Молчаливая Бричолла

Встре­чалась ли вам кош­ка, ко­торая не мя­учит? Мне то­же нет - до тех пор, по­ка в на­шем подъ­ез­де не по­сели­лась семья ан­гли­чан. Зва­ли их Глен и Со­ня, а с ни­ми кош­ка по име­ни Бри­чол­ла - на­тураль­ная ан­глий­ская ко­шеч­ка чер­ная с бе­лым и еще с чер­ным "языч­ком" под под­бо­род­ком, от­че­го ее мор­дочка при­об­ре­тала ка­кое-то за­гадоч­но-воп­ро­ша­ющее вы­раже­ние.

У ан­глий­ской кош­ки бы­ло очень мно­го въ­ез­дных до­кумен­тов - я ни­ког­да не ви­дал столь­ко у че­лове­ка. Там зна­чились ее имя и фа­милия (та­кая же, как у вла­дель­цев), дли­на шер­сти, ок­рас, а так­же длин­ный пе­речень все­воз­можных при­вивок, без ко­торых нель­зя, ока­зыва­ет­ся, пе­ресечь гра­ницу да­же бе­зот­ветно­му бес­паспор­тно­му су­щес­тву. И ве­ла она се­бя, как бла­говос­пи­тан­ная инос­тран­ка: по квар­ти­ре хо­дила нес­лышно, на гос­тей смот­ре­ла из­да­ли, а ес­ли ко­му-то бы­ла осо­бен­но ра­да, ко­кет­ли­во тер­лась шей­кой о ко­сяк две­ри, все рав­но не под­хо­дя близ­ко.

При­еха­ла к нам Бри­чол­ла (хо­зяй­ка ее бы­ла ро­дом из Ита­лии, а по-италь­ян­ски Бри­чол­ла зна­чит "крош­ка") в боль­шой плас­тмас­со­вой клет­ке, в ко­торой умес­тился бы доб­рый буль­дог. Ви­димо, пе­режи­вания, свя­зан­ные с пе­ре­ез­дом, ког­да она три ча­са про­вела в ба­гаж­ном от­се­ке са­моле­та сре­ди тю­ков и че­мода­нов, так глу­боко за­сели в ее па­мяти, что она па­ничес­ки бо­ялась этой клет­ки: сто­ило ее толь­ко не­ос­то­рож­но за­деть или скрип­нуть двер­цей, как Бри­чол­ла тут же бе­жала пря­тать­ся.

Во­об­ще, это бы­ло роб­кое и ти­хое су­щес­тво, не дос­тавляв­шее сво­им хо­зя­евам ни­каких хло­пот. Це­лыми дня­ми она спа­ла в крес­ле, а ког­да про­сыпа­лась, шла есть, но как-то вя­ло, без ин­те­реса. Мо­жет, по­тому, что ей на­до­ел од­но­об­разный су­хой корм (а к дру­гому она не при­вык­ла), ко­торый всег­да воз­вы­шал­ся гор­кой в ее мис­ке, что­бы Бри­чол­ла не про­голо­далась в от­сутс­твие хо­зя­ев.

А от­сутс­тво­вали хо­зя­ева час­то. По буд­ням с ут­ра до ве­чера они бы­ли на ра­боте, а по вы­ход­ным и праз­дни­кам у­ез­жа­ли на эк­скур­сии в ста­рин­ные рус­ские го­рода - Псков, Суз­даль, Рос­тов Ве­ликий. В эти дни они ос­тавля­ли Бри­чол­лу на на­ше по­пече­ние, что­бы мы про­веда­ли ее ра­зок-дру­гой, а за­од­но пос­мотре­ли, не нуж­но ли че­го. Впро­чем, ни в чем, кро­ме че­лове­чес­ко­го об­ще­ния, Бри­чол­ла, по-ви­димо­му, не нуж­да­лась. В од­ной мис­ке еда - гор­кой, в дру­гой - во­да  до кра­ев, а гра­нули­рован­ный пе­сок для ко­шачь­их дел в спе­ци­аль­но прис­по­соб­ленном для это­го ко­рыт­це и вов­се воз­вы­шал­ся го­рой.

