Все дороги ведут в банк

И ка­кой же рус­ский чи­татель, уз­рев зна­комую фа­милию, не про­гово­рит мыс­ленно (а еще луч­ше - вслух) вот это, хрес­то­матий­ное: "Бо­гат и сла­вен Ко­чубей,/ Его лу­га не­обоз­ри­мы...", и еще про "та­буны его  ко­ней", ко­торые "...па­сут­ся воль­ны, нех­ра­нимы". Даль­ше вспо­минать мож­но, хо­тя и не обя­затель­но: речь у нас пой­дет о де­лах не столь дав­но ми­нув­ших дней.

По­томок знат­ных ро­дов Рос­сии, ви­це-пре­зидент швей­цар­ско­го бан­ка Lombard Odier Алек­сандр Ко­чубей жи­вет в Же­неве. По­ка я на­бираю но­мер его до­маш­не­го те­лефо­на, со­ветую чи­тате­лю поз­вать на по­мощь вни­мание и со­об­ра­зитель­ность, ина­че он рис­ку­ет за­путать­ся в вет­вях ко­чубе­ев­ско­го ге­не­ало­гичес­ко­го дре­ва, как это чуть бы­ло не слу­чилось со мной. 

- Алек­сандр Ан­дре­евич, вам не впер­вой слы­шать этот воп­рос: чей вы ро­дом и от­ку­да?

- Рож­ден в Нью-Й­ор­ке на 76-й ули­це, рос на 96-й, в шко­лу хо­дил на 98-й. Рай­он прес­тижный, меж­ду Парк аве­ню и Мэ­дисон аве­ню. Де­тей в семье бы­ло пя­теро: я стар­ший, сле­дом идут сес­тры Еле­на и Тать­яна, брат Ни­колай и млад­шая сес­тра Ма­рина. Наш отец - Ан­дрей Сер­ге­евич Ко­чубей, мать - свет­лей­шая княж­на Дарья Кон­стан­ти­нов­на, урож­денная Гор­ча­кова. С на­ми жи­ла ба­буш­ка с от­цов­ской сто­роны Ири­на Ге­ор­ги­ев­на, дочь вы­да­юще­гося рус­ско­го уче­ного-мик­ро­би­оло­га Ге­ор­гия Нор­берто­вича Габ­ри­чев­ско­го, чье имя но­сит ос­но­ван­ный им в Мос­кве НИИ эпи­деми­оло­гии и мик­ро­би­оло­гии. Его пред­ков, гол­ланд­ских про­тес­тантов, приг­ла­сил в Рос­сию Петр Ве­ликий. Габ­ри­чев­ские вла­дели в Мос­кве до­мом в Воз­не­сен­ском пе­ре­ул­ке, не­дале­ко от особ­ня­ка, в ко­тором жил пред­при­нима­тель и ме­ценат Ми­ха­ил Аб­ра­мович Мо­розов. Габ­ри­чев­ские во­дили зна­комс­тво с людь­ми из­вес­тны­ми: ху­дож­ник Кон­стан­тин Ко­ровин учил их де­тей ри­сова­нию, ком­по­зитор Сер­гей Рах­ма­нинов иг­рал на ро­яле. Ба­буш­кин муж, мой дед Сер­гей Ми­хай­ло­вич Ко­чубей ро­дил­ся в Ки­еве, вос­пи­тывал­ся в Чер­ни­гов­ской гу­бер­нии, в име­нии Во­ронь­ки, при­над­ле­жав­шем княж­не Еле­не Сер­ге­ев­не Вол­кон­ской, до­чери де­каб­риста...

- А вот отец ваш, как явс­тву­ет из ро­дос­ловной се­мей­ства Ко­чубей, рож­ден в Ита­лии. Да­леко­вато от Чер­ни­гов­щи­ны...

- Об этом речь впе­реди. Но преж­де ска­жу, что у на­шей фа­милии дав­ние свя­зи с Ита­ли­ей: в Ри­ме жи­ла до са­мой сво­ей кон­чи­ны кня­гиня Зи­на­ида Алек­сан­дров­на Вол­кон­ская, а италь­янец Осип Под­жио, ко­торо­го Ни­колай I от­пра­вил в ссыл­ку за связь с де­каб­риста­ми, был же­нат вто­рым бра­ком на до­чери се­нато­ра Бо­роз­ди­на, родс­твен­ни­це Вол­кон­ских. Что же ка­са­ет­ся не­пос­редс­твен­но на­шей семьи, то мой дед по ма­терин­ской ли­нии - свет­лей­ший князь Кон­стан­тин Алек­сан­дро­вич Гор­ча­ков; его отец, мой прап­рапрап­ра­дед князь Алек­сандр Ми­хай­ло­вич Гор­ча­ков был ми­нис­тром инос­тран­ных дел Рос­сии...

