Великая бумажная армия

Вне зависимости от хода боевых действий, в войне всегда выигрывает бюрократия…

Если бы Александр Македонский подписывал рапорты и донесения своих гетайров, то вряд ли бы он смог выиграть битву при Гавгамелах и дойти до Индии. Карьера великого полководца наверняка оборвалась бы еще в самом начале, погребенная под горой папирусов и глиняных табличек. Шутки шутками, но порою возникает мысль, что великие достижения прошлого были возможны именно потому, что не сковывались бюрократией, которая является общепризнанной проблемой современного общества. Когда-то призванная упорядочить нашу жизнь, бюрократия теперь уже затрудняет её, подчас делая просто невыносимой. Практически каждый из нас сталкивался с бюрократией в частных компаниях и госучреждениях, в социальных службах и правоохранительных органах. О ней написаны несчетное количество эмоциональных статей и острых фельетонов, она давно стала одной из любимых тем карикатуристов. Но бюрократия существует и в современной армии, где она доведена до апогея и абсурда, нередко приводя к отнюдь не смешным ситуациям.

Бюрократия имеет пирамидальную структуру, и чем выше в ней находится человек, тем чаще он с ней сталкивается. На определенном уровне человек сам становится бюрократом: он уже не только сам подает наверх разные бумаги, но и требует их от других, а его деятельность строго регламентируется инструкциями и распоряжениями. Искать какую-то четкую границу между обществом и системой напрасный труд, к тому же они зависят друг от друга. Немало людей с возмущением скажут, что система паразитирует на обществе  - но ведь, с другой стороны, система удерживает общество от распада, хаоса и деградации. Система может исправно работать даже тогда, когда верхушка пирамиды «шатается», когда к власти приходят недееспособные или невменяемые лидеры – тогда система либо продолжает работать по инерции, либо ограничивает пыл реформаторов-революционеров. Поэтому недостаток системы не в том, что она навязывает обществу правила, а в методах, которыми она вынуждает их соблюдать, в чрезмерной «документизации», в безразличной черствости и отсутствии «гибкости». Проблемы возникают тогда, когда система начинает служить не обществу, а сама себе, когда правильный отчет перед руководством для бюрократа важнее решения проблем людей. Но если на уровне социальных служб или госуправления это приводит лишь к нервным срывам поле многодневных хождений по кабинетам, то в правоохранительных структурах (полиция, прокуратура, спецслужбы) уже к человеческим трагедиям. Сколько людей получило чрезмерный срок или вообще были несправедливо обвинены только потому, что бюрократу-следователю было лень заниматься серьёзным расследованием и он торопился поскорее завершить дело! И это не учитывая фактор коррупции!

Но, пожалуй, наихудшей бюрократией является армейская. В первую очередь потому, что в армии бюрократия слилась с системой военной дисциплины. С одной стороны, военная дисциплина донельзя обюрократилась, приказы превращаются в документы, регистрируемые и подшиваемые в тома, рождающие следующие бумажные приказы, выполнение которых подтверждается рапортами и донесениями. Например, чтобы отправить группу солдат в другой город на склад за новым генератором, нужно подготовить стопку документов на приобретение генератора, затем приказ командира подразделения на командировку (регистрируемый в 3-4 отделах штаба), затем командировочные документы, вставку в два приказа об убытии (а потом о прибытии), документы на снятие с питания (потом восстановление на питание), документы на использование транспорта и расход топлива. И это еще вполне обыденная рутина военной бюрократии! А вот чтобы отправить батальон из тылового резерва на передовую, документов нужно в разы больше: распоряжения командования, боевые распоряжения командира полка или бригады, распоряжения по отдельным подразделениям и вспомогательным службам, стопки рапортов и отчетов, накладных, отчетов и рапортов. Неудивительно что подкрепления появляются на горячем участке фронта всегда с запозданием! А подготовка к наступлениям, затягиваема порою на месяцы (как в Украине в 2023 году), тормозится во многом именно из-за бюрократических процедур.