Она не­из­менно встре­чала нас в при­хожей, тер­лась шей­кой о ко­сяк две­ри, но выг­ля­нуть на­ружу бо­ялась и ско­рей бе­жала в ком­на­ты. И ни ра­зу ни я, ни моя же­на, ни наш сын не слы­шали, что­бы Бри­чол­ла по­жало­валась на свое оди­ночес­тво, мя­ук­ну­ла что ли в знак при­ветс­твия или, мо­жет, ка­кой-ни­будь прось­бы. Все у нее бы­ло в дос­татке, а ког­да не зна­ешь о чем про­сить, вро­де бы и мя­укать ни к че­му.

За­то она за­меча­тель­но уме­ла мур­лы­кать и бы­ла на это ве­ликий мас­тер. Ах, ка­кие ру­лады вы­води­ла она си­дя на ко­ленях у Гле­на! И под­вы­вала, и пос­та­ныва­ла, и да­же пе­рехо­дила по­рою на ка­кой-то труд­но во­об­ра­зимый ут­робный кле­кот. Она и нас встре­чала сво­им при­ветс­твен­ным мур­лы­кани­ем, прав­да, нам­но­го бо­лее ти­хим, но на ко­лени не пры­гала ни­ког­да. Впро­чем, она и у Со­ни ред­ко си­дела на ко­ленях и во­об­ще дер­жа­ла с ней ка­кую-то не­понят­ную дис­танцию. Вер­нется, бы­вало, та с ра­боты, пок­ли­чет Бри­чол­лу. Бри­чол­ла вый­дет, по­тянет­ся... и об­ратно на свое крес­ло. Буд­то ей и де­ла нет, что приш­ла хо­зяй­ка. А ведь толь­ко Со­ня од­на ее и кор­ми­ла и да­же вы­чесы­вала по ут­рам спе­ци­аль­ной ру­кави­цей. Но ка­кая меж­ду ни­ми про­бежа­ла со­бака или, мо­жет, кош­ка - Со­ня и са­ма не мог­ла объ­яс­нить тол­ком.

Од­на­ко рас­сказ мой приб­ли­жа­ет­ся к то­му мо­мен­ту, ког­да все вне­зап­но пе­реме­нилось в судь­бе Бри­чолы. Сна­чала на ме­сяц уле­тел в Лон­дон Глен, и Бри­чол­ла ос­та­лась вдво­ем с Со­ней. О том, что там, в да­леком Лон­до­не, воз­можно, ре­ша­ет­ся ее судь­ба, она, ко­неч­но, не по­доз­ре­вала. Хо­тя, кто зна­ет? Во вся­ком слу­чае, пер­вую не­делю пос­ле воз­вра­щения Гле­на она к не­му да­же не под­хо­дила. А ведь так лю­била си­деть у не­го на ко­ленях.

А Глен, меж­ду тем, при­вез из Ан­глии не­важ­ные вес­ти. Ока­зыва­ет­ся, не­задол­го пе­ред тем бы­ло при­нято ре­шение зак­рыть мос­ков­ское от­де­ление бан­ка, в ко­тором он ра­ботал, а его са­мого отоз­вать на­зад в Лон­дон. И сро­ку им да­ли на сбо­ры - один ме­сяц.

По­горе­вали они с Со­ней - уж очень не хо­телось им по­кидать Мос­кву, - но что по­дела­ешь? Од­на­ко как же быть с Бри­чол­лой? Ведь Ан­глия - ос­тров, и по­ряд­ки там стро­гие. Для до­маш­них жи­вот­ных, будь ты хоть ко­ролев­ских кро­вей, ка­ран­тин - 6 ме­сяцев. Что­бы, не дай бог, не за­вез­ти с ма­тери­ка ка­кую-ни­будь за­мор­скую ин­фекцию. Ну, а Бри­чол­ла - кош­ка бес­по­род­ная, для нее тем бо­лее ни­каких поб­ла­жек. Хоть и ан­гли­чан­ка по рож­де­нию, а те­перь все рав­но как инос­тран­ка. И как вся­кая хвос­та­тая инос­тран­ка, дол­жна она про­вес­ти 6 ме­сяцев в клет­ке под спе­ци­аль­ным прис­мотром, преж­де чем сту­пить на ан­глий­скую зем­лю.

