ИЛЛЮЗИЯ № 3

– Здравс­твуй­те, Пётр Ва­лен­ти­нович!

– Здравс­твуй­те! – ав­то­мати­чес­ки поз­до­ровал­ся Глеб.

– По­лиция Вас бес­по­ко­ит, – гром­ко по­ведал из те­лефо­на прон­зи­тель­ный жен­ский го­лос, – Глав­ное уп­равле­ние МВД Рос­сии, стар­ший сле­дова­тель эко­номи­чес­ко­го от­де­ла бе­зопас­ности. Ме­ня зо­вут Ра­зова Ва­лерия Сер­ге­ев­на. Свя­зыва­юсь с Ва­ми ка­са­емо за­яв­ле­ния, ко­торое се­год­няшним днём по­лучи­ла от сот­рудни­ков Цен­траль­но­го Бан­ка по фак­ту мо­шен­ни­чес­ких дей­ствий, сог­ласно статье 159, часть вто­рая, Уго­лов­но­го ко­дек­са Рос­сий­ской Фе­дера­ции.

– Ага, – об­ра­довал­ся Глеб, – и приг­лу­шил звук те­леви­зора, бла­го пульт был под ру­кой (Со­ловей в чёр­ном френ­че по­пер­хнул­ся и с не­навистью вски­нул на Гле­ба на­литые вче­раш­ней кровью гла­за).

– Смот­ри­те, Пётр Ва­лен­ти­нович, – та­рато­рила на сур­жи­ке мо­шен­ни­ца, на­гоняя лю­тых кош­ма­ров и ед­ва не зах­лё­быва­ясь от вос­торга, – на дан­ный мо­мент про­изош­ла пол­ная ком­про­мен­та­ция Ва­ших пер­со­наль­ных дан­ных: ими зав­ла­дели мо­шен­ни­ки, и те­перь они име­ют дос­туп к Ва­шим пас­пор­тным дан­ным, СНИЛС, ИНН, ли­бо же но­мера карт, но­мера сче­тов и так да­лее. Вы дол­жны по­нимать…

«Ну на­до же! – огор­чился Глеб, ко­ся гла­зами на те­леви­зор (Со­ловей стро­ил звер­ские ро­жи и по­казы­вал Гле­бу «фа­ки»), – Пол­ная ком­про­мен­та­ция! Что же те­перь де­лать-то?!»

А Ва­лерия Сер­ге­ев­на про­дол­жа­ла без­застен­чи­во мо­роcить об опас­ностях, под­сте­рега­ющих до­вер­чи­вых граж­дан бук­валь­но на каж­дом ша­гу: на зад­нем пла­не слы­шались нев­нятные го­лоса дру­гих сле­дова­телей, доз­на­вате­лей и опе­ратив­ни­ков из МВД, ФСБ, ЦРУ, МИ-6 и Мос­сад – все тру­дились в по­те ли­ца и приб­ли­жали день по­беды, как мог­ли. Крас­ногру­дые сне­гири с клё­котом пот­ро­шили ка­наре­ек на бал­ко­не; вок­руг люс­тры с жуж­жа­ни­ем на­реза­ли кру­ги му­хи, выс­тро­ив­шись «ку?бин­ским брил­ли­ан­том», а ры­жий кот Пол Пот с ин­те­ресом наб­лю­дал за их по­лётом с хо­лодиль­ни­ка; мор­щи­нис­тое сол­нце ве­село ух­мы­ля­ясь сквозь што­ры, на­туж­но взби­ралось на со­сед­нюю мно­го­этаж­ку – обыч­ный лет­ний день стра­ны не­ути­ха­юще­го ма­раз­ма.

«Са­мое глав­ное, – ду­мал Глеб, нас­лажда­ясь ди­кой фан­та­зи­ей ав­то­ра скрип­та, ко­торый за­читы­вала ему стар­ший сле­дова­тель, – это не зар­жать! Ина­че всё про­пало, а зав­тра на ра­боту – бы­ло бы что рас­ска­зать в род­ном сер­пента­рии!»

Ра­бота ох­ранни­ком в ма­гази­не «Бук­во­жуй» тре­бова­ла от не­го ос­то­рож­ности и ос­мотри­тель­нос­ти, как у са­пёра: поп­ро­буй-ка про­дать ро­ман Тол­сто­го Ль­ва, ес­ли из наз­ва­ния ро­мана не зап­ре­щена толь­ко бук­ва «и», ко­торую, по слу­хам, ско­ро за­менят на «z». Ведь бук­ва «и», как ут­вер­жда­ли осо­бо ода­рён­ные спе­ци­алис­ты из Го­сударс­твен­ной Ду­мы, есть ни что иное, как пе­ревёр­ну­тая на бок и вы­соко­пат­ри­отич­ная «z», а по­сему при чте­нии ро­мана на­вер­ня­ка от­кро­ют­ся но­вые, до­селе не­из­ве­дан­ные, го­ризон­ты и пер­спек­ти­вы…

– Ска­жите, по­жалуй­ста, Ва­лен­тин Пет­ро­вич, – пос­те­пен­но под­ни­мала став­ки пред­ста­витель внут­ренних ор­га­нов, – Вы зна­ете, что та­кое еди­ный ли­цевой счёт?

