуло на Выс­шую Ме­ру. Та­ким об­ра­зом, мое про­ис­хожде­ние явс­твен­но го­вори­ло о том, что ев­реи тру­сами не бы­ли, яко­бы во­юя в Таш­кенте.

Кста­ти ска­зать, де­душ­ка Гри­ша по­шел доб­ро­воль­цем в пер­вые же дни Ве­ликой Оте­чес­твен­ной Вой­ны. По­пал в ок­ру­жение под Ле­нин­гра­дом. И ро­див­шись сре­ди ле­сов, а так­же имея (в от­ли­чие от всех ос­таль­ных доб­ро­воль­цев) во­ен­ный опыт, вы­вел из ок­ру­жения тех, кто по­шел за ним. Но при­дя в Ле­нин­град, бу­дучи ра­неным, боль­ше не во­евал. И наг­ра­ды за со­вер­шенный в Ве­ликую Оте­чес­твен­ную Вой­ну под­виг ему не да­ли. О чем он, нас­коль­ко пом­ню, ни­ког­да не пе­чалил­ся.

Пом­ню смерть Ста­лина. К это­му вре­мени я уже был в треть­ем клас­се шко­лы, в са­мо со­бой Ле­нин­гра­де). Се­рое, на­пол­ненное чер­ным та­ющим сне­гом, Ле­нин­градское ут­ро,  в ко­торое боль­шинс­тво пла­кало. В мо­мент, ког­да по ма­тюгаль­ни­кам на все ули­цы тран­сли­рова­ли по­хоро­ны Ста­лина – от­четли­во пом­ню – про­лил че­тыре сле­зин­ки и я, по две из каж­до­го гла­за. Ко­личес­тво сле­зинок пом­ню, по­тому что каж­дый глаз по два ра­за вы­тер от слез ку­лаком. А со­сед­ская прос­то­народ­ная те­тя, гля­дя на ме­ня пла­чуще­го, ти­хо про­гово­рила: “ка­кой глу­пый ре­бенок. Ев­ре­ев по­зорит.”

Од­но из пер­вых дос­то­вер­ных вос­по­мина­ний

В шко­ле – как я по­нял уже во вто­ром клас­се – про ариф­ме­тику рас­ска­зыва­ли дель­но (дваж­ды три шесть и в Со­вет­ском Со­юзе, и в стра­нах заг­ни­ва­юще­го Ка­пита­лиз­ма), од­на­ко про би­оло­гию и ис­то­рию учи­ли фор­менной ерун­де. Нап­ри­мер, на гвоз­ди­ке в клас­се был по­вешен – и пос­то­ян­но ви­сел спра­ва от дос­ки, на ко­торой пи­сали ме­лом – учеб­ный пла­кат: боб в раз­ре­зе. О ко­тором учи­тель­ни­ца Ев­ге­ния Ва­силь­ев­на (учив­шая всем пред­ме­там че­тыре клас­са) ав­то­ритет­но ска­зала (в со­от­ветс­твии с школь­ной прог­раммой вре­мен раз­гро­ма ге­нети­ки): “так, де­ти, выг­ля­дят в раз­ре­зе бо­бы, сос­то­ящие из про­топ­лазмы и ва­ку­оли. Че­лове­чес­кий мозг ус­тро­ен так же, как боб.”

Пос­коль­ку уче­ба для ме­ня не сос­тавля­ла проб­лем (за де­сять лет шко­лы я сде­лал до­маш­нее за­дание по фи­зике и ма­тема­тике до­ма толь­ко один раз, тог­да как обыч­но, по­ка его дик­то­вали, ус­пе­вал ре­шить за­дач­ки и на­писать к ним от­вет), я от не­чего де­лать по­дол­гу смот­рел на раз­ре­зан­ный боб, по­хожий на мозг. А так­же на сим­метрич­но с дру­гой сто­роны дос­ки ви­сев­ший пла­кат то­го же раз­ме­ра: НА­ША ЦЕЛЬ КОМ­МУ­НИЗМ! – с ра­бочи­ми и кресть­яна­ми, прог­рессив­но бре­дущи­ми в нап­равле­нии вос­хо­дяще­го сол­нца по без­до­рожью ку­да-то. И по­нял, что не все­му, че­му учат в шко­ле, а так­же по ра­дио и толь­ко что по­явив­ше­муся те­леви­дению, сле­ду­ет бе­зого­вороч­но ве­рить.

В то вре­мя ро­дите­ли, от­прав­ляя не толь­ко в шко­лу, но да­же в круж­ки, на­ходив­ши­еся во Двор­це Пи­оне­ров и на Ва­силь­ев­ском Ос­тро­ве, до ко­торых я до­бирал­ся ав­то­бусом и мет­ро, не бо­ялись, что что-то с ре­бен­ком про­изой­дет. И в са­мом де­ле: ни с кем ни­чего пло­хого не про­ис­хо­дило – да­же с ез­дивши­ми на трам­вае на уро­ки баль­но­го тан­ца де­воч­ка­ми, воз­вра­щав­ши­еся од­ни в тем­но­те. Од­но из пре­иму­ществ Со­вет­ско­го Вре­мени – бе­зопас­ность. Не от Со­вет­ской Влас­ти, ко­торая да­же в Боль­шой Тер­рор арес­то­выва­ла до­ма и не­замет­но. На ули­цах вре­мен Хру­щева и Бреж­не­ва. При Ан­дро­пове, ког­да в сто­ловых, пив­ба­рах и ба­нях ста­ли про­верять до­кумен­ты на пред­мет от­лы­нива­ния от тру­да в ра­бочее вре­мя, ощу­щение бе­зопас­ности на ули­це ис­па­рилось.   

С пя­того по де­сятый класс я был по­беди­телем ма­тема­тичес­ких и фи­зичес­ких олим­пи­ад го­рода. Спус­тя де­сяти­летия, встре­тив од­но­го из учи­телей, вхо­див­ших в го­род­скую ко­мис­сию, ко­торый уз­нал ме­ня, я с ин­те­ресом уз­нал, что ког­да ме­ня не вклю­чили в сбор­ную Ле­нин­гра­да, а так­же в сбор­ную стра­ны на меж­ду­народ­ную олим­пи­аду, в ко­мис­сии был круп­ный скан­дал. Од­на­ко, пос­коль­ку моя ев­рей­ская го­лова не впи­сыва­лась в пред­став­ле­ние о том, как дол­жны выг­ля­деть та­лан­тли­вые со­вет­ские лю­ди, в сбор­ную Ле­нин­гра­да (а тем бо­лее СССР) я не был вклю­чен ни ра­зу. В от­ли­чие от ко­ман­ды по нас­толь­но­му тен­ни­су, в ко­торой в седь­мом клас­се на­чал иг­рать за Спор­тивный Клуб Ар­мии, в ко­тором тре­ниро­вал­ся у зна­мени­того тре­нера Аба­кум Аба­кумы­ча. Од­на­ко ког­да пос­ле то­го, как я обыг­рал ко­го-то из Бу­ревес­тни­ка с раз­гром­ным сче­том, по Зим­не­му Ста­ди­ону ма­тюгаль­ни­ками бы­ло объ­яв­ле­но: АР­МЕЙ­ЦЫ ВЕ­ДУТ СО СЧЕ­ТОМ ДВА НОЛЬ – ус­лы­шав, что стал ар­мей­цем, я по­нял, что с этим по­ра кон­чать.

На­чиная с пя­того клас­са я по­сещал ма­тема­тичес­кую шко­лу при ма­тема­тико-ме­хани­чес­ком фа­куль­те­те уни­вер­си­тета. Мо­им пер­вым ис­тинным пре­пода­вате­лем ма­тема­тики ока­зал­ся один из круп­ней­ших ма­тема­тиков XX ве­ка Ми­ха­ил Гро­мов, а од­ноклас­сни­ками став­шие ма­тема­тика­ми ми­рово­го уров­ня Ма­ти­асе­вич и Пя­типун. На фо­не ко­торых я не был сла­бым, но не был и луч­шим: в этой ком­па­нии каж­дый был ни на ко­го не по­хож. Ат­мосфе­ра, в ко­торой ма­тема­тика счи­талась ца­рицей на­ук, а фи­зики важ­нее гу­мани­тари­ев, спо­собс­тво­вала неп­ре­рыв­но­му обу­чению 24 ча­са в сут­ки. Счас­тли­вое ин­теллек­ту­аль­ное вре­мя!

В де­вятый класс, как и мно­жес­тво мо­их ро­вес­ни­ков, я пе­решел в шко­лу ра­бочей мо­лоде­жи для то­го, что­бы из за пе­рехо­да стра­ны на один­надца­тилет­нее обу­чение сра­зу не заг­ре­меть в ар­мию. Ин­те­рес­но, что по то­му же пу­ти – толь­ко пой­дя в шко­лу для труд­но­вос­пи­ту­емых под­рос­тков – по­шел с той же целью бу­дущий ака­демик и рек­тор Ле­нин­градско­го уни­вер­си­тета Ста­сик Мер­курь­ев, с ко­торым мы впос­ледс­твии не толь­ко учи­лись в од­но груп­пе на ка­фед­ре те­оре­тичес­кой фи­зики, но да­же хо­дили вдво­ем брать час­тные уро­ки ан­глий­ско­го. Пос­коль­ку нез­на­мо с че­го вплоть до се­миде­сятых го­дов глав­ным язы­ком в со­вет­ских шко­лах яв­лялся не­мец­кий. В па­мять о не­мец­ко-со­вет­ской друж­бе, о тра­диции не­мец­ких гим­на­зий, ко­торая в СССР сох­ра­нялась не­зыб­ле­мой, или нез­на­мо ещё с че­го.

Шко­ла ра­бочей мо­лоде­жи рас­по­лага­лась в двух­стах мет­рах от до­ма, где в од­ной ком­на­те пло­щадью трид­цать мет­ров на уг­лу Пуш­кин­ской и Куз­нечно­го мы жи­ли с ро­дите­лями и ба­буш­кой, пос­ле смер­ти глаз­но­го хи­рур­га де­душ­ки (умер­ше­го в де­каб­ре 1952 и по этой при­чине по де­лу вра­чей не арес­то­ван­но­го, пос­коль­ку на­ходил­ся в мо­гиле), на из­вес­тной ху­лига­нами Ли­гов­ке. С ко­торы­ми у ме­ня по­чему-то проб­лем ни­ког­да не бы­ло. Воз­можно по той при­чине, что та­кого ве­село­го пар­ня, как я, они счи­тали сво­им. Нес­мотря на то, что я да­же не во­ровал. На­обо­рот: гла­варем бан­ды мне бы­ла обе­щана за­щита, сфор­му­лиро­ван­ная та­кими сло­вами: ес­ли ко­му-то на­до на­бить мор­ду или же по­кале­чить по­жиз­ненно, то толь­ко шеп­ни.

Нас­коль­ко ши­рок был пе­реход в ра­бочую мо­лодежь в тот год сле­ду­ет из то­го, что в на­шей “ра­бочей” шко­ле в па­рал­лель­ных клас­сах бы­ло пять зо­лотых ме­далис­тов. Мне (нес­мотря на все пя­тер­ки) ни­какой ме­дали не да­ли, объ­яс­нив это тем, что я там, от­ку­да при­нес справ­ку, ни­ког­да не ра­ботал. В са­мом де­ле, де­душ­ка (став­ший за­мес­ти­телем ди­рек­то­ра ле­нин­градско­го дач­но­го трес­та, ко­торый стро­ил да­чи все­му ру­ководс­тву го­рода и друзь­ям, но из ос­то­рож­ности сам да­чи ни­ког­да не имел) дал мне справ­ку о том, что я ра­ботаю ра­бочим по раз­груз­ке та­ры. К со­жале­нию не от­крыв тру­довую книж­ку, по­тому что сог­ласно тог­дашним пра­вилам де­сять лет обу­чения в уни­вер­си­тете сту­ден­том и ас­пи­ран­том плюс два го­да школь­ни­ком мне бы­ло бы до­бав­ле­но в ра­бочий стаж, и ли­шив­шись ра­боты в се­миде­сятые, я имел бы пра­во на пен­сию, а зна­чит бе­гать от двор­ни­ков и ми­лиции, пы­тав­шихся по­садить от­казни­ков за ту­не­ядс­тво, не бы­ло бы нуж­ды.