Вы­дер­жит ли Бри­чол­ла пол­го­да тес­ной не­воли? Не по­дох­нет ли с го­ря и тос­ки при ее и без то­го-то роб­ком и бо­яз­ли­вом нра­ве? По­сове­щались Со­ня с Гле­ном и ре­шили не ис­ку­шать судь­бу, а поп­ро­сили нас ос­та­вить Бри­чол­лу у се­бя. Она к нам уже при­вык­ла, да и пе­рево­зить ее ни­куда не на­до. Толь­ко что взять на ру­ки да пе­ренес­ти на сле­ду­ющий этаж. Да­же и клет­ка не пот­ре­бу­ет­ся.

И все-та­ки Бри­чол­ла очень ис­пу­галась, ока­зав­шись в нез­на­комой для се­бя квар­ти­ре, и сей­час же по­бежа­ла пря­тать­ся. Мы и за­метить не ус­пе­ли, ку­да она ис­чезла. И це­лый день не по­казы­валась. Уж мы и зва­ли ее по-вся­кому, и фо­нари­ком све­тили по всем уг­лам, но все нап­расно. Толь­ко в су­мер­ках ре­шилась она, на­конец, по­кинуть свое убе­жище и от­пра­вилась об­сле­довать но­вое жи­лище. Ве­чером заг­ля­нули Глен с Со­ней, но она да­же не пос­мотре­ла в их сто­рону. И до са­мого их отъ­ез­да так к ним и не по­дош­ла.

Прош­ла осень, нас­ту­пила зи­ма, и Бри­чол­ла вро­де бы ос­во­илась на но­вом мес­те. Она уже не убе­гала и не пря­талась от прон­зи­тель­но­го за­выва­ния со­ковы­жимал­ки или ба­сови­того гу­дения пы­лесо­са. А иног­да да­же от­ва­жива­лась выг­ля­нуть на лес­тнич­ную пло­щад­ку, ког­да бы­ла от­кры­та вход­ная дверь. Но осо­бен­но уве­рен­но по­чувс­тво­вала она се­бя пос­ле то­го, как моя же­на прис­по­соби­ла ей для сна кар­тонную ко­роб­ку из под обу­ви. Она пос­те­лила ту­да теп­лый шер­стя­ной шарф, и Бри­чол­ле так в ней пон­ра­вилось, что она ста­ла с этой ко­роб­кой не­раз­лучна. Толь­ко и вы­леза­ла от­ту­да, что­бы по­есть да по­гулять пе­ред ноч­ным сном. И ес­ли слу­чалось пря­тать­ся те­перь, так то­же в эту ко­роб­ку.

Ле­жит, бы­вало, ча­сами, опе­рев о кар­тонный бор­тик свой чер­ный воп­ро­ша­ющий под­бо­родок и, со­щурив­шись, наб­лю­да­ет за тем, что мы де­ла­ем. Меж­ду со­бой мы так и проз­ва­ли ее: "кош­ка из се­мей­ства ко­роб­ча­тых" (на­подо­бие кен­гу­ру,  ко­торые из сум­ча­тых).

Вспо­мина­ла ли Бри­чол­ла сво­их преж­них хо­зя­ев? Дол­гие ча­сы оди­ночес­тва в ти­хой и пус­той квар­ти­ре? Мо­жет быть, ког­да же­на вы­чесы­вала ее раз в день со­ниной ру­кави­цей? Тог­да она на­чина­ла гром­ко-гром­ко мур­лы­кать, про­седая и вы­гиба­ясь всем ту­лови­щем и под­став­ляя под ее наж­дачную пасть то се­реб­ристо-чер­ный бок, то бе­лое, как све­жевы­пав­ший снег, брю­хо. Уж очень ей бы­ла по ду­ше эта про­цеду­ра.