- ...за что и стал глав­ным ге­ро­ем "Бит­вы же­лез­ных кан­цле­ров". Чи­тали этот ро­ман?

- Нет. Кто на­писал?

- Ва­лен­тин Пи­куль. Най­де­те вре­мя - проч­ти­те, вам бу­дет ин­те­рес­но.

- Мой ос­новной ин­те­рес - в об­ласти рус­ской ис­то­ричес­кой ли­тера­туры. Про­чел все семь то­мов "Ис­то­рии го­сударс­тва Рос­сий­ско­го" Ка­рам­зи­на, где из­ло­жен до­воль­но стран­ный взгляд на рус­скую ис­то­рию, не го­воря уж о ку­че оши­бок...

Моя ба­буш­ка со сто­роны ма­тери Ма­рия Алек­сан­дров­на, урож­денная Вы­рубо­ва, при­над­ле­жала к ста­рин­но­му дво­рян­ско­му ро­ду; ее отец и мой пра­дед Алек­сандр Ва­силь­евич Вы­рубов од­но вре­мя был же­нат на Ан­не Та­не­евой...

- Еще од­но из­вес­тное имя: пле­мян­ни­ца ком­по­зито­ра Сер­гея Та­не­ева, фрей­ли­на и под­ру­га им­пе­рат­ри­цы, в за­мужес­тве - Вы­рубо­ва.

- Да, это пер­вая же­на пра­деда. В чи­не лей­те­нан­та мор­ско­го фло­та Рос­сии он учас­тво­вал в рус­ско-япон­ской вой­не. Крей­сер "Свет­ла­на", на ко­тором он слу­жил, во вре­мя сра­жения при Цу­симе по­топи­ли япон­цы, Алек­сандр Вы­рубов по­пал к ним в плен. Ос­во­бодил­ся в 1906 го­ду, вер­нулся в Рос­сию, дол­го не же­нил­ся. Го­сударь с им­пе­рат­ри­цей ре­шили, что мор­ской офи­цер, князь, вхо­жий ко дво­ру, дол­жен иметь семью. Они ус­тро­или брак меж­ду Та­не­евой и Вы­рубо­вым, че­рез пол­го­да рас­павший­ся. Алек­сандр же­нил­ся на Ма­рии Алек­сан­дров­не Ки­ре­евой, пе­ре­ехал с ней в Швей­ца­рию, там ро­дилась моя ба­буш­ка, Ма­рия млад­шая. Вы­рубов вер­нулся с семь­ей в Рос­сию, а в 1919 го­ду был расс­тре­лян в Кис­ло­вод­ске боль­ше­вика­ми как дво­рянин и офи­цер. Его вдо­ва выш­ла за­муж за бо­гато­го швей­цар­ца Жор­жа Бем­берга, семья вла­дела ог­ромны­ми име­ни­ями в Ар­генти­не и Уруг­вае, но жи­ли они в Па­риже, в рос­кошном зам­ке, там ба­буш­ка вос­пи­тыва­лась и про­вела юность, а в 1934 го­ду ста­ла же­ной Кон­стан­ти­на Алек­сан­дро­вича Гор­ча­кова, ро­дила ему че­тырех до­черей, моя мать - из них са­мая млад­шая. Вот, вкрат­це, ис­то­рия на­шей семьи.

- В мо­ей го­лове - це­лый ор­кестр из звуч­ных имен. Слов­но в дво­рян­ском соб­ра­нии по­бывал. Прав­да, нез­ва­ным...