Ис­тинной при­чиной ли­шения ме­дали, од­на­ко, бы­ло ко­неч­но, мое ра­зуда­лое по­веде­ние, пу­гав­шее да­же са­мых бы­валых учи­телей. Нап­ри­мер, на эк­за­мене по ис­то­рии в от­вет на воп­рос о пер­вой кон­ной ар­мии я про­пел, ма­ша во­об­ра­жа­емой саб­лей и ска­ча на во­об­ра­жа­емой ло­шади: “мы крас­ные ка­вале­рис­ты и про нас бы­лин­ни­ки ре­чис­тые ве­дут рас­сказ” – и да­лее в том же те­ат­раль­но-фар­со­вом ду­хе. То есть фак­ти­чес­ки всё го­воря пра­виль­но, из со­вет­ско­го ико­нос­та­са сде­лал спек­такль. Ко­мис­сия, в ко­торой на­личес­тво­вали пред­ста­вили Рай­ко­ма Пар­тии, бы­ла мяг­ко го­воря оша­раше­на та­ким кан­ди­датом в Зо­лотые Ме­далис­ты. И чуть бы­ло не за­вали­ла ве­сель­ча­ка, ли­шив не толь­ко ме­дали, но да­же ат­теста­та зре­лос­ти Со­вет­ско­го Че­лове­ка.

Кста­ти – коль приш­лось к сло­ву – че­рез нес­коль­ко ме­сяцев я точ­но та­ким же об­ра­зом, дос­рочно сда­вая эк­за­мен по ма­тема­тике на фи­зичес­ком фа­куль­те­те, на­пугал Ма­рию Ива­нов­ну Пет­ра­шень, выз­вавшись от­ве­чать сра­зу, как толь­ко про­чел би­лет, и ког­да она удив­ленная спро­сила НУ ЧТО НАЧ­НЕМ? – НАЧ­НЕМ, ПО­ЖАЛУЙ – про­пел я на мо­тив арии Лен­ско­го. Что не по­меша­ло по­лучить ис­ко­мое пять.

Од­на­ко нес­мотря на то, что пос­тупле­ние в ЛГУ оп­ре­деля­лось ан­ти­семи­тами, ме­ня (при ус­ло­вии сда­чи эк­за­менов на от­лично) по тог­дашним пра­вилам не мог­ли не при­нять как по­беди­теля де­сят­ка олим­пи­ад. Так я ока­зал­ся в уни­вер­си­тете, в ко­тором вплоть до окон­ча­ния ас­пи­ран­ту­ры ни­каких проб­лем не имел. 

Пос­ле пер­вой сес­сии я по­лучил пра­во сво­бод­но­го рас­пи­сания по­сеще­ния лек­ций. Ге­ни­аль­ное изоб­ре­тение про­фес­су­ры вре­мен от­те­пели меж­ду за­мороз­ка­ми, ко­торое да­вало воз­можность по­сещать лю­бые лек­ции на лю­бом фа­куль­те­те – а на сво­ем та­кие, как ис­то­рия КПСС, не по­сещать вов­се. Кста­ти, как ста­ло из­вес­тно впос­ледс­твии, де­каны всех фа­куль­те­тов “под­поль­но” сго­вори­лись наз­на­чать на всех кур­сах всех фа­куль­те­тов так на­зыва­емые идей­ные дис­ципли­ны на од­ни и те же ча­сы – для то­го, что­бы мо­тая их, сту­ден­ты мог­ли об­щать­ся в сто­ловых, в ко­фей­не или на по­дой­ни­ках. Та­кой спо­соб по­луче­ния зна­ний – пу­тем раз­го­воров друг с дру­гом – ока­зал­ся не ме­нее эф­фектив­ным, чем с по­мощью лек­ций.

О ПЕР­ВОЙ ЛЮБ­ВИ. Нравс­твен­ность в СССР на­саж­да­лась упор­но и пов­се­мес­тно. С мо­ей пер­вой лю­бовью Та­неч­кой – как она вспо­мина­ла – для по­целу­ев мы вы­бира­ли са­мые кра­сивые лес­тни­цы. По­тому что кро­ме лес­тниц (ко­торые ис­поль­зо­вались как скла­ды так же, как цер­кви, но в цен­тре Санкт-Пе­тер­бурга пе­ре­име­нован­но­го в Ле­нин­град ос­та­вались рос­кошны­ми) и ки­ноза­лов, в ко­торых бы­ло поч­ти тем­но, це­ловать­ся в го­роде бы­ло ре­шитель­но нег­де. Не го­воря уже о бо­лее эро­тичес­ких дей­стви­ях.

О ТОМ, КАК Я СТАЛ ПО­ПУЛЯР­НЫМ У ПРО­ФЕС­СО­РОВ И ДЕВ­ЧО­НОК. К кон­цу пер­во­го кур­са я стал по­пуля­рен на фа­куль­те­те, став ка­пита­ном ко­ман­ды КВН пер­во­го кур­са. Ко­торая ста­ла по­беди­телем пер­во­го КВН фа­куль­те­та, по­бедив в фи­нале шес­той курс. Что бы­ло сен­са­ци­ей: сем­надца­тилет­ние и двад­ца­тид­вухлет­ние лю­ди – боль­шая раз­ни­ца. В кон­курсе ка­пита­нов мне был за­дан воп­рос: на­зови­те де­вять муз. И что­бы не опо­зорить жю­ри, воз­глав­лявше­еся Ни­китой Алек­се­еви­чем Тол­стым (сы­ном пи­сате­ля), шес­ти­кур­сни­ки пе­реда­ли им име­на муз для справ­ки. Ког­да я по­дой­дя к мик­ро­фону ска­зал “Клио му­за ис­то­рии” – в за­ле ста­ло так ти­хо, что бы­ло слыш­но, как гу­ка­ет ти­шина. “Эра­то – му­за лю­бов­ной по­эзии, Кал­ли­опа му­за эпо­са, Та­лия – му­за ко­медии” – и так да­лее од­ну за дру­гой. Пос­ле че­го стал ува­жа­ем про­фес­со­рами. И уз­на­ва­ем.

В тот же год сбор­ная уни­вер­си­тета вы­иг­ра­ла пер­вое пер­венс­тво КВН Ле­нин­гра­да (в ко­ман­ду я, единс­твен­ный из млад­ше­кур­сни­ков, был вклю­чен), пос­ле че­го по­нял, что жанр этот, не ус­пев ро­дить­ся, стал заг­ни­вать, пос­коль­ку им­про­виза­ции за­готав­ли­ва­ют­ся и ут­вер­жда­ют­ся, а тек­сты про­ходят пред­ва­ритель­ную цен­зу­ру, и пе­реки­нул­ся на ка­пус­тни­ки. Жанр, на­поми­нав­ший соз­да­теля ко­медии Арис­то­фана, ко­торый то­же пи­сал о тех, кто его ок­ру­жа­ет. С той толь­ко раз­ни­цей, что глав­ны­ми в Афи­нах от­ца ко­медии бы­ли Пе­рикл, Сок­рат и Эв­ри­пид, а в Ле­нин­гра­де пар­тий­ная но­мен­кла­тура. В ка­пус­тни­ках, со­пер­ни­чав­ших с кон­серва­тор­ски­ми и те­ат­раль­ны­ми, я был пос­то­ян­ным ав­то­ром.  Пос­та­нов­щи­ком. А так­же че­го-то изоб­ра­жал на ро­яле. А ес­ли тре­бова­лась им­про­виза­ция сло­вами один на один с пуб­ли­кой – то и кон­фе­рансье. В эпо­ху, ког­да фи­зики бы­ла глав­нее ли­риков, на на­ши спек­такли сбе­гал­ся не толь­ко уни­вер­си­тет. Пос­коль­ку спек­такли вы­зыва­ли вос­торг, но нас­то­ящие пред­став­ле­ния на­чина­лись пос­ле за­вер­ше­ния пред­став­ле­ния.

На гас­тро­лях в Но­воси­бир­ском ака­дем­го­род­ке мы ока­зались сра­зу пос­ле то­го, как раз­ра­зил­ся скан­дал с Га­личем. Ре­бята иг­равшие мои тек­сты на сце­не и вне ее нес­ли с точ­ки зре­ния влас­ти черт зна­ет что, но нас по ка­кой-то при­чине не тро­нули. Так же, как на во­ен­ных сбо­рах, на ко­торых я по­весил Бо­евой Лис­ток ВЗВОД НА ВЗВО­ДЕ. Пе­редо­вица ко­торо­го на­чина­лась сло­вами: “хо­рошо стре­ля­ют кур­санты чет­верто­го взво­да. Сво­ими мет­ки­ми выс­тре­лами они по­ража­ют не толь­ко ми­шени, но и сво­их ко­ман­ди­ров!” Раз­дел Зна­ете ли Вы? Вклю­чал со­об­ще­ния “Зна­ете  ли Вы, что ко­ман­дир ваш стар­ший то­варищ?”“Зна­ете ли Вы, что Лев Тол­стой то­же не ел мя­са?” “Зна­ете ли вы, что От­бо­ем на­зыва­ет­ся кол­лектив­ное са­мо­ук­ла­дыва­ние в пос­те­ли с од­новре­мен­ным зак­ры­вани­ем глаз” И про­чее в том же ду­хе. Пос­коль­ку офи­церс­тво в тон­костях рус­ской ре­чи не раз­би­ралось, пол­ковник по проз­ви­щу Пы­лесос за наг­лядную аги­тацию мне объ­явил бла­годар­ность. А за пес­ню за­кан­чи­ва­ющу­юся сло­вами

Ты стро­ем хо­ди,
рав­няй­ся и бди!
Стра­на род­ная мать
Те­бя в свою приз­ва­ла рать!
Стро­ем нас вы­води­ли на ужи­ны,
Стро­ем нам объ­яв­ля­ли от­бой
Чтоб мы грунт са­пога­ми утю­жили
За­щищая От­чизну со­бой

ре­бят из ин­теллек­тно­го те­ат­ра, на сле­ду­ющий год с прог­раммой об ар­мии разъ­ез­жавших по гар­ни­зонам, не толь­ко не по­сади­ли, но чем-то и по­ощ­ри­ли.

ОТ ТЕН­ЗО­РА ДО АМ­ФИБРА­ХИЯ. Для ме­ня всег­да – сколь­ко се­бя пом­ню – от ин­тегра­ла и тен­зо­ра до дак­ти­ля и ана­пес­та бы­ло ру­кой под­дать. Как и для мно­гих ре­бят с Физ­фа­ка и Мат­ме­ха. В на­шей ком­па­нии бы­ли ре­бята из Кон­серва­тории и де­вуш­ки из Те­ат­раль­но­го, ба­лери­ны Ки­ров­ско­го и ар­тисты из БДТ. Это бы­ло вол­шебное вре­мя, яв­лявше­еся та­ковым не толь­ко лишь по­тому, что мы бы­ли мо­лоды. В воз­ду­хе от­те­пели бы­ла сво­бода со­зида­ния в лю­бой об­ласти. Нап­ри­мер, в Пуб­личной Биб­ли­оте­ке мне ни­ког­да не бы­ло от­ка­зано в по­луче­нии ни од­ной кни­ги. Это про­изош­ло по­тому, что мои ин­те­ресы с Со­вет­ской Властью не пе­ресе­кались ни в чём. Эс­те­тику Воз­рожде­ния и ис­то­рию Ме­сопо­тамии раз­ре­шалось учить сколь­ко угод­но, пос­коль­ку ан­ти­совет­чи­на в них не прог­ля­дыва­лась ни под ка­ким мик­роско­пом.