Ду­маю, че­рез эту ру­кави­цу она и при­вяза­лась к мо­ей же­не (хо­тя вот к Со­не по­чему-то не при­вяза­лась). Да так при­вяза­лась, что не от­хо­дила от нее ни на шаг. Бе­зоши­боч­но оп­ре­делив по хло­панью лиф­та на пер­вом эта­же, что вер­ну­лась хо­зяй­ка, выс­ко­чит, бы­вало, из сво­ей ко­роб­ки и, еще не впол­не прос­нувша­яся, се­менит в при­хожую. А Зоя, моя же­на, как бы ни ус­та­ла пос­ле оче­редей и ма­гази­нов, то­же та­ет при ви­де сво­ей лю­бими­цы. И на­чина­ет вся­кие неж­ные сло­ва для нее при­думы­вать: и ум­ни­ца она, и кра­сави­ца, и про уш­ки вспом­нит, и про хвос­тик. Бри­чол­ла из ее объ­ятий иной раз вся по­мятая вы­ходит, но мол­чит, тер­пит. Зна­чит, то­же до­воль­на.

Зоя да­же иг­рать с ней поп­ро­бова­ла, что­бы рас­ше­велить ле­жебо­ку. Са­ма Бри­чол­ла уж и за­была, как это де­ла­ет­ся, да и об­ле­нилась по­ряд­ком. Во вся­ком слу­чае, бе­гать за ве­ревоч­ным хвос­ти­ком или цел­лу­ло­ид­ным ша­риком она от­ка­залась на­от­рез. Но за­то гол­ки­пером (вра­тарем) ока­залась на удив­ле­ние пре­вос­ходным. Глав­ное, что бе­гать ни­куда не нуж­но: си­ди се­бе в ко­роб­ке да ло­ви мя­чик из ском­канной га­зеты. А ес­ли уж не пой­ма­ет, то отобь­ет обя­затель­но. Ре­ак­ция у нее при всей ее флег­ма­тич­ности бы­ла мгно­вен­ная. Ну, а по­бега­ют, ес­ли охо­та, пусть лю­ди...

И все-та­ки скуч­но кош­ке зи­мой в го­род­ской квар­ти­ре. Это хо­рошо, что Бог сном не оби­дел. А как выс­пишь­ся, чем се­бя за­нять? Но­чи сто­ят длин­ные, а день - не ус­пе­ешь ог­ля­нуть­ся, его и след прос­тыл. Да и не вид­но его поч­ти за двой­ны­ми ра­мами. Толь­ко тень во­роны про­мель­кнет иной раз пос­ре­ди го­лых ве­ток. Но не ус­пе­ешь вспрыг­нуть на по­докон­ник, как она уж и уле­тела.

А у лю­дей своя жизнь, ее Бри­чол­ле все рав­но не по­нять. Веч­но они ку­да-то спе­шат, су­етят­ся, ухо­дят-при­ходят. На ко­ленях спо­кой­но не по­сидишь, как обя­затель­но раз­дас­тся те­лефон­ный зво­нок. Вот и сей­час ее хо­зяй­ка да­же прив­ско­чила с крес­ла и что-то быс­тро-быс­тро го­ворит в труб­ку. Да еще рас­плы­лась в счас­тли­вой улыб­ке. И не зна­ет то­го Бри­чол­ла, что го­ворит она с Со­ней из Лон­до­на. И что та уго­вари­ва­ет ее при­ехать к ним на Рож­дес­тво в гос­ти, по­тому что силь­но они с Гле­ном по всем сос­ку­чилась. И по Бри­чол­ле то­же. А как кон­чи­ли го­ворить, Зоя да­же рас­це­лова­ла Бри­чол­лу. Слов­но при­вет ей пе­реда­ла.

