Все дороги ведут в банк

И какой же русский читатель, узрев знакомую фамилию, не проговорит мысленно (а еще лучше - вслух) вот это, хрестоматийное: "Богат и славен Кочубей,/ Его луга необозримы...", и еще про "табуны его  коней", которые "...пасутся вольны, нехранимы". Дальше вспоминать можно, хотя и не обязательно: речь у нас пойдет о делах не столь давно минувших дней.

Потомок знатных родов России, вице-президент швейцарского банка Lombard Odier Александр Кочубей живет в Женеве. Пока я набираю номер его домашнего телефона, советую читателю позвать на помощь внимание и сообразительность, иначе он рискует запутаться в ветвях кочубеевского генеалогического древа, как это чуть было не случилось со мной. 

- Александр Андреевич, вам не впервой слышать этот вопрос: чей вы родом и откуда?

- Рожден в Нью-Йорке на 76-й улице, рос на 96-й, в школу ходил на 98-й. Район престижный, между Парк авеню и Мэдисон авеню. Детей в семье было пятеро: я старший, следом идут сестры Елена и Татьяна, брат Николай и младшая сестра Марина. Наш отец - Андрей Сергеевич Кочубей, мать - светлейшая княжна Дарья Константиновна, урожденная Горчакова. С нами жила бабушка с отцовской стороны Ирина Георгиевна, дочь выдающегося русского ученого-микробиолога Георгия Норбертовича Габричевского, чье имя носит основанный им в Москве НИИ эпидемиологии и микробиологии. Его предков, голландских протестантов, пригласил в Россию Петр Великий. Габричевские владели в Москве домом в Вознесенском переулке, недалеко от особняка, в котором жил предприниматель и меценат Михаил Абрамович Морозов. Габричевские водили знакомство с людьми известными: художник Константин Коровин учил их детей рисованию, композитор Сергей Рахманинов играл на рояле. Бабушкин муж, мой дед Сергей Михайлович Кочубей родился в Киеве, воспитывался в Черниговской губернии, в имении Вороньки, принадлежавшем княжне Елене Сергеевне Волконской, дочери декабриста...

- А вот отец ваш, как явствует из родословной семейства Кочубей, рожден в Италии. Далековато от Черниговщины...

- Об этом речь впереди. Но прежде скажу, что у нашей фамилии давние связи с Италией: в Риме жила до самой своей кончины княгиня Зинаида Александровна Волконская, а итальянец Осип Поджио, которого Николай I отправил в ссылку за связь с декабристами, был женат вторым браком на дочери сенатора Бороздина, родственнице Волконских. Что же касается непосредственно нашей семьи, то мой дед по материнской линии - светлейший князь Константин Александрович Горчаков; его отец, мой прапрапрапрадед князь Александр Михайлович Горчаков был министром иностранных дел России...

- ...за что и стал главным героем "Битвы железных канцлеров". Читали этот роман?

- Нет. Кто написал?

- Валентин Пикуль. Найдете время - прочтите, вам будет интересно.

- Мой основной интерес - в области русской исторической литературы. Прочел все семь томов "Истории государства Российского" Карамзина, где изложен довольно странный взгляд на русскую историю, не говоря уж о куче ошибок...

Моя бабушка со стороны матери Мария Александровна, урожденная Вырубова, принадлежала к старинному дворянскому роду; ее отец и мой прадед Александр Васильевич Вырубов одно время был женат на Анне Танеевой...

- Еще одно известное имя: племянница композитора Сергея Танеева, фрейлина и подруга императрицы, в замужестве - Вырубова.

- Да, это первая жена прадеда. В чине лейтенанта морского флота России он участвовал в русско-японской войне. Крейсер "Светлана", на котором он служил, во время сражения при Цусиме потопили японцы, Александр Вырубов попал к ним в плен. Освободился в 1906 году, вернулся в Россию, долго не женился. Государь с императрицей решили, что морской офицер, князь, вхожий ко двору, должен иметь семью. Они устроили брак между Танеевой и Вырубовым, через полгода распавшийся. Александр женился на Марии Александровне Киреевой, переехал с ней в Швейцарию, там родилась моя бабушка, Мария младшая. Вырубов вернулся с семьей в Россию, а в 1919 году был расстрелян в Кисловодске большевиками как дворянин и офицер. Его вдова вышла замуж за богатого швейцарца Жоржа Бемберга, семья владела огромными имениями в Аргентине и Уругвае, но жили они в Париже, в роскошном замке, там бабушка воспитывалась и провела юность, а в 1934 году стала женой Константина Александровича Горчакова, родила ему четырех дочерей, моя мать - из них самая младшая. Вот, вкратце, история нашей семьи.