ДОМ ОТ­КРЫ­ТЫХ СЕР­ДЕЦ. Пос­ле то­го, как ро­дите­ли, ку­пив ко­опе­ратив­ную квар­ти­ру, со­вер­ши­ли раз­мен, мы по­сели­лись на Фин­ском Пе­ре­ул­ке не­дале­ко от Фин­лянд­ско­го Вок­за­ла. В этой гро­мад­ной по со­вет­ским мер­кам квар­ти­ре у ме­ня в те­чение бо­лее двад­ца­ти лет со­бира­лись ком­па­нии приб­ли­зитель­но три ра­за в не­делю. За эти го­ды у ме­ня по­бывал (го­воря нем­но­жеч­ко об­разно) весь ин­теллек­ту­аль­ный Ле­нин­град и чет­верть Мос­квы, ко­торая че­го-ни­будь сто­ила. Ве­черин­ки бы­ли ли­тера­тур­ны­ми, му­зыкаль­ны­ми, бес­ша­баш­ны­ми и буй­ны­ми. Осо­бен­но ког­да фи­зики встре­чались с бо­гемой, а ма­тема­тики с ба­лери­нами. До сих пор по­нять не мо­гу, как это тер­пе­ли мои ро­дите­ли.

ТЕ­АТ­РАЛЬ­НО-ЭС­ТРАД­НАЯ НЕ­РАЗ­БЕ­РИХА. В лен­концерт я на­чал че­го-то пи­сать с сем­надца­тилет­не­го воз­раста. Ми­лей­ший и умуд­ренней­ший ху­дожес­твен­ный ру­ково­дитель По­лячек мне ак­тивно сим­па­тизи­ровал. Од­на­ко в от­ли­чие от мо­их при­яте­лей, пи­сав­ших для Рай­ки­на, я ос­та­вал­ся фи­зиком и в на­уке. Пуб­ли­ку­ясь вре­мя от вре­мени под псев­до­нима­ми. Од­на­ко да­же от са­мых сме­лых (как тог­да го­вори­ли) тек­стов, на­писан­ных мной (та­ких нап­ри­мер как ДЕНЬ­ГИ ЗЛО НО НА НИХ МОЖ­НО КУ­ПИТЬ ДОБ­РО. ЧУ­ЖАЯ СОБС­ТВЕН­НОСТЬ ЭТО ДОБ­РО НО ТЯ­ГА К НЕЙ ЗЛО. ЗЛО - ЭТО ТЯ­ГА К ДОБ­РУ, про­шед­ших цен­зу­ру!), ме­ня тош­ни­ло. И я на па­ру лет пе­рес­та­вал кон­такти­ровать с про­фес­си­ональ­ной эс­тра­дой. Пред­по­читая не­под­цензур­ную жизнь.

На треть­ем кур­се я соз­дал юмо­рис­ти­чес­кий те­атр Ин­теллект, су­щес­тву­ющий (под дру­гим наз­ва­ни­ем) до сих пор. В спек­таклях иг­ра­ли ак­тер­ски та­лан­тли­вей­шие сту­ден­ты Юра Иг­нать­ев, Ан­дрей Ха­лявин, кра­савец Ва­лерий Зво­нов, ак­компа­ниро­вав­ший на ро­яле впе­ремеш­ку со мной Ле­онид Плес­ка­чев­ский, а так­же зна­мени­тые в бу­дущем ак­те­ры БДТ Ан­дрей Тов­сто­ногов и Сер­гей Ло­сев. При этом пар­тком ни ра­зу не зап­ре­тил ни од­но­го на­писан­но­го мной сло­ва. Ха­рак­те­рый при­мер. Пос­ле раз­ре­шения оче­ред­но­го ка­пус­тни­ка ко мне по­дошел до­цент Ми­ха­ил Фе­деро­вич Ши­рохов, пре­пода­вав­ший выс­шую ма­тема­тику, и ше­потом воп­ро­сил: “Ска­жите, Юра, ваш гимн фи­зике мне ка­жет­ся у вас со­чинен на мо­тив Гим­на Из­ра­иля?” (а бы­ло это вско­ре пос­ле шес­тиднев­ной вой­ны и борь­бы с си­онист­ским аг­рессо­ром).

- А ка­кой мо­тив Гим­на Из­ра­иля? – при­кинул­ся прос­то­филей Ваш Не­покор­ный Слу­га.

- Ну раз Вы не зна­ете, зна­чит и я не знаю – улыб­нулся член пар­тко­ма по сов­мести­тель­ству ма­тема­тик. И во вре­мя спек­такля в ак­то­вом за­ле Уни­вер­си­тета ап­ло­диро­вал в пер­вом ря­ду вмес­те рек­то­ром с про­рек­то­ром.

При­мер­но в это же вре­мя я стал из­вестен как ав­тор пе­сен. Ко­торые бы­ли ор­то­гональ­ны со­вет­ской влас­ти. При­веду пер­вый куп­лет од­ной из со­тен, на­чинав­шу­юся сло­вами:

Со­вет­ский об­раз жиз­ни
Ма­нящий иде­ал,
Наш пес­си­мист за­дор­ней оп­ти­мис­та.
Наш сок фон­та­ном брыз­жит – но ко­ли ду­ба дал
Те­бе иг­рать Шо­пена бу­дут с Лис­та.
Со­вет­ский об­раз жиз­ни кон­ча­ет­ся в гро­бу...

И так да­лее, кон­цовка ко­торой бы­ла та­кая:

Со­вет­ский об­раз жиз­ни
Как го­ризонт МА­НЯЩ, ЗО­ВУЩ И ОК­РЫ­ЛЯ­ЮЩ
но по­верь­те
Жи­вому че­лове­ку, как фут­бо­лис­ту мяч,
не­об­хо­дим
Со­вет­ский
Об­раз
Смер­ти.

То, что впос­ледс­твии у ме­ня на­чались проб­ле­мы с Со­вет­ской Властью не­уди­витель­но. Стран­но, что их уда­валось иг­ра­ючи об­хо­дить вплоть до окон­ча­ния ас­пи­ран­ту­ры. Ког­да со­бытия на­чали при­нимать уг­ро­жа­ющий обо­рот.

АСПИРАНТ ЛГУ

Лгу это не гла­гол. Лгу это сок­ра­щен­ное наз­ва­ние ле­нин­градско­го уни­вер­си­тета име­ни Жда­нова. Яв­лявше­гося не мень­шим мер­завцем, чем Ле­нин.

Уни­вер­си­тет я окон­чил с Крас­ным Дип­ло­мом – что бы­ло сов­сем не труд­но. Ре­шив пос­ле ка­фед­ры кван­то­вой те­ории по­ля за­нять­ся те­ори­ей в би­оло­гии. В ко­торой – я был уве­рен – бы­ла мас­са кра­сивых но не­решен­ных проб­лем. Не­кото­рые из ко­торых ре­шу.

Член-кор­респон­дент АН СССР Ми­ха­ил Вла­дими­рович Воль­кен­штейн пред­ло­жил мне три ас­пи­ран­ту­ры на вы­бор, вклю­чая Уни­вер­си­тет­скую и ин­сти­тута мо­леку­ляр­ной би­оло­гии в Мос­кве. Не у­ехав в Мос­кву, в ко­торой в то вре­мя был рас­цвет те­оре­тичес­кой фи­зики, а так­же те­ат­раль­но-ли­тера­тур­ной жиз­ни – я со­вер­шил гро­мад­ную ошиб­ку. По­тому что в Мос­кве КГБ иг­рал с ин­телли­ген­ци­ей, как кош­ка с мыш­кой, а в Ле­нин­гра­де пер­вые сек­ре­тари Об­ко­ма сна­чала Тол­сти­ков, по­том Ро­манов, поп­росту не да­вали вздох­нуть. Зап­ре­щая вы­да­ющи­еся спек­такли Тов­сто­ного­ва, а Мра­вин­ско­му, выз­ванно­му на ко­вер, за­дали сак­ра­мен­таль­ный воп­рос: По­чему от Вас у­ез­жа­ют?

- Это не от ме­ня у­ез­жа­ют. Это от вас у­ез­жа­ют – с дос­то­инс­твом от­ве­тил ве­ликий му­зыкант.

О том, как пос­ту­пали с людь­ми не столь име­ниты­ми, вид­но из про­цес­са Брод­ско­го (ко­торый стал Но­белев­ским Ла­уре­атом нам­но­го поз­днее). А так­же из отъ­ез­да в Мос­кву те­ат­ра Рай­ки­на, Сер­гея Юр­ско­го и мно­гих дру­гих вы­да­ющих­ся де­яте­лей ис­кусс­тва. От опа­лы в Ле­нин­гра­де ни­какие ти­тулы не спа­сали. О том, как рас­прав­ля­лись с мо­лодежью, и го­ворить не­чего. И тем не ме­нее жизнь воп­ре­ки Пар­тии би­ла клю­чом! Не­офи­ци­аль­ная жизнь.

Уже рас­пре­делен­но­го в ас­пи­ран­ту­ру ме­ня вне­зап­но выз­вал сек­ре­тарь пар­тко­ма ЛГУ, со­об­щивший, что ме­ня не мо­гут ос­та­вить в ас­пи­ран­ту­ре, пос­коль­ку я не по­ехал доб­ро­воль­цем в строй­от­ряд на ле­то. В сле­ду­ющие пят­надцать ми­нут я ус­тро­ил­ся уб­ро­щицей, что­бы мыть ок­на на фа­куль­те­те во вре­мя ка­никул. Пос­ле че­го, предъ­явив справ­ку о ра­бочей спе­ци­аль­нос­ти, по­чему-то в ас­пи­ран­ту­ру был при­нят. Кто-то не­ведо­мый в этот мо­мент убе­дил ком­пе­тен­тные во мне Ор­га­ны, что я не опа­сен. А мо­жет, ге­беш­ни­ки от не­ожи­дан­ности оша­лели.

Сле­ду­ющее прик­лю­чение – нам­но­го серь­ез­нее – про­изош­ло пос­ле окон­ча­ния ас­пи­ран­ту­ры. Ког­да ме­ня рас­пре­дели­ли на ка­фед­ру би­охи­мии ЛГУ вмес­те с мо­им при­яте­лем Ва­сей Сте­фано­вым (ны­не за­веду­ющим этой ка­фед­рой). Пос­ле че­го я был выз­ван к про­рек­то­ру по инос­тран­ным де­лам (дол­жность, ко­торую че­рез пят­надцать лет за­нял Пу­тин – так же, как ка­бинет) ко­торый со­об­щил, что ме­ня не мо­гут при­нять в ас­пи­ран­ту­ру по­тому что у ме­ня нет об­щес­твен­но­го ли­ца. В са­мом де­ле: чле­ном ком­со­мола я не был. Моя ли­тера­тур­ная, те­ат­раль­ная, пе­сен­ная и эс­трад­ная де­ятель­ность так­же бы­ла со­вет­ской влас­ти ор­то­гональ­на. Но где на­ша не про­пада­ла? Вез­де на­ша не про­пада­ла – или (что как ни стран­но, то же са­мое) ниг­де на­ша не про­пада­ла. По-рус­ски и толь­ко по-рус­ски вез­де и ниг­де это од­но и то же! В тот же день по мо­ей, ра­зуме­ет­ся, ини­ци­ати­ве, мы с Ва­сей Сте­фано­вым ор­га­низо­вали Со­вет Мо­лодых Уче­ных До­ма Уче­ных. Ме­ня вве­ли в со­вет Об­щес­тва Зна­ние Го­рода Ле­нина. Я на­чал вес­ти прог­раммы ГО­РИЗОН­ТЫ НА­УКИ в цен­траль­ном лек­то­рии. Че­рез три ме­сяца к мо­мен­ту под­пи­сания рас­пре­деле­ния мои дол­жнос­ти с тру­дом ук­ла­дыва­лись на по­лови­не стра­ницы. Нес­мотря на это мне бы­ло (че­рез Ва­сю) пе­реда­но, что ме­ня в уни­вер­си­тете не мо­гут ос­та­вить, а не­офи­ци­аль­но со­об­ще­но, что для собс­твен­ной бе­зопас­ности из Ле­нин­гра­да мне ре­комен­ду­ет­ся у­ехать во­об­ще. Ни­кита Алек­се­евич Тол­стой по­пытал­ся ус­тро­ить ме­ня на ка­фед­ру в тех­но­логи­чес­кий ин­сти­тут, но на мою бе­ду за­веду­ющий этой ка­фед­рой на сле­ду­ющей не­деле скон­чался. За­веду­ющий ка­фед­рой Би­охи­мии Би­оло­го-поч­венно­го фа­куль­ета, в прос­то­речии Би­оло­го-Бес­почвен­но­го (на ко­торую ме­ня бы­ло рас­пре­дели­ли) ге­нерал Аш­ма­рин пред­ло­жил мне ра­боту стар­шим на­уч­ным сот­рудни­ком в соз­да­ва­емом им ин­сти­туте бак­те­ри­оло­гичес­ко­го ору­жия в Свер­дловске. А пос­ле раз­го­вора с гла­зу на глаз (впе­чат­ленный мо­ими иде­ями) стать за­веду­ющим те­ор-от­де­лом ви­рус­но­го ору­жия, ко­торую мне же до­веря­ют соз­дать. Я поп­ро­сил раз­ре­шения по­думать до по­недель­ни­ка, пос­ле че­го (яс­ное де­ло) ни­ког­да боль­ше к Аш­ма­рину не при­ходил. В ито­ге с по­мощью от­ца, яв­лявше­гося дру­гом рек­то­ра СЗПИ, ме­ня взя­ли на ра­боту стар­шим пре­пода­вате­лем в псков­ский фи­ли­ал – с глаз ле­нин­градско­го КГБ  по­далее. Где я так ни­ког­да и не по­бывал, а по про­шес­твии ме­сяца ме­ня при­казом по ин­сти­туту пе­реве­ли в Ла­бора­торию Ра­ди­оэлек­трон­ных Сис­тем, где сра­зу же сде­лали за­веду­ющим соз­данной мной те­оре­тичес­кой груп­пы, в ко­торую быс­тро наб­рал хо­роших ре­бят с те­ор­ка­фед­ры. А так­же по­мог ус­тро­ить­ся Ма­рику Зе­лик­ма­ну (ны­не про­фес­сорс­тву­ющем ка­жет­ся в По­лите­хе) и Бо­рису Спи­ваку, став­ше­му круп­ным аме­рикан­ским фи­зиком, а тог­да мы­кав­ше­муся без ра­боты.

