Фрагмент из книги Григория Крошина «Командировка на путч»

Наш че­ловек на Кав­ка­зе

«Сту­качи» и др.

Сна­чала на­пом­ню для справ­ки: жур­нал «Кро­кодил» – са­мый мощ­ный, точ­нее, глав­ный, ещё точ­нее – единс­твен­ный, вплоть до 2000 го­да, об­ще­со­юз­ный, по­том об­ще­рос­сий­ский жур­нал са­тиры и юмо­ра. Он, как из­вес­тно, приз­ван был все­ми сво­ими 6-ю мил­ли­она­ми эк­зем­пля­ров бо­роть­ся с от­дель­ны­ми не­типич­ны­ми не­дос­татка­ми средс­тва­ми убий­ствен­ной са­тиры. При­чем, по все­му Со­вет­ско­му Со­юзу, по всей его гро­мад­ной тер­ри­тории...

И ес­тес­твен­но, что на все име­ющи­еся в стра­не от­дель­ные, и тем бо­лее не­типич­ные, не­дос­татки не­объ­ят­но­го СССР его нес­коль­ких штат­ных сот­рудни­ков – разъ­ез­дных фель­ето­нис­тов яв­но не хва­тало. Не на­ез­дишь­ся по ко­ман­ди­ров­кам.

По­это­му в своё вре­мя муд­рый Кро­кодил пре­дус­мотри­тель­но об­за­вёл­ся сво­ими «аген­та­ми», а имен­но – собс­твен­ны­ми пред­ста­вите­лями на мес­тах, то есть внеш­татны­ми кор­респон­дента­ми. В со­юз­ных рес­публи­ках, в об­ластях, го­родах и да­же ве­сях, час­то круп­ных, иног­да очень. Эти пред­ста­вите­ли са­тири­чес­ко­го жур­на­ла вни­матель­но от­сле­жива­ли си­ту­ацию в сво­ём ре­ги­оне. Фик­си­рова­ли те или иные не­типич­ные не­дос­татки, зло­упот­ребле­ния мес­тных влас­тей (прав­да, не пер­вых лиц и не вто­рых, ко­торые бы­ли, ко­неч­но, вне вся­кой кри­тики сни­зу вви­ду их за­ведо­мой крис­таль­нос­ти), не­дора­бот­ки вто­рос­те­пен­ных чи­нов­ни­ков, бес­хо­зяй­ствен­ность, прос­чё­ты спе­ци­алис­тов, счи­та­ющих се­бя та­ковы­ми, иног­да да­же фак­ты, пря­мо тя­нущие на прес­тупле­ния и… про­чее, и – сиг­на­лизи­рова­ли обо всём за­мечен­ном в «центр», то есть в на­шем слу­чае – в ре­дак­цию «Кро­коди­ла».

По-на­уч­но­му го­воря, «сту­чали». При­том весь­ма бди­тель­но и це­ленап­равлен­но: для пос­ле­ду­юще­го рас­сле­дова­ния, пуб­ли­кации фель­ето­на и за­тем, ко­неч­но, – при­нятия мер. В жур­на­ле руб­ри­ка бы­ла да­же та­кая спе­ци­аль­ная – «Кро­кодил по­мог», где со­об­ща­лось, что сде­лано по сле­дам фель­ето­на: спа­сибо, дес­кать, за сво­ев­ре­мен­ный сиг­нал, фак­ты, мол, под­твер­ди­лись, от­дель­ные не­дос­татки ус­тра­нены, бла­гопо­луч­но снят с дол­жнос­ти упо­мяну­тый ру­ково­дитель, нап­рочь ли­шён пар­тби­лета ви­нов­ный, ус­пешно прив­ле­чены ге­рои фель­ето­на к от­ветс­твен­ности, час­то – уго­лов­ной, Ура, да и толь­ко!..

Толь­ко… это, не по­думай­те, бы­ли, ко­неч­но, не нас­то­ящие «сту­качи» в при­выч­ном нам с ва­ми, чи­татель, об­ще­упот­ре­битель­ном не­гатив­ном зна­чении. Нет, это бы­ли, как пра­вило, впол­не доб­ро­совес­тные мес­тные жур­на­лис­ты, раб­ко­ры, доб­ро­воль­ные на­ши по­мощ­ни­ки, на се­год­няшнем слен­ге – во­лон­тё­ры, час­то сов­ме­щав­шие эту свою поч­ти бес­ко­рыс­тную «кро­кодиль­скую» са­моде­ятель­ность с ос­новной ра­ботой – в го­род­ской ли га­зете, в за­вод­ской ли мно­готи­раж­ке, в мес­тных ли ор­га­нах влас­ти, в ми­лиции или в су­де…  А с «Кро­коди­лом» они сот­рудни­чали, так ска­зать, за идею, как «са­нита­ры ле­са», а кто-то и из же­лания опуб­ли­ковать­ся (чем чёрт не шу­тит?!) в прес­тижном, зна­мени­том мос­ков­ском жур­на­ле ли­бо по ка­ким-то иным су­губо лич­ным мо­тивам (нап­ри­мер, вы­год­но по­казать­ся в гла­зах лю­бимо­го че­лове­ка). А то и – чтоб те­бя силь­нее за­ува­жали, об­ра­тили вни­мание ли­бо да­же – ть­фу-ть­фу-ть­фу! – еще боль­ше по­ба­ива­лись мес­тные влас­ти…

Схе­ма Дав­ла­та

Од­ним из та­ких мно­голет­них мес­тных аген­тов, по сов­мести­тель­ству – кад­ров-ав­то­ров «Кро­коди­ла», до­воль­но ре­гуляр­но мель­кав­ших сво­ими ра­зоб­ла­чени­ями на стра­ницах вли­ятель­но­го все­со­юз­но­го жур­на­ла, был к при­меру, ве­теран, на­зовём его для крат­кости Дав­лат Ка­куча­ва, из сол­нечной Аб­ха­зии. Это был опыт­ный кав­каз­ский жур­на­лист, в своё вре­мя ру­ково­дящий ра­бот­ник су­хум­ско­го гор­ко­ма пар­тии, ве­теран вой­ны, наг­раждён­ный ор­де­нами и ме­даля­ми, ува­жа­емый в го­роде че­ловек и проч., и проч.

