Взрослый вундеркинд

Ин­же­нер, кан­ди­дат тех­ни­чес­ких на­ук, ав­тор 60 изоб­ре­тате­ний, сре­ди ко­торых рас­простра­нён­ные до­маш­ний ап­па­рат из­ме­рения ар­те­ри­аль­но­го дав­ле­ния, уш­ной ме­дицин­ский тер­мо­метр и ав­то­мати­чес­кий вык­лю­чатель све­та с дат­чи­ком дви­жений. Ка­питан го­род­ской ко­ман­ды КВН. Ис­сле­дова­тель аме­рикан­ско­го уни­вер­си­тета в Клив­ленде. Бел­летрист, ав­тор кни­ги вос­по­мина­ний на ан­глий­ском "Adventures of an Inventor" ("Прик­лю­чения Изоб­ре­тате­ля" и пуб­ли­цис­ти­чес­ких ста­тей в рус­ско-аме­рикан­ской га­зете "Но­вое Рус­ское Сло­во". Ос­но­ватель че­тырёх биз­нес-ком­па­ний. Ав­тор бо­лее 90 на­уч­ных ста­тей и по­пуляр­но­го учеб­ни­ка по дат­чи­кам (Handbook of Modern Sensors), вы­дер­жавше­го уже пять из­да­ний. Ки­нокор­респон­дент на те­леви­дении и ре­жис­сёр ко­рот­ко­мет­ражных филь­мов. Пре­пода­ватель Ка­лифор­ний­ско­го унив­вер­рси­тета. Ху­дож­ник, сю­ре­алис­ти­чес­кие кар­ти­ны ко­торо­го выс­тавля­лись в Сан Ди­его. Ав­тор "Кру­гозо­ра"...

И всё это об од­ном че­лове­ке. Яко­ве Фрей­ди­не из Ка­лифор­нии. Он - гость ны­неш­не­го, фев­раль­ско­го, но­мера "Кру­гозо­ра".

- Прям, "мно­гос­та­ноч­ник"!.. - хо­чет­ся вос­клик­нуть, проч­тя ваш "пос­лужной спи­сок", Яша. Он - слов­но по­говор­ка: и швец, и жнец, и на ду­де иг­рец. Ска­жите, в детс­тве вы бы­ли вун­деркин­дом? Во вся­ком слу­чае сей­час нап­ра­шива­ет­ся оп­ре­деле­ние: "ВЗРОС­ЛЫЙ ВУН­ДЕРКИНД"!  Но взрос­лый вун­деркинд - это же ге­ний!..

- Ну что вы, ни­како­го вун­деркиндства не бы­ло и в по­мине. Я за­нимал­ся мно­гими ве­щами, но ни в од­ной ведь не стал луч­шим из луч­ших. Прос­то я был и есть очень лю­бопыт­ный и не­довер­чи­вый. Всё хо­чет­ся про­верить и по­щупать са­мому. А это, кста­ти, иног­да при­водит к пе­чаль­но­му. Ког­да мне бы­ло 17 лет, я ра­ботал элек­три­ком на за­воде. Моя ра­бота зак­лю­чалась в ис­пы­тани­ях об­мо­ток ог­ромных элек­три­чес­ких ге­нера­торов для гид­ростан­ций. В пер­вый день мне объ­яс­ни­ли, что нап­ря­жение на об­мотку на­до по­давать мед­ленно, а не ру­биль­ни­ком, а то мо­жет воз­никнуть жут­кий ска­чок то­ка и всё по­горит к чер­тям со­бачь­им. Я по­думал, ес­ли это так, то за­чем тог­да они тут сде­лали ру­биль­ник? Ре­шил, про­верить, не об­ма­ныва­ют ли ме­ня? И дёр­нул руч­ку это­го ру­биль­ни­ка. Тут как жах­нет! Ме­ня и мо­его инс­трук­то­ра от­бро­сило на три мет­ра и мил­ли­он­ный го­род ос­тался без све­та на пол­ча­са.  Так что лю­бопытс­тво - да, но ума не всег­да хва­та­ет.

- Идя так не­обы­чо по жиз­ни, вы встре­чались со мно­гими не­обыч­ны­ми людь­ми. Че­го сто­ит, нап­ри­мер, встре­ча с бесс­траш­ным Фи­делем Кас­тро, ко­торо­го вам не­воль­но уда­лось не на шут­ку на­пугать, зас­та­вив рас­плас­тать­ся на по­лу; не­дав­но опуб­ли­кован­ный в "Кру­гозо­ре" ваш рас­сказ это­му пос­вя­щён.   Вот фо­тог­ра­фии из ва­шего лич­но­го ар­хи­ва: Вы - с из­вес­тны­ми, да­же ле­ген­дарным люд ь­ми: со­вет­ским раз­ведчи­ком и конс­трук­то­ром элек­трон­ных сис­тем Бер­гом, пи­сате­лем Ак­сё­новым, кос­мо­нав­та­ми Циб­ли­евым и Ла­зут­ки­ным. Что вас бъ­еди­нило? Рас­ска­жите…

- Я ду­маю, опять же лю­бопытс­тво. При­чём вза­им­ное. Все при­меча­тель­ные лю­ди, с ко­торы­ми мне до­велось встре­чать­ся, са­ми бы­ли очень лю­бопыт­ны­ми. По­лагаю, имен­но это ме­ня с ни­ми и объ­еди­няло. Ес­ли че­ловек вы­деля­ет­ся из тол­пы, он мне ин­те­ресен. Не внеш­ним ви­дом, ко­неч­но, не панк ка­кой-то с ро­зовы­ми во­лоса­ми, а внут­ренне. На­вер­ное, я то­же не­кото­рым из них чем-то был ин­те­ресен. Это зна­чит, что мы мог­ли друг дру­гу дать что-то вза­мен. Иног­да это прос­то нес­тандар­тная ре­ак­ция, или хит­рый воп­рос, на ко­торый со­бесед­ник не сра­зу мо­жет от­ве­тить, или не­ожи­дан­ный от­вет на его воп­рос, да ма­ло ли что. Вот к при­меру, со­вет­ский шпи­он Джо Берг, ко­торый в 40-е го­ды крал аме­рикан­ские сек­ре­ты. Сам он ус­пел уд­рать, а его дру­зей суп­ру­гов Ро­зен­берг по­сади­ли на элек­три­чес­кий стул. У ме­ня с ним бы­ли дол­гие спо­ры на эту те­му - мо­раль­ные и пра­вовые. Я въ­ед­ли­во спра­шивал, а он увёр­ты­вал­ся, но вид­но бы­ло, что это ему ин­те­рес­но. Он во­об­ще до сво­их пос­ледних дней пы­тал­ся спа­сать Рос­сию - ти­пич­ная ев­рей­ская чер­та. Он изоб­ре­тал ма­шину для из­го­тов­ле­ния элек­трон­ных чи­пов в рос­сий­ских ус­ло­вия. Я ему был ин­те­ресен, вро­де как оп­по­нент,challenger, нет точ­но­го пе­рево­да на рус­ский это­го сло­ва. Так что вот та­кие кон­такты бы­ли обо­юд­ны­ми. 

- И всё же: по­чему та­кой ши­рочен­ный спектр за­нятий, по­чему не сфо­куси­ровать­ся на чём-то од­ном?