СО­ВЕТ МО­ЛОДЫХ УЧЕ­НЫХ ДО­МА УЧЕ­НЫХ. В се­миде­сятые го­ды Ле­нин­град стал го­родом, в ко­тором до­мини­рова­ла мер­тве­чина. О­ази­сами нор­маль­ной жиз­ни бы­ли Эр­ми­таж, Ки­ров­ский Те­атр, Боль­шой Зал Фи­лар­мо­нии, ор­кестр ко­торо­го воз­глав­лял ве­ликий Мра­вин­ский, Боль­шой Дра­мати­чес­кий Те­атр Тов­сто­ного­ва, каж­дый спек­такль ко­торо­го был со­быти­ем, не­кото­рые пос­та­нов­ки в ру­ково­димом до 1968 го­да Аки­мовым те­ат­ре Ко­медии, Те­ат­ре Ага­мир­зя­на име­ни Ко­мис­саржев­ской, ру­ково­димом Вла­дими­ровым те­ат­ре Лен­со­вета. По­жалуй что это всё. В ос­таль­ном же ку­да ни глянь – не го­род, а клад­би­ще жиз­ни. Ес­ли не счи­тать сай­го­на (ка­фе на уг­лу Нев­ско­го и Ли­тей­но­го), до­мов твор­чес­тва, в ко­торых про­ходи­ли ка­пус­тни­ки и про­чие ве­чера, а так­же, ра­зуме­ет­ся, по­сиде­ли в квар­ти­рах дру­зей и мас­тер­ских ху­дож­ни­ков. В этой стран­ной сре­де Со­вет Мо­лодых Уче­ных, от­кры­тый под эги­дой Об­ко­ма Пар­тии, под мо­им фак­ти­чес­ким ру­ководс­твом во двор­це Кня­зя Вла­дими­ра на Двор­цо­вой на­береж­ной раз­вил не­обыч­ную де­ятель­ность. Ус­тра­ивая кос­тю­миро­ваные ве­чера, дис­пу­ты, кар­на­валы в ко­торых при­нима­ли учас­тие луч­шие ма­некен­щи­цы го­рода, фар­со­вые пред­став­ле­ния, выс­тупле­ния зап­ре­щен­ных в то вре­мя по­этов и бар­дов... На каж­дый из та­ких ве­черов у вхо­да со­бира­лась тол­па – толь­ко что две­ри (ко­торые бы­ли ду­бовы­ми) не ло­мали. При этом я соз­на­тель­но поз­во­лял (в гос­ти­ных а не со сце­ны) ис­полнять все, что ду­ша ду­шень­ка по­жела­ет. Так про­дол­жа­лось при­мер­но три го­да. Скан­дал раз­ра­зил­ся, ког­да две ле­нин­градские сес­тры бэр­ри – Анеч­ка Ра­бино­вич и Эм­мочка Кру­тоног ис­полни­ли тум ба­лалай­ку. Ко­торую на за­седа­нии об­ко­ма, соб­ранном по это­му по­воду, оха­рак­те­ризо­вали, как си­онист­скую пес­ню. В ре­зуль­та­те, пе­ред об­ко­мом ком­со­мола был пос­тавлен воп­рос: по­чему на ве­черах ин­сти­тутов ака­демии на­ук при­сутс­тву­ют глав­ным об­ра­зом уче­ные ев­рей­ской на­ци­ональ­нос­ти? По­пыт­ки Ва­си Сте­фано­ва объ­яс­нить это сос­та­вом са­мой ака­демии, в ко­торой ев­ре­ев, хоть их и не при­нима­ли на ра­боту, пруд пру­ди, не убе­дили. Со­вет (в мо­ем ли­це, Ва­сю в нем сох­ра­нили) был ти­хо ра­зог­нан – без пуб­лично­го скан­да­ла и за­несе­ния в лич­ное де­ло. Пред­се­дате­лем был пос­тавлен Ми­ша Пет­ров, сле­ду­ющей дол­жностью ко­торо­го ста­ло ру­ководс­тво ле­нин­градским Физ­те­хом.

ГО­РИЗОН­ТЫ НА­УКИ. При­мер­но в это же вре­мя, бу­дучи ас­пи­ран­том, я на­чал вес­ти в цен­траль­ном лек­то­рии (Юсу­пов­ский дво­рец на Ли­тей­ном) прог­ра­мы ГО­РИЗОН­ТЫ НА­УКИ. В ко­торых учас­тво­вали вы­да­ющи­еся де­яте­ли на­уки и ис­кусс­тва от Тов­сто­ного­ва до ди­рек­то­ра Эр­ми­тажа Бо­риса Бо­рисо­вича Пи­от­ров­ско­го, от­ца ны­неш­не­го ди­рек­то­ра. Те­ат­ра­лизо­ван­ные прог­раммы, на ко­торых ца­рила не­обы­чай­но сво­бод­ная для эпо­хи (как ее те­перь на­зыва­ют зас­тоя) ат­мосфе­ра, поль­зо­вались не­обык­но­вен­ным ус­пе­хом. Я пе­рес­тал их вес­ти пос­ле то­го, как спус­тя при­мер­но пять лет стал от­казни­ком – и ни од­ним днем рань­ше.  Прек­ра­тив выс­ту­пать, что­бы (как тог­да го­вори­ли) не под­во­дить.   

СИ­НЕКУ­РА ЗА ЗА­БОРОМ ПСИ­ХУШ­КИ. Ра­бота в СЗПИ бы­ла за­меча­тель­на не толь­ко тем, что это бы­ла вос­хи­титель­ная си­неку­ра, но так­же и тем, что на­ходи­лась на тер­ри­тории боль­ни­цы Сквор­цо­ва Сте­пано­ва, ку­да са­жали как пси­хов дис­си­ден­тов-ин­теллек­ту­алов (вклю­чая ху­дож­ни­ка Ше­мяки­на и мно­гих дру­гих но не всех: но­белев­ско­го ла­уре­ата Брод­ско­го, к при­меру, от ге­ни­аль­нос­ти ле­чили на Пряж­ке).

В пер­вый же день, ожи­дая при­ёма у ка­бине­та за­веду­юще­го ка­фед­рой Аг­ра­нов­ско­го, я про­чел по­вешен­ные на сте­не Со­ци­алис­ти­чес­кие Обя­затель­ства ка­фед­ры, сре­ди ко­торых чет­вертым пун­ктом зна­чилось: ОБЯ­ЗАТЬ ОХ­ВА­ТИТЬ ВСЕХ СОТ­РУДНИ­КОВ КА­ФЕД­РЫ ИН­ДИ­ВИДУ­АЛЬ­НОЙ ЧИТ­КОЙ ГА­ЗЕТ. Из че­го сра­зу же по­нял, что по­пал к аван­тю­рис­там ми­рово­го мас­шта­ба.

Аг­ра­нов­ский нап­ра­вил ме­ня как пер­спек­тивно­го кад­ра, ре­комен­до­ван­но­го рек­то­ром, к за­веду­юще­му от­де­лом раз­ви­тия По­лит­ро­на Ста­виц­ко­му. Ко­торый (бу­дучи муж­чи­ной кра­сивым и хле­босоль­ным) приг­ла­сил для бе­седы до­мой. На­чав ее сле­ду­ющи­ми сло­вами: “Мы со­вер­ша­ем ре­волю­цию в тех­ни­ке на ос­но­ве изоб­ре­тен­но­го мной по­лит­ро­на. Стра­теги­чес­ких нап­равле­ний два: пер­вое – ре­волю­ция в ки­бер­не­тике, вто­рое – соз­да­ние то­го же са­мого на твер­дом те­ле. А те­перь по­думай­те, Юрий Бо­рисо­вич, и ре­шите, ка­ким из этих ге­нераль­ных фрон­тов ре­волю­ци­он­ных ра­бот вы хо­тели бы ру­ково­дить. ” Слег­ка опе­шив, я поп­ро­сил Ана­толия Ива­нови­чи по­яс­нить прин­цип дей­ствия его ре­волю­ци­он­но­го изоб­ре­тения.

- Охот­но – при­вет­ли­во со­об­щил ре­волю­ци­онер в тех­ни­ке – По­лит­рон это мно­гофун­кци­ональ­ный мно­гопа­рамет­ри­чес­кий ки­бер, ко­торый прев­ра­ща­ет вход­ной сиг­нал в вы­ход­ной.”

Ус­лы­шав эту ти­раду, я по­нял, что от этой ре­волю­ции в тех­ни­ке на­до дер­жать­ся по­даль­ше. Аг­ра­нов­ский уз­нав о от­ка­зе мо­лодо­го спе­ци­алис­та воз­гла­вить фронт ре­волю­ци­он­ных ра­бот на его ка­феде­ре, по­мор­щился, но с тем, что­бы я воз­гла­вил от­дел ма­тема­тичес­ко­го мо­дели­рова­ния (без уточ­не­ния, мо­дели­рова­ния че­го), сог­ла­сил­ся, пос­коль­ку пе­речить рек­то­ру бы­ло не в его пра­вилах.