Фель­ето­ны и за­мет­ки за под­писью «Дав­лат Ка­куча­ва, спе­ци­аль­ный кор­респон­дент Кро­коди­ла» при­мер­но раз в ме­сяц-два по­яв­ля­лись на стра­ницах все­могу­щего пе­чат­но­го ор­га­на из­да­тель­ства ЦК КПСС «Прав­да», ко­им яв­лялся в те вре­мена наш жур­нал. И по сле­дам этих его выс­тупле­ний, как и всех ос­таль­ных кри­тичес­ких пуб­ли­каций ав­то­ров «Кро­коди­ла», всег­да – это бы­ла та­кая не­укос­ни­тель­ная прак­ти­ка ре­аги­рова­ния на прес­су в тог­дашнем СССР – к ге­ро­ям фель­ето­нов в обя­затель­ном по­ряд­ке в срок не поз­днее де­сяти дней с мо­мен­та пуб­ли­кации при­нима­лись раз­ной си­лы ор­гвы­воды вплоть до прив­ле­чения к су­ду и т. п. (пе­речень ре­сур­са на­каза­ний см. вы­ше).

И, на­до приз­нать, ни­ког­да кро­кодиль­ские зал­пы Дав­ла­та не би­ли ми­мо це­ли: «фак­ту­ра» его каж­до­го фель­ето­на бы­ла им стро­го вы­вере­на, под­твержде­на до­кумен­та­ми с пе­чатя­ми и под­пи­сями и бе­зуп­речно обос­но­вана. Оп­ро­вер­гать фель­етон бы­ло для ге­ро­ев бес­по­лез­но.

Ког­да ме­ня при­няли на­конец на штат­ную ра­боту кор­респон­дентом в эко­номи­чес­кий от­дел «Кро­коди­ла», Дав­лат Ка­куча­ва был уже проч­но ус­то­яв­шимся и ува­жа­емым внеш­татным ав­то­ром жур­на­ла, «на­шим че­лове­ком на Кав­ка­зе». Его пуб­ли­кации то и де­ло от­ме­чались ред­колле­ги­ей как луч­шие ма­тери­алы но­мера. Глав­ное: в пла­новом хо­зяй­стве Кро­коди­ла они пол­ностью зак­ры­вали те­мати­ку Аб­ха­зии.

Прав­да… лич­но ме­ня, мо­лодо­го сот­рудни­ка жур­на­ла (мо­жет, по не­опыт­ности?..), нес­коль­ко сму­щало, что сти­лис­ти­ка до­воль­но ос­трых по сю­жетам и пос­та­нов­ке те­мы фель­ето­нов Ка­куча­вы… как бы… не от­ли­чалась са­мос­то­ятель­ностью. Каж­дый раз его оче­ред­ное тво­рение мне – по сти­лю, язы­ку – ко­го-то на­поми­нало: то его пе­ро сма­хива­ло на хлёс­ткие на­от­машь, с не­ожи­дан­ны­ми и фан­тасти­чес­ки об­разны­ми, аб­со­лют­но рас­ко­ван­ны­ми ме­тафо­рами, при­сущи­ми в ре­дак­ции, по­жалуй, од­но­му лишь приз­нанно­му вир­ту­озу сло­ва Са­ше Мо­рале­вичу, то вдруг стро­гие, ло­гичес­ки вы­верен­ные и в то же вре­мя па­радок­саль­но пос­тро­ен­ные об­ли­читель­ные фра­зы, до бо­ли зна­комые нам по сти­лю мо­его ше­фа, за­вот­де­лом эко­номи­ки, ак­са­кала со­вет­ской фель­ето­нис­ти­ки Юрия Бо­рисо­вича Бо­рина, то яр­чай­шую ед­кость и юмо­рис­ти­чес­кую фи­лиг­ранность еще од­но­го аса фель­ето­нис­ти­ки Во­лоди Ми­тина…

Эта не­кото­рая не­самос­то­ятель­ность сти­ля Дав­ла­та как-то для ме­ня не ук­ла­дыва­лась в об­раз и бы­товую раз­го­вор­ную ма­неру Ка­куча­вы, с ко­торым к то­му вре­мени и мне уже до­велось поз­на­комить­ся в лич­ном об­ще­нии бла­года­ря эпи­зоди­чес­ким ви­зитам – и сле­довав­шим за ни­ми зас­толь­ям – на­шего аб­хаз­ско­го ав­то­ра в Мос­кву, в ре­дак­цию. Как сей­час ви­жу: Дав­лат, ве­сёлый и всег­да наг­ру­жен­ный обиль­ны­ми да­рами Кав­ка­за – до­маш­ним ви­ном, ман­да­рина­ми, фей­хоа, связ­кой гра­натов, вы­ходит из лиф­та на на­шем 12-м эта­же жур­наль­но­го зда­ния из­да­тель­ства «Прав­да», что нап­ро­тив Са­вёлов­ско­го вок­за­ла, вос­торжен­но встре­чен­ный сво­бод­ны­ми от ко­ман­ди­ров­ки жур­на­лис­та­ми и гос­тя­ми ре­дак­ции.

