Вперёд, в светлое сталинское прошлое

Фи­гурант де­ла "Седь­мой сту­дии" Алек­сей Ма­лоб­род­ский гос­пи­тали­зиро­ван с ин­фар­ктом … Сей­час экс-ди­рек­тор "Го­голь-цен­тра" на­ходит­ся в ре­ани­мации, его сос­то­яние оце­нива­ет­ся как тя­желое. Ра­нее Ма­лоб­род­ско­му ста­ло пло­хо в за­ле су­да, прис­та­вы выз­ва­ли ско­рую по­мощь. Быв­ше­го ге­нераль­но­го про­дюсе­ра "Седь­мой сту­дии" и экс-ди­рек­то­ра сто­лич­но­го те­ат­ра "Го­голь-центр" Алек­сея Ма­лоб­род­ско­го гос­пи­тали­зиро­вали из СИ­ЗО с по­доз­ре­ни­ем на ин­фаркт. …Пос­ле то­го, как суд пов­торно от­ка­зал­ся пе­ревес­ти Ма­лоб­род­ско­го из СИ­ЗО под до­маш­ний арест, ему ста­ло пло­хо.

В раз­го­воре с ак­те­ром Ев­ге­ни­ем Ми­роно­вым пос­ле вру­чения го­сударс­твен­ных наг­рад в Крем­ле пре­зидент вы­разил свое от­но­шение к про­веден­ным 23 мая обыс­кам в "Го­голь-цен­тре"   На за­дан­ный Ми­роно­вым воп­рос о том, за­чем про­водят­ся следс­твен­ные дей­ствия в от­но­шении ру­ководс­тва те­ат­ра, Пу­тин от­ве­тил: "Да ду­раки". Ежу по­нят­но, что "ду­раки" пос­ле это­го раз­го­вора ус­пе­ли на­ложить  в шта­ны, но, как на­ив­но ожи­дала об­щес­твен­ность, они  не толь­ко не зак­ры­ли  де­ла,  а про­дол­жи­ли с боль­шим усер­ди­ем. Кто-ни­будь мо­жет по­верить, что "ду­раки"  ос­лу­шались Пу­тина? Нет, ко­неч­но. Их на­чаль­ство ус­по­ко­ило, пре­зидент по­шутил. И "ду­раки" те­ат­ра­лов  ду­шили, ду­шили; ду­шили. ду­шили...  Рос­сия вста­ла с ко­лен и со всех ног ус­тре­милась  в свет­лое ста­лин­ское прош­лое.  Прав­да, те­ат­раль­ных де­яте­лей по­ка ав­то­моби­лями  не да­вят, как про­дук­ты буль­до­зера­ми. По­ка.

…Пос­ле убий­ства  Ми­хо­эл­са   же­на Вя­чес­ла­ва Мо­лото­ва  По­лина  Жем­чу­жина   бе­зоши­боч­но уга­дала в этой про­вока­ции по­черк че­кис­тов.  Уже  от­кро­вен­но прес­ле­дова­лись  все уч­режде­ния ев­рей­ской куль­ту­ры, а Жем­чу­жина про­дол­жа­ет бы­вать у Гол­ды Ме­ир, ве­дет се­бя не­зави­симо и сме­ло, то есть, в со­от­ветс­твии со сво­ей на­турой.  Но ее  быс­тро пос­та­вили на мес­то ? об­ви­нили в том, что "она на про­тяже­нии ря­да лет на­ходи­лась в прес­тупной свя­зи с ев­рей­ски­ми на­ци­она­лис­та­ми и сов­мес­тно с ни­ми про­води­ла враж­дебную ра­боту про­тив со­вет­ско­го го­сударс­тва". 

Вик­тор Аба­кумов до­ложил Ста­лину, что она  об­ща­лась с  Со­ломо­ном  Ми­хо­эл­сом, при­сутс­тво­вала на его по­хоро­нах и по­мога­ла его  семье.  Че­рез пять дней И­осиф Вис­са­ри­оно­вич соб­рал по­лит­бю­ро. На по­вес­тке сто­ял один воп­рос. Он хо­тел оз­на­комить ру­ково­дите­лей с жут­ки­ми об­ви­нени­ями, выд­ви­нуты­ми про­тив По­лины Мо­лото­вой. Не­кий мо­лодой че­ловек за­явил, что у не­го был ро­ман с По­линой,  и они за­нима­лись груп­по­вым сек­сом.  Оч­ная став­ка с Ива­ном X., глав­ным об­ви­ните­лем, на­поми­нала пло­хой фарс.