– Да пош­ла ты на …! – с со­жале­ни­ем от­ве­тил Глеб: в дверь квар­ти­ры поз­во­нили, и на­до бы­ло ид­ти от­кры­вать.

– Вы что се­бе поз­во­ля­ете?! – пос­ле се­кун­дной за­мин­ки очень ис­крен­не раз­гне­валась мо­шон­ка. – Вы от­да­ёте се­бе от­чёт, с кем Вы сей­час раз­го­вари­ва­ете?!

– На … иди!

– Я бло­кирую Ва­ши кар­ты!  – по­сыпа­лись тут же уг­ро­зы, пе­рехо­дящие в ис­те­рику на гра­ни нер­вно­го сры­ва. – И вы­сылаю опер­груп­пу по Ва­шему мес­ту пре­быва­ния!

– Ну, ко­неч­но, – лег­ко сог­ла­сил­ся Глеб, сле­зая с ди­вана. – И па­ру вер­то­лётов со спец­на­зом, будь­те лю­без­ны – я бу­ду отс­тре­ливать­ся!

Ко­рот­кие гуд­ки ста­ли под­твержде­ни­ем серь­ёз­ности на­мере­ний Ва­лерии Сер­ге­ев­ны: по­бежа­ла, ви­димо, да­вать ука­зания ко­ман­ди­ру груп­пы зах­ва­та.

За дверью сто­ял со­сед, Жо­ра Ва­гин: в спор­тивных шта­нах с лам­па­сами, на но­гах шлё­пан­цы, на ру­ках – пер­чатки, на жир­ных, как у Ильи Му­ром­ца, пле­чах дра­ный ват­ник и ржа­вый ав­то­мат на брю­хе. Бо­роди­ща чуть не до пу­па, с вкрап­ле­ни­ями не­дав­не­го обе­да, и глу­боко по­сажен­ные, не­бес­но-го­лубые глаз­ки хит­ро­жопо­го по­па, из­лу­ча­ющие не­зем­ной свет ис­тинной ве­ры.

– Здо­рово! – прох­ри­пел Жо­ра, не про­тяги­вая ру­ки че­рез по­рог. – Ну, чо? Ты идёшь?

– Ку­да? – рас­те­рял­ся Глеб: от Жо­ры ощу­тимо по­пахи­вало све­жим на­возом. Или не на­возом. Чёрт его зна­ет по­чему, но от Жо­ры всег­да по­пахи­вало чем-то не­ожи­дан­ным.

– Дык на фут­бол же со­бира­лись! Ты чо, за­был?

– А это за­чем? – Глеб кив­нул на ав­то­мат.

– Удив­ля­ешь ты ме­ня, Глеб­ка! – Жо­ра, вы­пятив ниж­нюю че­люсть, ожес­то­чён­но пос­крёб­ся под бо­родой. – Ты пос­мотри в те­леви­зоре-то, что де­ла­ет­ся – ведь вра­ги кру­гом! На­шу нефть, наш газ – всё хо­тят се­бе отоб­рать! А ты го­воришь…

– Ну да, ну да… – сог­ла­сил­ся Глеб и по­шёл со­бирать­ся.

На вы­ходе из подъ­ез­да их под­ка­ра­ули­вали две до­род­ные ба­бищи, ко­торые по­пыта­лись вру­чить по­вес­тки в во­ен­ко­мат. Жо­ра тут же предъ­явил им справ­ку о том, что он сле­пог­лу­хоне­мой с рож­де­ния и был по­мило­ван, а вот Гле­бу приш­лось спа­сать­ся бегс­твом. Тёт­ки бы­ли тол­стые, ле­нивые, за Гле­бом не пог­на­лись – как раз из подъ­ез­да по­каза­лась па­ра с тре­мя деть­ми: тёт­ки воз­ли­кова­ли и с кро­вожад­ным ур­ча­ни­ем ус­тре­мились к ним.

Воз­ле боч­ки с над­писью «Мол­пи­во», пе­рек­ра­шен­ной в три­колор, сквозь ко­торый всё рав­но прос­ту­пал ис­конный жёл­тый цвет, Жо­ра при­тор­мо­зил и пред­ло­жил Гле­бу: «Мо­жет, по кру­жеч­ке?»