Эти зас­толья, са­мо со­бой, очень нра­вились пе­ри­оди­чес­ки го­лод­ным, веч­но не ус­пе­ва­ющим нор­маль­но по­обе­дать жур­на­лис­там. И все мы в эти дни очень лю­били Дав­ла­та. Тем бо­лее, что его кав­каз­ская щед­рость не зна­ла гра­ниц.

В ре­дак­ции хо­дили ус­той­чи­вые слу­хи, что у Дав­ла­та на его ро­дине (лич­но-то у не­го до­ма ник­то из нас не был) име­лась рос­кошная ман­да­рино­вая план­та­ция, при­носив­шая хо­зя­ину, ко­неч­но, не­малый до­ход. По­сему, дес­кать, Дав­лат в его слу­чай­ных кро­кодиль­ских го­нора­рах (ка­ковые, хо­тя и слы­ли од­ни­ми из са­мых со­лид­ных сре­ди про­чих со­вет­ских СМИ, но, яс­ное де­ло, не шли ни в ка­кое срав­не­ние с ман­да­рино­выми до­хода­ми), яв­но не нуж­дался (не в при­мер нам, греш­ным) и вов­се не из-за них пе­чатал­ся и во­об­ще ра­ботал в «Кро­коди­ле».

Кста­ти, о го­нора­рах Дав­ла­та. Поз­же я уз­нал, что он не прос­то в них не нуж­дался по при­чине нес­равни­мос­ти с ман­да­рина­ми, а фак­ти­чес­ки во­об­ще их от «Кро­коди­ла»… не имел. И не по­тому, что его ли­шили за что-то. Или он от рож­де­ния был аль­тру­ис­том, пре­зирав­шим день­ги. Сов­сем нет, или, как го­ворят ин­телли­ген­ты: от­нюдь.

А прос­то дей­ство­вала осо­бая схе­ма, пред­ло­жен­ная са­мим Дав­ла­том в своё вре­мя – еще при дав­нем глав­ном ре­дак­то­ре Ма­ну­иле Се­мёно­ве и ав­то­мати­чес­ки не вме­шав­шимся в этот по­рядок пос­ле­ду­ющи­ми глав­ре­дами Ев­ге­ни­ем Дуб­ро­виным и Алек­се­ем Пь­яно­вым, не вни­кав­шим в го­норар­ные де­ла Ка­куча­вы, пос­коль­ку не на­ходи­ли по­вода для вни­кания.

Тут са­мое мес­то кое-что по­яс­нить чи­тате­лю. Де­ло в том, что ре­гуляр­ное де­ловое об­ще­ние аб­хаз­ско­го ав­то­ра с его кро­кодиль­ски­ми за­каз­чи­ками-ре­дак­то­рами осу­щест­вля­лось в ос­новном по поч­те. И не по ка­кой-ни­будь там элек­трон­ной, ко­торой в те бла­гос­ло­вен­ные вре­мена, к счастью, и в по­мине не бы­ло, а по са­мой обык­но­вен­ной, де­дов­ской, нор­маль­ной со­вет­ской поч­те. В сво­их пух­лых поч­то­вых кон­вертах в ре­дак­цию наш кав­каз­ский ав­тор слал свои раз­ра­бот­ки-рас­сле­дова­ния вся­чес­ких бе­зоб­ра­зий и зло­упот­ребле­ний жи­теля­ми сол­нечной Аб­ха­зии в ка­чес­тве ос­но­ваний – как мы го­ворим, «фак­ту­ры» – для бу­дущих фель­ето­нов спе­ци­аль­но­го кор­респон­дента Кро­коди­ла Дав­ла­та Ка­куча­вы. Тут бы­ли офи­ци­аль­ные справ­ки с пе­чатью, ми­лицей­ские про­токо­лы, за­верен­ные но­тари­усом по­каза­ния сви­дете­лей, ха­рак­те­рис­ти­ки раз­ных ор­га­нов и про­чее в том же ду­хе.

И, ко­неч­но, при­лагал­ся и собс­твен­ный по­яс­ни­тель­ный текст ав­то­ра, пре­тен­до­вав­ший, по его мне­нию, на пуб­ли­кацию в жур­на­ле. И пос­коль­ку эти рас­сле­дова­ния Дав­ла­та ка­сались ча­ще все­го эко­номи­чес­кой те­мати­ки – бес­хо­зяй­ствен­ности, раз­гиль­дяй­ства, слу­жеб­но­го хамс­тва, кор­рупции, во­ровс­тва, за­фик­си­рован­ных ав­то­ром в его ре­ги­оне и про­чих от­дель­ных не­типич­ных па­кос­тей, то кри­тичес­кие сиг­на­лы его про­ходи­ли, как пра­вило, че­рез эко­номи­чес­кий от­дел, то есть поп­росту че­рез ме­ня. В том чис­ле и пред­ла­га­емый Дав­ла­том го­товый, как он по­лагал, текст к пуб­ли­кации в жур­на­ле.