- По­лина, вы поз­ва­ли ме­ня к се­бе в ка­бинет и пред­ло­жили близ­кую связь, - за­явил он.

- Иван Алек­се­евич, да как вы мо­жете та­кое го­ворить! - вос­клик­ну­ла по­ражен­ная Мо­лото­ва.

- Не от­ри­цай­те это!

- Я не име­ла ни­какой свя­зи с X., - ут­вер­жда­ла она. - Я всег­да счи­тала Ива­на Алек­се­еви­ча  не­надеж­ным че­лове­ком, но ни­ког­да не ду­мала, что он под­лец и мер­за­вец.

- Я на­поми­наю вам о мо­их де­тях и бед­ной семье! - воз­звал к ее ми­лосер­дию X. - Приз­най­тесь, что вы ви­нова­ты пе­редо мной. Вы вы­нуди­ли ме­ня всту­пить с ва­ми в близ­кую связь.

Вя­чес­лав Ми­хай­ло­вич, ко­неч­но, не по­верил в эту мер­зкую грязь. Но по ме­ре то­го как Ста­лин чи­тал про­токо­лы доп­ро­сов, Мо­лотов на­чал по­нимать, что "служ­ба бе­зопас­ности по­рабо­тала над де­лом по пол­ной прог­рамме". Вя­чес­лав, обыч­но спо­кой­ный и не­воз­му­тимый, не на шут­ку ис­пу­гал­ся.

Ког­да на по­лит­бю­ро об­суждал­ся воп­рос об арес­те Жем­чу­жиной, ре­шение бы­ло при­нято еди­ног­ласно при од­ном воз­держав­шемся. Ру­ку "за" не под­нял Мо­лотов. Это единс­твен­ное, что он сде­лал тог­да, что­бы за­щитить жен­щи­ну, с ко­торой он про­жил в люб­ви и сог­ла­сии 27 лет. Этот ес­тес­твен­ный, но в те вре­мена му­жес­твен­ный пос­ту­пок  (не­кото­рые дру­гие пар­тий­ные ли­деры, обе­зумев­шие от стра­ха,  про­сили дать им воз­можность сво­ими ру­ками унич­то­жить сво­их родс­твен­ни­ков, объ­яв­ленных   вра­гами на­рода) ему по­том то­же пос­та­вят в ви­ну.

  Ста­лин ска­зал Мо­лото­ву:

- Те­бе нуж­но ра­зой­тись с же­ной.

Мо­лотов всю жизнь пре­дан­но лю­бил По­лину Се­менов­ну. Ког­да он ку­да-то ез­дил, то всег­да брал с со­бой фо­тог­ра­фию же­ны и до­чери. Вя­чес­лав Ми­хай­ло­вич вер­нулся до­мой и пе­рес­ка­зал же­не раз­го­вор со Ста­линым. По­лина Се­менов­на твер­до ска­зала:

- Раз это нуж­но для пар­тии, зна­чит, мы ра­зой­дем­ся.

Ха­рак­те­ра ей то­же бы­ло не за­нимать.

Она соб­ра­ла ве­щи и пе­ре­еха­ла к родс­твен­ни­це - это был как бы раз­вод с Мо­лото­вым.

Двад­ца­того ян­ва­ря со­рок де­вято­го го­да Вя­чес­лав Ми­хай­ло­вич, пы­та­ясь спас­тись, на­писал Ста­лину по­ка­ян­ное пись­мо:

"При го­лосо­вании в ЦК пред­ло­жения об ис­клю­чении из пар­тии П. С. Жем­чу­жиной я воз­держал­ся, что приз­наю по­лити­чес­ки оши­боч­ным. За­яв­ляю, что, про­думав этот воп­рос, я го­лосую за это ре­шение ЦК, ко­торое  от­ве­ча­ет ин­те­ресам пар­тии и го­сударс­тва и учит пра­виль­но­му по­нима­нию ком­му­нис­ти­чес­кой пар­тий­нос­ти.  Кро­ме то­го, приз­наю тя­желую ви­ну, что вов­ре­мя не удер­жал Жем­чу­жину, близ­ко­го мне че­лове­ка, от лож­ных ша­гов и свя­зей с ан­ти­совет­ски­ми ев­рей­ски­ми

на­ци­она­лис­та­ми, вро­де Ми­хо­эл­са".

