"Я не богат, но и не настолько беден, чтобы принимать ваши деньги"

Ког­да Фин­ляндия об­ре­ла в 1917 го­ду не­зави­симость, в Фин­ляндии ос­тался жить ро­див­ший­ся на Ук­ра­ине ху­дож­ник Илья Ре­пин. У не­го бы­ла ска­зоч­ная усадь­ба по эту сто­рону гра­ницы, в по­сел­ке Ку­ок­ка­ла (сей­час - Ре­пино), ко­торый вхо­дил в Ве­ликое Кня­жес­тво Фин­лянд­ское и на­ходил­ся в при­горо­де Санкт-Пе­тер­бурга.

Сей­час фин­ны прак­ти­чес­ки ни­чего не зна­ют о том, ка­кое по­лити­чес­кое нап­ря­жение вы­зывал Ре­пин по обе сто­роны гра­ницы до са­мой сво­ей смер­ти, то есть до 1930 го­да.

Для Со­вет­ской Рос­сии то, что Ре­пин ос­тался в Фин­ляндии, оз­на­чало ог­ромный удар по ре­пута­ции. Для чи­нов­ни­ков Фин­ляндии Ре­пин, нес­мотря на свою из­вес­тность, был рус­ским бе­жен­цем, за дей­стви­ями ко­торо­го на вся­кий слу­чай сле­дили. Си­ту­ацию мож­но срав­нить с тем, как в Фин­ляндии пос­ледние ме­сяцы об­сужда­ют уг­ро­зы бе­зопас­ности, ко­торые пред­став­ля­ют жи­тели стра­ны с двой­ным граж­данс­твом Рос­сии и Фин­ляндии.

На мо­мент зак­ры­тия гра­ницы Ре­пину бы­ло уже 73 го­да, так что его са­мые зна­читель­ные тво­рения ос­та­лись в бу­рях ре­волю­ции по дру­гую сто­рону гра­ницы. Боль­ше­вики хо­рошо по­нима­ли цен­ность Ре­пина, так что его ра­боты сроч­но бы­ли на­ци­она­лизи­рова­ны. Они все еще яв­ля­ют­ся цен­тром при­тяже­ния в мос­ков­ской Треть­яков­ской га­лерее и Рус­ском му­зее в Санкт-Пе­тер­бурге

Рос­сия втя­нула Ре­пина в свою про­паган­ду и сде­лала из не­го клю­чевую фи­гуру ре­ализ­ма, ко­торый стал ос­но­вой для со­ци­алис­ти­чес­ко­го ре­ализ­ма. А в Фин­ляндии бо­ялись рас­простра­нения ком­му­низ­ма. Счи­талось, что раз­ные шпи­оны, аги­тато­ры и са­ботаж­ни­ки пы­тались по­пасть из со­вет­ской Рос­сии че­рез вос­точную гра­ницу для учас­тия в граж­дан­ской вой­не в Фин­ляндии.

Как следс­твие, Илья Ре­пин стал пос­то­ян­ным объ­ек­том для вни­мания Цен­траль­ной сыс­кной по­лиции Фин­ляндии. Га­зета Ilta-Sanomat изу­чила в На­ци­ональ­ном ар­хи­ве Фин­ляндии пап­ку по­лиции по де­лу Ре­пина, в ко­торой со­дер­жа­лись сек­ретные до­кумен­ты.

По­хоже, что са­мого Ре­пина ни в чем не по­доз­ре­вали, а бес­по­кой­ство бы­ло выз­ва­но тем, что пред­ста­вите­ли СССР за­мани­вали Ре­пина и его семью вер­нуть­ся об­ратно.