Но в этом-то и бы­ла за­ковы­ка. Текст фель­ето­на, как нам его пред­ла­гал Дав­лат, был им на­писан… как бы это по­мяг­че вы­разить­ся… на его спе­цифи­чес­ком, от­но­ситель­но рус­ском язы­ке. То есть точ­но так, как он го­ворил и в обыч­ной жиз­ни. И, мяг­ко го­воря, не впол­не под­хо­дил для пуб­ли­кации в та­ком не­обыч­ном из­да­нии, как са­тири­чес­кий жур­нал. Ко­роче, текст тре­бовал не прос­то ре­дак­ти­рова­ния, а… пе­репи­сыва­ния за­ново. Бе­зус­ловно, на ос­но­ве до­кумен­тов и рас­сле­дова­ний Дав­ла­та, к ко­торым у ре­дак­ции ни­каких пре­тен­зий не бы­ло в час­ти их на­дёж­ности и спра­вед­ли­вос­ти.

В об­щем, эту де­ликат­ную си­ту­ацию в кон­це кон­цов по­нял и сми­рил­ся с ней и сам Дав­лат. Тог­да-то он и пред­ло­жил та­кую схе­му сво­их вза­имо­от­но­шений с ре­дак­ци­ей: он на­ходит, раз­ра­баты­ва­ет и при­сыла­ет Кро­коди­лу рас­сле­дован­ную им «фак­ту­ру» для фель­ето­на, а сам текст фель­ето­на – за его под­писью на стра­нице жур­на­ла! – пи­шут штат­ные сот­рудни­ки-фель­ето­нис­ты, ко­торым и идёт го­норар за пуб­ли­кацию. То есть они, эти, как мы их на­зыва­ем, «лит­негры», пи­шут как бы под псев­до­нимом «Дав­лат Ка­куча­ва». И все де­ла!

Эти­ми «лит­негра­ми» как раз и бы­ли упо­мяну­тые вы­ше кро­кодиль­ские асы Са­ша Мо­рале­вич, Юрий Бо­рисо­вич Бо­рин и Во­лодя Ми­тин – луч­шие на­ши перья! Все бы­ли до­воль­ны: фель­ето­нис­ты (хо­тя и под псев­до­нимом) пи­сали фель­ето­ны, то есть де­лали свою ра­боту и по­луча­ли за это при­чита­ющий­ся го­норар, а Дав­ла­ту дос­та­вались сла­ва, по­чёт и без­бреж­ные воз­можнос­ти на его ро­дине.

А о том, что у Дав­ла­та на его ро­дине в из­бытке бы­ли и пер­вое, и вто­рое, и третье, и, на­вер­ное, мно­го че­го еще в те со­вет­ские вре­мена, я час­тично во­очию убе­дил­ся са­молич­но в де­каб­ре 1988 го­да.

Юби­лей

Де­ло в том, что у на­шего ува­жа­емо­го мно­голет­не­го кав­каз­ско­го ав­то­ра, мно­гаж­ды наг­раждён­но­го по зас­лу­гам спе­ци­аль­но­го кор­респон­дента Кро­коди­ла Дав­ла­та Ка­куча­вы как раз в де­каб­ре 1988 го­да слу­чил­ся юби­лей – 80-ле­тие!

И Кро­кодил, ко­неч­но же, не мог ос­тать­ся в сто­роне от это­го важ­но­го со­бытия в жиз­ни сво­его зас­лу­жен­но­го ав­то­ра. В один прек­расный, хо­тя впол­не мо­роз­ный, де­кабрь­ский день ме­ня, тог­дашне­го про­фор­га ре­дак­ции и не­кото­рого ку­рато­ра аб­хаз­ских эко­номи­чес­ких пуб­ли­каций выз­вал к се­бе в ка­бинет глав­ный ре­дак­тор Пь­янов:

- Гри­ша, а не съ­ез­дить ли вам из на­шей зи­мы в кав­каз­ское ле­то? – на­чал Алек­сей Сте­пано­вич из­да­лека. – По­ез­жай­те-ка вы, пол­но­моч­ный пред­ста­витель Кро­коди­ла, в ко­ман­ди­ров­ку в Аб­ха­зию и поз­дравь­те от нас всех с юби­ле­ем на­шего Дав­ла­та Ка­куча­ву. И вру­чите ему тор­жес­твен­но и с доб­ры­ми по­жела­ни­ями на па­мять вот эту ста­ту­эт­ку.

Пь­янов под­хо­дит к шка­фу с су­вени­рами и по­да­ет мне эту ста­ту­эт­ку – брон­зо­вый Кро­кодил с тра­дици­он­ны­ми ви­лами.

И я от­пра­вил­ся с по­чёт­ной мис­си­ей к Дав­ла­ту Ка­куча­ве в Га­ли, кра­сивый го­родок в 70-ти ки­ломет­рах от Су­хуми, где пос­то­ян­но про­живал наш ав­тор.

Ехал я к Дав­ла­ту, имея, ко­неч­но, его точ­ный ад­рес, по­лучен­ный от Ма­рии Алек­сан­дров­ны, зав­кадра­ми «Кро­коди­ла»: Га­ли, ул. Кар­ла Мар­кса, 8.

Из са­молё­та, при­летев­ше­го из Мос­квы, я вы­шел на а­эрод­ро­ме в Су­хуми, а даль­ше пе­ресел в рей­со­вый ав­то­бус, шед­ший пря­мо в Га­ли. К со­жале­нию, са­молёт чуть при­поз­дал на два ча­са из-за ка­ких-то там тех­ни­чес­ких при­чин… Од­но по­тяну­ло за со­бой дру­гое: со­от­ветс­твен­но, и ав­то­буса рей­со­вого «Су­хуми-Га­ли» то­же приш­лось по­дож­дать. Мои пла­ны вой­ти в дом Дав­ла­та в ого­ворен­ное с ним вре­мя пош­ли пра­хом.