Имея при­лич­ную зар­пла­ту как за­веду­ющий от­де­лом и аб­со­лют­но сво­бод­ное по­сеще­ние, я за­нимал­ся тем, чем хо­тел: от на­уки и прос­мотров спек­таклей в те­ат­рах до ли­тера­туры и де­вушек (ко­торые бы­ли бес­ко­рыс­тны, прек­расны, об­ра­зова­ны и изу­митель­ны). То есть вел жизнь ан­глий­ско­го лор­да не бу­дучи ни лор­дом, ни ан­гли­чани­ном. Ла­фа про­дол­жа­лась до тех пор, по­ка в 1975ом го­ду мне не от­ка­зали в при­еме док­тор­ской дис­серта­ции (ко­торую со­бирал­ся за­щищать в Мос­кве, но пред­ста­вить обя­зан был по мес­ту ра­боты) и нас­то­ятель­но ре­комен­до­вали уво­лить­ся по собс­твен­но­му же­ланию как ан­ти­совет­чи­ку и си­онис­ту. Пос­ле че­го на­чались в са­мом де­ле серь­ез­ные проб­ле­мы с влас­тя­ми. О сте­пени ко­торых я уз­нал, ког­да с ра­боты уволь­ня­ли мо­его от­ца, од­но­го из круп­ней­ших спе­ци­алис­тов в об­ласти элек­тро­обо­рудо­вания су­дов, ав­то­ра две­над­ца­ти учеб­ни­ков и мо­ног­ра­фий. Сим­па­тизи­ровав­ший ему на­чаль­ник от­де­ла кад­ров, поз­вав в ка­бинет и на­лив по ста­кану вод­ки от­цу и се­бе, про­гово­рил: “Бо­рис Гри­горь­евич, я ни­чего не мо­гу для Вас сде­лать. По­тому что на прош­лой не­деле в Ле­нин­град при­ехал сек­ре­тарь по иде­оло­гии по­лит­бю­ро Сус­лов, ко­торый на об­ко­ме пар­тии на­чал речь сло­вами о том, что в Ле­нин­гра­де есть ан­ти­совет­ские уче­ные. И пер­вым наз­вал тво­его сы­на.”

Пос­ле­ду­ющие го­ды, в ко­торые за мной плот­но сле­дил Ко­митет Го­сударс­твен­ной Бе­зопас­ности, как ни стран­но, бы­ли го­дами сво­боды. По­тому что я, бу­дучи под над­зо­ром но внут­ренне сво­бод­ный, как ве­тер, де­лал то, что хо­тел. На­писав нес­коль­ко книг от на­уч­ных до юмо­ра и сар­казма, за­раба­тывая уро­ками в два ра­за боль­ше, чем про­фес­сор. Жизнь в ле­нин­градском от­ка­зе бы­ла хо­роша и при­ят­на во всем, кро­ме то­го, что это во­об­ще не бы­ло жизнью. Ти­пич­ный при­мер: в 1984 го­ду я был выз­ван в ГБ, в ко­тором мне бы­ло пря­мыми сло­вами ска­зано: “ес­ли Вы бу­дете про­дол­жать в том же ду­хе, то ваш сын, ко­торо­му ис­полнил­ся го­дик, до шко­лы не до­живет».

Для то­го, что­бы не быть по­сажен или как ми­нимум сос­лан как ту­не­ядец (по об­ра­зу и по­добию Брод­ско­го), я пе­реме­нил нес­коль­ко иди­от­ских ра­бот. Во­дола­за на спа­сатель­ной стан­ции в Ре­пино. Об­ходчи­ка же­лез­но­дорож­ных пу­тей. Пре­пода­вате­ля ма­тема­тики и фи­зики в ПТУ. Каж­дая из ко­торых был по со­вет­ски анек­до­тич­на. Нап­ри­мер, на спа­сатель­ной стан­ции в бюс­ти­ке Ле­нина с выг­ра­виро­ван­ной на нём над­писью “Аб­ра­му Аро­нови­чу Голь­дма­херу в день пя­тиде­сяти­летия” – пос­то­ян­но сто­яла бу­тыл­ка сто­лич­ной вод­ки, что­бы про­веря­ющие не об­на­ружи­ли. То, что весь по­лагав­ший­ся на про­тир­ку во­долаз­но­го обо­рудо­вания спирт при­нимал­ся внутрь, на­руше­ни­ем не счи­талось.

ПТУ (в ко­тором я пре­пода­вал на па­ру с со­кур­сни­ком Ле­ней Го­мель­ским, раз в две не­дели) бы­ло осо­бой пес­ней. Ска­жу толь­ко о пер­вых пя­ти се­кун­дах пре­пода­вания. Си­дев­шая на пер­вой пар­те у ок­на де­ваха (а класс был бу­дущих по­варих) при мо­ем по­яв­ле­нии гром­ко про­из­несла: “ка­кой сим­па­тич­ный учи­тель при­шел. От­дать­ся мож­но!”

Пос­ле нес­коль­ких лет по­доб­ных мы­тарств, они же и раз­вле­чения, я изоб­рел кур­сы раз­ви­тия ин­теллек­та. Ко­торое (дол­жен за­метить) в эпо­ху ко­рона­виру­са ак­ту­аль­нее чем ког­да бы то ни бы­ло. При этом на­лич­ны­ми ле­сотех­ни­чес­кая ака­демия че­рез мои кур­сы (на ко­торые был не­обык­но­вен­ный нап­лыв) за­рабо­тала боль­ше, чем от все­го ос­таль­но­го вмес­те и в роз­ни­цу. Ког­да лет че­рез де­сять, пос­ле рас­па­да Со­юза, я в ка­чес­тве аме­рикан­ско­го гос­тя (пос­ле то­го, как по­сетил сор­тир для инос­тран­ных гос­тей, на сте­не ко­торо­го кра­сова­лось объ­яв­ле­ние.

ВИДЕОНАБЛЮДЕНИЕ ТУАЛЕТА ОСУЩЕСТВЛЯЕТСЯ КАМЕРАМИ OZ-VIEW

жи­во на­пом­нившим, где на­хожусь) ока­зал­ся в Глав­ном Ко­ридо­ре Две­над­ца­ти Кол­ле­гий на сте­не уви­дел мое объ­яв­ле­ние о при­еме на кур­сы раз­ви­тия ин­теллек­та, на­писан­ное ли­хо и ве­село, в ко­тором ни од­но сло­во не бы­ло из­ме­нено за ис­клю­чени­ем но­мера те­лефо­на. Та­ким об­ра­зом, де­ло жи­вет – но все обу­ча­ющи­еся раз­ви­тию ин­теллек­та в Рос­сии по сей день яв­ля­ют­ся мо­ими вну­чаты­ми уче­ника­ми.

С прик­лю­чени­ями, ко­торым мож­но пос­вя­щать са­ги, я до­жил до пе­рес­трой­ки. Ког­да пос­ле то­го, как всех са­мых пуб­личных от­казни­ков вы­пус­ти­ли, дош­ла оче­редь до ме­ня. По это­му по­воду я ре­шил выс­ту­пить в Аме­рикан­ском Ген­консуль­стве с сво­ими пес­ня­ми, бай­ка­ми и рас­ска­зами, а так­же гла­вами из кни­ги ИС­ХОД БЕЗ ИС­ХО­ДА, яв­лявшей­ся ис­то­ри­ей от­ка­за в СССР. Пос­ле че­го ме­ня отоз­вал в осо­бую ком­на­ту ген­консол Гур­виц, ска­зав­ший: Юрий Бо­рисо­вич, что Вы де­ла­ете? Здесь ведь каж­дое сло­во прос­лу­шива­ет КГБ!

И как в во­ду гля­дел. На сле­ду­ющее ут­ро (а че­рез два дня я дол­жен был на­конец вы­летать в Ве­ну) за мной при­шел двор­ник с мен­то­ном, вру­чив­ший по­вес­тку в ОВИР с яв­кой, наз­на­чен­ной че­рез час, ку­да ме­ня тот­час же от­везли на мен­тов­ском ав­то­моби­ле с ми­гал­кой. В от­де­ле не столь­ко виз сколь­ко зап­ре­тов ме­ня встре­тил На­чаль­ник ОВИ­Ра Бо­ков, ска­зав­ший за­бот­ли­вым то­ном.

- Юрий Бо­рисо­вич, мы глу­боко из­ви­ня­ем­ся пе­ред ва­ми за на­шу ошиб­ку. Вы­езд раз­ре­шен Ва­шим ро­дите­лям. Вам же от­ка­зано в вы­ез­де еще на пять лет. Рас­пи­шитесь и прос­ти­те за не­чет­кость на­шей ра­боты.
 
Та­кое вот из­де­ватель­ство. Ко­торое на ме­ня впер­вые в са­мом де­ле по­дей­ство­вало. По­тому что я по­нял, что ме­луха ме­ня ни­ког­да из сво­их лап не вы­пус­тит.

На на дво­ре меж­ду про­чим был пе­рес­тро­еч­ный 1988 год. Стра­на ос­во­бож­да­лась от ти­рании. У ме­ня же на­чались в са­мом де­ле боль­шие проб­ле­мы, о ко­торых по­рас­ска­зываю в дру­гой раз. Че­рез пол­го­да я ока­зал­ся пер­вым в спис­ке Гос­секре­таря США Шуль­ца как са­мый прес­ле­ду­емый из ос­тавших­ся. И ме­ня вы­пус­ти­ли. Как имен­но так­же дос­той­но са­ги. Дос­та­точ­но ска­зать, что пос­коль­ку я был ав­то­ром кни­ги ИС­ХОД БЕЗ ИС­ХО­ДА, ко­торую пе­реп­ра­вил на За­пад, что­бы пре­дот­вра­тить пуб­ли­кацию ор­га­ны ме­ня пы­тались по­садить в су­мас­шедший дом да­же в Ри­ме. И толь­ко пос­ле вме­шатель­ства гос­де­пар­та­мен­та сроч­но пе­ревез­ли в США воп­ре­ки яко­бы эк­спер­ти­зам, сде­лан­ным сот­рудни­цей од­ной из аме­рикан­ских ор­га­низа­ций а на са­мом де­ле гэ­бэш­ни­цей, по­казы­вав­шей с яко­бы ме­дицин­ски­ми ос­ви­детель­ство­вани­ями, что как су­мас­шедше­го ме­ня нель­зя до­пус­кать в Шта­ты. А на­до про­верить в италь­ян­ской псих­ле­чеб­ни­це, нас­коль­ко я опа­сен для об­щес­тва и из­ли­чим ли. Ког­да я рас­ска­зывал об этом в го­ды сим­па­тии меж­ду Рос­си­ей и За­падом, мне не ве­рили, од­на­ко взи­рая из 2020 го­да, в срав­не­нии с от­равле­ни­ями На­валь­но­го и Скри­палей, по­нят­но, что это не бо­лее чем ше­веле­ние паль­чи­ками ко­го-то во мне ком­пе­тен­тно­го на спус­ко­вых кур­ках Гиб­ридной Вой­ны.

В Аме­рике при­мер­но на седь­мой день я при­нял пер­вое же пред­ло­жение ра­ботать в Нью-Й­орк­ском уни­вер­си­тете. А еще че­рез год стал associate professor в де­пар­та­мен­те те­оре­тичес­кой би­оло­гии Mount Sinai Medical Center, од­ном из са­мых пе­редо­вых в ми­ре. Про­рабо­тав нес­коль­ко лет, я об­на­ружил ужа­са­ющие тен­денции, став­шие оче­вид­ны­ми по всей Аме­рике спус­тя чет­верть ве­ка. И ре­шил стать сво­бод­ным твор­цом, сох­ра­няя сим­во­личес­кую дол­жность Visiting professor NYU на про­тяже­нии сле­ду­ющих лет.

Опе­ратив­ный прос­тор

В сле­ду­ющие го­ды я кон­ку­риро­вал с Гуг­лом и Со­ни. Че­го ни Со­ни ни Гугл ка­жет­ся не за­мети­ли.

Пос­ле 1995 го­да, оп­ра­вив­шись от пос­ле­от­казно­го шо­ка, я ре­шил что бу­ду ра­ботать ис­клю­читель­но сам на се­бя, бу­дучи уве­рен­ным, что день­ги на жизнь всег­да за­рабо­таю, а не так так этак нес­коль­ко мил­ли­онов кап­нут. За­бегая впе­ред ска­жу, что день­ги и в са­мом де­ле все вре­мя ка­пали. Но, хо­тя все до еди­ного про­ек­ты бы­ли очень боль­ши­ми, все они по раз­ным при­чинам до серь­ез­но­го биз­не­са не до­ходи­ли. На­вер­ное по­тому, что у ме­ня ни­ког­да не бы­ло ря­дом спо­соб­но­го ме­нед­же­ра, по­доб­но­го Лар­ри Пей­джу, ко­торый раз­вил струк­ту­ру ком­па­нии Гугл и ее ме­нед­жмент, в то вре­мя, как Сер­ге­ей Брин, соз­да­вал ге­ни­аль­ные прог­раммы, ос­но­ван­ные на ма­тема­тике.