- А ведь я наз­вал да­леко не все име­на. Ря­дом с на­ми, на 96-й ули­це Нью-Й­ор­ка жил мой дво­юрод­ный дя­дя князь Ни­кита Ло­банов-Рос­тов­ский, че­рез до­рогу - князья Го­лицы­ны, дво­ряне и гра­фы Ше­реме­тевы, Та­тище­вы, Бу­тене­вы, они дру­жили с на­шими ро­дите­лями, час­то бы­вали у нас до­ма. При­нято бы­ло сов­мес­тно от­ме­чать пра­вос­лавные праз­дни­ки, и не толь­ко Рож­дес­тво и Пас­ху. Все кру­тилось вок­руг ма­лень­ко­го нью-й­орк­ско­го квар­та­ла, где оби­тало мно­го рус­ских эмиг­рантов. Цен­тром об­ще­ния бы­ла, как нет­рудно до­гадать­ся, пра­вос­лавная цер­ковь на 93-й ули­це, она и сей­час су­щес­тву­ет. И тот факт, что я был кре­щен в до­ме Ро­бер­та Мас­си, ав­то­ра книг "Nikolas and Alexandra" и "Peter The Great", не выг­ля­дит слу­чай­ным. В на­шей жиз­ни мно­гое пре­доп­ре­деле­но еще при рож­де­нии. Но лишь пов­зрос­лев, мы на­чина­ем осоз­на­вать, что во­об­ще жи­вем бла­года­ря то­му, что бы­ло до нас. Это уни­каль­ная це­поч­ка, пе­решед­шая из Рос­сии в Аме­рику, че­рез по­коле­ние от­цов и ма­терей, ба­бушек и де­душек - к де­тям, вну­кам и прав­ну­кам. Ког­да я вы­рос и на­чал изу­чать ис­то­рию Рос­сии, у ме­ня на мно­гое от­кры­лись гла­за. Впер­вые по­пав в эту стра­ну, где мои фа­миль­ные кор­ни, мо­гилы мо­их пред­ков, встре­ча­ясь с людь­ми и раз­го­вари­вая с ни­ми, я ис­пы­тал стран­ное чувс­тво, что мно­гие из них мне зна­комы, хоть я ни­ког­да их рань­ше не встре­чал. Прав­да, это вре­мен­ное ощу­щение: ро­дил­ся я в Аме­рике, мно­го лет жи­ву в Ев­ро­пе, пред­став­ляю уже вто­рое по­коле­ние Ко­чубе­ев за ру­бежом, и ес­ли рань­ше ощу­щал се­бя рус­ским, то, по­явив­шись в Рос­сии, по­нял, что я - инос­тра­нец.

- Ну нет, вы - рус­ский, толь­ко не рос­сий­ский.

- На­вер­ное, вы пра­вы. Не бу­ду с ва­ми спо­рить.

- Ге­рой пуш­кин­ской "Пол­та­вы", ге­нераль­ный судья Вой­ска За­порож­ско­го Ва­силий Ко­чубей, каз­ненный в 1708 го­ду, кем вам при­ходит­ся?

- Ва­силий Ле­онть­евич - мой пря­мой пре­док. Его по­томок в пя­том по­коле­нии, мой прап­рапра­дед Ар­ка­дий Ва­силь­евич Ко­чубей, скон­чавший­ся в 1878 го­ду, счи­та­ет­ся ос­но­вате­лем фа­миль­ной вет­ви тех Ко­чубе­ев, ко­торые жи­вут се­год­ня на бе­лом све­те. Дей­стви­тель­ный стат­ский со­вет­ник, учас­тник Оте­чес­твен­ной вой­ны 1812 го­да, Ки­ев­ский ви­це-гу­бер­на­тор, за­тем - Ор­лов­ский гу­бер­на­тор, вый­дя в ос­тавку, воз­гла­вил Со­вет по­печи­телей Боль­ни­цы Всех Скор­бя­щих в Санкт-Пе­тер­бурге.

- Не знал я, что у гет­ма­на Ко­чубея бы­ли сы­новья, прод­лившие род. В по­эме го­ворит­ся толь­ко о до­чери Ма­рии...

- Нет, у не­го, сла­ва Бо­гу, бы­ло двое сы­новей: Ва­силий и Фе­дор. Пуш­кин мог о них не знать.

- Вряд ли. Ско­рее все­го, знал, прос­то ре­шил не рас­пы­лять­ся, ос­та­новить вни­мание на тра­гедии от­ца и до­чери. Ну а вы, я чи­тал, бы­вали в Ор­ле, где ког­да-то пра­вил ваш родс­твен­ник.          