Са­мо со­бой, ник­то ме­ня на сто­ян­ке ав­то­буса не встре­чал. Ре­шили, ви­димо, что вы­сокий мос­ков­ский гость от­ме­нил ви­зит. Или, как это во­дит­ся у «вы­шес­то­ящих на­чаль­ни­ков», эле­мен­тарно… за­был о со­бытии.

Сло­вом, я без­на­дёж­но опаз­ды­вал на юби­лей. Очень жаль, хо­телось сде­лать всё кра­сиво и поз­дра­вить че­лове­ка вов­ре­мя…

На ав­то­вок­заль­ную пло­щадь в Га­ли мой ав­то­бус вы­рулил, ког­да уже сов­сем стем­не­ло. Те­перь мне пред­сто­яло са­мос­то­ятель­но ис­кать ад­рес… Де­ло ус­ложня­лось тем, что я ведь впер­вые ока­зал­ся в Га­ли, ни­чего тут не знаю, тем бо­лее в чёр­ной юж­ной тем­но­те, да и ни аб­хаз­ским, ни гру­зин­ским, как наз­ло, не вла­дел. Ос­та­ёт­ся ис­кать рус­ско­гово­рящих мес­тных про­хожих… Ко­торых в этот час в те­мени Га­ли не наб­лю­далось.

Впро­чем… Ка­жет­ся, мне в этот ве­чер на­чало вез­ти: из ту­ман­но­го мра­ка, за­мечаю, приб­ли­жа­ют­ся в мою сто­рону те­ни, яв­но че­лове­чес­кие. Боль­ше то­го, муж­ские, су­дя по их го­лосам. Ког­да мы по­рав­ня­лись,, ока­залось, что муж­ских те­ней трое, двое мо­лодых пар­ней и один вро­де яв­но стар­ше. Под­хо­дя, они про­дол­жа­ли меж­ду со­бой бе­седо­вать на не­понят­ном для ме­ня аб­хаз­ском. Или гру­зин­ском…

- Здравс­твуй­те, - го­ворю на том, ко­торый знаю.

- Га­мар­джо­ба, до­рогой, - го­ворит стар­ший по-рус­ски. – Чем на­до по­мочь?

- Да я вот… Из­ви­ните… Толь­ко что из Мос­квы.

- Вай, вай, он из са­мой Мос­квы! – Как я по­нял, по­яс­нил он сво­им спут­ни­кам на по­нят­ном им язы­ке. Они при­ветс­твен­но за­улы­бались, за­кива­ли мне.

- Что хо­чешь, до­рогой из Мос­квы?

- Вот тут у ме­ня ад­рес, - по­казы­ваю им бу­маж­ку. – Кар­ла Мар­кса, во­семь.

- Кар­ла что?

- Мар­кса, - го­ворю. – Во­семь.

- Эй, Кар­ла Мар­кса, - обо­рачи­ва­ет­ся к пар­ням. Мол, ин­те­рес­но, что этот из Мос­квы име­ет в ви­ду? Все трое по­жима­ют пле­чами.

- Да, - го­ворю, - дом во­семь по Кар­ла Мар­кса. Не под­ска­жете, где это?

- Кар­ла Мар­кса? – пе­рес­пра­шива­ет стар­ший и сно­ва воп­ро­ситель­но смот­рит на пар­ней. Они пе­рег­ля­дыва­ют­ся не­пони­ма­юще ка­ча­ют го­лова­ми и опять по­жима­ют пле­чами.  Мол, не ве­да­ют… Мо­жет, я им нев­нятно?.. Или по-рус­ски не по­нима­ют…

- Кар –ла Мар-кса! – вы­гова­риваю гром­че и по бук­вам.

- Ара! Мы не зна­ем, не­ту тут Кар­ла, до­рогой, из­ви­ни. И мои друзья не зна­ют, я их спра­шивал. Они во­об­ще здесь не так дав­но, Кар­ла сов­сем не зна­ют…

- Да нет, го­ворю. Не са­мого мне Кар­ла Мар­кса, а здесь ули­ца где-то име­ни Кар­ла Мар­кса. Дом но­мер во­семь. По­нима­ете?

- Из­ви­ни, до­рогой, но… Ни­как не мо­жем. Еще ко­го-то спро­си. Мо­жет, зна­ют Кар­ла… Вон жен­щи­на хо­рошая сто­ит с вед­ром.

Под­хо­дим вмес­те к жен­щи­не. С вед­ром.

- Из­ви­ните, - здо­рова­юсь. – Ве­чер доб­рый!

- А-га, - улы­ба­ет­ся по-доб­ро­му. Хо­рошая, ви­жу, жен­щи­на, хо­тя и с вед­ром.

- Я его знаю, - объ­яс­ня­ет ей стар­ший, ки­вая на ме­ня. И по-аб­хаз­ски (или по-гру­зин­ски?): - Он при­ехал из Мос­квы.

- Ай, вай-вай!, Мос­ква! – Еще ши­ре улы­ба­ет­ся жен­щи­на с вед­ром. Чувс­тву­ет­ся, зна­ет Мос­кву.

- Друг из Мос­квы ищет Кар­ла Мар­кса, - го­ворит ей стар­ший.

- Во­семь, - до­бав­ляю для точ­ности.

- Кар­ла? – она, ка­жет­ся, что-то пы­та­ет­ся вспом­нить.

- Да-да, Мар­кса, во­семь!