- Од­нажды по­доб­ный воп­рос за­дали Джор­джу Бер­нарду Шоу. Он от­ве­тил, что в мо­лодос­ти  де­вять из де­сяти ве­щей, ко­торые он де­лал, бы­ли не­удач­ны­ми. Шоу не хо­тел стать не­удач­ни­ком, по­это­му он де­лал в де­сять раз боль­ше ве­щей, чем дру­гие.  У ме­ня на­вер­ное бы­ла ещё од­на важ­ная при­чина - ра­дость от са­мого про­цес­са де­ланья, а даль­ше - бу­дет вид­но, во что это выль­ет­ся. Я ста­ра­юсь в жиз­ни не за­нимать­ся тем, что мне или не­ин­те­рес­но или чувс­твую, что я в этом без­да­рен. Нап­ри­мер, в му­зыке, ко­торую очень люб­лю, у ме­ня нет аб­со­лют­но ни­како­го та­лан­та. Или вот, ска­жем, сти­хи пи­сать не умею и по­тому не пи­шу. В от­ли­чие от мно­гих.

Сна­чала ув­лёкся ки­но, нем­но­го иг­рал в те­ат­ре, иг­рал в КВН, по­том иг­ры кон­чи­лись и на­чались ме­дицин­ские при­боры - это бы­ло важ­но, по­тому, что за ин­же­нер­ную ра­боту я по­лучал зар­пла­ту и мож­но бы­ло по­ложить хлеб на стол. Ещё де­лал раз­ные изоб­ре­тения, не­кото­рые из ко­торых поз­во­ляли на этот хлеб на­мазы­вать мас­ло и по­лучал­ся бу­тер­брод. В Аме­рике пе­чатал­ся и по-рус­ски, и по-ан­глий­ски, на­писал учеб­ник по дат­чи­кам для уни­вер­си­тетов, по­том то­же по-ан­глий­ски кни­гу рас­ска­зов, чи­таю лек­ции, ри­сую кар­тинки и вот ещё пи­шу рас­ска­зы, ко­торые пуб­ли­ку­ет Кру­гозор и дру­гие рус­ско­языч­ные из­да­ния. На­вер­ное что-то ещё де­лал, сра­зу не вспом­нить. Ра­зуме­ет­ся весь этот спи­сок со­вер­шенно ни­чего не го­ворит ни о ка­чес­тве, ни об ус­пе­хах. Где-то был серь­ёз­ный ус­пех, а ча­ще - прос­то удо­воль­ствие от за­нятия ин­те­рес­ны­ми де­лами.

- Тог­да да­вай­те по по­ряд­ку. Вы упо­мяну­ли ки­но и те­атр. Что там бы­ло?

- С са­мых ран­них лет я влю­бил­ся в ки­но. Моё детс­тво про­ходи­ло в пос­ле­во­ен­ное вре­мя, мы жи­ли на Ура­ле, в ком­му­нал­ке, вок­руг бы­ла се­рость и тос­ка. Но ког­да ро­дите­ли ме­ня во­дили в те­атр или ки­но, где по­казы­вали тро­фей­ные филь­мы "Баг­дад­ский Вор", "Тар­зан", "Боль­шой Вальс", "Бе­лос­нежка и Семь Гно­мов", я ви­дел дру­гую ин­те­рес­ную и кра­сивую жизнь, пол­ную прик­лю­чений. Я не хо­тел жить в се­рос­ти и уны­лос­ти, я хо­тел жить там, в этих сказ­ках. Ки­но и сказ­ки бы­ли для ме­ня сли­ты во­еди­но. И я бе­зум­но за­хотел де­лать ки­но. Это бы­ло мо­ей иде­ей ухо­да в дру­гую, пусть при­думан­ную, жизнь. Гол­ли­вуд на­зыва­ют фаб­ри­кой снов, вот мне хо­телось уй­ти в вол­шебный сон эк­ра­на.

- Но прак­ти­чес­ки это бы­ло не­ре­аль­но. Я хо­тел сни­мать ки­но, а в те го­ды в ма­гази­нах лю­битель­ские ка­меры не про­дава­ли. Хо­тя, как ни стран­но, 16-мм плён­ку мож­но бы­ло ку­пить. И я ре­шил пос­тро­ить ки­нока­меру сам. Мне тог­да - лет 10 или 11.

Ког­да я был ещё ма­лышом, ро­дите­ли по­дари­ли мне иг­ру "Конс­трук­тор" и я на­учил­ся со­бирать раз­ные прос­тые ме­ханиз­мы и со­ору­жения. Это вы­рабо­тало у ме­ня уве­рен­ность, что са­мому мож­но при­думать и сде­лать что-то ра­бота­ющее и но­вое.

- Иг­ра "Конс­трук­тор" да­ла тол­чок к ва­шим изоб­ре­тени­ям?

- Весь­ма ве­ро­ят­но. Очень важ­но де­тей с ран­не­го воз­раста при­учать к ка­кому-то твор­чес­тву, чтоб они фан­та­зиро­вали, са­ми при­думы­вали, и, глав­ное - стро­или сво­ими ру­ками. Не вы­пекать пе­ченье из ма­газин­но­го тес­та и про­давать его вмес­те с ли­мона­дом с лот­ка про­хожим, как учат аме­рикан­ских де­тей их ро­дите­ли, а при­думы­вать что-то своё, но­вое - это даст твор­ческий за­ряд на всю жизнь. Вот и у ме­ня бы­ла уве­рен­ность, что смо­гу сам пос­тро­ить ки­нока­меру. Я на­шёл в ка­ком-то жур­на­ле опи­сание ме­ханиз­ма ка­меры и стал чи­тать всё, что мог най­ти про шес­те­рён­ки, ку­лач­ки, грей­фер, лин­зы, про­яв­ку ки­ноп­лёнки и так да­лее. Сде­лал эс­ки­зы и поп­ро­сил от­ца по­мочь из­го­товить раз­ные де­тали. Он ра­ботал на за­воде, у не­го бы­ли зна­комые сле­саря и мне кое-что сде­лали, а что поп­ро­ще - я сде­лал сам. От сло­ман­но­го фо­то­ап­па­рата прис­по­собил объ­ек­тив, ба­буш­ка мне по­дари­ла ру­ко­ят­ку от ста­рой швей­ной ма­шин­ки "Зин­гер".

...Моя ка­мера бы­ла по­хожа на ап­па­рат брать­ев Люмь­еров, ко­торым за 60 лет до то­го сня­ли пер­вый в ми­ре фильм: "При­бытие по­ез­да на стан­цию". Ког­да ка­мера бы­ла го­това, отец ку­пил мне ро­лик плён­ки, я её за­рядил, пос­та­вил ка­меру на тре­ногу, вы­тащил это со­ору­жение на ули­цу, стал кру­тить руч­ку и снял свой фильм: "При­бытие трам­вая на ос­та­нов­ку" - поч­ти как братья Люмь­еры. По­том раз­вёл хи­мика­ты, про­явил плён­ку в спе­ци­аль­ном ба­ке, ко­торый пос­тро­ил то­же сам, за­тем с по­мощью лам­почки пе­реде­лал ка­меру в про­ек­тор и на бе­лой прос­ты­не стал всем по­казы­вать своё ки­но.

- А на про­фес­си­ональ­ном уров­не сни­мали?

