Василь Быков - человек, который выстоял

ПОХОРОНЕН БЫЛ ЗАЖИВО

19 июня 1945 года ему исполнился 21 год. И уже год, как дома из похоронки знали, что он "пал смертью храбрых". Он погиб и вернулся, чтобы понять то, что уже не изжить. Он выстоял не только в войне. Тяжелее и невыносимее был сам труд понимания, силы, чтобы прожить немыслимые жизни не только своих героев, но и свою. Василь Быков с самых первых рассказов говорил только о войне. В этом смысле он никогда не вернулся оттуда. И с самого начала он не писал о торжестве и победе. А только последнее напряжение испытания, гибели, из которых нельзя было выбраться прежним.

Виктор Астафьев часто говорил, что с войны вообще нельзя вернуться живым, нельзя вернуться победителем. Можно разве выстоять, что выше победы. Они двое были всегда в конфликте с поколением, с теми, кто определил войну в раз и навсегда высокие и гордые, не подвергаемые резкому анализу, страницы истории.

Василь Быков узнал властную силу этой общественной гордости раньше Астафьева, сразу после повести "Мертвым не больно". Писателю объяснили, что есть обстоятельства, когда надо стрелять и судить своих  для пользы общего дела, и загнали повесть в молчание. Позднее он оставит читателя наедине с героями самим решать степень правоты героев и автора. Появится чувство, что все они, как и автор, живут с похоронкой внутри, которая сразу освобождает человека от общественного лицемерия и защитного быта, выставляя его на узкий высокий порог, с которого только и пути, что в гибель. Никто из них не увидит победы своего прозрения. Человек еще остается в тенетах истории и самозащитной неправды.

…Зоська шла на очередное задание ("Пойти и не вернуться"), а встретила любовь, чтобы тут же и потерять ее, и покатиться к гибели, потому что зло оказалось расчетливее и беспощаднее ее чистоты. У войны свои правила, и их впервые понимает даже еще вчера хороший партизан, а сегодня  враг и противник Зоськи.

… Старый солдат Агеев ("Карьер") вернется во времена юности и будет долгое лето перекапывать старый карьер, чтобы успокоить себя, что четыре десятка лет назад расстреливаемый здесь, он не погубил свою нечаянную возлюбленную, что чудо сберегло ее, и он заплатил за все сам. "Они жили настоящим, каждым мгновением, ибо только это мгновение принадлежит им. Завтра для них могло не быть вовсе…"

Их открытия кажутся просты нынешнему изощренному, вскормленному безопасным книжным знанием уму, даже странны, но они знают что-то, что выше и значительнее слов.

И вот эту-то атмосферу, эту непостижимую тонкость Быков и описывает из повести в повесть. Его настойчивость, его непостижимое желание достучаться до нашего сознания, почти болезненно. Природа не знает света. Идут долгие глухие снега, льют ненастные дожди, мороз коробит бинты. Поля враждебны, леса чужды, дороги гибельны. Против них ополчается и время - не успевают дойти, дожить до рассвета, выйти к своим. Взбунтовавшаяся против войны жизнь ломает часы и времена года.

"В тумане" проходит короткая и бесконечная, стремительная и затянувшаяся операция, в которой партизану Бурову надо было "просто" убить предателя. А все оказывается буднично и неразрешимо, когда все герои повести, ничего не сумев объяснить, будут мертвы.

"Стужа" гонит вчерашнего комсомольца и молодого партийца, нынешнего партизана Азевича от деревни к деревне, где вчера он тяжело строил "светлое будущее", а сегодня ему нет пристанища, потому что он строил его слишком страшно. И теперь ему все одинаково чужие: и свои, и немцы.

ТАК, КАК БЫЛО…

До появления в литературе Василя Быкова такие сюжеты были не в тягость. Ответы авторов известны заранее: и предатель получит свое, и партизан - свое. А тут погибает с клеймом предателя честный человек ("В тумане"), и смерть навсегда уносит его тайну, и жена, и сын, односельчане навсегда определят его в молчаливые черные списки. Так что война и по окончании доберет свое искаженными судьбами, продолжая страшную жатву.

Не жалко было бы районного инструктора Азевича ("Стужа") - увечил жизнь деревни гибельной коллективизацией, ломал жернова, оставляя детей без хлеба - пусть теперь помучается чужим на родной земле. А только Быков таких задач не ставил. В том - то и беда, что парень - то обыкновенный, совестливый, из самого народа. Да только "чужая воля правила свой дьявольский бал на человеческих жизнях… Он жил чужой совестью, по чужим законам. Он давно все понял, да что с того, когда НКВД  кружит над ним и некуда ему деться. У немцев - стужа, у своих - стужа. И он мечется, заметаемый снегом, и плетется за ним черный молчаливый пес, выросший на трупах, не подходя и не отставая".

Лейтенант Никольский  ("Дожить до рассвета") хотел верить, что все, им совершенное в таких муках, должно где-то обнаружиться, сказаться в чем-то. Пусть не сегодня, не здесь, не на этой дороге…"Но ведь должна же его мучительная смерть, как и тысячи других, не менее мучительных смертей, привести к какому-то результату в этой войне. Иначе как же погибать в совершеннейшей безнадежности на этой земле и в этой войне. Ведь зачем-то он родился, жил, столько боролся, стрелял, пролил горячую кровь и теперь в муках отдавал свою жизнь. Должен же в этом  быть какой-то пусть не очень значительный, но все же человеческий  смысл…"

Автору, самому израненному солдату, жалко этих ребят, как своих детей, умирающих, которые, не успев пожить и порой, не успев даже сказать того, что поняли, унеся в смерть правду, которая могла озарить их жизнь. Это тяжело читать, но писать во сто крат тяжелее, постоянно носить эту боль в себе, заглянуть  в самое ее дно и умереть с молодым Буровым, встать под расстрел с Агеевым, кружиться в мертвой стуже с Азевичем и вместе с лейтенантом Никольским вглядываться в конец жизни. Чтобы выжить, надо было убить, и убить не одного, а многих, и чем больше, тем надежнее становилось существование одного и всех.