- Из­ви­ни, до­рогой, она то­же не зна­ет Кар­ла. Ты точ­но не пу­та­ешь про Кар­ла?

- Да нет. У ме­ня же за­писан его ад­рес, вот…

- Чей это ад­рес?

- Мо­его дру­га. Он жи­вёт здесь, в Га­ли, – что-то, я уже и сам ма­ло со­об­ра­жаю… – Мне ну­жен мой друг.

- Кар­ла?

- Нет, он Дав­лат. Дав­лат Ка­куча­ва. Он жи­вёт…

- Хэй!? Дав­ла-а-ат? Ка-ку-ча-ва??! – вдруг вскри­чали они враз все хо­ром. И ста­ли ра­дос­тно хло­пать ме­ня по спи­не. – Дав-лат ему ну­жен! Хе-хе! Наш Дав­лат – его друг!! Так бы и ска­зал, а то – Кар­ла, Кар­ла…

- Вы зна­ете Дав­ла­та? – го­ворю.

- А кто ж его здесь не зна­ет!? Да его вся Аб­ха­зия зна­ет! Вон там его дом! Сто мет­ров идёшь, и ты у не­го до­ма!  Ха! Дав­лат его друг! У не­го же се­год­ня праз­дник! Вай-вай – 80 лет! Там все на­ши.

- Где? В его до­ме? – Сам уже поч­ти кри­чу ра­дос­тно. - Так пош­ли ту­да ско­рей!

- Не-ет, до­рогой! Что ты! Мы как раз то­же ту­да. И ты с на­ми, до­рогой! К тво­ему дру­гу, до­рогой из Мос­квы. Идём, идём!

Ми­нут че­рез пять под­хо­дим всей ком­па­ни­ей к бе­лому зда­нию с ко­лон­на­ми.

- Наш дво­рец куль­ту­ры, - го­ворит стар­ший. – Здесь праз­дник. – И сме­ёт­ся: - А ты – Кар­ла, Кар­ла… Ха-ха-ха!    Дав­ла­ту на­шему 80 лет! Ба-а-аль­шой че­ловек Дав­лат! Его и в Мос­кве зна­ют, по­нима­ешь ты?!

Вхо­дим в пе­репол­ненный зал. Тор­жес­тво в са­мом раз­га­ре. Очень шум­но. Орёт му­зыка. На сце­не тан­цу­ют лю­ди в на­ци­ональ­ных одеж­дах. В уг­лу сце­ны за всем наб­лю­да­ет по­чёт­ный пре­зиди­ум, по­хоже, с вы­соки­ми гос­тя­ми. С тру­дом из­да­ли раз­ли­чаю сре­ди них рас­крас­невше­гося Дав­ла­та. Кто-то под­хо­дит к не­му сза­ди, что-то шеп­чет на ухо, по­ка на сце­не вов­сю пля­шут.

Вне­зап­но му­зыка смол­ка­ет, пля­шущие как по ко­ман­де рез­во убе­га­ют за ку­лисы. Сце­на вдруг пус­те­ет. На се­реди­ну вы­ходит че­ловек в чёр­ном и – в мик­ро­фон по-рус­ски:

- До­рогие друзья! Ти­хо, по­жалуй­ста! Ти­хо! К нам сю­да на наш праз­дник толь­ко что при­был до­рогой дол­гождан­ный гость, боль­шой че­ловек и боль­шой друг на­шего Дав­ла­та из са­мой Мос­квы, из ЦК КПСС, он поч­тил нас сво­им при­сутс­тви­ем, что­бы тор­жес­твен­но поз­дра­вить на­шего до­рого­го юби­ляра от име­ни «цен­тра», от име­ни глав­но­го со­вет­ско­го жур­на­ла «Кро­кодил» – поп­ри­ветс­тву­ем до­рого­го то­вари­ща Гри­гория!

Ус­лы­шав свое имя, я вздрог­нул: как они, в пре­зиди­уме, так быс­тро уз­на­ли… я ведь ещё толь­ко-толь­ко во­шёл в тём­ный ору­щий зал. И тут вдруг – но­вый шок для ме­ня: весь зал – че­ловек во­семь­сот, как по­том я уз­нал, это вмес­ти­мость за­ла – в од­но мгно­вение вста­ёт и, сле­дуя, ука­зу­ющей ру­ке ве­дуще­го в чёр­ном, обо­рачи­ва­ют­ся в мою сто­рону, на­чина­ют ап­ло­диро­вать и скан­ди­ру­ют на аб­хаз­ском (или на гру­зин­ском?): «Гри-го-рий! Гри-го-рий!..», до­бав­ляя к это­му хо­ром на­изусть еще ка­кие-то ло­зун­ги. И длит­ся эта вак­ха­налия вок­руг мо­ей пер­со­ны ми­нут пять, не пе­рес­та­вая…  Как буд­то это мне 80 лет, а не Дав­ла­ту… С ума сой­ти! Та­кого не­зас­лу­жен­но­го по­чита­ния я ни­ког­да в жиз­ни не ис­пы­тывал, ни до, ни пос­ле чу­жого юби­лея в Га­ли.