Ста­ли мы пос­ле это­го раз­го­вора со­бирать Зою в до­рогу. Пер­во-на­пер­во сфо­тог­ра­фиро­вали Бри­чол­лу, что­бы от­везти сни­мок в по­дарок Со­не и Гле­ну. Очень вы­рази­тель­ной по­лучи­лась она на этом сним­ке - спи­на ду­гой, а в ог­ромных чер­ных зрач­ках буд­то зас­тывший не­мой воп­рос: не за­были, пом­ни­те ли еще свою Бри­чол­лу? На­купи­ли мы, ко­неч­но, и раз­ных за­бав­ных су­вени­ров, со­ломен­ных ку­кол, мат­ре­шек, рас­писной жос­тев­ский под­нос. А увен­чал все это рез­ной ко­сола­пый мед­ведь в об­нимку с де­ревян­ным бо­чон­ком с ме­дом.

Вот и по­дошел день отъ­ез­да. На­кану­не с ан­тре­солей из­влек­ли боль­шую до­рож­ную сум­ку, и эта сум­ка сра­зу нас­то­рожи­ла Бри­чол­лу. Ее кро­хот­ный жиз­ненный опыт уже под­ска­зывал ей, что все эти че­мода­ны и до­рож­ные сум­ки обя­затель­но су­лят пе­реме­ны, а пе­ремен Бри­чол­ла не лю­била и бо­ялась. По­ка тол­пи­лись в при­хожей и от­да­вали пос­ледние на­путс­твия, она не вы­леза­ла из сво­ей ко­роб­ки, де­лая вид, буд­то ее это аб­со­лют­но не ка­са­ет­ся. Но как толь­ко зак­ры­лась за Зо­ей дверь, сра­зу слов­но сник­ла.

Сна­чала нем­ножко пок­ру­тилась в при­хожей, как бы про­веряя, не по­явит­ся ли вдруг хо­зяй­ка. А по­том по­вер­ну­лась и пош­ла. Но не в свою ко­роб­ку пош­ла, а на ка­кое-то со­вер­шенно неп­ри­выч­ное для се­бя мес­то - на жур­наль­ный сто­лик воз­ле ба­тареи отоп­ле­ния. И там, ут­кнув­шись но­сом в го­рячую ба­тарею, про­сиде­ла це­лый день. Но не спа­ла. Хо­тя, ког­да я пы­тал­ся ее ок­ликнуть, го­ловы не по­вора­чива­ла. И да­же на лифт, ос­та­нав­ли­вав­ший­ся на на­шем эта­же, че­го с ней ни­ког­да не бы­вало, то­же не об­ра­щала вни­мания. Оче­вид­но, сво­им ма­лень­ким ко­шачь­им умом она уже ус­пе­ла по­нять, что ког­да лю­ди вы­ходят из до­ма с боль­шой до­рож­ной сум­кой, они не воз­вра­ща­ют­ся.

Поз­дно ве­чером я си­дел в оди­ночес­тве на кух­не, чис­тил се­бе се­лед­ку на ужин и ждал звон­ка Зои из Лон­до­на. За весь день Бри­чол­ла на кух­ню так и не приш­ла, и ее не­из­менный су­хой корм ле­жал в мис­ке нет­ро­нутым.

Длин­ный меж­ду­город­ний зво­нок раз­дался в квар­ти­ре толь­ко пос­ле один­надца­ти ча­сов. Зво­нила Со­ня. "Хел­ло, как де­ла?" - при­ветс­тво­вал я ее. А она мне воп­ро­сом на воп­рос: "А где Зоя?" Приз­на­юсь, я чуть не под­прыг­нул:"Как это где?" На сво­ем ло­маном рус­ском язы­ке Со­ня быс­тро-быс­тро ста­ла объ­яс­нить, что са­молет дав­но при­летел, но Зои ниг­де нет.