Почему армейские анекдоты высмеивают глупость недалеких командиров, но почти не затрагивают тему военной бюрократии? Потому что они в основном сложены рядовыми солдатами, которые не так часто с ней сталкиваются. Это происходит лишь примерно пять раз за год, когда солдаты идут в отпуск, меняют должность или переводятся в другую часть. Но вот уже командиру роты нужно заниматься бумажными вопросами каждый день: проводить регулярный учет личного состава,  подписывать и передавать рапорты подчиненных и свои собственные, проводить служебные расследования, составлять докладные записки, планы и журналы занятий и т.д. и т.п. Бумажной работы столько, что её обычно взваливают на заместителей - в ВСУ этим занимаются «замполиты» (офицеры службы морально-психологического обеспечения), которые превратись в самых настоящих штатных бюрократов. В помощь которым, для написания текстов всех этих документов, назначают деловода (писаря) с ноутбуком и принтером. В батальоне бумажной работой занимается уже штаб (2-3 офицера плюс сержанты). А в отдельных военных частях (полк, бригада), где в состав штабов входит множество различных служб и отделов, численность их сотрудников исчисляется десятками офицеров, сержантов и солдат, ежедневно выдающих на гора сотни листов рапортов, докладов, приказов, ведомостей, аттестатов, обходных и пр. Их скрупулезно регистрируют в книгах учета (их обычно не менее десятка), а увенчивает все это книга… учета книг учета! Вам нужна справка или выдержка из приказа? Пишите рапорт на их получение!

Это настоящее бумажное болото, но перевод документации на цифровые носители ничего не меняет в этой системе, и число рапортов с приказами ничуть не уменьшается. К тому же в армии стараются их дублировать: документы создаются в цифровом виде, затем распечатываются. Что лишь еще больше все усложняет, требует задействовать в работе штабов и отделов еще больше офицеров и солдат.

Военная бюрократия утомила всех, даже самих бюрократов, но в то же время все понимают, что современная армия не может без неё существовать, она на ней держится. Без бюрократии армия сразу развалиться, превратится в неконтролируемую «махновщину»: будет невозможно контролировать и направлять личный состав, кормить и одевать его, платить ему зарплату, выдавать боеприпасы и топливо. Как без всего этого обходились в старину, сегодня трудно представить!

Генеральный штаб занимается военной бюрократией в еще больших масштабах. Для нас они хотят выглядеть полководцами, склонившимися над картой боевых действий, но в реальности они военные чиновники, забаррикадировавшиеся кипами документов. Но это не самая большая проблема! Хуже всего то, что для очень многих бюрократов с большими звёздами на погонах исход боевых действий уже не столь важен. Победит армия либо проиграет – главное правильно об этом отчитаться, вовремя подать рапорты и отчеты, списки потерь и расходов.

С другой стороны, бюрократия, и без того строго регулируемая собственной системой подчинения и отношений, в армии усиливается системой военной дисциплины. Распоряжение вышестоящего начальства является приказом, обязательным к выполнению - за нарушение которого предусмотрены куда более серьезные наказания, чем в гражданской службе. Тут вам и дисциплинарные, и финансовые, и даже юридические наказания, риск лишиться хорошей должности, перевода в какую-то глухомань, а если ваша страна ведет войну – то и отправка на фронт, в самую «мясорубку». Это более чем достаточные «стимулы», чтобы заставить любого военнослужащего, от солдата до генерала, безоговорочно выполнять приказы и распоряжения. Однако есть один нюанс: бюрократизация военной дисциплины ведет к ее деградации. Вместо осознанного инициативного выполнения как лучше (либо осознанного невыполнения в связи с большими трудностями и рисками), приказ часто выполняют чисто формально - чтобы вышестоящее командование не придралось.

Казалось бы, в условиях воюющей армии подобное отношение к своим обязанностям недопустимо - однако, увы, оно в основном преобладает. Что мы видим на примере Вооруженных сил Украины, большая часть которых представляет собою как раз вот такую закостеневшую массу, управляемую военными бюрократами. Меньшая часть, представленная частями на основе бывших добровольческих батальонов («Азов», «Айдар», «ДУК Правый сектор» и др.), наименее бюрократизированными, сохранившими не только высокую инициативность, но и относительную независимость в принятии решений, в течении всей украино-российской войны подвергалась за это жесткой критике и прессингу со стороны руководства ВСУ. Официально их превозносят как самых мотивированных героев и лучших профессионалов, но «за кадром» ими сильно недовольны именно за то, что они не хотят безоговорочно подчинятся системе военной бюрократии. Например, 3-я штурмовая бригада (бывший «Азов») может себе позволить не выполнить вышестоящий приказ идти в самоубийственные атаки или стоять насмерть на позициях под швальными обстрелами. Её до сих пор не расформировали только из-за своего имиджа, нежелания Зеленского ссорится с националистами. А вот попытки разбавить её состав послушными офицерами и солдатами разбиваются о кадровую политику бригады, которая сама проводит отбор приходящего пополнения.