- В моей голове - целый оркестр из звучных имен. Словно в дворянском собрании побывал. Правда, незваным...

- А ведь я назвал далеко не все имена. Рядом с нами, на 96-й улице Нью-Йорка жил мой двоюродный дядя князь Никита Лобанов-Ростовский, через дорогу - князья Голицыны, дворяне и графы Шереметевы, Татищевы, Бутеневы, они дружили с нашими родителями, часто бывали у нас дома. Принято было совместно отмечать православные праздники, и не только Рождество и Пасху. Все крутилось вокруг маленького нью-йоркского квартала, где обитало много русских эмигрантов. Центром общения была, как нетрудно догадаться, православная церковь на 93-й улице, она и сейчас существует. И тот факт, что я был крещен в доме Роберта Масси, автора книг "Nikolas and Alexandra" и "Peter The Great", не выглядит случайным. В нашей жизни многое предопределено еще при рождении. Но лишь повзрослев, мы начинаем осознавать, что вообще живем благодаря тому, что было до нас. Это уникальная цепочка, перешедшая из России в Америку, через поколение отцов и матерей, бабушек и дедушек - к детям, внукам и правнукам. Когда я вырос и начал изучать историю России, у меня на многое открылись глаза. Впервые попав в эту страну, где мои фамильные корни, могилы моих предков, встречаясь с людьми и разговаривая с ними, я испытал странное чувство, что многие из них мне знакомы, хоть я никогда их раньше не встречал. Правда, это временное ощущение: родился я в Америке, много лет живу в Европе, представляю уже второе поколение Кочубеев за рубежом, и если раньше ощущал себя русским, то, появившись в России, понял, что я - иностранец.

- Ну нет, вы - русский, только не российский.

- Наверное, вы правы. Не буду с вами спорить.

- Герой пушкинской "Полтавы", генеральный судья Войска Запорожского Василий Кочубей, казненный в 1708 году, кем вам приходится?

- Василий Леонтьевич - мой прямой предок. Его потомок в пятом поколении, мой прапрапрадед Аркадий Васильевич Кочубей, скончавшийся в 1878 году, считается основателем фамильной ветви тех Кочубеев, которые живут сегодня на белом свете. Действительный статский советник, участник Отечественной войны 1812 года, Киевский вице-губернатор, затем - Орловский губернатор, выйдя в оставку, возглавил Совет попечителей Больницы Всех Скорбящих в Санкт-Петербурге.

- Не знал я, что у гетмана Кочубея были сыновья, продлившие род. В поэме говорится только о дочери Марии...

- Нет, у него, слава Богу, было двое сыновей: Василий и Федор. Пушкин мог о них не знать.

- Вряд ли. Скорее всего, знал, просто решил не распыляться, остановить внимание на трагедии отца и дочери. Ну а вы, я читал, бывали в Орле, где когда-то правил ваш родственник.          

- В то время я работал в Москве. Захотелось посетить места, связанные с нашей фамилией, увидеть часовню, построенную губернатором Кочубеем в 1845 году как фамильная усыпальница, где похоронены его супруга, княжна София Вяземская, мать Елена Туманская (Кочубей) и младший сын.

Мой прадед Михаил Николаевич Кочубей имел четырех сыновей и дочь. Сыновья закончили Николаевский кадетский корпус в Петербурге, трое из них служили в царской армии, воевали в Первую мировую, с началом Гражданской войны вступили в Белую армию. Сергей, самый младший из братьев, по молодости лет царю послужить не успел, хотя кадетский корпус закончил, получил офицерский чин, в Гражданскую сражался в рядах Белой армии. К сожалению, Белое движение было разбито, и Сергей вместе с братом Михаилом очутился в Болгарии, оттуда уехал в Париж. Обладая прекрасным голосом и музыкальным слухом, он был принят в казачий хор имени атамана Платова, объездил с ним всю Европу. Его манила карьера профессионального певца, и он отправился во Флоренцию, там встретил Ирину Габричевскую, влюбился, сделал ей предложение. От их брака родились мой отец и его сестра, моя тетушка Елена Сергеевна Кочубей, жена князя Евгения Трубецкого...

- Проживающий в Париже князь Александр Трубецкой, у которого несколько лет назад я брал интервью, к вам тоже имеет отношение?