Пись­мо Мо­лото­ва - это пре­дел че­лове­чес­ко­го уни­жения, до ко­торо­го до­води­ла че­лове­ка сис­те­ма. Са­мые прос­тые че­лове­чес­кие чувс­тва, как лю­бовь к же­не и же­лание ее за­щитить, рас­смат­ри­вались как тяж­кое по­лити­чес­кое прес­тупле­ние.

Че­рез не­делю, двад­цать шес­то­го ян­ва­ря, Жем­чу­жину арес­то­вали. Чле­нам ЦК ра­зос­ла­ли ма­тери­алы из ее де­ла. Там бы­ло мно­го гнус­ных под­робнос­тей, при­думан­ных сле­дова­теля­ми с яв­ным же­лани­ем пред­ста­вить Мо­лото­ва в не­завид­ном све­те, выс­та­вить его на пос­ме­шище. В ма­тери­алах ми­нис­терс­тва гос­бе­зопас­ности ут­вер­жда­лось, что Жем­чу­жина бы­ла не­вер­на му­жу, и да­же на­зыва­лись име­на ее мни­мых лю­бов­ни­ков.

Ког­да в пять­де­сят треть­ем го­ду су­дили Бе­рию и его по­дель­ни­ков, сле­дова­тели наш­ли лю­дей, из ко­торых вы­бива­ли по­каза­ния на По­лину Жем­чу­жину. Од­но­го арес­то­ван­но­го, быв­ше­го ди­рек­то­ра на­уч­но-ис­сле­дова­тель­ско­го ин­сти­тута, прос­то пы­тали. Ру­ково­дил этим

тог­дашний пер­вый за­мес­ти­тель Бе­рии ко­мис­сар гос­бе­зопас­ности 3-го ран­га Все­волод Мер­ку­лов.

Этот арес­то­ван­ный вы­жил и в пять­де­сят треть­ем го­ду рас­ска­зал, что с ним выт­во­ряли Мер­ку­лов и сле­дова­тели:

"С пер­во­го же дня арес­та ме­ня не­щад­но из­би­вали по три-че­тыре ра­за в день, и да­же в вы­ход­ные дни. Из­би­вали ре­зино­выми пал­ка­ми, би­ли по по­ловым ор­га­нам. Я те­рял соз­на­ние. При­жига­ли ме­ня го­рящи­ми па­пиро­сами, об­ли­вали во­дой, при­води­ло в чувс­тво и сно­ва би­ли. По­том пе­ревя­зыва­ли в ам­бу­лато­рии, бро­сали в кар­цер и нас­ле­ду­ющий день сно­ва из­би­вали…

От ме­ня тре­бова­ли, что­бы я соз­нался в том, что я со­житель­ство­вал с граж­данкой Жем­чу­жиной, и что я шпи­он. Я не мог ок­ле­ветать жен­щи­ну, ибо это ложь и, кро­ме то­го, я им­по­тент с рож­де­ния. Шпи­он­ской де­ятель­ностью я ни­ког­да не за­нимал­ся. Мне го­вори­ли, что­бы я толь­ко на­писал ма­лень­кое за­яв­ле­ние на имя нар­ко­ма, что я се­бя в этом приз­наю ви­нов­ным, а фак­ты мне они са­ми под­ска­жут…"

Ге­нераль­ный сек­ре­тарь ЦК ком­партии Из­ра­иля Са­му­ил Ми­кунис в пять­де­сят пя­том го­ду встре­тил Мо­лото­ва в Цен­траль­ной кли­ничес­кой боль­ни­це и воз­му­щен­но спро­сил:

- Как же вы, член по­лит­бю­ро, поз­во­лили арес­то­вать ва­шу же­ну?