- В то вре­мя я ра­ботал в Мос­кве. За­хоте­лось по­сетить мес­та, свя­зан­ные с на­шей фа­мили­ей, уви­деть ча­сов­ню, пос­тро­ен­ную гу­бер­на­тором Ко­чубе­ем в 1845 го­ду как фа­миль­ная усы­паль­ни­ца, где по­хоро­нены его суп­ру­га, княж­на Со­фия Вя­зем­ская, мать Еле­на Ту­ман­ская (Ко­чубей) и млад­ший сын.

Мой пра­дед Ми­ха­ил Ни­кола­евич Ко­чубей имел че­тырех сы­новей и дочь. Сы­новья за­кон­чи­ли Ни­кола­ев­ский ка­дет­ский кор­пус в Пе­тер­бурге, трое из них слу­жили в цар­ской ар­мии, во­ева­ли в Пер­вую ми­ровую, с на­чалом Граж­дан­ской вой­ны всту­пили в Бе­лую ар­мию. Сер­гей, са­мый млад­ший из брать­ев, по мо­лодос­ти лет ца­рю пос­лу­жить не ус­пел, хо­тя ка­дет­ский кор­пус за­кон­чил, по­лучил офи­цер­ский чин, в Граж­дан­скую сра­жал­ся в ря­дах Бе­лой ар­мии. К со­жале­нию, Бе­лое дви­жение бы­ло раз­би­то, и Сер­гей вмес­те с бра­том Ми­ха­илом очу­тил­ся в Бол­га­рии, от­ту­да у­ехал в Па­риж. Об­ла­дая прек­расным го­лосом и му­зыкаль­ным слу­хом, он был при­нят в ка­зачий хор име­ни ата­мана Пла­това, объ­ез­дил с ним всю Ев­ро­пу. Его ма­нила карь­ера про­фес­си­ональ­но­го пев­ца, и он от­пра­вил­ся во Фло­рен­цию, там встре­тил Ири­ну Габ­ри­чев­скую, влю­бил­ся, сде­лал ей пред­ло­жение. От их бра­ка ро­дились мой отец и его сес­тра, моя те­туш­ка Еле­на Сер­ге­ев­на Ко­чубей, же­на кня­зя Ев­ге­ния Тру­бец­ко­го...

- Про­жива­ющий в Па­риже князь Алек­сандр Тру­бец­кой, у ко­торо­го нес­коль­ко лет на­зад я брал ин­тервью, к вам то­же име­ет от­но­шение?

- Дя­дя Са­ша и дя­дя Же­ня - дво­юрод­ные братья. Ин­тервью, к со­жале­нию, я не чи­тал, а хо­тел бы. Приш­ли­те, ес­ли не труд­но.                

- Приш­лю. Но не рань­ше, чем ус­лы­шу про­дол­же­ние ва­шей ис­то­рии.

- Хо­рошо. Моя ба­буш­ка Ири­на Габ­ри­чев­ская иг­ра­ла за­мет­ную роль в де­ятель­нос­ти Крас­но­го Крес­та, от­де­ление ко­торо­го в кон­це Вто­рой ми­ровой вой­ны от­кры­лось во Фло­рен­ции, по ра­боте час­то об­ща­лась с аме­рикан­ски­ми офи­цера­ми и ге­нера­лами. В даль­ней­шем это по­мог­ло семье Сер­гея Ко­чубея пе­реб­рать­ся в Со­еди­нен­ные Шта­ты.

- Ита­лия, Фло­рен­ция... Од­ни наз­ва­ния че­го сто­ят. Жить бы да жить...

- К влас­ти в этой стра­не приш­ли со­ци­алис­ты. Рус­ские эмиг­ранты, а их не­мало бы­ло в Ита­лии, бо­ялись пов­то­рения со­бытий 1917 го­да, ко­торые зас­та­вили их по­кинуть Рос­сию. Вот и стре­мились у­ехать - кто в Аме­рику, кто в Авс­тра­лию. Офи­ци­аль­ный вы­зов, а так­же би­леты на па­роход до Нью-Й­ор­ка на всю семью Ко­чубей прис­лал судья У­иль­ям Кларк, ко­торый пред­став­лял Со­еди­нен­ные Шта­ты в апел­ля­ци­он­ном су­де стран-со­юз­ни­ков в Нюр­нбер­ге. Ко­чубеи при­были в Нью-Й­орк в 1953 го­ду прак­ти­чес­ки без де­нег, но рус­ская эмиг­рант­ская об­щи­на их силь­но под­держа­ла. Мой отец, ко­торо­му тог­да бы­ло 15 лет, пос­ту­пил в час­тную шко­лу, за­кон­чил ее, по­том - Columbia University. Он ма­тема­тик, док­тор на­ук, жи­вет в Нью-Й­ор­ке. Мно­го лет ра­ботал в кор­по­рации IBM. Они с ма­мой как-то об­сужда­ли воз­можность пе­ре­ез­да в Ев­ро­пу, но в 1992 го­ду ма­ма умер­ла от ра­ка, с тех пор отец к этой те­ме не воз­вра­щал­ся. Сей­час он на пен­сии. При­выч­ных цен­ностей не ме­ня­ет: семья, пра­вос­ла­вие, па­мять пред­ков. Нас­то­ящий рус­ский че­ловек. Мы, пя­теро де­тей, ок­ру­жили его вни­мани­ем и за­ботой.                          