Аген­ты Цен­траль­ной сыс­кной по­лиции (пред­шес­твен­ни­ка По­лиции бе­зопас­ности) вскры­вали при­ходя­щую на ад­рес Ре­пина поч­ту, о по­сещав­ших Ре­пина рус­ских гос­тях пи­сались под­робные и кра­соч­ные док­ла­ды. Ра­порт Цен­траль­ной сыс­кной по­лиции но­мер 19, сос­тавлен­ный в 1926 го­ду на ос­но­вании пи­сем, со­об­щал, что СССР пла­ниро­вал прис­во­ить Ре­пину зва­ние на­род­но­го ху­дож­ни­ка, в со­от­ветс­твии с ко­торым ему дол­жна бы­ла пе­речис­лять­ся круп­ная пен­сия (220-300 руб­лей). Ин­форма­ция бы­ла по­луче­на из пись­ма ху­дож­ни­ку от его быв­ше­го уче­ника Иса­ака Брод­ско­го.

По­лицей­ские Фин­ляндии вы­яс­ни­ли из пись­ма, что со­вет­ское ру­ководс­тво ре­шило "от­пра­вить к Ре­пину еще од­ну де­лега­цию". Ему по­обе­щали вер­нуть как ми­нимум часть его собс­твен­ности: ос­тавши­еся в рос­сий­ском бан­ке вкла­ды и квар­ти­ру.

Брод­ский на­писал Ре­пину сле­ду­ющее:

"Мо­гу Вас за­верить, что о Ва­шей ста­рос­ти бу­дет за­ботить­ся со­вет­ское пра­витель­ство, ко­торое мо­жет по дос­то­инс­тву оце­нить Ва­ши зас­лу­ги и ко­торое лю­бит Вас".

В сек­ретной пап­ке был най­ден так­же де­таль­ный рас­сказ о том, как суп­ру­жес­кая ев­рей­ская па­ра бы­ла в гос­тях у Ре­пина в 1925 го­ду. Нез­на­комый ра­нее ху­дож­ни­ку А­арон Штер­нберг (Aaron Sternberg) "заг­ля­нул" к Ре­пину и пе­редал ад­рес со­вет­ско­го ру­ководс­тва, в ко­тором ху­дож­ни­ка про­сили пе­ре­ехать в Ле­нин­град и обе­щали хо­рошую пен­сию, квар­ти­ру и ма­шину.

Го­ворят, что Ре­пин от­ве­тил сле­ду­ющим об­ра­зом:

"Вы пред­ла­га­ете мне день­ги, вы, про­сящие ми­лос­ты­ню, со­вер­шенно опус­то­шив­шие ве­ликую Рос­сию, где сей­час мил­ли­оны го­лода­ют и вла­чат жал­кое су­щес­тво­вание… Я не бо­гат, но и не нас­толь­ко бе­ден, что­бы при­нимать ва­ши день­ги".

Ре­пин так­же пря­мо ска­зал суп­ру­жес­кой па­ре о том, что он ду­ма­ет о пе­ре­име­нова­нии Санкт-Пе­тер­бурга в Ле­нин­град.

"Ска­жите мне, по ка­кому та­кому пра­ву груп­па аван­тю­рис­тов ре­шила, что мо­жет из­ме­нить наз­ва­ние го­рода, дан­ное в честь Пет­ра Ве­лико­го, на имя ка­кого-то под­поль­но­го фа­нати­ка, боль­но­го иди­ота Ле­нина?"

Рас­ска­зыва­ют, что пос­ле это­го Штер­нбер­ги в спеш­ке у­еха­ли об­ратно в Ра­яй­оки "очень скон­фу­жен­ные", по­тому что "к со­жале­нию, встре­тили ху­дож­ни­ка в дур­ном рас­по­ложе­нии ду­ха".

Из бу­маг так­же вы­яс­ни­лось, что Штер­нбер­ги при­вез­ли Ре­пину в ка­чес­тве су­вени­ра рус­ские яб­ло­ки, съ­ев ко­торые, Ре­пин, его суп­ру­га и сын по­чувс­тво­вали се­бя очень пло­хо.

"В от­но­шении фрук­тов ху­дож­ник го­ворил, что он, на­вер­ное, слиш­ком ими ув­лекся, и из-за это­го по­чувс­тво­вал се­бя пло­хо. Он, од­на­ко, пос­чи­тал воз­можным, что они бы­ли от­равле­ны, так что луч­ше от­пра­вить их на ана­лиз", - гла­сит от­чет.