- Я тог­да учил­ся в шко­ле и сни­мал ки­но в раз­ных лю­битель­ских ки­нос­ту­ди­ях. За­по­ем чи­тал всё, что мог най­ти про про­из­водс­тво филь­мов, на­писа­ние сце­нари­ев, грим, пос­трой­ку де­кора­ций, свет, хи­мию про­яв­ки - аб­со­лют­но про всё, свя­зан­ное с ки­но. Изу­чал тех­ни­ку ак­тёр­ской иг­ры, знал на­изусть мно­гие пь­есы от Шек­спи­ра до Ос­тровско­го. Ди­рек­тор шко­лы на­нял для ме­ня час­тно­го пе­даго­га - ак­тё­ра драм­те­ат­ра Ми­ха­ила Зван­це­ва - и тот учил ме­ня ак­тёр­ской иг­ре; я да­же иг­рал од­ну дет­скую роль в драм­те­ат­ре, выс­ту­пал по ра­дио, чи­тал там рас­ска­зы Че­хова. А с тех­ни­чес­кой сто­роны я стал эк­спер­том ки­нотех­ни­ки, мог сни­мать про­фес­си­ональ­ны­ми ка­мера­ми, ста­вить свет, за­писы­вать звук, мон­ти­ровать - всё, что на­до.

Ког­да я учил­ся в де­вятом клас­се, на Ура­ле бы­ло пол­ное сол­нечное зат­ме­ние и я пы­тал­ся его снять ки­нока­мерой из школь­ной лю­битель­ской сту­дии, ко­торой сам и ру­ково­дил. Од­на­ко бы­ло пас­мурно, сол­нце не вы­ходи­ло из-за туч и ни­чего не по­лучи­лось. Тог­да я сде­лал ком­би­ниро­ван­ную съ­ём­ку или как сей­час го­ворят, special effects  и снял фаль­ши­вое зат­ме­ние. Ни­кому не го­ворил, что это трюк. Выг­ля­дело со­вер­шенно ре­алис­тично.

Ди­рек­тор шко­лы, уви­дев эти кад­ры, го­ворит: не­си-ка ты это на те­лецентр, они та­кого са­ми снять не смог­ли. Он ту­да поз­во­нил и я на те­лецен­тре по­казал моё зат­ме­ние сол­нца. Они прос­то оне­мели: у са­мих ни­чего не по­лучи­лось, а тут 15-лет­ний па­цан снял так чёт­ко, и ту­чи ему не бы­ли по­мехой! Сту­дий­ные ки­но­опе­рато­ры ста­ли спра­шивать, как я это сде­лал, но я ки­нотех­ни­ку знал луч­ше их всех и за­моро­чил им го­ловы.

Тог­да глав­ный ре­дак­тор но­вос­тей пред­ло­жил, чтоб я у них ра­ботал неш­татным ки­нокор­респон­дентом. И я пос­ле это­го лет во­семь сни­мал сю­жеты для ве­чер­них но­вос­тей. Мне пла­тили 10 руб­лей за сю­жет - хо­рошее под­спорье к мо­ей сти­пен­дии, ког­да я уже учил­ся в ин­сти­туте. Тог­да 10 руб­лей это бы­ли день­ги, я сни­мал пять - шесть сю­жетов в ме­сяц. А кро­ме то­го стал сни­мать раз­ные ко­рот­ко­мет­ражные филь­мы, до­кумен­таль­ные и иг­ро­вые то­же сни­мал. По­лучал от это­го мас­су удо­воль­ствия. 

- Во ВГИК не хо­тели пос­ту­пить и стать про­фес­си­она­лом в ки­но?

- Ну ко­неч­но - я об этом толь­ко и ду­мал. Но моя ма­ма бы­ла про­тив этой про­фес­сии. Бо­ялась: мол, это боль­шой риск - а вдруг из ме­ня не по­лучит­ся та­кой та­лан­тли­вый ре­жис­сёр, как, ска­жем, Эй­зен­штейн или Ромм? Она го­вори­ла, что в ис­кусс­тве нет мес­та пос­редс­твен­ности и ре­шила са­ма по­ехать в Мос­кву. Приш­ла во ВГИК и поп­ро­силась на при­ём к Ром­му, чтоб спро­сить у не­го со­вета. Ми­ха­ил Иль­ич её при­нял, она ему всё про ме­ня объ­яс­ни­ла, он её вни­матель­но выс­лу­шал и ска­зал, что со­вет­ское ки­но это бо­лото, и ес­ли ты не ква­ка­ешь в уни­сон, про­падёшь ни за грош. По­том го­ворит: "Су­дя по то­му, как вы опи­сали ва­шего сы­на, он так ква­кать не ста­нет, по­тому в ки­но ему ра­ботать не на­до". Я тог­да на не­го ужас­но оби­дел­ся - он ведь ме­ня сов­сем не знал, что же он мою мать от­го­вари­вал и пу­гал? Со вре­менем я по­нял: этот муд­рый и доб­рый че­ловек ме­ня спа­сал. Он был прав. Но я ни­кого не хо­тел слу­шать.

Од­на­ко в тот са­мый год, ког­да я окон­чил шко­лу и хо­тел по­дать до­кумен­ты во ВГИК, Хру­щёв при­нял за­кон, по ко­торо­му в лю­бой ВУЗ мож­но бы­ло пос­ту­пать толь­ко пос­ле двух­летне­го ста­жа на про­из­водс­тве. Так что ки­но­ин­сти­тут сра­зу от­пал и я пос­ту­пил в по­литех­ни­чес­кий - там мож­но бы­ло учить­ся на ве­чер­нем от­де­лении и од­новре­мен­но ра­ботать на за­воде. Два го­да я ра­ботал элек­тро­мон­тё­ром и учил­ся. Вот так и стал ин­же­нером.

А ки­но пе­ресе­ло на ска­мей­ку за­пас­ных. Впро­чем, все го­ды учё­бы я сни­мал мно­го филь­мов в ин­сти­тут­ской ки­нос­ту­дии: до­кумен­таль­ных и иг­ро­вых, да­же по­лучал за них ка­кие-то при­зы.

- А КВН?..

- Ну, это прос­то раз­вле­чение. Это ведь не про­фес­сия, по край­ней ме­ре для ме­ня. У нас в Свер­дловске бы­ла хо­рошая го­род­ская ко­ман­да. Я там был ка­пита­ном, нас по­казы­вали по ТВ, мы бы­ли очень по­пуляр­ны. Все всег­да жда­ли, ког­да на сце­не по­явит­ся член на­шей ко­ман­ды Са­ша Доль­ский - он был за­меча­тель­ным бар­дом и чуд­ным ги­тарис­том. Его лю­били и жда­ли его пе­сен. Но нас быс­тро "за­реза­ли" - мы бы­ли ка­кими-то не­обуз­данны­ми и го­вори­ли со сце­ны кра­моль­ные ве­щи, ко­торые раз­дра­жали влас­ти. Мы не хо­тели под­чи­нять­ся прин­ци­пу: "сна­чала за­визи­руй, по­том им­про­визи­руй". В пря­мой эфир нас не пус­ка­ли, ТВ за­писы­вало КВН на ви­део, а по­том цен­зор прос­матри­вал и го­ворил - это вы­резать, это то­же. В ре­зуль­та­те ни­чего и не ос­та­валось и нас ско­ро сов­сем пе­рес­та­ли по­казы­вать. Не­чего бы­ло де­монс­три­ровать се­бя слиш­ком ум­ны­ми…

- А пос­ле окон­ча­ния ин­сти­тута?..