На ли­це Мо­лото­ва не дрог­нул ни один мус­кул:

- По­тому что я член по­лит­бю­ро и дол­жен был под­чи­нять­ся пар­тий­ной дис­ципли­не. Я под­чи­нил­ся.

Дис­ципли­на здесь ни при чем.  Арест же­ны был для не­го ко­лос­саль­ной тра­геди­ей, но Мо­лотов не пос­мел воз­ра­зить Ста­лину, ина­че он сра­зу бы от­пра­вил­ся вслед за ней.

Мо­лотов пра­виль­но по­нимал, что не он из-за же­ны по­терял до­верие Ста­лина, а она из-за не­го си­дела: "Ко мне ис­ка­ли под­ход, и ее до­пыты­вали, что, вот, дес­кать, она то­же ка­кая-то учас­тни­ца за­гово­ра, ее при­низить нуж­но бы­ло, что­бы ме­ня, так ска­зать, под­мо­чить. Ее вы­зыва­ли и вы­зыва­ли, до­пыты­вались, что я, дес­кать, не нас­то­ящий сто­рон­ник об­ще­пар­тий­ной ли­нии".

По­лину Се­менов­ну доп­ра­шива­ли на Лу­бян­ке. Каж­дый день Мо­лотов про­ез­жал ми­мо зда­ния ми­нис­терс­тва гос­бе­зопас­ности в чер­ном ли­музи­не с ох­ра­ной. Но он ни­чего не мог сде­лать для сво­ей же­ны. Не ре­шал­ся да­же спро­сить о ее судь­бе. Она, прав­да, бы­ла из­бавле­на от по­бо­ев - ведь его судь­ба еще не бы­ла окон­ча­тель­но ре­шена.

Двад­цать де­вято­го де­каб­ря со­рок де­вято­го го­да Осо­бое со­веща­ние при ми­нис­терс­тве гос­бе­зопас­ности при­гово­рило ее к пя­ти го­дам ссыл­ки. Ее от­пра­вили в Кус­та­най­скую об­ласть Ка­зах­ста­на.

Бе­рия иног­да на ухо шеп­тал Мо­лото­ву: "По­лина жи­ва".

Мо­лото­ву слов­но в нас­мешку сна­чала по­ручи­ли воз­гла­вить бю­ро Со­вета ми­нис­тров по ме­тал­лургии и ге­оло­гии, а по­том бю­ро по тран­спор­ту и свя­зи.

Каж­дый день он при­ез­жал в Кремль и це­лый день си­дел в сво­ем ог­ромном ка­бине­те, чи­тал га­зеты и тас­сов­ские ин­форма­ци­он­ные свод­ки, у­ез­жал до­мой обе­дать, воз­вра­щал­ся в свой ка­бинет. Дел у не­го не бы­ло. Ста­лин ему не зво­нил и к се­бе не приг­ла­шал.

Один из по­мощ­ни­ков Мо­лото­ва го­ворил мне: "В те вре­мена на не­го прос­то жал­ко бы­ло смот­реть…"

Лишь мно­го лет спус­тя ста­ло из­вес­тно, что, спус­тившись с три­буны мав­зо­лея, Хру­щев и Ма­лен­ков спро­сили име­нин­ни­ка, ка­кой по­дарок он хо­тел бы по­лучить. "Вер­ни­те По­лину", - от­ры­вис­то бро­сил Мо­лотов.

На вто­рой день в ка­бине­те Бе­рия он уви­дел­ся с По­линой Се­менов­ной (ее при­вез­ли в Мос­кву во вре­мя следс­твия по "де­лу вра­чей"). Судь­ба от­пусти­ла им еще сем­надцать лет сов­мес­тной се­мей­ной жиз­ни: Жем­чу­жина умер­ла 1 мая 1970 го­да.  

Ис­то­рики пы­та­ют­ся по­нять, за­чем все это по­надо­билось Ста­лину? Что это бы­ло -край­нее вы­раже­ние дав­ней не­навис­ти к ев­ре­ям? Па­ранойя? Ре­зуль­тат моз­го­вых на­руше­ний?

Все это сыг­ра­ло свою ро­ковую роль. Но глав­ное бы­ло в дру­гом. Он го­товил­ся к но­вой вой­не.