Тут уж я со­вер­шенно рас­те­рял­ся. В са­мом де­ле, где же она? Сроч­но на­чал зво­нить зна­комым, ко­торые от­во­зили ее в а­эро­порт. "Все в по­ряд­ке, - за­вери­ли они ме­ня, - мы рас­ста­лись с ней у са­мой та­можен­ной стой­ки". Зво­ню в спра­воч­ную а­эроф­ло­та. "Са­молет вы­летел по рас­пи­санию", - от­ве­ча­ют мне там. "Мо­жет, кто-ни­будь из пас­са­жиров за­дер­жался?" - спра­шиваю я с ка­кой-то смут­ной на­деж­дой. "У нас та­кой ин­форма­ции нет". Вот и ду­май, что хо­чешь. Про­пала же­на меж­ду Мос­квой и Лон­до­ном. Но не сош­ла же она пос­ре­дине по­лета?

Бри­чол­ла по-преж­не­му си­дит но­сом к ба­тарее, ко мне за­дом, и ни­како­го ин­те­реса к мо­им пе­режи­вани­ям не про­яв­ля­ет. Как ни стран­но, но этот ее не­воз­му­тимый вид по­дей­ство­вал на ме­ня ус­по­ка­ива­юще. В са­мом де­ле, ну что мог­ло слу­чить­ся с че­лове­ком в воз­ду­хе на пу­ти из Мос­квы в Лон­дон? Яв­но, ка­кое-то не­дора­зуме­ние. А тут и Со­ня зво­нит ра­дос­тным го­лосом:"Наш­лась Зоя". Они ее, ока­зыва­ет­ся, не в том за­ле ис­ка­ли.

Буд­то сра­зу ка­кая-то тя­жесть у ме­ня с плеч сва­лилась. Пос­мотрел на ча­сы - око­ло двух но­чи. Это зна­чит, по­ка мы вы­яс­ня­ли да пе­рез­ва­нива­лись, чуть не три ча­са прош­ло. А на кух­не у ме­ня так и ле­жит не­дочи­щен­ная се­лед­ка. Де­лать не­чего, вздох­нул я, еще раз пос­мотрел не без за­вис­ти на по­вер­нувшу­юся ко мне за­дом Бри­чолу - хо­рошо ей, ни за­бот люд­ских, ни пе­режи­ваний - и от­пра­вил­ся по сво­им ку­хон­ным де­лам.

Ус­та­лый стою на кух­не, чи­щу эту трек­ля­тую се­лед­ку, мыс­ли раз­ные одо­лева­ют ноч­ные, не­весе­лые. Вдруг, что та­кое? Сво­им ушам не по­верил: "Мья-ау, мья-а-ау". Ог­ля­нул­ся - Бри­чол­ла у са­мых мо­их ног вста­ла на зад­ние ла­пы и тя­нет­ся к ку­хон­но­му сто­лику, на ко­тором по­лощет­ся в во­де моя уже очи­щен­ная се­лед­ка. А в гла­зах та­кое тре­бова­тель­ное вы­раже­ние, что от­ка­зать не­воз­можно: мол, и мне то­же дай, я то­же хо­чу поп­ро­бовать.

Бро­сил ей ку­сочек, в мгно­вение ока прог­ло­тила и опять смот­рит с той же тре­бова­тель­ностью. И сно­ва "мья-а-ау". Что та­кое? Ведь столь­ко раз уже пред­ла­гали ей и кол­ба­су, и фарш мяс­ной, и все бе­зус­пешно. Гла­зами-то она про­сит, а вот от­ку­сить, поп­ро­бовать ни­как не ре­ша­ет­ся. При­вык­ла уже нап­рочь к сво­ему су­хому кор­му,  и слов­но прег­ра­да ка­кая-то у нее внут­ри, пе­рес­ту­пить ко­торую она не в си­лах. А тут - на те­бе, рух­ну­ла не­види­мая прег­ра­да, и да­же на­тураль­ный ко­шачий го­лос про­резал­ся.

Так и съ­ели мы с ней по­полам эту се­лед­ку и до­воль­ные ра­зош­лись спать. Чем она бы­ла до­воль­на - по­нят­но. А вот че­му я был рад, и сам се­бе объ­яс­нить не мог. То­му ли, что же­на бла­гопо­луч­но до­лете­ла, или что кош­ка на­учи­лась мя­укать?