Методы дрессировки человека

«Все люди рождаются свободными и равными в своем достоинстве и правах», - гласит Всеобщая декларация прав человека. И это действительно так. Однако затем большинство людей теряют свою свободу, а вместе с ней, нередко, и достоинство с правами. Как и когда это случается? У всех по-разному. Можно потерять их уже в детстве – например, если родители неверно понимают суть воспитания ребенка.  Многие частично утрачивают свободу, вступая во взрослую жизнь, встраиваясь в социально-экономическую и социально-политическую систему общества. Причем, если эта система меняется в худшую сторону (экономические кризисы, смена политической линии), то свободы остается еще меньше. А если человек оказывается в армии, в плену или в тюрьме, то он прощается со свободой полностью и надолго. Кстати, с этой точки зрения существенная разница между людьми в военной форме и тюремной робе видится лишь в одном: военным платят больше и кормят их лучше. Бывает и так, что, прожив свободным до седых волос, человек все-таки прогибается под гнетом каких-то обстоятельств.

Свободу часто называют одной из наивысших ценностей. Но почему же одни люди расстаются с ней добровольно, а другие даже не замечают её утраты? Вот, например, граждане тоталитарных стран зачастую верят, что они-то живут в свободном обществе, а вот их соседи за границей стонут под игом! Но если они покажутся вам невежественными глупцами или темными обманутыми людьми, то задайтесь вопросом, а насколько ограничена ваша свобода в вашей стране?

Пожалуй, абсолютно свободных людей нет вообще. Мы разнимся лишь в степени нашей свободы: у кого-то её больше, у кого-то меньше. Наверное всем – кроме тех, кто сознательно накладывает на себе самоограничения – хотелось бы, чтобы свободы у них было больше. Но как этого достичь? Выходить на майдан, махать флагами, бить витрины магазинов и бросать в полицейских камнями? Конечно же нет! Найти правильный ответ поможет понимание того, что на самом деле есть свобода, и как человек оказывается порабощенным другими людьми или жизненными обстоятельствами.

Обычно о свободе говорят с философской, моральной или юридической точек зрения. Каждая из них по-своему верна, но наиболее точным видится практическое определение свободы: это возможность реализуемого выбора. Поступить так или иначе, одобрить или осудить, свободно передвигаться, приобрести что-то хорошее, а не «то, что дают» - и многое, многое другое. Чем шире этот выбор, чем он более качественнее (выбирать лучшее из хорошего, а не меньшее из зол) тем больше свободы. Тогда и дышит человек полной грудью в хорошем настроении, пребывая в той самой радости свободы, о которой было написано столько стихов, политических памфлетов и философских трактатов.

Соответственно, ограничение свободы - это ограничение выбора, в самом широком смысле. Если, к примеру, вам сократили зарплату или вы пришли в магазин и обнаружили там полупустые полки, то это ограничило вашу социально-экономическую свободу. Если вам запретили выезд из страны, то вы, можно сказать, превратились в заключенного очень большой тюрьмы. А если в вашем округе под выдуманным предлогом отменили проведение выборов (как Зеленский сделал в 2020-м году на Донбассе), то вас ограничили в гражданских правах и политической свободе. Вроде и «мелочи», но весьма неприятные, а для кого-то даже болезненные! Однако бывает и намного хуже. А хуже всего то, что ограничение свободы издревле является целой наукой порабощения и манипулирования. И те, кто постиг эту науку, веками портят людям жизнь, нередко доводя их до смерти.

Стоит помнить, что те, кто ограничивает вашу свободу, стараются ограничить именно ваш выбор, ваши возможности. Возьмем самый банальный пример: жизнь или кошелек! Грабитель, угрожая применить оружие, пытается ограничить жертву в выборе действия, подталкивая к единственному решению – подчиниться и отдать ему деньги. Именно они ему и нужны, ваша свобода в целом его не интересует, его цель подавить её всего на пару минут (в отличие от рэкетиров, порабощающих человека надолго). Есть ли у жертвы выбор? Да, как минимум четыре: отдать требуемое, не отдать, развернутся и убежать либо вступить в схватку. За исключением первого выбора, три остальных являются попытками защитить свою свободу – либо пассивным неподчинением, либо активным сопротивлением. Но эти попытки чреваты, и мало кто готов рисковать при виде ножа или пистолета. А ведь люди бояться не только оружия, но и обычных кулаков, порою просто угроз. Они бояться быть арестованными, сесть на скамью подсудимых, они стараются избежать лишних неприятностей и проблем. Те, кто отнимает у людей свободу и принуждает их подчинятся своим желаниям, прекрасно об этом знают. Угроза, страх – это самый простой способ подчинить себе другого человека, наложить на него ограничения, выдрессировать. Однако не самый действенный, потому что часть людей все-таки сопротивляется, отстаивает свою свободу. Даже некоторые дети, которые продолжают шалить, не боясь отцовского ремня.