- С не­веро­ят­ным  тру­дом и ве­зень­ем мне уда­лось не рас­пре­делить­ся в сек­ретные поч­то­вые ящи­ки, что впос­ледс­твии ес­ли не по­мог­ло, то не по­меша­ло мне у­ехать из сов­ка. Я об этом на­писал в сво­ём рас­ска­зе "Спа­сение из поч­то­вого ящи­ка" (Кру­гозор, де­кабрь 2015). Стал ра­ботать в элек­трон­ной ла­бора­тории ме­дицин­ско­го НИИ. Мой на­уч­ный ру­ково­дитель был про­фес­сор В.В. Ро­зен­блат, очень та­лан­тли­вый и ра­ботос­по­соб­ный че­ловек, осо­бен­но ес­ли учесть, что он был со­вер­шенно сле­пой. Я в НИИ ра­ботал над сво­ей дис­серта­ци­ей, а в до­пол­не­ние за­нимал­ся ка­кими-то эк­зо­тич­ны­ми ве­щами. Вот нап­ри­мер, сде­лал при­бор для элек­тро-ука­лыва­ния, то есть аку­пун­кту­ры без иго­лок, вы­учил кар­ты ки­тай­ских то­чек и стал не­офи­ци­аль­но ле­чить дру­зей и зна­комых от не­кото­рых бо­лез­ней. Это бы­ло неп­ло­хой аль­тер­на­тивой жут­кой со­вет­ской ме­дици­не - в Со­юзе бы­ло мно­го хо­роших вра­чей, но не бы­ло ни при­боров, ни ле­карств.

- Вы ещё де­лали опы­ты с Воль­фом Мес­сингом. Об этом на­писа­ли рас­сказ "Вольф Мес­синг. За ру­ку с те­лепа­том".

- Да, мне по­вез­ло, я поз­на­комил­ся с дву­мя не­обыч­ны­ми людь­ми: с Мес­сингом и Ро­зой Ку­лешо­вой. Раз уже вы­шел про Мес­синга рас­сказ, не бу­ду пов­то­рять­ся - ко­му ин­те­рес­но, мо­гут про­читать. Ро­за бы­ла ин­те­рес­ным че­лове­ком.. Она уве­ряла, что мо­жет ви­деть ко­жей, не при­каса­ясь чи­тать ла­донью кни­гу и де­лать ру­ками ме­дицин­скую ди­аг­ности­ку. Она это по­казы­вала и у неё что-то по­луча­лось. Мне бы­ло страш­но ин­те­рес­но по­нять, что это та­кое, и я уго­ворил сво­его ше­фа при­нять её к нам ла­боран­ткой, чтоб с ней де­лать опы­ты. До то­го она жи­ла в Ниж­нем Та­гиле и с ней там ра­бота­ли два док­то­ра, но без­ре­зуль­тат­но. Ни­чего не вы­яс­ни­ли и да­же на неё обоз­ли­лись. Один из них, Яков Ру­вимо­вич Фи­шелев, пы­тал­ся ме­ня убе­дить не тра­тить на Ро­зу вре­мя, но я че­ловек нас­тырный, по­ка сам зу­бы не об­ло­маю, не ус­по­ко­юсь. Мы её при­няли в ла­бора­торию и я с ней де­лал мно­го опы­тов. На­вер­ное на­пишу он этом от­дель­ный рас­сказ

- По­чему эмиг­ри­рова­ли?

- Мне ста­ло скуч­но там жить. В детс­тве и юнос­ти я ду­мал, что смо­гу убе­жать в сказ­ку, в ки­но, но по­том по­нял - это не ре­шение. Я про­рабо­тал в НИИ де­вять лет и там дос­тиг про­фес­си­ональ­но­го по­тол­ка. Я не имею в ви­ду на­уч­ные сте­пени. Ти­тулы и по­гоны это пос­леднее, что ме­ня в жиз­ни ин­те­ресу­ет. Я по­лучил зва­ние кан­ди­дата тех­ни­чес­ких на­ук, был стар­ший на­уч­ный сот­рудник, ну и что? Де­лать даль­ше док­тор­скую? Скуч­но и не­ин­те­рес­но, а пе­рей­ти в дру­гой НИИ шан­сов не бы­ло. Бы­ли ко­неч­но хо­рошие мес­та, но там ли­бо тре­бовал­ся до­пуск к сек­ре­там - а это­го я ка­тего­ричес­ки не хо­тел иметь, ли­бо в дру­гих го­родах, а ту­да без про­пис­ки не возь­мут. Вот и ре­шил, ес­ли нель­зя по­менять ра­бочий стол, на­до ме­нять стра­ну.

- Эмиг­ра­ция бы­ла для вас труд­ным про­цес­сом?

- Не труд­нее, чем у мно­гих. Мы жда­ли раз­ре­шения не­дол­го, ме­сяца че­тыре. Я учил фран­цуз­ский язык, меч­тал по­пасть в Па­риж. Был уди­витель­но на­ивен - мне ка­залось, что Па­риж всё тот же, как во вре­мена, ког­да он был сто­лицей ис­кусств. Мой друг ху­дож­ник, ко­торый жил во Фран­ции, звал ме­ня при­ехать к не­му. У ме­ня есть ка­кие-то спо­соб­ности в ху­дожес­твен­ном пла­не и я на­де­ял­ся, что смо­гу там най­ти се­бя в этой об­ласти. О на­уч­ной или ин­же­нер­ной ра­боте я да­же не меч­тал. Фран­цуз­ский язык я ещё знал пло­хо, за­пад­ных тех­но­логий не знал сов­сем и по­тому по­лагал, что эта до­рога для ме­ня во Фран­ции зак­ры­та. Пси­холо­гичес­ки я был го­тов к са­мым боль­шим труд­ностям и не ожи­дал ни­какой по­мощи ни от ко­го. Ес­ли бы на­до бы­ло ра­ботать груз­чи­ком или ска­жем ули­цы под­ме­тать - де­лал бы это с ра­достью. Мне хо­телось дру­гой жиз­ни, я был мо­лод, мне бы­ло чуть боль­ше 30 и я был го­тов на­чать всё с ну­ля. Та­кой нас­трой мне по­том очень по­могал справ­лять­ся с труд­ностя­ми - всё ока­зыва­лось про­ще, чем то, к че­му я был го­тов. Я встре­чал им­мигран­тов, ко­торые ду­мали, что при­еха­ли в рай и бы­ли очень огор­че­ны, что тут день­ги на де­ревь­ях не рас­тут.

- А по­чему же вы не по­еха­ли во Фран­цию?

- Мы жи­ли в Ве­не уже че­тыре ме­сяца и жда­ли ви­зы во Фран­цию, ко­торые нам с же­ной ста­рал­ся ор­га­низо­вать мой друг в Па­риже, он там был вхож в са­мые вер­ха, но это всё рав­но бы­ло не­веро­ят­но слож­но. Вот се­год­ня, ес­ли бы я был араб из Си­рии, то по­пал бы ту­да срав­ни­тель­но лег­ко, а в 77 го­ду ев­рею из СССР это бы­ло нам­но­го труд­нее. Фран­ция лю­бит ара­бов боль­ше, чем ев­ре­ев, это её де­ло - лю­бовь зла, по­любишь и коз­ла. Вот и на­поро­лась.