Война застала Быкова  на земле Украины.  Он был мобилизован на оборонные работы и отступал вместе с военными частями до Белгорода, где отстал от основной колонны инженерного батальона. Его задержал комендантский патруль, и по подозрению в шпионаже Василя несколько дней продержали под арестом. По словам Быкова, перед отходом из Белгорода были расстреляны все его сокамерники, его же самого пожилой охранник пожалел и дал убежать, выстрелив в воздух. Быков пешком отправился к Харькову, где ему удалось присоединиться к своей оборонной команде. В 1942 году Быкова призвали в армию и направили в Саратовское училище пехоты, которое он закончил в 1943 году в звании младшего лейтенанта. Он участвовал в боях под Кривым Рогом, Знаменкой, Александрией. В бою под Северинкой (Кировоградская область) Василь чудом не был раздавлен немецким танком, получил тяжелейшие ранения и сумел добраться до санчасти.  В это  время командир написал рапорт о его гибели, и до сих пор на братской могиле возле Северинки значится имя Быкова.

На сакраментальный вопрос о страхе, боялся ли, он сказал: "Конечно, боялся, а, может, порой и трусил. Но страхов на войне много, и они все разные. Страх перед немцами - что могли взять в плен, застрелить; страх из-за огня, особенно артиллерийского или бомбёжек. Если взрыв рядом, так, кажется, тело само, без участия разума, готово разорваться на куски от диких мук. Но был же и страх, который шёл из-за спины - от начальства, всех тех карательных органов, которых в войну было не меньше, чем в мирное время. Даже больше".

В 1959 году была опубликована первая повесть начинающего писателя под ' названием "Журавлиный крик", а вышедшая в свет в 1961 году "Третья ракета" принесла ему всесоюзную славу. Огромный успех имела повесть "Альпийская баллада" (1963), по которой был снят фильм, получивший несколько наград. В "Альпийской балладе" Быков первым из советских писателей показал плен как трагедию, а не как вину героя, и описал нежные чувства между советским солдатом и итальянской девушкой.

НАВСЕГДА ФРОНТОВИК

В 1982 году Василь Быков становится автором повести "Знак беды", которая стала значительным  произведением в литературе советского пространства. За это творение писатель награжден престижной Ленинской премией.

Вышедшая в 1970 году повесть "Сотников" откровенно раскрыла тему предательства и заставила говорить о таланте Василия Владимировича. Каждая новая повесть Быкова была литературным событием. Государственной премии удостоены "Обелиск" (1971) и "Дожить до рассвета" (1974), "Пойти и не вернуться" (1978).

В повести "Мертвым не больно" (1965) автор без прикрас описывал жестокую правду войну так, как он ее видел своими глазами. Но несогласие с официальной идеологией обошлось  Василию Владимировичу дорого - на писателя была открыта настоящая травля. Кроме гневных статей в газете, жену писателя вызывали на 'беседы' в органы безопасности, в их квартире разбили окна, а на собраниях Быкова клеймили и предлагали 'убираться на запад'. Фронтовик не отступил.

Повесть "Знак беды" (1982) была отмечена Ленинской премией. Это рассказ о немолодых крестьянах, которые пережили немецкую оккупацию и добровольно ушли из жизни. Критики называли эту повесть самым антивоенным произведением Быкова. Тема нравственного выбора человека и режима остается ведущей и в повестях "Карьер"(1986), "В тумане"(1987), "Облава" (1990).

Все произведения Василя Быкова пропитаны запахом войны. Военные  годы оставили след в сердце писателя, отразились на его жизни и памяти. Фрагменты воспоминаний всплывали в голове Василя Владимировича все время, доказательством этого может послужить книга "Долгая дорога домой", написанная в 2002 году. Ему приходилось наблюдать кровь, голод и смерть, которая постоянно витала в воздухе.

Около двадцати кинолент сняты по мотивам произведений Василя Владимировича, например: "Восхождение" (1976), "Фруза" (1981), "Круглянский мост" (1989), "Пойти и не вернуться" (1992), "В тумане" (2012) и т.д.

Девяностые годы снова привели В. Быкова к противостоянию с властью. После событий осени 1993 года Быков был в числе подписавших знаменитое "письмо 43-х" в адрес Ельцина с требованием переизбрания Верховного Совета. После победы на президентских выборах в Белоруссии А. Лукашенко писатель не раз выступал с критикой его курса.

Проза Быкова этого периода остается  документально точной и безжалостной ("Полюби меня, солдатик", "Афганец", "Волчья яма"). В 1997 году Василь Быков по приглашению ПЕН-Центра выехал в Финляндию, затем проживал в Германии и Чехии.

В том же году Быкову был поставлен страшный диагноз. Он был прооперирован в пражской клинике, а в 2003 году, за месяц до своей смерти возвратился в Белоруссию. Писатель, который по утверждению критиков, так и не вернулся с войны, умер в памятную дату 22 июня.