- Вот, зна­чит, как: ро­дите­ли пред­почли Ев­ро­пе - Аме­рику, а сын - на­обо­рот. Я вас имею в ви­ду...

- Это к то­му, что я жи­ву в Швей­ца­рии? При­мер по­дал мой дед, свет­лей­ший князь Кон­стан­тин Гор­ча­ков. Он ро­дил­ся в Бер­ли­не, учил­ся в Ло­зан­не, был бан­ки­ром в Цю­рихе, а в 1942  го­ду, уже бу­дучи же­нат на мо­ей ба­буш­ке, у­ехал в Уруг­вай, там ос­но­вал банк и про­жил до кон­ца дней сво­их, хо­тя не ве­рил в бу­дущее этой стра­ны. Всех сво­их че­тырех до­черей, в том чис­ле мою ма­му, от­пра­вил в Нью-Й­орк, что­бы они там вы­учи­лись и что­бы ни од­на из них не выш­ла за­муж за юж­но­аме­рикан­ца. А вот ме­ня всег­да тя­нуло в Ев­ро­пу. За­кон­чив Middlebury College в шта­те Вер­монт, я го­ды спус­тя ока­зал­ся в Же­неве, где ме­ня ок­ру­жа­ют те­туш­ки и  дво­юрод­ные братья. Здесь мой дом. Имею два пас­порта - швей­цар­ский и аме­рикан­ский. 

- Мог­ли бы и рос­сий­ский за­иметь, по­ка ра­бота­ли в Мос­кве.

- Да, це­лых два го­да я был уп­равля­ющим ди­рек­то­ром ин­вести­ци­он­ной ком­па­нии Renaissance. Обыч­но инос­тран­цы, со­бира­ясь ра­ботать в Рос­сии, по­нима­ют, что для них это вре­мен­ная ос­та­нов­ка, по­это­му ос­тавля­ют до­ма семьи и скарб. Но я так жить не хо­тел, счи­тал - это все рав­но что на двух ко­нях ска­кать. При­ехал в Мос­кву с же­ной и деть­ми, пе­ревез одеж­ду, ме­бель. Не сра­зу по­нял, что роль, ко­торую я иг­рал в бан­ков­ской сфе­ре, кон­крет­но - в сфе­ре уп­равле­ния ка­пита­лом, в Рос­сии не раз­ви­та, и пос­тро­ить здесь бан­ков­скую карь­еру мне не удас­тся. 

- Бу­ду бла­года­рен, ес­ли вы в двух сло­вах объ­яс­ни­те, по­чему...

- По­тому что я ра­зоб­рался в том, как сис­те­ма рус­ская ра­бота­ет, как в ней лю­ди за­раба­тыва­ют, как до­гова­рива­ют­ся меж­ду со­бой. Ме­ня ува­жали, по­тому что я инос­тра­нец, и в то же вре­мя на­мека­ли: вы рус­ский че­ловек, вы нас пой­ме­те. Но со мной иг­рать в эти иг­ры нель­зя, я ви­жу си­ту­ацию из­вне, из­нутри, с бо­ков. На­до бы­ло про­жить эти два го­да, что­бы все уви­деть сво­ими гла­зами и прий­ти к вы­воду, что я ни­ког­да не ста­ну частью этой сис­те­мы, этой эко­номи­ки, это­го об­щес­тва, я не смо­гу дей­ство­вать, как они, не так вос­пи­тан. Вер­нулся до­мой, в Швей­ца­рию, ког­да по­нял, что не мо­гу жить в Рос­сии, это слиш­ком тя­желая для ме­ня стра­на. А ког­да-то на­де­ял­ся най­ти здесь свое мес­то, ведь у ме­ня рус­ские ро­дите­ли, юность моя прош­ла в рус­ском об­щес­тве, я по­лучил рус­ское об­ра­зова­ние...