Ме­ня под­хва­тили под ру­ки и, под­няв над по­лом, под нес­молка­ющую ова­цию по­нес­ли на сце­ну. Еще нес­коль­ко ми­нут весь зал про­дол­жа­ет скан­ди­ровать моё имя и ап­ло­диро­вать. Ког­да на­конец всё за­тиха­ет, я, стоя на сце­не ря­дом с Дав­ла­том, уже поч­ти на ав­то­мате, поч­ти ни­чего не со­об­ра­жая, ма­шиналь­но про­из­но­шу ба­наль­ный текст в ад­рес юби­ляра, по­желав ему все­го са­мого на­илуч­ше­го от сво­его име­ни и, са­мое глав­ное, от име­ни и по по­руче­нию все­го друж­но­го кол­лекти­ва жур­на­ла «Кро­кодил», для ко­торо­го вот уже мно­го лет так твор­чески эф­фектив­но тру­дит­ся и, мы ве­рим, еще бес­ко­неч­но дол­го бу­дет тру­дить­ся наш до­рогой юби­ляр! Ура! И пе­редаю ему наш дра­гоцен­ный по­дарок – брон­зо­вого Кро­коди­ла с тра­дици­он­ны­ми ви­лами.

Зал сно­ва, стоя, взры­ва­ет­ся ова­ци­ей, для­щей­ся еще ми­нут де­сять. По­том сло­во бе­рёт юби­ляр:

- Я бла­года­рю мо­его боль­шо­го дру­га Гри­гория и в его ли­це весь друж­ный кол­лектив са­мого глав­но­го со­вет­ско­го жур­на­ла «Кро­кодил» за столь дра­гоцен­ное поз­драв­ле­ние и по­дарок и за то, что они поч­ти­ли мой скром­ный праз­дник сво­им бес­ценным вни­мани­ем, прис­лав спе­ци­аль­но из са­мой Мос­квы сво­его вы­соко­го пред­ста­вите­ля Гри­гория!..

И сно­ва в за­ле взрыв: «Гри-го-рий! Гри-го-рий!»…

… Ме­роп­ри­ятие во Двор­це куль­ту­ры дли­лось еще ча­са три, а по­том плав­но пе­реш­ло в гран­ди­оз­ное кав­каз­ское зас­толье в са­ду с особ­ня­ком Дав­ла­та на той са­мой Кар­ла Мар­кса, 8, где бы­ли пред­ва­ритель­но, в ожи­дании тех же поч­ти вось­ми­сот до­рогих гос­тей уже нак­ры­ты и обиль­но за­пол­не­ны – и пе­ри­оди­чес­ки вос­полня­емы­ми – вся­чес­кой снедью – крас­ны­ми и бе­лыми до­маш­ни­ми ви­нами, конь­яка­ми и мес­тным каль­ва­досом, мя­сом во всей его ви­дах, гру­зин­ски­ми эк­зо­тичес­ки­ми блю­дами, а так­же ман­да­рина­ми, фей­хоа, гра­ната­ми и про­чими аб­хаз­ски­ми (или гру­зин­ски­ми?) спе­цифи­чес­ки­ми вкус­ностя­ми и, са­мо со­бой, соп­ро­вож­да­емые изощ­рённо вир­ту­оз­ны­ми кав­каз­ски­ми тос­та­ми в честь юби­ляра, а так­же и в честь каж­до­го из его дру­зей, соб­равших­ся за этой по­лусот­ней сто­лов, не за­быв, ко­неч­но, и… «на­шего до­рого­го дру­га и боль­шо­го че­лове­ка из Мос­квы».

Зас­толье про­дол­жа­лось без пе­реры­ва три дня и три но­чи, пос­ле че­го ме­ня ак­ку­рат­но внес­ли в са­молёт, сле­довав­ший рей­сом Су­хуми-Мос­ква.

«У не­го боль­шие свя­зи!»

Это, кста­ти, не про ко­го-то там, а, пред­ставь­те… про ме­ня.

Эпо­пея моя с Дав­ла­том Ка­куча­вой юби­ле­ем не за­кон­чи­лась. Мы и даль­ше, в обыч­ном ре­жиме, про­дол­жа­ли с ним сот­рудни­чать в «Кро­коди­ле»: Дав­лат, как и рань­ше, ак­тивно пос­тавлял жур­на­лу свою ра­зоб­ла­читель­ную «фак­ту­ру», а на­ши луч­шие перья, как и преж­де, пи­сали по этой «фак­ту­ре» свои та­лан­тли­вые фель­ето­ны под псев­до­нимом «Дав­лат Ка­куча­ва», и все бы­ли до­воль­ны. Кро­ме, ко­неч­но, ге­ро­ев этой та­лан­тли­вой про­дук­ции…

По­том на­ше об­ще­ние с Дав­ла­том са­мо со­бой прер­ва­лось на нес­коль­ко лет: я пе­решёл из «Кро­коди­ла» в дру­гое из­да­ние, ра­ботая пар­ла­мент­ским кор­респон­дентом жур­на­ла «Сто­лица», то есть сме­нив сфе­ру сво­его жур­на­лист­ско­го, хо­тя всё ещё и впол­не са­тири­чес­ко­го вни­мания с эко­номи­ки на по­лити­ку (чем, кста­ти, уже на­чал за­нимать­ся, еще и бу­дучи пос­леднее вре­мя в «Кро­коди­ле»). И, ко­неч­но, вы­нуж­денно прер­вал свои тес­ные вза­имо­от­но­шения с быв­ши­ми кол­ле­гами и ав­то­рами с мо­его преж­не­го мес­та ра­боты. В том чис­ле и с аб­хаз­ским кор­респон­дентом.

Но, ока­зыва­ет­ся, Дав­лат обо мне не за­был. В один из дней го­да че­рез три пос­ле на­шего с ним пос­ледне­го те­лефон­но­го об­ще­ния Оль­га, сек­ре­тарь глав­но­го ре­дак­то­ра «Сто­лицы», за­ходит ко мне в ком­на­ту и со­об­ща­ет, что ме­ня спра­шива­ют ка­кие-то «два мрач­ных кав­казца».