В Ве­не вмес­те с на­ми про­ходил эмиг­ра­цию наш друг за­меча­тель­ный ви­олон­че­лист Бо­рис Пер­га­мен­щи­ков с же­ной Та­ней и сы­ниш­кой Да­нил­кой, ро­вес­ни­ком на­шему сы­ну Ро­ме. Ког­да они уз­на­ли, что я жду фран­цуз­скую ви­зу, Та­ня мне ска­зала "Ты со­шёл с ума! Ты раз­ве из­вес­тный ху­дож­ник или ки­нош­ник? Ко­му ты ну­жен в Па­риже без име­ни? Ты ин­же­нер и учё­ный. Те­бе мес­то в Аме­рике. Ез­жай ту­да." Я на­чал ныть, что я там ни­кого не знаю, как я ту­да по­паду, и так да­лее. Она го­ворит: "- Не зна­ешь, так уз­на­ешь. По­сылай свои CV в аме­рикан­ские уни­вер­си­теты.". Я тог­да не знал, что та­кое CV, но вы­яс­нил что это на­уч­ное ре­зюме, на ма­шин­ке на­печа­тал по-ан­глий­ски од­ну стра­нич­ку, при­ложил от­тиски сво­их пуб­ли­каций  и пос­лал в пять аме­рикан­ских уни­вер­си­тетов. Где-то че­рез две не­дели я из поч­то­вого ящи­ка вы­нул два кон­верта. В од­ном бы­ла фран­цуз­ская ви­за, в дру­гом приг­ла­шение из Клив­ленда в за­меча­тель­ный уни­вер­си­тет Кейс-Вес­терн на по­зицию пост-до­ка. Мы выб­ра­ли Аме­рику. Вер­нее, она выб­ра­ла нас.

- Ну и ка­кое бы­ло пер­вое впе­чат­ле­ние от Аме­рики?

- Вот пред­ставь­те, мы про­жили пять ме­сяцев в кра­сивей­шем го­роде Ев­ро­пы, ис­хо­дили Ве­ну вдоль и по­перёк. И вдруг мы ока­зались в ог­ромном по­сёл­ке. До­ма в ос­новном од­но­этаж­ные, как у Иль­фа и Пет­ро­ва, доб­ротные, боль­шие, но од­но­об­разные и по кры­ши за­вален­ные сне­гом. Ули­цы без тро­ту­аров. Но­гами не хо­дят, толь­ко на ма­шинах. Мы ту­да при­еха­ли из рож­дес­твенской вен­ской сказ­ки и ока­зались по уши в суг­ро­бах. Моя же­на Ира, у ко­торой в го­лове ещё жи­ли про­гул­ки по вен­ским пар­кам и буль­ва­рам, на­ив­но спра­шива­ла у со­седей "А где тут у вас гу­ля­ют?". Пос­коль­ку мы при­еха­ли в Аме­рику че­рез Тол­стовский фонд, ев­рей­ские ор­га­низа­ции нам ни­какой по­мощи не ока­зыва­ли, да мы ни­чего ни от ко­го и не жда­ли. Но к на­шему изум­ле­нию, сот­рудни­ки по уни­вер­си­тету, ко­торые ме­ня ещё и не зна­ли вов­се, нам сня­ли квар­ти­ру, прав­да без ме­бели, при­нес­ли ту­да мат­рац, кое-ка­кую по­суду, два сту­ла и те­леви­зор. Та­кая доб­ро­та и со­учас­тие нез­на­комых лю­дей нас по­рази­ли, мы к это­му в сов­ке не при­вык­ли. Тут нас­ту­пил но­вый 1978 год и мы его спра­вили вдво­ём, си­дя на мат­ра­це с бу­тыл­кой вод­ки, ко­торую при­вез­ли ещё из Со­юза. И мы бы­ли счас­тли­вы.

- Чем за­нима­лись в уни­вер­си­тете?

- Мой пер­вый босс про­фес­сор Нь­юмэн на воп­рос, что де­лать, от­ве­тил: "про­дол­жай­те то, что де­лали в Со­юзе". Так что я сам се­бе вы­бирал те­мы, ра­ботал с удо­воль­стви­ем. Вся ра­бота бы­ла свя­зана с но­выми дат­чи­ками для ме­дици­ны. У ме­ня бы­ла ла­бора­тория, ка­бинет, ко­торый я де­лил с пост-до­ком из Гон­конга. Мы с ним час­то бе­седо­вали, я ему рас­ска­зывал про Рос­сию, а он мне про Ки­тай. По­том мои зна­комые аме­рикан­цы удив­лённо спра­шива­ли, по­чему я го­ворю по-ан­глий­ски с ки­тай­ским ак­центом? В уни­вер­си­тете я как бы на­чал учить­ся за­ново - дру­гие при­боры, дру­гие де­тали, во­об­ще всё дру­гое. Глав­ное - от­но­шения с людь­ми дру­гие. Это бы­ла за­меча­тель­ная шко­ла.

Им­мигран­тов из Со­юза тог­да бы­ло ма­ло, я был как мар­си­анин, и на ме­ня при­ходи­ли смот­реть со все­го уни­вер­си­тета. Пом­ню, од­нажды я ра­ботал в ла­бора­тории, за­ходит сек­ре­тар­ша и го­ворит: "Тут при­шёл че­ловек, ко­торый то­же из Рос­сии, он хо­чет с ва­ми поз­на­комить­ся". Я го­ворю:  пусть зай­дёт. За­ходит ко­ренас­тый му­жичок, лет под 60 и го­ворит по-рус­ски с силь­ным ук­ра­ин­ским ак­центом: "Ме­ня Ва­ня зо­вут. Вы шо, с Рос­сии бу­дытэ? Я сам с под Ки­ева, ещё с пос­ле вой­ны. Як вой­на кон­чи­лась, так я в Амэ­рику по­пал". Чтоб под­держать раз­го­вор, я это­го Ва­ню спра­шиваю: ну, а как вам нра­вит­ся Клив­ленд? А этот су­кин сын от­ве­ча­ет: "Ни­чего, хо­роший го­род, тиль­ки жи­див мно­го, а так хо­роший." Дал мне свой те­лефон и имя наз­вал: Демь­янюк. Как по­том вы­яс­ни­лось - во­ен­ный прес­тупник, слу­жил ох­ранни­ком в кон­цла­гере Со­бибор. И ко­го толь­ко в Аме­рике не встре­тишь…

(12 мая 2011 го­да ре­шени­ем Зе­мель­но­го су­да Мюн­хе­на Демь­янюк был приз­нан ви­нов­ным в по­соб­ни­чес­тве убий­ству 28060 зак­лю­чен­ных, пре­иму­щес­твен­но ев­ре­ев, в на­цист­ском ла­гере смер­ти Со­бибор, при­гово­рен к пя­ти го­дам тю­рем­но­го зак­лю­чения и тут же - вви­ду его прек­лонно­го воз­раста - от­пу­щен на сво­боду до рас­смот­ре­ния по­дан­ной апел­ля­ции. До нее он не до­жил, скон­чавшись в до­ме прес­та­релых 17 мар­та 2012 го­да в воз­расте 91 го­да /РЕД./)

- По­чему же ре­шили уй­ти из уни­вер­си­тета?