А теперь скажите, что проще: принудить к подчинению более слабого (телом, духом) или отстоять собственную свободу перед более сильным? А если сильный это не один человек, даже не банда, а целая система? Тут традиционно вспоминают гитлеровскую Германию, Советский Союз или современную КНДР. Однако есть примеры и поближе: формально демократическая и свободная Украина, в которой очередные выборы решили не проводить, а людей арестовывают за осуждение политики власти (обвиняя их в «пророссийской пропаганде»). В которой будущих солдат, формально призванных защищать свободу государства и народа, насильно мобилизовывают, хватая на улицах. Оказавшись затем в ВСУ, они не очень-то походят на защитников: мрачные и подавленные, думающие лишь о том, как выжить и поскорее вернуться домой. Тем не менее, риск погибнуть на поле боя они расценивают как лотерею, а вот наказание за побег как неизбежное наказание – выбирая в итоге меньшее зло (на их взгляд). И большинство безропотно бредет в окопы. Как тут не вспомнить «Обитаемый остров» Стругацких: стадный инстинкт не исключает индивидуальной надежды на выживание. Собственно, эта надежда и движет ими.

Действительно, ни одна система не продержится долго, если она будет подчинять людей исключительно страхом, если она будет лишь забирать, ничего не давая взамен. Это знают и опытные «дрессировщики», манипулирующие людьми, подчиняющими их в своих целях. Принудить человека к нужному выбору можно по-разному, и самый эффективный способ – когда он делает его самостоятельно, даже не помышляя о сопротивлении, веря, что поступает правильно. Здесь принуждение граничит с осознанной необходимостью. Например, в здоровом гражданском обществе люди сознательно придерживаются определенных правил, которые несколько ограничивают их свободу, но зато обеспечивают безопасность и функционирование этого общества. Это правила дорожного движения, кодексы, законы, традиции, это элементарные правила приличного поведения. Здравомыслящий человек сам понимает, что их соблюдение необходимо.

Есть, конечно, «идейные бунтари», хулиганы, откровенные преступники и прочие асоциальные элементы, считающие, что правила общества не для них, что они якобы свободнее добропорядочных обывателей. Но они самозаблуждаются. Во-первых, на них все равно распространяются правила и законы общества, и их нарушения чреваты последствиями. Во-вторых, у них появляются собственные правила, ограничивающие их свободу, как и их специфический образ жизни. Свои правила есть у всех, кто отрицает общепринятые  - даже у анархистов, нигилистов и «битников». И в итоге такие люди оказываются менее свободными, чем общество, на которое они смотрят с презрением. Однако сами они способны отобрать свободу у своих жертв. Здесь тоже можно назвать множество примеров, из которых самый негативный – это когда такие люди захватывают власть над обществом, временно и ограниченно (в ходе беспорядков, бунтов) или надолго и в масштабе всей страны. Тогда они навязывают своё безумие всему обществу, жестоко преследуя тех, кто пытается сопротивляться. Ультралевые экстремисты, правые националисты, религиозные радикалы – и те, кто лишь использует их идеи и лозунги для порабощения людей, для достижения своих целей.

И снова возьмем пример Украины. В публикациях, критикующих режим Зеленского и его западных «спонсоров», зачастую возлагают вину за отказ от мирного разрешение украино-российского конфликта, за продолжение кровавой бойни, на украинского президента, якобы являющегося всего лишь марионеткой американских  и европейских политиков. Но разве это Зеленский или Борис Джонсон хватает людей на улицах украинских городов, избивает их и силой увозит в военкоматы? Разве это генерал Сырский или Ллойд Остин пинками отправляют недавно мобилизованных на простреливаемые позиции, а потом обрушивают минометный огонь на своих солдат, пытающихся сдаться в плен? Нет, это делают обычные украинские военные – солдаты, сержанты, лейтенанты. Одержимые идеей, что все украинские мужчины должны пойти на фронт и воевать там до полной победы над Россией или до собственной гибели. Именно на них и опирается нынешняя политика Зеленского. Однажды кто-то вложил им в головы основы этой идеи, а теперь они силой навязывают её всем. Этот, образно выражаясь, «большевизм» типичен для общества, скатывающегося в тоталитаризм - политический или религиозный. Особенно когда он становится опорой и орудием власти. И губительна тут не сама идея, а её тотальное насильственное навязывание. Причем, таким подходом к реализации можно превратить в зло любую идею. Но, подчеркнем, нужно различать людей, верящих в идею или хотя бы добровольно принимающих её в своих корыстных интересах – и тех, кому она навязывается угрозой, силой.