- Дядя Саша и дядя Женя - двоюродные братья. Интервью, к сожалению, я не читал, а хотел бы. Пришлите, если не трудно.                

- Пришлю. Но не раньше, чем услышу продолжение вашей истории.

- Хорошо. Моя бабушка Ирина Габричевская играла заметную роль в деятельности Красного Креста, отделение которого в конце Второй мировой войны открылось во Флоренции, по работе часто общалась с американскими офицерами и генералами. В дальнейшем это помогло семье Сергея Кочубея перебраться в Соединенные Штаты.

- Италия, Флоренция... Одни названия чего стоят. Жить бы да жить...

- К власти в этой стране пришли социалисты. Русские эмигранты, а их немало было в Италии, боялись повторения событий 1917 года, которые заставили их покинуть Россию. Вот и стремились уехать - кто в Америку, кто в Австралию. Официальный вызов, а также билеты на пароход до Нью-Йорка на всю семью Кочубей прислал судья Уильям Кларк, который представлял Соединенные Штаты в апелляционном суде стран-союзников в Нюрнберге. Кочубеи прибыли в Нью-Йорк в 1953 году практически без денег, но русская эмигрантская община их сильно поддержала. Мой отец, которому тогда было 15 лет, поступил в частную школу, закончил ее, потом - Columbia University. Он математик, доктор наук, живет в Нью-Йорке. Много лет работал в корпорации IBM. Они с мамой как-то обсуждали возможность переезда в Европу, но в 1992 году мама умерла от рака, с тех пор отец к этой теме не возвращался. Сейчас он на пенсии. Привычных ценностей не меняет: семья, православие, память предков. Настоящий русский человек. Мы, пятеро детей, окружили его вниманием и заботой.                          

- Вот, значит, как: родители предпочли Европе - Америку, а сын - наоборот. Я вас имею в виду...

- Это к тому, что я живу в Швейцарии? Пример подал мой дед, светлейший князь Константин Горчаков. Он родился в Берлине, учился в Лозанне, был банкиром в Цюрихе, а в 1942  году, уже будучи женат на моей бабушке, уехал в Уругвай, там основал банк и прожил до конца дней своих, хотя не верил в будущее этой страны. Всех своих четырех дочерей, в том числе мою маму, отправил в Нью-Йорк, чтобы они там выучились и чтобы ни одна из них не вышла замуж за южноамериканца. А вот меня всегда тянуло в Европу. Закончив Middlebury College в штате Вермонт, я годы спустя оказался в Женеве, где меня окружают тетушки и  двоюродные братья. Здесь мой дом. Имею два паспорта - швейцарский и американский. 

- Могли бы и российский заиметь, пока работали в Москве.

- Да, целых два года я был управляющим директором инвестиционной компании Renaissance. Обычно иностранцы, собираясь работать в России, понимают, что для них это временная остановка, поэтому оставляют дома семьи и скарб. Но я так жить не хотел, считал - это все равно что на двух конях скакать. Приехал в Москву с женой и детьми, перевез одежду, мебель. Не сразу понял, что роль, которую я играл в банковской сфере, конкретно - в сфере управления капиталом, в России не развита, и построить здесь банковскую карьеру мне не удастся. 

- Буду благодарен, если вы в двух словах объясните, почему...

- Потому что я разобрался в том, как система русская работает, как в ней люди зарабатывают, как договариваются между собой. Меня уважали, потому что я иностранец, и в то же время намекали: вы русский человек, вы нас поймете. Но со мной играть в эти игры нельзя, я вижу ситуацию извне, изнутри, с боков. Надо было прожить эти два года, чтобы все увидеть своими глазами и прийти к выводу, что я никогда не стану частью этой системы, этой экономики, этого общества, я не смогу действовать, как они, не так воспитан. Вернулся домой, в Швейцарию, когда понял, что не могу жить в России, это слишком тяжелая для меня страна. А когда-то надеялся найти здесь свое место, ведь у меня русские родители, юность моя прошла в русском обществе, я получил русское образование...

- Ну, положим, образование-то у вас американское...

- Извините, я хотел сказать - воспитание. Хотя и образование русское тоже есть: почти год проучился на филологическом факультете МГУ.

- Еще новость! Какая нужда привела на филфак финансиста, банкира?