- Я  там про­рабо­тал пол­то­ра го­да, а по­том сош­лись две при­чины: квар­тирная хо­зяй­ка взвин­ти­ла кварт­пла­ту и мо­ей кро­хот­ной зар­пла­ты пост-до­ка со­вер­шенно не хва­тало. Ири­на иг­ра­ла в опер­ном и ка­мер­ном ор­кес­трах Клив­ленда, но и с её за­работ­ком всё рав­но бы­ло ту­го. А кро­ме то­го мне хо­телось ви­деть прак­ти­чес­кие ре­зуль­та­ты сво­ей ра­боты. Про­дук­ция уни­вер­си­тет­ско­го ис­сле­дова­теля - пуб­ли­кации. Их про­чита­ет с де­сяток кол­лег, ну мо­жет сот­ня. Вот и всё. Мне это­го бы­ло ма­ло. Хо­тел ося­за­емых ре­зуль­та­тов. Зна­ете, в чём раз­ни­ца меж­ду учё­ным и изоб­ре­тате­лем? Учё­ный пы­та­ет­ся по­нять, как ра­бота­ет то, что изоб­рёл Бог, а изоб­ре­татель сам хо­чет быть бо­гом и соз­да­вать то, что Бо­гу не уда­лось. Вот на­вер­ное у ме­ня бы­ла та­кая ам­би­ция и я стал ис­кать ра­боту в про­мыш­леннос­ти. Я меч­тал жить у мо­ря и по­тому по­сылал своё ре­зюме толь­ко в вос­точные и за­пад­ные шта­ты. Вско­ре на­шёл ра­боту в ма­лень­кой ме­дицин­ской ком­па­нии в Кон­некти­куте.

- А ког­да вы на­чали изоб­ре­тать?

- Ещё в Со­юзе у ме­ня бы­ло че­тыре ав­тор­ских сви­детель­ства, но это так, для са­молю­бова­ния - прак­ти­чес­кой поль­зы от этих бу­мажек не бы­ло. В Аме­рике мне опять за­хоте­лось что-то при­думы­вать. В 1978 го­ду ара­бы на­ложи­ли эм­барго на пос­тавку неф­ти в Аме­рику, бен­зи­на ста­ло ма­ло. У бен­зо­коло­нок выс­тра­ива­лись ве­рени­цы ма­шин. Я стал ду­мать, а что я мо­гу сде­лать, чтоб по­мочь? Од­нажды я с мо­им дру­гом Иго­рем, он то­же ра­ботал в уни­вер­си­тете, шли ве­чером до­мой и ви­дим - мно­гие ок­на в уни­вер­си­тет­ских зда­ни­ях све­тят­ся. Лю­ди уш­ли, а свет не вык­лю­чили. Ка­кая рас­тра­та энер­гии! Мне приш­ла в го­лову идея сде­лать та­кой вык­лю­чатель, ко­торый сам по­гасит свет, ког­да лю­ди ухо­дят. Вот тут при­годи­лись мои зна­ния оп­ти­ки, ещё из ки­нош­ных дел. Я при­думал и пос­тро­ил опыт­ный об­ра­зец та­кого вык­лю­чате­ля, ме­сяц его до­ма ис­пы­тывал, на­нял па­тен­тно­го ад­во­ката - я тог­да ещё не умел сам пи­сать па­тен­тные за­яв­ки, и по­дал на мой пер­вый аме­рикан­ский па­тент.

- И что, это сра­зу пош­ло? Ста­ли ва­ши вык­лю­чате­ли вы­пус­кать?

- Что вы, так не бы­ва­ет! Изоб­ре­тать лег­ко, про­давать труд­но. Я ведь был бе­ден, как цер­ковная мышь, сам на­ладить про­из­водс­тво не мог, да и не умел. Ре­шил, что на­до пред­ло­жить этот па­тент ка­кой-то ком­па­нии, ко­торая де­ла­ет обыч­ные вык­лю­чате­ли. Это не­веро­ят­но дол­гий и бо­лез­ненный про­цесс. Шан­сы, что боль­шая ком­па­ния хо­тя бы пос­мотрит на ва­ше изоб­ре­тение, не­веро­ят­но ма­лы. Это, как мы го­ворим, син­дром NIH, по-рус­ски ИНУН - "Изоб­ре­тено Не У Нас". С чу­жака­ми де­ло иметь не хо­тят. У ме­ня за­няло пять лет, по­ка нес­коль­ко ком­па­ний сог­ла­сились хо­тя бы на не­го пос­мотреть. Нра­вилось всем, кто ви­дел, но это сов­сем не зна­чит, что они за­хотят ку­пить. Слиш­ком уж не­обыч­но - вык­лю­чатель ко­торый сам свет га­сит! Та­кого ведь тог­да ниг­де не бы­ло, а ста­ло быть не с чем срав­ни­вать. А вдруг не бу­дут по­купать? Риск. В боль­ших ком­па­ни­ях си­дят лю­ди у ко­торых глав­ная за­бота это про­дол­жать там си­деть и по­лучать зар­пла­ту. Для них важ­но - не тре­пыхать­ся. Каж­дый но­вый про­дукт это ведь боль­шие рас­хо­ды - ин­же­нер­ные, ос­нас­тка, обо­рудо­вание, мар­ке­тинг, рек­ла­ма, да ма­ло ли че­го - это мил­ли­оны дол­ла­ров. А ког­да про­дукт сов­сем не­быва­лый, есть сом­не­ние - вдруг не пой­дёт? Риск-то ог­ромный. Ес­ли про­вал, ста­нут ис­кать ви­нов­ных. Не оши­ба­ет­ся ведь тот, кто ни­чего не де­ла­ет. Вот и ста­ра­ют­ся ни­чего не де­лать. Тем не ме­нее, ещё че­рез па­ру лет мо­их уси­лий, пре­зидент од­ной боль­шой ком­па­нии, ко­торо­му уж очень мой вык­лю­чатель пон­ра­вил­ся, всё же ре­шил рис­кнуть, зак­лю­чил со мной до­говор и ста­ли они этот вык­лю­чатель вы­пус­кать. Так он по­явил­ся в ма­гази­нах толь­ко че­рез семь лет пос­ле то­го, как я его при­думал. Ну а сей­час, ког­да срок мо­его па­тен­та дав­но ис­тёк, эти вык­лю­чате­ли вы­пус­ка­ют сот­ня­ми мил­ли­онов штук. Они да­же луч­ше мо­его пер­во­го, ведь с тех пор по­яви­лись но­вые тех­но­логии.

- Как же быть? Не­уже­ли нет бо­лее быс­тро­го спо­соба вы­пус­тить что-то но­вое?

- Есть. Де­лать и про­давать са­мому. В этом идея лю­бого старт-апа - снять риск. Ког­да про­дукт вы­шел на ры­нок и его по­купа­ют - риск рез­ко па­да­ет. Вот тог­да боль­шие ком­па­нии об­ли­зыва­ют­ся и го­товы пла­тить за та­кой старт-ап ог­ромные день­ги.

- Сколь­ко же ва­ших изоб­ре­тений наш­ло до­рогу к лю­дям?

- У ме­ня при­мер­но 60 аме­рикан­ских па­тен­тов и ещё нес­коль­ко инос­тран­ных. По ста­тис­ти­ке, толь­ко один па­тент из 500 при­носит ка­кие-то день­ги. То есть толь­ко 0.2%. В этом пла­не, я бо­лее удач­ли­вый, у ме­ня ус­пех при­мер­но 10%. Во мно­гом это по­тому, что  я шёл по пу­ти старт-апа, я ос­но­вывал ком­па­нии. Не всег­да это был ус­пех, но иног­да был.