Вы­хожу в ре­дак­ци­он­ный ко­ридор и на­тыка­юсь на сто­ящих у мо­ей две­ри дво­их нез­на­комых мне рос­лых пар­ней юж­ной внеш­ности.

- День доб­рый, го­ворю им. – Вы имен­но ко мне?

- Вы же Гри­горий?

- Да.

- Зна­чит, мы к вам. При­вет вам от Дав­ла­та Ка­куча­вы.

- О-о! Дав­лат! Мы дей­стви­тель­но с ним зна­комы. Спа­сибо, очень рад. Прав­да, нес­коль­ко лет уже не об­ща­лись… Так что Дав­лат?

- Он нам ска­зал: «Най­ди­те в Мос­кве мо­его боль­шо­го дру­га Гри­гория, и он вам по­может. У не­го бо-оль­шие свя­зи. Всё сде­ла­ет, толь­ко ска­жите, что вы – от ме­ня».

- Стран­но, - рас­те­рял­ся я. – Ма­ло то­го, что мы с ним дав­но не об­ща­ем­ся, но у ме­ня за эти го­ды всё из­ме­нилось: я и с преж­не­го мес­та ра­боты, где мы бы­ли с ним зна­комы, пе­решёл в дру­гое, и за­нима­юсь уже нес­коль­ко лет сов­сем дру­гими де­лами… Ка­кие там свя­зи, о чём вы го­вори­те!?

- Это не мы, это ваш друг Дав­лат так ска­зал нам.

- Чем же я мо­гу вам по­мочь? Поз­на­комить вас с де­пута­тами?

- Да не-ет… По­нима­ете… Мы соз­да­ли хо­рошее тор­го­вое ком­мерчес­кое пред­при­ятие в Аб­ха­зии.

- Поз­драв­ляю, - го­ворю. – Но я-то здесь при чём? Я ж, вы по­нима­ете, все­го лишь жур­на­лист…

- Вот имен­но! – во­оду­шевил­ся один из пар­ней. – Он и ска­зал: «У не­го боль­шие свя­зи, он всё сде­ла­ет».

- Что сде­ла­ет? Ка­кие свя­зи?..  Кон­крет­но-то что вам на­до?

- По­нима­ете… Мы ра­бота­ем на эк­спорт, и нам сроч­но на­до, чтоб нам сни­зили пош­ли­ны.

- Что­бы что вам сни­зили?

- Пош­ли­ны. Они не­помер­ные. По­нима­ете?

- Что еще за пош­ли­ны? – Чувс­твую, что в эти пош­ли­ны яв­но не вру­ба­юсь… Пош­ля­тина ка­кая-то…
- Ну… Как вам объ­яс­нить… На­логи.

- А я-то что мо­гу с эти­ми пош­ли­нами? С на­лога­ми? Нет, ре­бята, вы что-то на­пута­ли. Я – жур-на-лист! Ни к тор­говле, ни к ка­ким-то пош­лым… из­ви­ните пош­ли­нам… не имею ни­како­го от­но­шения. Это ж вам на­до не к жур­на­лис­ту, а в ка­кой-ни­будь, из­ви­ните за гру­бость, Гос­план, или, мо­жет быть, в ми­нис­терс­тво тор­говли, или в Сов­мин, то есть в пра­витель­ство… Да и не в рос­сий­ское…

- Вот-вот! И Дав­лат ска­зал, мой боль­шой друг в Мос­кве Гри­горий вам по­может, у не­го больш..

- Да-да, я пом­ню про свя­зи. Но, зна­ете… как го­ворит­ся, Дав­лат мне друг, но ис­ти­на до­роже…

- Ох, из­ви­ните, Гри­горий, – встре­пенул­ся па­рень и, ози­ра­ясь, за­шеп­тал: – Сов­сем за­был глав­ное… До­роже! Ко­неч­но, до­роже! Мы го­товы!  Яс­ное де­ло, для вас это не бу­дет бес­плат­но. Мы, ко­неч­но, го­товы вас от­бла­год…

- Ре­бя-та!, - ка­жет­ся, тер­пе­ние моё на ис­хо­де. - Я уже не за­нима­юсь эко­номи­кой. И не по­нимаю ни в ка­ких пош­ли­нах. И уже дав­но не ра­ботаю в «Кро­коди­ле». А да­же ес­ли и ра­ботал бы в «Кро­коди­ле», то­же бы ни­чего ни с ка­кими пош­ли­нами вам бы, и да­же са­мому до­рого­му мо­ему дру­гу Дав­ла­ту, не смог бы по­мочь! Я же не чи­нов­ник в пра­витель­стве, я – жур­на­лист! Из­ви­ните, не хо­тел вас оби­деть этим. А мой друг Дав­лат ошиб­ся, прис­лав вас ко мне. Но Дав­ла­ту тем не ме­нее пе­редай­те от ме­ня ог­ромный при­вет и по­жела­ния креп­ко­го здо­ровья.

- Здо­ровья?.. А вы, что же, не зна­ете? До­рого­го на­шего Дав­ла­та нет уж боль­ше го­да…

- Как нет?!.. Вот те на, – мне ста­ло не по се­бе. – Что ж вы мол­ча­ли-то? Всё про ка­кие-то свя­зи, про эту пош­ля­тину с на­лога­ми… Ну и де­ла-а… Пусть зем­ля ему бу­дет пу­хом. Хо­роший че­ловек был Дав­лат. Свет­лая ему па­мять!