- Ну, по­ложим, об­ра­зова­ние-то у вас аме­рикан­ское...

- Из­ви­ните, я хо­тел ска­зать - вос­пи­тание. Хо­тя и об­ра­зова­ние рус­ское то­же есть: поч­ти год про­учил­ся на фи­лоло­гичес­ком фа­куль­те­те МГУ.

- Еще но­вость! Ка­кая нуж­да при­вела на фил­фак фи­нан­систа, бан­ки­ра?

- Всем сту­ден­там Middlebury College по­лага­лось прой­ти за ру­бежом спе­ци­аль­ный курс. Мои ин­те­ресы бы­ли в сто­роне от фи­нан­со­вой сфе­ры, я ув­ле­кал­ся ис­то­ри­ей и эко­номи­кой, сво­ей те­мой выб­рал Russian and East European Area Studies. Вы­иг­рал приз для сту­ден­тов, от­лично про­явив­ших се­бя в изу­чении этой те­мы, и по воз­вра­щении в Шта­ты был приг­ла­шен на обед с пре­зиден­том на­шего кол­леджа Оле­ном Ро­бисо­ном. Выб­рав ми­нуту, пре­зидент по­дошел ко мне и спро­сил, что я со­бира­юсь де­лать, ког­да по­лучу дип­лом. У ме­ня как раз на­меча­лось два ва­ри­ан­та: пер­вый - в ми­нис­терс­тве инос­тран­ных дел, ра­бота по ли­нии меж­ду­народ­ных свя­зей, вто­рой - в ЦРУ, ку­да я был приг­ла­шен на со­бесе­дова­ние, пос­коль­ку сво­бод­но го­ворю по-рус­ски: им тре­бова­лись пе­ревод­чи­ки тек­стов ре­ги­ональ­ных ра­ди­опе­редач и га­зет­ных ста­тей. Но я ска­зал се­бе: "Не для то­го ты за­кан­чи­вал уни­вер­си­тет, что­бы стать пе­ревод­чи­ком", - и на со­бесе­дова­ние не по­шел. На­зываю пре­зиден­ту кол­леджа оба ва­ри­ан­та, он мне и го­ворит: "Служ­ба в State Department не так ин­те­рес­на, как ты се­бе на­рисо­вал. Что же ка­са­ет­ся CIA... Ес­ли го­тов пос­вя­тить это­му всю жизнь, - в доб­рый час, но имей в ви­ду: тот, кто ту­да при­ходит, ни­ког­да не смо­жет уй­ти. Поп­ро­буй стать бан­ки­ром: с людь­ми бу­дешь об­щать­ся, мир по­вида­ешь..."

- Не уве­рен, что в воп­ро­се вы­бора про­фес­сии пос­леднее сло­во дол­жно быть за пре­зиден­том кол­леджа. Ну а вы к не­му прис­лу­шались и не по­жале­ли?

- Ни ра­зу не по­жалел. Вспом­нил, что бан­ки­ром был мой дед, и уве­рен­но по­шел по его сто­пам. Про­фес­сия ока­залась очень ин­те­рес­ной, не го­воря уж о том, что я по­бывал бо­лее чем в со­рока стра­нах, ра­ботал в Азии, Аф­ри­ке, Юж­ной Аме­рике. Ну и та­кой важ­ный фак­тор: мне хо­телось за­рабо­тать день­ги, и я эту за­дачу ре­шил.

- Но, как я по­нял, мень­ше все­го это­му по­мог опыт ра­боты в Мос­кве. Там, по се­бе знаю, хо­рошо бы­вать в ком­па­ни­ях, об­щать­ся за нак­ры­тым сто­лом. Уж в этом-то вам вез­ло?