ФО­ТОС­КУЛЬ­ПТУ­РА. Прог­рамма соз­да­ния скуль­птур с по­мощью фо­то­ап­па­рата и ла­зеров, осу­щест­влен­ная в то вре­мя, ког­да ла­зер­ных скан­не­ров рав­но как и трех­мерных прин­те­ров не бы­ло, по­это­му тре­бова­лась нет­ри­ви­аль­ная ма­тема­тика для пос­тро­ения трех­мерных изоб­ра­жений. С по­мощью рос­сий­ской фир­мы, соз­да­вав­шей изоб­ра­жения внут­ри стек­ла, я сде­лал нес­коль­ко трех­мерных фо­топор­тре­тов, рав­ных ко­торым в то вре­мя ниг­де не бы­ло. При соз­да­нии их ху­дож­ни­кам пре­дос­тавля­лась воз­можность усо­вер­шенс­тво­вать трех­мерное изоб­ра­жение, сде­лав в ре­али­зации скуль­пту­рой, то есть про­из­ве­дени­ем ис­кусс­тва.

Од­на из трех­мерных фо­тос­куль­птур, ре­али­зован­ных мною сов­мес­тно с рос­сий­ской ла­зер­ной фир­мой в очень хо­рошем раз­ре­шении в 1998 го­ду, то есть тог­да, ког­да ни трех­мерных скан­не­ров, ни трех­мерных прин­те­ров не бы­ло и в по­мине, внут­ри стек­лянно­го па­рал­ле­лепи­педа (фо­тог­ра­фия о ка­чес­тве этой фо­тос­куль­пту­ры, раз­ре­шение ко­торой очень вы­сокое, да­ет толь­ко приб­ли­зитель­ное пред­став­ле­ние).

По приг­ла­шению ру­ководс­тва фир­мы Сва­ров­ский ле­тал в Инс­брук с целью соз­да­ния фо­тос­куль­птур внут­ри хрус­та­ля. За­тем ( с той же целью, толь­ко в чеш­ском хрус­та­ле и стек­ле) под­ру­жил­ся с пре­зиден­том праж­ской ком­па­нии Preciosa Ве­неком Шил­ха­ном. Муд­рым уче­ным и бесс­траш­ным че­лове­ком, ко­торый пос­ле то­го, как Дуб­че­ка арес­то­вали, дер­жал си­ту­ацию в Че­хии, ок­ку­пиро­ван­ной “брат­ски­ми”стра­нами, ве­домы­ми СССР, нес­коль­ко ме­сяцев. Пос­ле че­го из про­фес­со­ров на дол­гие го­ды прев­ра­тил­ся в чер­но­рабо­чего (при­мер­но, кста­ти, как в те же го­ды и я). А пос­ле па­дения СССР стал рек­то­ром Эко­номи­чес­кой Ака­демии. Си­ту­ация, ко­торой от­казни­ка со­вет­ско­го вре­мени не уди­вишь. За при­ят­ным и про­дук­тивным об­ще­ни­ем о фо­тос­куль­птур­ном про­ек­те по­нем­но­гу за­были. За­няв­шись дру­гими.

ПИ­РАМИ­ДА ХИ­МИЧЕС­КИХ ЭЛЕ­МЕН­ТОВ. В 1993 го­ду в Nature, а за­тем в ря­де дру­гих жур­на­лов, бы­ла опуб­ли­кова­на статья, в ко­торой бы­ло впер­вые по­каза­но, что пе­ри­оди­чес­кая сис­те­ма хи­мичес­ких эле­мен­тов, в ко­торой Мен­де­ле­ев ге­ни­аль­но об­на­ружил дву­мер­ную струк­ту­ру, име­ет три из­ме­рения. В пос­ле­ду­ющих мо­их ра­ботых бы­ло про­демонс­три­рова­но, что сим­метрии свой­ств эле­мен­тов пе­ри­оди­чес­кой сис­те­мы мо­гут быть пред­став­ле­ны в ви­де пи­рами­ды, име­ющей че­тыре из­ме­рения. Для вы­яс­не­ния фи­зичес­кой при­роды это­го фе­номе­на бы­ли про­веде­ны кон­фе­рен­ции. Выд­ви­га­емые ги­поте­зы прав­до­подоб­ны, но окон­ча­тель­но не до­каза­ны.

Пи­рами­да хи­мичес­ких эле­мен­тов, име­ющая сим­метрии
по вер­ти­калям и ди­аго­налям.

INFOPLANET. За­тем вмес­те с про­фес­со­ром ма­тема­тики Ку­рант Ин­сти­тута NYU Бо­гомо­ловым и Гар­ри Кас­па­ровым, тог­да чем­пи­оном ми­ра, ко­торый быс­тро под­та­щил ин­вести­ции, мы на­чали соз­да­вать сис­те­му по­ис­ка и пред­став­ле­ния боль­ших ин­форма­ци­он­ных мас­си­вов, ос­но­ван­ную на пла­нари­зации гра­фов, то есть прев­ра­щения их в плос­кие. Идея (го­воря гру­бо) бы­ла та­кая же, как при на­дува­нии воз­душно­го ша­ра, в про­цес­се ко­торо­го сла­бые свя­зи ло­па­ют­ся, ос­тавляя толь­ко по­вер­хность. Ра­бота дви­галась оп­ти­маль­но и не­сом­ненно бы­ла бы за­кон­че­на ес­ли бы ин­вести­ции не прек­ра­тились вне­зап­но по при­чине, не име­ющей от­но­шения к де­лу, ко­торую не хо­чет­ся об­суждать.

STEREOMOTION. Пос­ле это­го я на­чал за­нимать­ся соз­да­ни­ем трех­мерно­го те­леви­дения на обыч­ном те­ле­эк­ра­не и без оч­ков. Про­ект ос­но­вывал­ся на ма­ло­из­вес­тном свой­ством зре­ния че­лове­ка (воз­можно мной и от­кры­том), сог­ласно ко­торо­му объ­ем­ное изоб­ра­жение дви­жуще­гося пред­ме­та при оп­ре­делен­ных ус­ло­ви­ях воз­ни­ка­ет да­же в том слу­чае, ес­ли один глаз бу­дет зак­рыт. В со­от­ветс­твии с до­гово­ром с ин­весто­ром я сде­лал убе­дитель­ный про­тотип. Од­на­ко на сле­ду­ющем эта­пе не наш­лось дос­та­точ­но де­нег. Пос­коль­ку про­ект тре­бовал из­ме­нения всей ин­дус­трии и без серь­ез­но­го ин­вести­рова­ния ре­али­зация бы­ла не­воз­можна, до боль­шо­го биз­не­са де­ло вновь не дош­ло.

PROJECTIVE COLORS. Сле­ду­ющим был про­ект, ос­но­ван­ный на мо­ем по­нима­нии цвет­но­го зре­ния, каж­дая точ­ка ко­торо­го изо­мор­фна ком­плексным чис­лам с плот­ностью (ко­торая оп­ре­деля­ла на­сыщен­ность цве­та). Бы­ли соз­да­ны изу­митель­но кра­сивые прог­раммы, ко­торые дол­жны бы­ли вой­ти в школь­ные и ву­зов­ские кур­сы. Бы­ла дос­тигну­та до­гово­рен­ность с ми­нис­тром об­ра­зова­ния Рос­сии о внед­ре­нии этой прог­раммы. Де­ло ос­та­нови­лось пос­ле то­го, как ди­рек­тор мос­ков­ско­го ин­сти­тута, ко­торо­му бы­ла по­руче­на до­работ­ка и со­от­ветс­тву­ющее внед­ре­ние, от­кро­вен­но за­нял­ся пла­ги­атом. Пос­коль­ку на пер­вом эта­пе пред­по­лага­лось соз­дать Ис­то­ри­оГ­ло­бус (гло­бус по­доб­ный че­рез нес­коль­ко лет сде­лан­ный Гуг­лом), на ко­тором при ука­зании го­да и вре­мени пе­реме­щения ука­заны стра­ны, на­ходив­ши­еся на нем в этот мо­мент. А при кли­ке на со­от­ветс­тву­ющий сим­вол от­кры­валось ок­но с тек­стом и ви­део ин­форма­ци­ей. Пос­ле то­го как ди­рек­тор ин­сти­тута с гор­достью по­казал свои дос­ти­жения, при­шед­ший со мной один из из­вес­тней­ших ис­то­риков Рос­сии воз­му­тил­ся, пос­коль­ку текст яко­бы их прог­рамм яв­лялся пря­мым пла­ги­атом из его кни­ги. Ин­сти­тут уп­ла­тил ис­то­рику от­купные, но пос­коль­ку ста­ло по­нят­но, что с та­кими пар­тне­рами не­воз­можно ра­ботать, а со­дер­жа­ние это­го без под­писки о не­раз­гла­шении пла­ги­ато­ров рас­секре­тил, а  я пе­рек­лю­чил­ся на дру­гие про­ек­ты.

КОМ­ПЛЕ­МЕН­ТАРНАЯ АЛ­ГЕБРА. Сле­ду­ющим бы­ло соз­да­ние ком­пле­мен­тарной ал­гебры, ба­зиру­ющей­ся на циф­рах 1 и -1. На ко­торой – как бы­ло по­каза­но – ра­бота­ет зре­ние че­лове­ка. Ги­поте­за, что на прин­ци­пе ком­пле­мен­тарнос­ти ра­бота­ет мозг, пред­став­ля­ет­ся пер­спек­тивной и вер­ной. Со­от­ветс­твен­но это­му, мо­гут быть соз­да­ны дру­гие компь­юте­ры ос­но­ван­ные на прин­ци­пах ра­боты моз­га.

Сле­ва - од­на из фун­кций ком­плексно­го пе­ремен­но­го в цве­те.
Спра­ва – про­ек­тивная ал­гебра об­ра­зова­ния цве­тово­го кру­га из элек­тро­маг­нитных волн, ли­ней­но упо­рядо­чива­емых по час­то­те.

Про­экт на­чал­ся с воп­ро­са мо­его тог­да де­сяти­лет­не­го сы­на: Па­па, а за­чем в циф­рах так мно­го ну­лей? Ведь без них мож­но во­об­ще обой­тись! И на­писал па­ру не­равенств на пес­ке пля­жа. Удив­ленный, я дол­го ра­зуду­мывал и по­нял, что пред­ло­жен­ное ре­бен­ком эк­ви­вален­тно ал­гебре, в ос­но­ве ко­торой не 0 и 1 (как в бу­левой ал­гебре компь­юте­ров), а  1 и 2. Впос­ледс­твии идею ариф­ме­тики без по­зици­он­но­го ну­ля уда­лось раз­вить в про­ек­тивную ал­гебру, ариф­ме­тика ко­торой ком­пле­мен­тарна, с дву­мя циф­ра­ми 1 и -1.

СТРАК­ТА­ЛЫ. В ма­тема­тике и не­мате­мати­ке ста­ли ис­клю­читель­но по­пуляр­ны фрак­та­лы, то есть струк­ту­ры, име­ющий од­ну и ту же сим­метрию во всех мас­шта­бах. Од­на­ко в би­оло­гии фрак­та­лов прак­ти­чес­ки нет. Вмес­то это­го би­оло­гия ос­но­вана на и­ерар­хи­чес­ких и вза­имо­дей­ству­ющих струк­ту­рах, в ко­торых в каж­дом мас­шта­бе струк­ту­ра своя. Та­кие струк­ту­ры бы­ли наз­ва­ны мною страк­та­лами – от сло­ва струк­ту­ра.