Другим бригадам ВСУ не так повезло, особенно в тех, где значительная часть командного состава состоит из бывших сотрудников МВД и мобилизованных офицеров запаса (гражданских с высшим образованием). Там предпочитают подчинятся системе военной бюрократии, а не руководствоваться разумом и логикой. И тогда происходит следующее: Зеленскому постоянно нужен позитивный политический пиар, особенно в контексте войны. Любые неудачи на фронте он воспринимает крайне негативно. Если он анонсировал победное контрнаступление или решил превратить какой-то город в «неприступную крепость», то он будет требовать от руководства ВСУ реализовать свои желания любой ценой. Иначе, как в случае с Залужным, руководству будет грозить отставка и опала. И вот механизм военной бюрократии включается. Генштаб выпускает директиву, нижестоящие управления, не смея перечить, передают новые директивы командованиям направлений, те - командирам бригад. Под грифами «секретно» и «для служебного пользования» фельдъегерскими службами рассылаются боевые распоряжения. Командирам батальонов приказывают занять либо удержать позиции в таком-то районе. Причем, комбаты - это самые старшие офицеры из тех, кто имеет хоть какое-то представление о том, что твориться на тех позициях в реальности, и в каком состоянии находятся их батальоны. На уровне командования бригады, корпуса и тем более Генштаба видят только кусочек карты и формальные отчеты о боеспособности подразделений (численный состав и вооружение). И вот уже комбаты отдают приказы командирам рот, и те посылают солдат и сержантов на «боевой выход» (многие офицеры стараются управлять боем дистанционно). Все это осуществляется на основе приказов, распоряжений и пунктов уставов – которые не всегда соответствуют реальному положении на линии фронта, но военные бюрократы руководствуются именно «бумажками». Проходят сутки, трое или больше, и, в зависимости от интенсивности боевых действий, роты несут потери, теряя боеспособность.

Нередка возникает ситуация, что пристрелянный противником участок (и подходы к нему) благоразумно оставить или обойти – но это является нарушением приказов, на что решаются лишь немногие командиры (таких солдаты называют толковыми). В начале войны их было больше, теперь почти не осталось: таких ротных и комбатов жестко «песочили», снимали с должностей, обязательно проводили по ним расследования, допрашивали в СБУ. Поэтому теперь командир, понимающий всю тяжесть ситуации, просто просит вышестоящее руководство разрешения остановить штурм или отойти на другие позиции. Но дать такое разрешение – значит тоже нарушить приказы и директивы командования. Профессиональный военный, инициативный и понимающий реальности войны, мог бы пойти на такой риск. Военный бюрократ предпочтёт не наживать себе неприятностей, ему важнее собственный покой на теплом месте. Единственная возможность дать разрешение на отступление – признание сражающегося там подразделения потерявшим боеспособность в силу больших потерь личного состава (процент оставшихся строго регламентирован), боевой техники (старую советскую не жалеют, а вот западную берегут) или недостачи боеприпасов. Но и тогда вместо разбитой обескровленной роты/батальона на передовую отправят другие (если есть в резерве), хотя понимают, что их постигнет та же участь. И только когда резервов не останется, наверх поползут донесения о невозможности выполнения приказа/директивы. После чего на самом верху начнутся бюрократическая и политическая возня вокруг принятия решения о приостановлении наступления или об «отходе на более выгодные позиции».

Вот почему каждое сражение украино-российской войны растягивается на недели, а то и месяцы, и с потерями при этом не считаются. При этом суть большинства таких сражений – чисто политическая повестка дня, необходимая команде Зеленского (да и Путина тоже). Штабные руководства ведут сражение за точки на карте, за название населенных пунктов, по принципу захватить или удержать их – не сильно задумываясь, а очень ли нужно класть сотни солдат за развалины свинофермы с парой десятков старых домиков?