- Нас пос­то­ян­но ку­да-ни­будь приг­ла­шали. Об­ще­ние - очень важ­ная часть мос­ков­ской жиз­ни, без это­го, мне ка­жет­ся, это был бы со­вер­шенно дру­гой го­род. Ну а я при­вык под­хо­дить к лю­дям без пре­тен­зий, с от­кры­тым сер­дцем, и не бо­юсь, что кто-то обо мне ска­жет: мол, не с те­ми об­ща­ет­ся. Мы с же­ной иног­да ез­ди­ли на да­чу к мо­ему во­дите­лю. Пи­ли ком­пот из ягод, ко­торые са­ми же соб­ра­ли, по­сеща­ли мес­тную цер­ковь - в об­щем, жи­ли прос­той де­ревен­ской рос­сий­ской жизнью. До сих пор хра­ню об этом слад­кое вос­по­мина­ние. Или, бы­вало, си­жу в ка­ком-ни­будь по­соль­стве, сле­ва от ме­ня - важ­ный пред­ста­витель круп­ной кор­по­рации, спра­ва - по­сол из­вес­тной стра­ны. Это впе­чат­ля­ло. На­ша куль­тур­ная жизнь кру­тилась вок­руг му­зе­ев, му­зыки. Те­атр - мень­ше, чес­тно приз­наю, по­тому что же­на тог­да еще пло­хо го­вори­ла по-рус­ски, ей бы­ло слож­но по­нимать дей­ствие на сце­не. Чет­вертый круг об­ще­ния - зна­комые из рус­ской эмиг­ра­ции, ко­торые в то вре­мя при­ез­жа­ли в Мос­кву: че­рез них мы то­же за­вязы­вали зна­комс­тва. 

- Ин­тервью бу­дет не­пол­ным, ес­ли я не спро­шу вас о семье.

- Же­ну зо­вут Ан­на, мы поз­на­коми­лись в Лон­до­не. Ро­дилась в Гер­ма­нии, вы­рос­ла в Же­неве, мать швед­ка, из семьи мо­ряков, отец из поль­ско-ли­тов­ской ев­рей­ской семьи, вы­рос в Па­риже. Ког­да мы ре­шили по­женить­ся, я Ан­не ска­зал: не мо­гу обе­щать, что ос­та­нем­ся в Лон­до­не, да­же не знаю, где на­ша жизнь сло­жит­ся, за­то знаю, что бу­дем мно­го пу­тешес­тво­вать, на­де­юсь, ты к это­му го­това. И она бы­ла го­това. Мы оба де­ти бе­жен­цев ХХ ве­ка. Кор­ни на­ши от­ре­заны, мы сво­бод­ные лю­ди, мо­жем са­ми ре­шать свою судь­бу. У нас двое де­тей, сы­на зо­вут Кон­стан­тин, дочь - Анас­та­сия. Оба го­ворят по-рус­ски. Сво­бод­но вла­де­ют глав­ным язы­ком Швей­ца­рии - фран­цуз­ским, а так­же не­мец­ким и ан­глий­ским. У них доб­рая нас­ледс­твен­ность: моя ба­буш­ка Габ­ри­чев­ская зна­ла во­семь язы­ков, дед Гор­ча­ков - семь, отец го­ворит на пя­ти...

- Воп­рос, мо­жет быть, бес­так­тный, но вам, уве­рен, за­дава­ли его в Рос­сии, так что рис­кну и я: по­чему не выб­ра­ли рус­скую же­ну?

- К та­кому воп­ро­су я от­но­шусь спо­кой­но и от­ве­чаю, что спут­ни­цу жиз­ни выб­рал не по эт­ни­чес­ко­му приз­на­ку, а по люб­ви. Знаю свои кор­ни, ис­то­рию сво­его ро­да, и мне это­го дос­та­точ­но для са­мо­ут­вер­жде­ния. Иног­да под­драз­ни­ваю Ан­ну, го­воря, что она у ме­ня то­же рус­ская, пос­коль­ку свя­зана с Рос­си­ей поль­ско-ли­тов­ским-швед­ским про­ис­хожде­ни­ем...

...Пе­речи­тываю на­писан­ное. Слы­шу раз­дра­жен­ную реп­ли­ку чи­тате­ля: что за ма­нера у ав­то­ра - за­бивать на­ши го­ловы ис­то­ри­ями из прош­ло­го, име­нами  лю­дей, ушед­ших в не­бытие, слов­но нет у нас се­год­ня дел и за­бот по­важ­нее. Не сом­не­ва­юсь, есть они - де­ла, за­боты. Но убеж­ден, что од­ним "се­год­ня" жив не бу­дешь. Ибо у ко­го нет прош­ло­го - у то­го нет бу­дуще­го.     

___________________
На фо­то: Алек­сандр Ко­чубей.