- Ка­кие ва­ши на­ибо­лее ус­пешные изоб­ре­тения?

- Од­но - тот вык­лю­чатель, про ко­торый я го­ворил. По­том я изоб­рёл ап­па­рат для из­ме­рения до­ма кро­вяно­го дав­ле­ния. Я тог­да ра­ботал на од­ну боль­шую ком­па­нию и она ста­ла де­лать и про­давать эти ап­па­раты в ог­ромном ко­личес­тве. Сей­час та­кой ап­па­рат есть поч­ти в каж­дом до­ме. Зна­ете, сколь­ко де­нег я на этом за­рабо­тал? Один дол­лар! Его мне зап­ла­тили за под­пись на мо­ём па­тен­те, ко­торый при­над­ле­жал той ком­па­нии, так как я у них был на зар­пла­те. Бы­ли ещё нес­коль­ко ус­пешных па­тен­тов для ин­дус­три­аль­ных при­мене­ний, но глав­ный ус­пех был с ин­фрак­расным тер­мо­мет­ром для уха. Это бы­ло так но­во, что боль­шинс­тво фирм, ку­да я со­вал­ся с этой иде­ей, не хо­тели и слу­шать. Да­же мой быв­ший босс из уни­вер­си­тета док­тор Нь­юмэн, а он был од­новре­мен­но и док­то­ром ме­дици­ны и фи­зики, мне ска­зал что ник­то это по­купать не бу­дет.

- Ну и как же всё по­лучи­лось?

- Я был жес­то­ковый­ный, ни­кого не хо­тел слу­шать, ве­рил, что прав и ос­но­вал старт-ап, ко­торый по­том пе­ре­име­нова­ли в Тер­москан. Стал до­бывать день­ги. На это уш­ло нес­коль­ко лет. Я сде­лал на У­олл-Стри­те око­ло сот­ни док­ла­дов и де­монс­тра­ций мо­его дей­ству­юще­го об­разца, но ник­то там не хва­тал­ся за че­ковую книж­ку. Как всег­да, риск всех пу­гал - слиш­ком не­обыч­но, ник­то до то­го тем­пе­рату­ру че­рез ухо не из­ме­рял. Вдруг не пой­дёт? Тут глав­ное бы­ло не сда­вать­ся, хо­тя жить бы­ло неп­росто. У ме­ня семья, двое де­тей, на­до за дом пла­тить, ку­шать хо­телось. Ка­кие-то день­ги мне уда­валось до­бывать, но это бы­ла ме­лочь, толь­ко чтоб не уто­нуть. Так я был поп­лавком че­тыре го­да, по­ка че­рез од­но­го мо­его дру­га не вы­шел на че­лове­ка с ту­гим ко­шель­ком и умень­ем рис­ко­вать. Та­ких лю­дей очень ма­ло, но ес­ли они по­пада­ют­ся, для изоб­ре­тате­ля это уда­ча. Он вло­жил свои мил­ли­оны, заб­рал се­бе всю ком­па­нию и на­нял ме­ня ви­це-пре­зиден­том, стал зар­пла­ту пла­тить. По­том на­нял лю­дей и де­ло пош­ло. Ког­да он вло­жил свои день­ги, вот тут с У­олл-Стри­та и по­тяну­лись с че­ковы­ми книж­ка­ми в ру­ках. У них ведь мен­таль­ность ста­да ба­ранов - бе­гут за во­жаком. Глав­ное - най­ти во­жака. Че­рез нес­коль­ко лет в  ком­па­нии ра­бота­ло уже 200 че­ловек  и она вы­пус­ка­ла мои тер­мо­мет­ры в ог­ромном ко­личес­тве - 10 ты­сяч штук в день. Ока­залось, что лю­дям эти тер­мо­мет­ры очень нра­вились и их раз­би­рали, как го­рячие пи­рож­ки в мо­роз­ный день. Вы и се­год­ня мо­жете ку­пить Тер­москан в лю­бой ап­те­ке. Они, кста­ти, очень точ­ные, ес­ли ими пра­виль­но поль­зо­вать­ся. А ещё че­рез нес­коль­ко лет этот ин­вестор ком­па­нию про­дал за хо­рошие день­ги.

- А се­год­ня вы что-то изоб­ре­та­ете?

- Па­ру лет на­зад я с мо­им при­яте­лем по­лучи­ли два па­тен­та то­же на ин­фрак­расный тер­мо­метр, но в мо­биль­ном те­лефо­не. Во­об­ще-то я оди­нокий волк - не мо­гу ра­ботать с со­ав­то­рами. Есть по­говор­ка: на­ука это МЫ, ис­кусс­тво это Я. Изоб­ре­татель­ство это ис­кусс­тво, очень ин­ди­виду­аль­ный про­цесс. Так что эти два па­тен­та - ред­кий слу­чай, ког­да у ме­ня со­ав­тор. Па­тен­ты весь­ма ин­те­рес­ные, они поз­во­лят не толь­ко ва­шим мо­биль­ни­ком из­ме­рить на рас­сто­янии без кон­такта тем­пе­рату­ру те­ла че­лове­ка, но и тем­пе­рату­ру во­об­ще лю­бого объ­ек­та. Нап­ри­мер, вы идё­те ку­пать­ся на мо­ре - нап­ра­вили на не­го свой те­лефон и он вам сра­зу по­кажет тем­пе­рату­ру во­ды. Во­об­ще - тем­пе­рату­ру че­го угод­но. Очень удоб­но иметь это в те­лефо­не ро­дите­лям с ма­лень­ки­ми деть­ми, мед­сёс­трам, ин­же­нерам, стро­ите­лям, раз­ным тех­ни­кам, да во­об­ще мас­се лю­дей.

- Как вы его со­бира­етесь вы­пус­кать?

- Единс­твен­ный ре­аль­ный путь, как я уже го­ворил, это старт-ап. Сей­час ищу мо­лодых ком­пань­онов. Я уж не мо­лод и мне од­но­му не по­тянуть. Из это­го ведь мо­жет по­лучить­ся боль­шой биз­нес, тут ну­жен мо­лодой на­пор. Вот как най­ду та­ких энер­гичных лю­дей, даль­ше всё по­катит­ся. На­де­юсь, что че­рез нес­коль­ко лет те­лефон с тер­мо­мет­ром бу­дет у каж­до­го.

- Те­перь хо­чу приб­ли­зить­ся к "Кру­гозо­ру". Вы вош­ли в не­го как бел­летрист, с рас­ска­зами - один дру­гого ин­те­рес­ней. По­чему из­бра­ли "Кру­гозор"? И  как во­об­ще на­чалось ва­ше ув­ле­чение ещё и ли­тера­тур­ной де­ятель­ностью, при­том, и по-рус­ски, и по-ан­глий­ски?

- В "Кру­гозор" я при­шёл по со­вету мо­его дру­га Во­лоди Фрум­ки­на - из­вес­тно­го му­зыко­веда, жур­на­лис­та, эс­се­ис­та. Там те­бе, по-мо­ему, дол­жно быть ком­фор­тно, - ска­зал он: "Кру­гозор" ис­тинно не­зави­сим, в нём, как го­ворят пи­шущие лю­ди, бе­реж­но от­но­сят­ся к ав­то­рам, пре­дос­тавляя им пол­ную твор­ческую сво­боду.  В спра­вед­ли­вос­ти этой ре­коме­дации я очень ско­ро убе­дил­ся.