Слу­чилось так, что на про­тяже­нии де­сяти­летий я стал­ки­вал­ся с страк­та­лами не­од­нократ­но. То есть с ни­ми ста­лики­вались, ра­зуме­ет­ся, и дру­гие, но по­нять, что струк­ту­риро­ван­ные ди­фуры схло­пыва­ют­ся та­ким об­ра­зом, что их ре­шение воз­можно – а зна­чит со­от­ветс­тву­ющие и­ерар­хи­чес­кие струк­ту­ры in vivo фун­кци­они­ру­ют не слу­чай­но – ка­жет­ся, до это­го не по­нял ник­то.  На­чиная с70ых, про­дол­жая на­чатое в ас­пи­ран­ту­ре, я ана­лизи­ровал фер­мента­тив­ные ре­ак­ции, ис­поль­зуя ди­аг­рамные ме­тоды те­оре­тичес­кой фи­зики. Для ана­лиза и ре­шения сис­те­мы урав­не­ний, ко­торая бы­ла струк­ту­риро­вана, ис­поль­зо­вались ди­аг­раммы (то есть гра­фы, в ко­торых вет­вям и вер­ши­нам ко­торых со­от­ветс­тву­ют ма­тема­тиче­сакие опе­рато­ры). Ре­шение та­ких сис­тем урав­не­ний ана­лити­чес­ки ка­залось без­на­деж­ным. Од­на­ко бла­года­ря то­му, что сис­те­мы урав­не­ний бы­ли и­ерар­хи­чес­ки ор­га­низо­ваны, ди­аг­раммы схло­пыва­лись в та­кие, ко­торые уда­валось ре­шать.

Ан­тракт в ис­сле­дова­нии страк­та­лов на це­лых 12 лет про­изо­шел по при­чине от­ка­за. Вто­рой (го­воря об­разно) акт на­чал­ся пос­ле в Аме­рику, ког­да в NYU мне на­до бы­ло ана­лизи­ровать элек­трон­ный тран­спорт в мак­ро­моле­кулах. На­ибо­лее из­вес­тным при­мером ко­торо­го яв­ля­яет­ся фо­тосин­тез. Ре­шение оп­ре­деляв­шихся струк­ту­рой бел­ков урав­не­ний не толь­ко ана­лити­чес­ки, но и с по­мощью компь­юте­ров ка­залось без­на­деж­ным. Од­на­ко пос­ле то­го, как урав­не­ния бы­ли пред­став­ле­ны ди­аг­рамма­ми с и­ерар­хи­чес­кой струк­ту­рой и сим­метри­ей  со­от­ветс­твен­но струк­ту­ре бел­ка, ока­залось что ди­аг­раммы элек­трон­но­го тран­спор­та так­же схло­пыва­ют­ся, и ре­шение урав­не­ний (в дан­ном слу­чае с по­мощью Гри­нов­ских фун­кций) ока­зыва­лось воз­можным.

Ги­поте­за, что сим­метрии в би­оло­гии ус­тро­ены та­ким об­ра­зом, что страк­таль­ные урав­не­ния, их опи­сыва­ющие, схло­пыва­ют­ся, обес­пе­чивая фун­кци­они­рова­ние би­оло­гичес­ких струк­тур а зна­чит и жизнь ор­га­низ­мов, частью ко­торых они яв­ля­ют­ся, пред­став­ля­ет­ся пер­спек­тивным и вер­ным.

ГЛЮ­КОНИ­КА. В на­чале двух­ты­сяч­ных, ког­да че­лове­чес­тво осоз­на­ло проб­ле­му из­ме­нения кли­мата как пер­во­оче­ред­ную, я на­писал ряд ста­тей, в ко­торых по­казы­вал, что ци­вили­зация мо­жет пе­рей­ти на бе­зот­ходный ре­жим, ес­ли бу­дет фун­кци­они­ровать по­доб­но ми­ру жи­вого. За­тем мною бы­ло по­каза­но, что на бе­зот­ходный ре­жим мо­жет пе­рей­ти энер­ге­тика, ес­ли энер­гия бу­дет ге­нери­роват­ся по­доб­но ее ге­нера­ции в ми­тохон­дри­ях, а прев­ра­щать­ся, нап­ри­мер, в ме­хани­чес­кую энер­гию по­доб­но то­му, как это про­ис­хо­дит в ак­то-ми­ози­новых ни­тях мышц. Для ре­али­зации это­го бы­ло соз­ва­но нес­коль­ко кон­фе­рен­ций, од­на из ко­торых УГ­ЛЕ­РОД ПРО­ТИВ КРЕМ­НИЯ про­ходи­ла в Пе­тер­бурге под эги­дой НА­ТО, дру­гая в Дуб­не, третья в Мос­кве. Пос­ле ухо­да Трам­па и при­хода ад­ми­нис­тра­ции, оза­бочен­ной из­ме­нени­ем кли­мата, про­ект этот мо­жет стать при­ори­тет­ным ме­дуна­род­ным.

КО­РОНА­ЦИВИ­ЛИЗА­ЦИЯ. Пе­рес­ка­кивая че­рез го­ды в нас­то­ящее вре­мя, пос­ледний из раз­ви­ва­емых мною про­ек­тов свя­зан с ко­рона­виру­сом. Ко­торый тре­бу­ет кар­ди­наль­но­го из­ме­нения струк­ту­ры ци­вили­зации. Про­ще все­го на­чать с из­ме­нения об­ра­зова­ния, прев­ра­тив его в вир­ту­аль­но-ре­аль­ное. При этом на дис­танци­он­ной ста­дии обу­чение и поз­на­ние про­ис­хо­дят с по­мощью все­мир­но­го ра­зума (ка­ким яв­ля­ет­ся ин­тернет). Учи­тель при дис­танци­он­ном об­ра­зова­нии при­об­ре­та­ет иную фун­кцию: лоц­ма­на (ко­ор­ди­нато­ра, ве­дуще­го) по ин­терне­ту. А ког­да уче­ники воз­вра­ща­ют­ся в шко­лы, вновь ста­новит­ся учи­телем в при­выч­ном смыс­ле это­го сло­ва.

Все эти про­ек­ты с точ­ки зре­ния на­уки пра­виль­но раз­ви­вались, то есть пуб­ли­кова­лись в из­вес­тных  жур­на­лах, и об­сужда­лись на кон­фе­рен­ци­ях. Од­на­ко до ста­биль­но­го и круп­но­го биз­не­са, ко­торый адек­ва­тен проб­ле­мы, де­ло не до­ходи­ло. Ви­димо по­тому, что день­ги как жен­щи­ны, лю­бят, что­бы их лю­били и о них ду­мали. А я ду­мал ис­клю­читель­но о со­зида­нии. И про­дол­жаю так жить.

ПО­ПЫТ­КА ИН­ТЕЛЛЕК­ТУ­АЛИ­ЗАЦИИ РО­ДИНЫ. То, что ра­бота в аме­рикан­ском уни­вер­си­тете по­вязы­ва­ет, не да­вая воз­можнос­ти го­ворить, что ду­ма­ешь, с при­ходом ко­рона­виру­са ста­ло осо­бен­но яс­но, но в 90ые го­ды для по­нима­ния это­го был ну­жен Со­вет­ский опыт. Ре­шив жить в сво­бод­ном ми­ре сво­бод­но, я, про­дол­жая по­лучать день­ги по раз­ным про­ек­там, на­чал пи­сать статьи в раз­ных жан­рах от на­уч­но-поз­на­ватель­но­го до со­ци­аль­но­го. Пос­ле од­ной из них ко­торая на­зыва­лась МОС­КВА ИН­ТЕЛЛЕК­ТУ­АЛЬ­НАЯ СТО­ЛИЦА МИ­РА ме­ня вне­зап­но приг­ла­сила ад­ми­нис­тра­ция мэ­ра Мос­квы. При­нимая на ува­жа­емом уров­не (шо­фер, пя­тиз­ведный отель...). Про­ект, ко­торый мы прод­ви­гали вмес­те с Сер­ге­ем Ка­пицей, ге­нераль­ным ди­рек­то­ром ин­сти­тута объ­еди­нен­ных ядер­ных ис­сле­дова­ний Си­сакя­ном, пре­фек­том са­дово­го коль­ца Му­зыканс­кким, ви­це-премь­ером Жу­ковым, за­мес­ти­телем мэ­ры мос­квы по инос­тран­ным Де­лам Ге­ор­ги­ем Ль­во­вичем Му­радо­вым (об­ра­зован­ней­шим дип­ло­матом, знав­шим гре­чес­кую ми­фоло­гию луч­ше ме­ня, в нас­то­ящее вре­мя яв­ля­ющим­ся за­мес­ти­телем пред­се­дате­ля Со­вета Ми­нис­тров Кры­ма – что го­ворит о том, что быв­ши­ми не мо­гут быть не толь­ко че­кис­ты, но так­же и дип­ло­маты) и дру­гими клю­чевы­ми фи­гура­ми, был пред­став­лен Луж­ко­ву, ко­торый от­несся к пред­ла­га­емо­му с ви­димым ин­те­ресом. Вот толь­ко не дал на про­ект ни од­но­го руб­ля – воп­ре­ки нас­то­яни­ям всех сво­их за­мес­ти­телей. Счи­тая, что день­ги сле­ду­ет да­вать толь­ко сво­ей же­не, а так­же воз­можно по бо­лее стра­тегич­ным при­чинам, сог­ласно ко­торым ин­телли­ген­ция дол­жна под­чи­нять­ся си­лови­кам.

В пат­ри­отич­ных гу­ман­ных по­пыт­ках под­нять Рос­сию на уро­вень, на ко­тором Со­вет­ский Со­юз не был да­же в са­мые блес­тя­щие го­ды, соз­дался круг за­меча­тель­ных лю­дей. В каж­дый мой при­езд мы про­води­ли сим­по­зи­умы в ин­сти­туте фи­лосо­фии РАН (по­мещав­ший­ся во двор­це Го­лици­ных нап­ро­тив Пуш­кин­ско­го Му­зея) и в Дуб­не. В на­чале двух­ты­сяч­ных уче­ные из од­них мос­ков­ских ла­бора­торий ра­бота­ли всю­ду от Гар­варда до Мик­росфо­та, все бы­ли еще дос­та­точ­но мо­лоды, и ес­ли бы не мол­ча­ливое про­тиво­дей­ствие, мож­но бы­ло бы соз­дать дру­гую Рос­сию, а с нею и дру­гой мир. Клю­чевым в ис­тинном от­но­шении влас­ти к про­ек­там яв­ля­лись ска­зан­ные мне с гла­зу на глаз сло­ва ру­ково­дитея шта­ба из­бра­ния Мат­ви­ен­ко гу­бер­на­тором Пе­тер­бурга: “Юрий Бо­рисо­вич – ска­зал он, пог­ла­шивая от­сутс­тву­ющую на бо­ку ко­буру – имей­те в ви­ду, что проб­ле­ма ин­телли­ген­ции в Пе­тер­бурге не сто­ит на по­вес­тке дня.” То есть во­об­ще не сто­ит, ни в ка­кой фор­ме! От­сю­да и то, во что прев­ра­тилась Рос­сия. Од­на­ко блес­тя­щий ин­теллек­ту­аль­ный круг, в ко­торый вхо­дили уче­ные, пи­сате­ли, ли­деры по­лити­чес­ких пар­тий Нем­цов и Яв­лин­ский (ре­гуляр­но по­сещав­шие на­ши встре­чи), был соз­дан и фун­кци­они­ровал в те­чение бо­лее де­сяти лет.