Заметим, что в России сейчас господствует аналогичная идея «войны с коллективным Западом», которая является психологическим стержнем войны с Украиной. Она тоже навязывается – и через постоянную пропаганду в СМИ, и через уголовное преследование противников войны. И есть немало пылко верящих в неё россиян, весьма агрессивно реагирующих на инакомыслие. Хотя, конечно, до насильственной мобилизации там дело не дошло.

Таким образом, внушить человеку некую идею или просто убедить его сознательно сделать определенный выбор, является самым эффективным методом порабощения. Ведь как можно сопротивляться тому, что вы считаете правильным, логичным, выгодным? Особенно когда ему при этом рассказывают, что он чем-то превосходит других, что он будет иметь больше прав и возможностей – либо напротив, что его незаслуженно обделяют, не замечают, обижают. Уже просто сказав кому-то, что он выделяется своим умом, талантом (силой, красотой и т.п.) вы с 90% гарантией привлечете его на свою сторону. И лишь 10% реагируют на это прямым вопросом, что вам от них нужно?

Точно так же можно внушить человеку, что он не прав, что он в чем-то виноват, что-то должен. Например, что все белые виноваты перед афроамериканцами – даже потомки ирландцев и поляков, не имевших никакого отношения к рабовладению или колониальной политике. Или что все жители Украины должны говорить исключительно на украинском языке – включая коренных украинцев, чей родной язык в энном поколении русский. Можно привести и такой пример: уличные хулиганы-грабители (на постсоветском пространстве именуемые «гопниками») зачастую стараются убедить свою жертву в том, что та что-то нарушила или кого-то оскорбила, и поэтому должна заплатить «штраф». Зашла на «чужую территорию», неуважительно ответила, имеет вызывающую внешность. Вызывая у человека чувство вины, даже просто заставив его растеряться, они лишают его воли к сопротивлению. Если у них получается, то им удастся ограбить человека без применения силы, даже без прямых угроз.

Еще один действенный метод порабощения – поставить человека в определенные условия, когда он будет вынужден выбрать «меньшее зло», при этом подстраиваясь под новую ситуацию, меняясь внутри. Так можно добиться не просто долговременного подчинения, но даже лояльности. Вспомним известный Стэнфордский тюремный эксперимент (1971), когда его участники слишком глубоко вошли в свои роли: «охранники» стали самым жестоким образом обращаться с «заключенными». А ведь это была всего лишь игра, по меньшей мере вначале. Но она стала реальностью, когда её участники приняли условия игры как реальные правила. Об этом эксперименте много писали (и даже сняли два художественных фильма), однако основное внимание уделяли унижениям человеческого достоинства как основному фактору порабощения. С одной стороны, это действительно так: унижение человека - это моральные истязания, которые отбирают у него волю к сопротивлению. С другой, нужно помнить, что все подобные кошмары начинаются с первого шага: принятие новых условий. Как только человек подчинился первым неправомерным требованиям, согласился с предложенными условиями, выбрал «меньшее зло», он уже встал на лестницу, ведущую вниз, к порабощению - а на ней может быть много ступеней! Причем, лишенному свободы могут дать в руки не только кирку или лопату, но и кнут, чтобы он подгонял им других – и он будет считать себя более свободным, зато возомнит поработителем себя. А могут дать в руки и автомат.