Как на­чалось моё ув­ле­чение "пи­сатель­ством"? Ещё в Со­юзе я иног­да пи­сал статьи в га­зетах. Для сво­их филь­мов пи­сал сце­нарии. Но ког­да Тер­москан стал про­давать мои тер­мо­мет­ры и я, как изоб­ре­татель, стал не так уж ну­жен, у ме­ня по­яви­лось мно­го сво­бод­но­го вре­мени, а я это­го тер­петь не мо­гу.

Тут Аме­рикан­ский Ин­сти­тут фи­зики пред­ло­жил мне на­писать кни­гу о дат­чи­ках. Это ока­залось кста­ти - за­няло мою го­лову на це­лый год. Я кни­гу на­писал, её из­да­ли и она сра­зу ста­ла ин­же­нер­ным бес­тсел­ле­ром. Вот уже поч­ти 25 лет по этой кни­ге изу­ча­ют дат­чи­ки во мно­гих уни­вер­си­тетах и кол­леджах по все­му ми­ру. Да я и сам по ней чи­тал лек­ции в Ка­лифор­ний­ском уни­вер­си­тете. По прось­бе из­да­теля, я эту кни­гу об­новляю и рас­ши­ряю каж­дые пять лет. Вот толь­ко па­ру ме­сяцев на­зад выш­ло пя­тое из­да­ние. Лет де­сять то­му на­зад её пе­реве­ли на рус­ский язык и из­да­ли в Мос­кве, но так как это был пи­рат­ский пе­ревод, там мно­го оши­бок и да­же мою фа­милию пе­рев­ра­ли. 

Ког­да я по­нял, что мо­гу пи­сать по-ан­глий­ски, я на­писал кни­гу рас­ска­зов "Прик­лю­чения изоб­ре­тате­ля", но она бес­тсел­ле­ром не ста­ла. Я всё же не На­боков. Ещё в 80-е го­ды я пи­сал по-рус­ски статьи в Нью-Й­орк­ской га­зете Но­вое Рус­ское Сло­во, ког­да там ре­дак­то­ром был Ан­дрей Се­дых.

- Вы свои рас­ска­зы вы­думы­ва­ете или пи­шете толь­ко то, что ви­дели са­ми?

- Мои рас­ска­зы это не изоб­ре­тения. Я пи­шу про то, что ви­дел сам или слы­шал от дру­гих, но мне нра­вит­ся иг­рать сло­вами. Вот, нап­ри­мер, ког­да я пи­сал рас­сказ про Мах­му­да Эсам­ба­ева ("Па­паха", Мас­тер­ская, ян­варь 2016), че­рез 45 лет пос­ле мо­ей с ним встре­чи я не мог вспом­нить мно­гие мел­кие де­тали и кон­крет­ные фра­зы на­ших раз­го­воров. Их приш­лось вос­ста­нав­ли­вать с оп­ре­делён­ной до­лей фан­та­зии, чтоб бы­ло ин­те­рес­нее чи­тать. Как точ­но под­ме­тил один чи­татель, жанр мо­их рас­ска­зов это ху­дожес­твен­ная ре­конс­трук­ция ре­аль­ных со­бытий.

- По­гово­рим о ва­ших дру­гих ув­ле­чени­ях. Вы ещё и ху­дож­ник, как это увя­зать с дру­гими ва­шими за­няти­ями?

- Ри­совать у ме­ня по­луча­лось с детс­тва. Как я уже го­ворил, ме­ня всег­да тя­нет что-то при­думы­вать, но ведь изоб­ре­тать час­то не по­луча­ет­ся. До и за­чем изоб­ре­тать в стол в ви­де ин­же­нер­ных наб­росков или па­тен­тов? Я всег­да хо­чу ви­деть ре­зуль­та­ты сво­ей ра­боты. Это толь­ко Ле­онар­до изоб­ре­тал в за­пис­ных книж­ках, а по­том это всё пе­ре­изоб­ре­ли и пос­тро­или толь­ко че­рез 400 лет. Я так дол­го ждать не хо­чу. Он был ге­ни­аль­ный изоб­ре­татель, а жи­вопись для не­го бы­ла прос­то хоб­би, чтоб вре­мя за­пол­нить. Он ког­да на ра­боту ус­тра­ивал­ся, всег­да се­бя пред­став­лял, как ин­же­нера и до­бав­лял крат­ко, что ес­ли на­до, мо­жет ещё кар­ти­ны ри­совать. Вот на­писал "Джо­кон­ду" - ни­чего се­бе хоб­би у че­лове­ка! Я ко­неч­но с та­ким ге­ни­ем се­бя не ров­няю, но идея по­хожая.

Жи­вопись за­пол­ня­ет пус­то­ты в изоб­ре­татель­стве. Для ме­ня каж­дая моя кар­ти­на это изоб­ре­тение, ко­торое мож­но сра­зу по­весить на стен­ку и все бу­дут смот­реть, без старт-апа, без па­тен­тов, без всех этих хло­пот. Ког­да ри­су­ешь ведь нет аб­со­лют­но ни­каких ог­ра­ниче­ний, кро­ме фан­та­зии и вку­са. А вот ког­да при­думы­ва­ешь ка­кое-то ус­трой­ство, всё дол­жно ре­аль­но ра­ботать в "же­лезе". Тут ог­ра­ниче­ния серь­ёз­ные - за­коны при­роды, а с ни­ми ведь ни­како­го ком­про­мис­са быть не мо­жет. По­это­му для ме­ня жи­вопись нам­но­го про­ще, лег­че и да­же ве­селее. Так что мои кар­тинки это мои изоб­ре­тения в дру­гом, что ли, из­ме­рении.

- Это оп­ре­деля­ет ваш стиль?

- Ко­неч­но. Мне не­ин­те­рес­но ри­совать то, что я мо­гу сфо­тог­ра­фиро­вать. Есть ста­рый анек­дот про но­вого рус­ско­го, ко­торый идёт с ре­бён­ком по пля­жу и ви­дит, как ху­дож­ник пи­шет за­кат сол­нца.  Он го­ворит: "Пог­ля­ди-ка, сы­нок, как че­ловек му­ча­ет­ся без фо­то­ап­па­рата!"

Вот мо­жет по­это­му я ри­сую то, что фо­то­ап­па­ратом не сни­мешь, но всё же по­хоже на ре­аль­ность. Это сюр­ре­ализм. Ещё в мой пер­вый год жиз­ни в Аме­рике, кто-то при­шёл ко мне до­мой, уви­дел мои кар­тинки и спра­шива­ет " Вы ко­пиру­ете с Маг­ритта?" Я тог­да не знал, кто та­кой Маг­ритт, но по­том на­шёл его аль­бом и уви­дел, что дей­стви­тель­но, ка­кое-то сходс­тво есть. Для ме­ня жи­вопись, изоб­ре­татель­ство и на­ука тес­но пе­реп­ле­тены. Я, кста­ти, об этой свя­зи сей­час чи­таю лек­ции в Ка­лифор­ний­ском уни­вер­си­тете. Чтоб не ску­чать...