– Да­вай, – сог­ла­сил­ся Глеб.

– Две боль­ших! – Жо­ра по­шарил в кар­ма­не ват­ни­ка и про­тянул мя­тую пя­тисот­рублё­вую вер­зи­ле в бе­лом ха­лате: в оче­реди про­тес­ту­юще за­пели «Ин­терна­ци­онал», но тут же ус­по­ко­ились, как толь­ко Жо­ра лёг­ким дви­жени­ем ру­ки де­монс­тра­тив­но пе­реки­нул ав­то­мат с жи­вота в под­мышку.

– А на ме­ня же­на за­яву в мен­товку на­писа­ла! – по­жало­вал­ся Жо­ре Глеб, бе­реж­но при­нимая от не­го пол­ную гра­нёную круж­ку.

– Да лад­но! – не­довер­чи­во хмык­нул Жо­ра, сду­вая бе­лос­нежную пе­ну Гле­бу на бо­тин­ки. Они уже отош­ли чуть в сто­рон­ку, что­бы не ме­шать дру­гим страж­ду­щим – под гри­бок. – И чо?

– А ни­чо! – Глеб ра­зом опо­лови­нил свою круж­ку, и те­перь, по­лу­от­крыв рот, раз­гля­дывал боль­шу­щий пла­кат, на ко­тором лы­сый че­ловек с ли­цом Ган­ни­бала Лек­те­ра и в ка­муф­ля­же при­зывал за­писать­ся доб­ро­воль­цем на са­фари в Лу­ган­де. – Са­ныч вче­ра ве­чером за­ходил – имел бе­седу.

– Учас­тко­вый наш?

Глеб сог­ласно кив­нул.

– И чо?

– Ска­зал, что Пре­зиден­та, да­же до­ма, луч­ше на­зывать вэ­вэпэ, а не пуй­ло.  Ском­му­низ­дил день­ги с ко­мода в при­хожей и ушёл.

– Ну, – Жо­ра уже до­пивал: по бо­роде и ват­ни­ку тек­ло пря­мо в шлё­пан­цы, – это он ещё по-бо­жес­ки! Мог бы и в кан­да­лы за­катать. Он у нас…

– Слу­шай, Жо­ра, – пе­ребил его Глеб, при­щурив­шись на кра­соч­ный пла­кат, – а что та­кое са­фари? И где эта Лу­ган­да?

– Ты что, ду­рак?! – рез­ко спро­сил Жо­ра: из не­бес­но-го­лубых бой­ниц Гле­ба ока­тило врож­дённой по­доз­ри­тель­ностью быв­ше­го офи­цера ФСИН по жиз­ни и сту­кача по приз­ва­нию.

Глеб рас­те­рял­ся. Не ожи­дал он та­кого на­пора, та­кого по­тока през­ре­ния и ярос­ти от сво­его вро­де бы дав­не­го ко­реша и со­бутыль­ни­ка. Он смот­рел в Жо­рины гла­за, став­шие вдруг та­кими страш­ны­ми, и чувс­тво­вал, как у не­го что-то тя­жело за­воро­чалось в жи­воте и неп­ро­из­воль­но сжа­лись мыш­цы сфин­кте­ра.

– Чо ты го­воришь? – спох­ва­тил­ся Жо­ра в сво­ём обыч­ном то­не, мгно­вен­но прев­ра­тив­шись об­ратно в глум­ли­вого при­дур­ка. – Ка­кая са­фари? Где ты её уви­дел?

Глеб мол­ча кив­нул на пла­кат. Жо­ра обер­нулся, обоз­рел пла­кат и кон­ста­тиро­вал: «Дей­стви­тель­но – са­фари!»

Ис­пы­ту­юще гля­нул на Гле­ба и по­нёс круж­ки к боч­ке. Глеб смот­рел в его ши­рокую спи­ну, ви­дел, как мо­та­ет­ся в такт ша­гам ав­то­мат у не­го под­мышкой, как Жо­ра по-ло­шади­ному вски­дыва­ет го­лову и за­дира­ет бо­роду к сол­нцу, и ду­мал, что се­год­ня не са­мый «обыч­ный лет­ний день» – се­год­ня день пог­ра­нич­ни­ка. Ра­довал­ся хо­лод­но­му вет­ру, ос­ту­жа­юще­му ис­па­рину у не­го на лбу. Слы­шал сквозь ис­тошный вой си­рены воз­душной тре­воги из реп­ро­дук­то­ров на пло­щади Прос­ти­туции над­трес­ну­тый, ка­кой-то бе­зыс­ходный и ед­ва раз­ли­чимый го­лос Ма­кара:

– Моя стра­на сош­ла с ума,

И я ни­чем не мо­гу по­мочь…