Вот уже несколько десятилетий существует такое страшное явления как дети-солдаты. В основном в охваченных конфликтами странах Африки, в Афганистане, дети-солдаты были также в рядах камбоджийских «красных кхмеров». Страшное не только потому, что ребенок-солдат это само по себе противоестественно, но и потому, что они часто отличаются особой жестокостью, не испытывая при этом никаких моральных угрызений. Представьте, что школьным хулиганам, устраивающим буллинг, дали в руки оружие и возможность безнаказанно истязать и убивать. Действительно, жутко! Но ведь все люди рождаются не только свободными, но и безобидными, как же из них потом получаются дети-солдаты? Методика проста: сначала ребенок лишается своей семьи, своей главной опоры. Причем, его родители могут погибнуть и от рук тех, кто потом «мобилизует» его в свои ряды. Затем одинокому, растерянному, напуганном маленькому человеку предлагают выбор: умереть или присоединиться к новой «семье», став бойцом вооруженного отряда. Происходит это не сразу, да и отбор проходят не все (страшно представить, что случалось с теми, кто не переставал плакать по своим родителям), но затем ребенок постепенно принимает новые условия, в которые его поставили. Сначала он становится членом «солдатской семьи» морально, а уже потом она учит его стрелять, жечь, убивать и быть совершенно безжалостным.

Противоположный пример - недавно мобилизованные украинские солдаты среднего и старшего возраста. Взрослые люди со сформировавшимся и не раз испытанным мировоззрением. С семьями, в которые они стремятся вернутся. Из них не то что получаются плохие солдаты, из таких вообще трудно сделать хоть какого-то солдата. Их можно немного подучить стрелять, бросать гранаты и водить бронетранспортер, но при этом большинство из них все равно остается гражданскими обывателями, которых насильно оторвали  от мирной жизни, от родных и близких, одели в военную форму и дали в руки оружие. Одни из них  еще не приняли новые условия, в которых оказались, другие вообще не намерены их принимать, поэтому не вжились в роль солдат, не считают себя таковыми. Кто-то надеется, что выживет, оказавшись на фронте, другие предпочитают не испытывать судьбу – отчего процент дезертиров среди новомобилизованных стремительно растет. И это только пассивное сопротивление, поскольку на активное украинцы еще не решаются, ведь это действительно чревато. В тылу у Зеленского достаточно сил идейных националистов и боящихся потерять тёплые места полицейских и сотрудников спецслужб, чтобы задавить в зародыше любое активное неповиновение – под лозунгами борьбы с «агентами Кремля».

С другой стороны, а кто будет родину защищать? Этим вопросом сторонники войны сразу парируют любые возражения и недовольства. Однако как можно защищать свободу, будучи превращенным в бесправного невольника? Между тем, свыше миллиона молодых и здоровых украинцев, выехавших в Европу кто до начала войны, кто уже после (какими-то хитростями), не спешат возвращаться домой и добровольно вступать в ряды ВСУ. Да, некоторые из них ходят демонстрациями по улицам городов Европы, машут украинскими флагами, ругают Путина – но не более того. Похоже, что у Киева для них нет убедительных аргументов. Есть лишь планы принудительно вернуть их в Украину и поставить под ружье. А это говорит о том, что вместо построения свободного гражданского общества, члены которого бы сами осознанного принимали важные решения, в Украине решили вернутся на рельсы тоталитаризма. Так, видимо, проще и быстрее.

Мы перечислили, конечно, слишком мрачные примеры. В обыденной жизни граждане большинства стран озабочены не войной, а своими социально-экономическими и правовыми проблемами, которые тоже в какой-то мере создают факторы, ограничивающие свободу. Не зря говорят, что нужда – это худшая форма угнетения. Далеко не каждый может жить впроголодь, но  заниматься не своим любимым делом, многим приходится той работой, которая приносит гарантированный доход. Впрочем, цену своей свободы человек определяет сам – становясь перед выбором. Здесь главное не ошибиться, не испугаться, не дать себя одурачить.

А еще очень важную роль играет воспитание человека. Как было замечено вначале, ошибка родителей может испортить их ребенку всю будущую жизнь. Ведь если «дрессировать» его просто без вопросов выполнять правила и требования, то родители изначально ломают в нем то, что необходимо человеку для свободного сознательного выбора. Согласитесь, что ведь не просто так дети постоянно задают вопросы «зачем?», «почему?», они хотят знать, почему нужно поступать именно так, а не иначе. Если вместо доходчивого объяснения просто сказать «делай, что тебе говорят!» и пригрозить поркой, то через несколько лет такого горе-воспитания получится либо запуганный, легко порабощаемый юноша, либо асоциальный бунтарь. Так что педагогика это серьезная наука!