Как далеко зайдет «американское нашествие» в русском языке?

 Если бы наши не такие уж далекие предки из 60-70-х годов каким-то фантастически образом перенеслись в нынешнее время, их бы безмерно удивили три вещи. В первую очередь, конечно же, что единая страна распалась на враждующие друг с другом республики. Даже самые злейшие враги СВ­СВ­СР не могли тогда себе представить, что однажды Россия будет бомбить украинский Харьков, а Украина собственный Донецк. Во-вторых, наших предков поразило бы то, насколько далеко вперед продвинулся технический прогресс. И еще больше их поразило бы то, как сильно в своем развитии он повернул не туда, куда они ожидали – развивая сферу цифровых развлечений вместо освоения Марса. А в-третьих, они бы едва поняли, о чем говорят их дети и тем более внуки-правнуки - чья речь густо пересыпана не только современными терминами, но и массой иностранных слов. Порою настолько, что уже мало походит на русскую!

Конечно, нашим дедушкам и бабушкам тоже было знакомо это явление. Ведь во времена, когда они ещё ходили в девках (или за девками), городская советская молодежь, считавшая себя «продвинутой», сыпала словами «шузы», «герлы» и «хайры», чем сильно озадачивала старшие поколения. А советская пресса и комсомол пытались бороться с этим «тлетворным влиянием Запада». Впрочем, Запад, точнее его европейская часть, тогда и сам немало пострадал от этого влияния!

Подавляющее большинство этих слов и терминов пришли из английского языка и называются англицизмами. Их массовое проникновение в Западную Европу началось с размещения там контингентов англо-американских войск, вместе с которыми в Старый Свет пришла хоть и не первая, но самая большая волна американской культуры. Европейцы первыми подверглись «массированной лингвистической бомбардировке союзников». Англицизмы так прочно вошли в лексикон ряда социальных групп Западной Европы, что перемешались с их родными языками и создали «макаронизмы» - так называли своеобразные суржики из смеси слов английского и европейских языков. Во Франции такой суржик назвали «frenglish», в Германии «denglisch». Существует также «espanglish», однако это уже другая история: он родился не в Испании, а в американских штатах, соседствующих с Мексикой, где живет значительная доля испаноязычного населения и где обычно работают мексиканские рабочие (Калифорния, Нью-Мексико).

Одним из источников англицизмов были американские и британские солдаты, затем американские туристы и бизнесмены. Что между ними было общего? Уверенность в себе и деньги, заставлявшие некоторых европейцев завидовать им и копировать их моду, привычки, язык - о чем поется в известной итальянской песне «Tu Vuo Fa L'americano».

Впрочем, больше всего английский язык популяризировала американская культура – в первую очередь кино и музыка. Смешавшись с европейской, она создала основу современной глобальной культуры. В той или иной степени она проникла почти во все страны мира, и стала еще одним источником англицизмов, поскольку английский язык является одним из главных атрибутов глобальной культуры. Ну и третьим важным фактором стала мировая политическая и экономическая гегемония США, благодаря которой английский стал основным языком международного общения и делопроизводства. Так возникла нынешняя система глобального мира – которая, впрочем, уже начинает рассыпаться.

В СВ­СВ­СР не было американских солдат, а американских туристов можно было встретить гораздо реже, чем студентов из Эфиопии. Так что американская культура проникала к нам через кино, музыку и моду. Здесь стоит заметить, что советское Минкультуры изначально сделало упреждающий шаг и обязало к дублированию почти все популярные американские фильмы, шедшие в нашем прокате – высказывалось мнение, что якобы именно с целью недопущения излишней популяризации английского языка среди советских зрителей. Это только мнение, но даже если и так, то усердия были напрасными: уже в начале 50-х англицизмы первыми освоили советские «стиляги», на борьбу с которыми были брошены товарищеские суды, народные дружинники и милиция. Похоже, что именно они заложили основы «рунглиша» (runglish), развитие которого шло в несколько этапов.

В советское время это был чистый выпендреж, одним из способов выделиться из общества, казавшегося кому-то серым и унылым. С конца 80-х и до середины 90-х рунглиш пришел на телевидение и в эстраду, он захватил миллионы, подпевающих «амэрикен бой, уеду с тобой» (группа «Комбинация»). По большей части это было массовое самоунижение, стремление «догнать Америку» хоть в чем-то, показать что «мы тоже хотим быть цивилизованными людьми». Особенно эти страдал малый и средний называвший свои предприятия, фирмы и магазинчики иностранными словами, подчас совершенно неуместными и просто нелепо выглядящими на вывеске. Но если в России к концу 90-х это поветрие сошло, народ немного пришел в себя, то в Украине, напротив, развилось затем в политику «евроинтеграции». Ну а самый богатый урожай англицизмов взрастила компьютеризация, в ходе которой мы переняли не только англоязычные технические термины, но и английские варианты слов разговорной речи.