На ос­но­ве изу­чен­ных до­кумен­тов соз­да­ет­ся впе­чат­ле­ние, что на ис­сле­дова­ние яб­ло­ки бы­ли от­прав­ле­ны, но о ре­зуль­та­тах ни­чего не со­об­ща­ет­ся.

Сог­ласно от­че­ту, к Ре­пину од­на за дру­гой при­ез­жа­ли де­лега­ции, что­бы про­бовать но­вые спо­собы воз­дей­ствия на "ста­рика", как его на­зыва­ли в от­че­тах. Ре­пин всег­да про­гонял нез­ва­ных гос­тей, ссы­ла­ясь, в том чис­ле, на поч­тенный воз­раст.

Пос­коль­ку на свою сто­рону ху­дож­ни­ка пе­рема­нить не уда­лось, боль­ше­вики на­чали ока­зывать вли­яние на его сы­на Юрия, ко­торый был из­вестен как до­воль­но сла­бая и не­од­нознач­ная лич­ность. В ав­густе 1926 го­да Цен­траль­ная сыс­кная по­лиция под­го­тови­ла от­чет, сог­ласно ко­торо­му "боль­ше­викам, на­конец, уда­лось пе­рема­нить на свою сто­рону сы­на Ре­пина, ко­торый от­пра­вил­ся в Рос­сию".

Но Юрий Ре­пин так и не вы­ехал в Со­вет­ский Со­юз. А вот в треть­ем по­коле­нии обе­щания хо­рошей жиз­ни, да­ва­емые боль­ше­вика­ми, упа­ли на бла­годат­ную поч­ву. Внук Ильи Ре­пина Дий тай­но пе­ребе­жал в Со­вет­ский Со­юз вес­ной 1935 го­да. В до­несе­нии поч­то­вого ве­домс­тва при­водит­ся вы­дер­жка из пись­ма Юрия Ре­пина, ко­торое он от­пра­вил са­мому И­оси­фу Ста­лину в ок­тябре 1935 го­да с прось­бой вы­яс­нить судь­бу сво­его сы­на.

"Об­ра­ща­юсь к Вам с прось­бой пре­дос­та­вить ин­форма­цию о Дие Юрь­еви­че Ре­пине (сы­не), ко­торый доб­ро­воль­но от­пра­вил­ся ис­кать счастья в СССР в кон­це фев­ра­ля это­го го­да… Ес­ли о нем за­были или ес­ли он на­ходит­ся в тя­желой жиз­ненной си­ту­ации, про­шу ему по­мочь", - бы­ло, по со­об­ще­нию поч­то­вого ве­домс­тва, на­писа­но в пись­ме.

Судь­ба Дия Ре­пина так и ос­та­валась не­из­вес­тной. Она про­яс­ни­лась толь­ко пос­ле рас­па­да СССР. Его расс­тре­ляли уже в ав­густе 1935 го­да "за на­мере­ние осу­щес­твить те­рак­ты про­тив выс­ших ру­ково­дите­лей СССР". В 1991 го­ду он был ре­аби­лити­рован в свя­зи с от­сутс­тви­ем сос­та­ва прес­тупле­ния.

Но что бы про­изош­ло с са­мим Иль­ей Ре­пиным, ес­ли бы он под­дался на уго­воры со­вет­ско­го ру­ководс­тва и вер­нулся в Рос­сию? Ди­рек­тор му­зея-усадь­бы име­ни И.Е.Ре­пина "Пе­наты" Тать­яна Бо­роди­на ду­ма­ет так:

"Его бы не тро­нули, но он ни­ког­да бы боль­ше не чувс­тво­вал се­бя сво­бод­ным, по­тому что он не при­нял ни боль­ше­виков, ни раз­ру­шения цер­квей, ни тер­ро­ра.

На фо­то - реп­ро­дук­ция аво­пор­тре­та И.Ре­пина. 1878 г.