- Всем студентам Middlebury College полагалось пройти за рубежом специальный курс. Мои интересы были в стороне от финансовой сферы, я увлекался историей и экономикой, своей темой выбрал Russian and East European Area Studies. Выиграл приз для студентов, отлично проявивших себя в изучении этой темы, и по возвращении в Штаты был приглашен на обед с президентом нашего колледжа Оленом Робисоном. Выбрав минуту, президент подошел ко мне и спросил, что я собираюсь делать, когда получу диплом. У меня как раз намечалось два варианта: первый - в министерстве иностранных дел, работа по линии международных связей, второй - в ЦРУ, куда я был приглашен на собеседование, поскольку свободно говорю по-русски: им требовались переводчики текстов региональных радиопередач и газетных статей. Но я сказал себе: "Не для того ты заканчивал университет, чтобы стать переводчиком", - и на собеседование не пошел. Называю президенту колледжа оба варианта, он мне и говорит: "Служба в State Department не так интересна, как ты себе нарисовал. Что же касается CIA... Если готов посвятить этому всю жизнь, - в добрый час, но имей в виду: тот, кто туда приходит, никогда не сможет уйти. Попробуй стать банкиром: с людьми будешь общаться, мир повидаешь..."

- Не уверен, что в вопросе выбора профессии последнее слово должно быть за президентом колледжа. Ну а вы к нему прислушались и не пожалели?

- Ни разу не пожалел. Вспомнил, что банкиром был мой дед, и уверенно пошел по его стопам. Профессия оказалась очень интересной, не говоря уж о том, что я побывал более чем в сорока странах, работал в Азии, Африке, Южной Америке. Ну и такой важный фактор: мне хотелось заработать деньги, и я эту задачу решил.

- Но, как я понял, меньше всего этому помог опыт работы в Москве. Там, по себе знаю, хорошо бывать в компаниях, общаться за накрытым столом. Уж в этом-то вам везло?

- Нас постоянно куда-нибудь приглашали. Общение - очень важная часть московской жизни, без этого, мне кажется, это был бы совершенно другой город. Ну а я привык подходить к людям без претензий, с открытым сердцем, и не боюсь, что кто-то обо мне скажет: мол, не с теми общается. Мы с женой иногда ездили на дачу к моему водителю. Пили компот из ягод, которые сами же собрали, посещали местную церковь - в общем, жили простой деревенской российской жизнью. До сих пор храню об этом сладкое воспоминание. Или, бывало, сижу в каком-нибудь посольстве, слева от меня - важный представитель крупной корпорации, справа - посол известной страны. Это впечатляло. Наша культурная жизнь крутилась вокруг музеев, музыки. Театр - меньше, честно признаю, потому что жена тогда еще плохо говорила по-русски, ей было сложно понимать действие на сцене. Четвертый круг общения - знакомые из русской эмиграции, которые в то время приезжали в Москву: через них мы тоже завязывали знакомства. 

- Интервью будет неполным, если я не спрошу вас о семье.

- Жену зовут Анна, мы познакомились в Лондоне. Родилась в Германии, выросла в Женеве, мать шведка, из семьи моряков, отец из польско-литовской еврейской семьи, вырос в Париже. Когда мы решили пожениться, я Анне сказал: не могу обещать, что останемся в Лондоне, даже не знаю, где наша жизнь сложится, зато знаю, что будем много путешествовать, надеюсь, ты к этому готова. И она была готова. Мы оба дети беженцев ХХ века. Корни наши отрезаны, мы свободные люди, можем сами решать свою судьбу. У нас двое детей, сына зовут Константин, дочь - Анастасия. Оба говорят по-русски. Свободно владеют главным языком Швейцарии - французским, а также немецким и английским. У них добрая наследственность: моя бабушка Габричевская знала восемь языков, дед Горчаков - семь, отец говорит на пяти...

- Вопрос, может быть, бестактный, но вам, уверен, задавали его в России, так что рискну и я: почему не выбрали русскую жену?

- К такому вопросу я отношусь спокойно и отвечаю, что спутницу жизни выбрал не по этническому признаку, а по любви. Знаю свои корни, историю своего рода, и мне этого достаточно для самоутверждения. Иногда поддразниваю Анну, говоря, что она у меня тоже русская, поскольку связана с Россией польско-литовским-шведским происхождением...

...Перечитываю написанное. Слышу раздраженную реплику читателя: что за манера у автора - забивать наши головы историями из прошлого, именами  людей, ушедших в небытие, словно нет у нас сегодня дел и забот поважнее. Не сомневаюсь, есть они - дела, заботы. Но убежден, что одним "сегодня" жив не будешь. Ибо у кого нет прошлого - у того нет будущего.     

___________________
На фото: Александр Кочубей.