Кстати, в современной Украине «рунглиш» и «укринглиш» получили фактически официальный статус, поскольку с 2019 года используются представителями «команды Зеленского» для политических заявлений и обращений к народу. И если украинская молодежь, более-менее знакомая с этим «новоязом», еще примерно понимает, о чем вещает тот или иной министр, то украинцы среднего и тем более старшего поколения лишь недоуменно вздымают брови. Действительно, не так просто догадаться, что именно хотел сказать глава правительства, заявляющий «мы отправили в Европу кейс, согласно которому Украина станет хабом». Но раз уж «диджитализация страны» стала государственной программой, а друг Зеленского возглавляет Министерство цифровой трансформации, то приходиться терпеть!

Но, как говорится в известной шутке, «вам шашечки или ехать»? В Украине пытались преподнести как что-то очень выдающееся умение президентов Порошенко и Зеленского изъясняться по-английски. О да, их разговорный английский это неплохо, но ведь они не переводчики, а президенты – и довольно скверные, судя по состоянию страны. Точно так же «рунглиш» с 50% англицизмов, которым общаются между собою «айтишники» и офисные работники» в Украине или России, никоим образом не характеризуют их как специалистов. В лучшем случае это просто социальный или профессиональный сленг!

Когда-то это было способ выделиться, затем данью моде, теперь уже просто вошло в привычку. Но с каждым годом все больше людей считает это смешным, а то и даже неподобающим. Да, очень хорошо знать иностранные языки, особенно английский – но зачем же мешать их со своим родным, выдавая корявые «макаронизмы», которые ничем не лучше какой-то провинциальной «говирки» или уголовной «фени»?

Что ж, возможно вы сильно удивитесь, но движению пуризма (чистоты) русского языка уже давно перевалило за триста лет! Оказывается, что первые пуристы пытались давать советы не использовать иностранные слова еще самому Петру Первому. Конечно, речь тогда шла не об англицизмах, поскольку экспансия английского языка в то время осуществлялась разве что среди индейских племен американских колоний. Но в моде были иные иноземные языки: немецкий, голландский, французский.

Отметим, что и в наше время наш язык «богатеет» не только англицизмами. Хотя они имеют подавляющее численное преимущество, кроме них встречаются так же арабизмы, японизмы и китаизмы.

А еще в русском языке, да и в украинском тоже, довольно много германизмов, галлицизмов (из французского), полонизмов, тюркизмов и пр. Просто они обосновались в наших языках так давно, что мы перестали считать их заимствованными и считаем исконно своими. Порою историю этих слов весьма увлекательна: например, древнеиндийское «sarkara?», придя в греческий, прекратилось в «сакхарон», а оттуда пришло в русский язык как «сахар». А вот его путь в украинский язык был намного длиннее и шел через Европу, поэтому немецкое «zucker» стало сначала польским «cukier», а потом украинским «цукор».

Но, опять же, одно дело, когда у нас появляется что-то новое, еще не имеющее называния русском или украинском языке, и мы используем его иностранное название. И совершенно другое, когда мы умышленно заменяем существующее русское слово английским (немецким, французским и пр.), лишь исходя из нашего убеждения, будто всё иностранное это более «крутое»!

Как далеко зайдет нынешнее «американское вторжение» в русский язык и можно ли с ним бороться? Бороться, конечно же, можно, да и соответствующий многовековой опыт имеется. Скажем больше, именно благодаря этой борьбе в русском языке осталось не так много немецких и французских слов. А ведь когда-то речи напыщенных франтов были наполнены ими: используя их, они пытались выглядеть более аристократичными и образованными (чистая «голохвастовщина»). Но главное при этом не перегнуть палку так, как некоторые радикальные пуристы 18 и 19 веков, пытавшиеся заменить уже прижившиеся термины иностранного происхождения на отечественные аналоги: в некоторых случаях это было похоже на шутку.

Нечто подобное происходит в последние годы в Украине, где из украинского языка старательно вымарывают русские слова, меняя их либо на синонимы из западных языков, либо на только что придуманные «украинские». Хотя, заметим, что нередко «импортозамещение» оказывается весьма удачным: именно так в русском языке прижились слова вертолет, самолет, пулемет.

Словом, к этому нельзя подходить тотально, нельзя пытаться искоренить все англицизмы (вместе с арабизмами и японизмами), точно так же как нельзя превращать «рунглиш» и «укринглиш» в официальный язык власть имущих политиков и государства.

Данный процесс долог и напоминает перетягивание каната, причем канатом тут выступает всё общество. Вопрос в том, кто будет более убедительнее и склонит общество на свою сторону: те социальные, профессиональные и политические группы, которые используют «рунглиш», являются его носителями – или те, кто считает, что русский язык должен обогащаться новыми терминами, но не загрязнятся дублирующими иностранными словами.