Все пе­реме­нилось стре­митель­но пос­ле“Вос­со­еди­нения с Кры­мом”. До это­го мною бы­ло опуб­ли­кова­но (страш­но ска­зать) око­ло се­мисот пуб­ли­цис­тичных стать­ей, из ко­торых при­мер­но че­тырес­та на Эхе Мос­квы. Где я был од­ним из са­мых за­мет­ных ав­то­ров. Сра­зу пос­ле воз­вра­щения Кры­ма в рус­ское ло­но, а за­тем на­чала борь­бы Лу­ган­ды“за не­зави­симость от ук­ра­ин­ских бен­де­ров­цев”, мои статьи на Эхе Мос­квы на­чали цен­зу­риро­вать­ся. От­ка­зы (ко­торые до это­го пред­ста­вить се­бе бы­ло поп­росту не­воз­можно) сле­дова­ли один за дру­гим с лю­бопыт­ной фор­му­лиров­кой: ПОСТ ОТ­КЛО­НЕН РЕ­ДАК­ТО­РОМ. При этом имя ре­дак­то­ра (или ре­дак­то­ра в штат­ском) не упо­мина­ет­ся ни­ког­да! Од­на­ко на­личие цен­зу­ры на Эхе ка­тего­ричес­ки от­ри­цалось до тех пор, по­ка я не ли­шил­ся воз­можнос­ти да­же пред­став­лять статьи (ко­торые на сай­те про­дол­жа­ют су­щес­тво­вать в ко­личес­тве 490!) Так я стал триж­ды от­казни­ком – по­лучив от­каз в вы­ез­де из СССР да­же пос­ле раз­ре­шения, а те­перь пос­ле от­ка­за пе­чатать­ся в как бы сво­бод­ной Рос­сий­ской Прес­се, из­ме­нив­шей­ся пос­ле Вос­со­еди­нения с Кры­мом. Ес­ли быть точ­ным, я раз­ре­шен, как уче­ный, и как уче­ный при­ветс­тву­юсь, но как пуб­ли­цист зап­ре­щен.  

Од­на­ко от­казной ста­туc от­но­сит­ся толь­ко к Рос­сии, но не к Аме­рике, Из­ра­илю, Ев­ро­пе или же Ук­ра­ине. Дос­тигнув пен­си­он­но­го воз­раста, я про­дол­жаю ин­теллек­ту­аль­ную де­ятель­ность. В нас­то­ящий мо­мент, в час­тнос­ти, пы­та­ясь убе­дить аме­рикан­ские, рос­сий­ские и про­чие влас­ти в не­об­хо­димос­ти кар­ди­наль­но из­ме­нить сис­те­му об­ра­зова­ния, сде­лав его ком­би­ниро­вани­ем тра­дици­он­но­го (в шко­лах) с дис­танци­он­ным, при ко­тором учить мо­жет кол­лектив­ный ра­зум на ин­терне­те.

Ко­митет Меж­ду­народ­но­го Ин­теллек­ту­аль­но­го Сот­рудни­чес­тва. По­сове­товав­шись с ли­дера­ми об­ра­зовав­ше­гося дви­жения (С.П.Ка­пицей, ко­торо­го в ака­деми­ки ни­ког­да не из­бра­ли, ака­деми­ками  ген ди­рек­то­ром ин­сти­тута ядер­ных ис­сле­дова­ний в дуб­не ака­деми­ками Ка­дышев­ским и Си­сакя­ном, ди­рек­то­ром ин­сти­тута фи­лосо­фии РАН ака­деми­ком Сте­пиным и ря­дом вы­да­ющих­ся уче­ных ми­ра не толь­ко рус­ско­языч­ных, мы соз­да­ли МЕЖ­ДУ­НАРОД­НЫЙ КО­МИТЕТ ИН­ТЕЛЛЕК­ТУ­АЛЬ­НО­ГО СОТ­РУДНИ­ЧЕС­ТВА (International Committee for Intellectual Collaboratin). По ана­логии с International Committee on Intellectual Cooperation соз­данным в 1922 го­ду Ма­ри­ей Кю­ри, Аль­бер­том Эй­нштей­ном, фи­лосо­фом Ан­ри Бер­гсо­ном и дру­гими вы­да­ющи­мися людь­ми. Ко­торый прек­ра­тил свое су­щес­тво­вание по ува­житель­ней­шей при­чине: на его ос­но­ве бы­ло ос­но­вано Юнес­ко.

В эпо­ху па­дения же­лез­но­го за­наве­са за­дачи пе­ред ин­теллек­ту­аль­ным со­об­щес­твом из­ме­нились. По­это­му соз­да­ние ко­мите­та ин­теллек­ту­аль­но­го сот­рудни­чес­тва яв­ля­лось важ­ным и ак­ту­аль­ным.

Пер­вым пре­зиден­том ICforIC был из­вес­тней­ший ма­тема­тик Фе­дор Алек­се­евич Бо­гомо­лов, тог­да как я был из­бран executive vice president. По ис­те­чении двух сро­ков Бо­гомо­лова, ко­торый к то­му же был за­нят чис­то ма­тема­тичес­ки­ми про­ек­та­ми, пре­зиден­том ICforIC из­бра­ли ме­ня. Вско­ре пос­ле это­го при ак­тивном со­дей­ствии Ка­пицы, Сте­пина, Си­сакя­на, а так­же про­фес­со­ра из Кра­кова Ка­пус­чи­ка, был соз­дан Жур­нал Но­вых Кон­цепций. Но­вых в лю­бой об­ласти – от ли­тера­туры до кос­мо­логии. Ко­торый фун­кци­они­ру­ет до сих пор.

НА­УЧ­НО-ПОЗ­НА­ВАТЕЛЬ­НОЕ ПО­ЛЕ. С се­реди­ны де­вянос­тых го­дов я стал пуб­ли­ковать в Из­вести­ях, Зна­нии Си­ле и при­ложе­нии На­ука Не­зави­симо Га­зеты статьи в жан­ре, на­ходив­шимся меж­ду по­пуля­риза­ци­ей и на­укой. До есть до­ход­чи­во фор­му­лиро­вал идеи, дос­той­ные серь­ез­но­го ис­сле­дова­ния. При­веду за­голов­ки не­кото­рых ста­тей:

Сум­марная ДНК все­го че­лове­чес­тва рас­тет со ско­ростью, пре­выша­ющей ско­рость све­та

Ма­тема­тичес­кая те­ория гра­фов в при­ложе­нии к тра­гедии Шек­спи­ра "Гам­лет"

Нез­на­ние си­ла

Ме­тод пос­ле­дова­тель­ных при­ложе­ний в ис­то­рии

Бе­зот­ходная ци­вили­зация дол­жна быть соз­да­на

И де­сят­ки дру­гих. Кон­цепту­аль­но нет­ри­ви­аль­ных.

Я ТРИЖ­ДЫ ОТ­КАЗНИК. Поч­ти­тать мои статьи на Эхе Мос­квы(а их чис­ло 490 вну­шитель­но) поп­режне­му мо­жет каж­дый. https://echo.msk.ru/blog/ym4/

За­голов­ки пос­ледних из пуб­ли­ковав­шихся (при­мер­но по од­ной в год) да­ют пред­став­ле­ние о сти­лис­ти­ке ав­то­ра и по­нима­ния им про­ис­хо­дяще­го в ми­ре.

В стра­не, в ко­торой мож­но за­казать че­лове­ка, по­чему бы и не «за­казать» кар­ти­ну в му­зее?
11 ок­тября 2018

Вра­чи-убий­цы при­думан­ны Ста­линым. Врач-убий­ца наг­ражден Пу­тиным
18 и­юня 201822 ав­густа 2017

По­чему гит­ле­ров­ских на­цис­тов пе­ре­име­нова­ли в фа­шис­тов?
04 ап­ре­ля 2017

Куль­ту­ра как фронт гиб­ридной вой­ны
20 и­юля 2016

Го­ловок­ру­житель­ная иг­ра Эр­до­гана с Рос­си­ей
12 де­каб­ря 2015

Па­дение це­ны бар­ре­ля на про­цен­ты мо­жет об­ру­жить эко­номи­ку Фе­дера­ции в ра­зы

А вот наз­ва­ния нес­коль­ких из 275 ста­тей, в пуб­ли­кации ко­торых Эхо (ус­та­ми бе­зымян­но­го ре­дак­то­ра, или как бы ре­дак­то­ра) пос­ле “Вос­со­еди­нения с Кры­мом” мне от­ка­зало, взя­тые на­угад.

1 Из Рос­сии уш­ла ду­ша

2 при­чина каз­ни Хрис­та - приз­на­ние ра­ба че­лове­ком

14 От­ри­ца­ющие хо­локост лю­ди, стра­ны и пар­тии ос­кобля­ют Адоль­фа Гит­ле­ра

37 Рус­ские гун­ны. Пу­тин Вто­рой Атил­ла

Из че­го яс­но, что по пос­ле­луган­дным мер­кам та­кие статьи пуб­ли­ковать в Фе­дера­ции дей­стви­тель­но не­воз­можно. И это при том, что статьи нам­но­го бо­лее рез­кие в те­чение мно­гих лет в Рос­сии бес­проб­лемно пуб­ли­кова­лись.

ЛИ­ТЕРА­ТУР­НАЯ ДЕ­ЯТЕЛЬ­НОСТЬ И БЕЗ­ДЕ­ЯТЕЛЬ­НОСТЬ. На­ходясь в от­ка­зе в си­ту­ации, ког­да кол­ле­ги от ме­ня ша­раха­лись (на­ибо­лее ха­рак­терно выс­ка­зыва­ние Оле­га Еф­ре­мова, ко­торый, повс­тре­чав ме­ня у вхо­да в Дво­рец Ис­кусств с соп­ро­вож­давши­ми его ли­цами про­из­нес: “Я не мо­гу по­дать те­бе ру­ку, Юра. Ты зап­ре­щен­ный че­ловек”) я, что­бы не впасть в деп­рессию к ко­торой влас­ти ак­тивно скло­няли,  пе­рек­лю­чил­ся на ли­тера­тур­ную де­ятель­ность. Ежед­невно по­сещая пуб­личку, я пер­вую по­лови­ну дня чи­тал по-на­уке, а пос­ле при­мер­но пя­ти ча­сов ве­чера пе­рехо­дил в зал рус­ско­го фон­да, в ко­тором вы­дава­ли кни­ги из­данные до 1937 го­да. В этом за­ле ме­ня по­рази­ли две ве­щи. Пер­вая – что сре­ди пя­тимил­ли­оно­го го­рода в нем ни­ког­да не си­дело боль­ше де­сяти че­ловек. И вто­рая: то что в вы­даче ка­кой-ли­бо кни­ги мне ни ра­зу от­ка­зано не бы­ло. Сек­рет прост: мои ин­те­ресы с тем, что со­вет­ская власть зап­ре­щала, не пе­ресе­кались ни в чем!

Бу­дучи в от­ка­зе, на­писал сот­ни пе­сен и бо­лее двад­ца­ти книг. Сре­ди ко­торых Днев­ник Кле­опат­ры (ко­торый кон­чался встре­чей не­обыч­ной де­воч­ки с Це­зарем – кон­чался, а не на­чинал­ся), Си­ятель­ные Но­чи (о прик­лю­чени­ях мо­лодо­го кра­сав­ца, сде­лав­ше­го карь­еру от про­вин­ци­аль­но­го дво­ряни­на до лю­бов­ни­ка Ека­тери­ны Ве­ликой), The love of loves (на­писан­ные ок­та­вами то есть вось­мис­ти­ши­ями гим­ны Люб­ви), “Рас­сле­дова­ние Шер­ло­ком Хол­мсом тра­гедии Виль­яма Шек­спи­ра Гам­лет” (в ре­зуль­та­те ко­торо­го шек­спи­ров­ский текст мож­но чи­тать или ста­вить на сце­не без из­ме­нений, но смысл тра­гедии аб­со­лют­но ме­ня­ет­ся), “Иван­ге­лие от Ива­на”, сми­рен­ным иван­ге­лис­том ко­торо­го я яв­ля­юсь, и ря­да дру­гих. Жанр ко­торых варь­иру­ет­ся от ли­рики до сар­казма.

Воз­раст та­кая шту­ка, что стоя на мес­те, идешь впе­ред. Дос­тигнув 75-лет­не­го юби­лея, пси­холо­гичес­ки ока­зыва­юсь 29-лет­ним. Хо­тя бо­лее зре­лый воз­раст 38и лет – не мо­лодо­го, а зре­лого – ме­ня так­же бо­лее чем ус­тра­ива­ет.

Habere fun dum sumus vivere! - Ве­селим­ся, по­ка мы жи­вы!