По­нятие "хо­лод­ная вой­на" с те­чени­ем вре­мени ут­ра­тило свой пу­га­ющий смысл. Но ведь это бы­ло вре­мя, ког­да обе сто­роны пси­холо­гичес­ки уже всту­пили в вой­ну "го­рячую". И Ста­лину нуж­но бы­ло нас­тро­ить лю­дей на под­го­тов­ку к вой­не, обоз­на­чить внеш­не­го вра­га и свя­зать его с вра­гом внут­ренним.

Под­линная при­чина прес­ле­дова­ния со­вет­ских ев­ре­ев, столь не­ожи­дан­но­го для стра­ны, раз­гро­мив­шей на­цист­скую Гер­ма­нию, убий­ства ху­дожес­твен­но­го ру­ково­дите­ля Го­сударс­твен­но­го ев­рей­ско­го те­ат­ра Со­ломо­на Ми­хо­эл­са, про­цес­са над чле­нами Ев­рей­ско­го ан­ти­фашист­ско­го ко­мите­та, арес­та "вра­чей-убийц" сос­то­ит в том, что Ста­лин ре­шил объ­явить ев­ре­ев аме­рикан­ски­ми шпи­она­ми.

В мар­те со­рок де­вято­го го­да сек­ре­тари­ат ЦК одоб­рил "План ме­роп­ри­ятий по уси­лению ан­ти­аме­рикан­ской про­паган­ды на бли­жай­шее вре­мя". В ос­новном речь шла об из­да­нии ан­ти­аме­рикан­ских книг, соз­да­нии пь­ес и ки­нофиль­мов ан­ти­аме­рикан­ско­го со­дер­жа­ния, чте­ния со­от­ветс­тву­ющих  лек­ций.

На со­веща­ни­ях ар­мей­ских по­лит­ра­бот­ни­ков пря­мо объ­яс­ня­лось, что сле­ду­ющая вой­на бу­дет с Со­еди­нен­ны­ми Шта­тами. А в Аме­рике тон за­да­ют ев­реи, зна­чит, со­вет­ские ев­реи - это пя­тая ко­лон­на, бу­дущие пре­дате­ли. Они уже и сей­час шпи­онят на аме­рикан­цев или за­нима­ют­ся

под­рывной ра­ботой. Под­го­тов­ку в боль­шой вой­не сле­ду­ет на­чать с унич­то­жения внут­ренне­го вра­га. Это спло­тит на­род.

 Хру­щев вспо­минал: "Ста­лин был за­яд­лым ан­ти­семи­том. Он  да­вал и пря­мые ди­рек­ти­вы о рас­пра­ве с ев­ре­ями в мос­ков­ской ор­га­низа­ции пос­ле вой­ны, ког­да я вер­нулся с Ук­ра­ины. Этот раз­го­вор  был не один на один, а, как всег­да, у Ста­лина за сто­лом. На­чалось с то­го, что на од­ном мос­ков­ском ави­аци­он­ном за­воде мо­лодежь про­яви­ла  не­доволь­ство, а за­чин­щи­ков при­писа­ли к ев­ре­ям. Тут Ста­лин мне и го­ворит:

- На­до ор­га­низо­вать от­пор. Рус­ских мо­лодых лю­дей (ка­заков) во­ору­жить пал­ка­ми (плет­ка­ми) и пусть они у  про­ход­ной, ког­да кон­чится ра­бота, по­кажут этим ев­ре­ям.  Бе­рия с Ма­лен­ко­вым тог­да злос­ло­вили:

- Ну что, по­лучил ука­зание?"…

_________________________________
На фо­то - И­осиф Ста­лин; экс-ди­рек­тор "Го­голь-цен­тра" Алек­сей Ма­лоб­род­ский за ре­шёт­кой; се­мей­ное фо­то: По­лина Жем­чу­жина, Вя­чес­лав Мо­лотов и их дочь Свет­ла­на; Вя­чес­лав Мо­лотов и По­лина Жем­чу­жина в ста­рос­ти; день се­год­няшний, ка­заки вновь "ра­бота­ют" - за день­ги мос­ков­ской мэ­рии из­би­ва­ют учас­тни­ков не­дав­не­го ми­тин­га "Он вам не царь".