Как начинался "Буран"

Лет пять назад мне удалось на эту же тему (о программе "Буран - Энергия") разговорить своего  литовского родственника (по линии жены).  Его зовут Саулюс  Япертас. Этот ученый-физик из Каунаса, преподаватель местного университета, в конце 80-х жил в Вильнюсе и занимался серьезными техническими разработками. Он участвовал  в исследованиях и  технологических открытиях, заложивших базу подготовки полета советского космического челнока. В СССР ведь подобный грандиозный проект не смогли бы потянуть даже "центровые" республики - Россия, Украина и Беларусь. Подключили и Прибалтику.

В Вильнюсе тогда, оказывается, существовало мощное КБ, в котором изобретали важнейший эелемент конструкции, передовую технологию «космической шубы» нашего ракетоплана. Без этих литовских керамических плиток, покрывавших корпус корабля, «Буран» бы сгорел, войдя в плотные слои атмосферы. В общем, работа над тогдашними космическими проектами кипела по всей территории бывшего Союза!

Америку все ведь собирались обогнать, ещё начиная с первого полета Гагарина!

     У мальчиков моего поколения едва ли не самая заветная мечта была - стать космонавтом. Как россиянин Гагарин или, на худой конец, как покоритель Луны американец Армстронг... Подобные мечты мои сбылись лишь частично - в том смысле, что при жизни удалось встретиться и пообщаться с двумя выдающимися отечественными космонавтами. 

      У первого из них, Виталия Севастьянова, я, как журналист, брал интервью в Киеве в 1987 году. Украинский ЦК комсомола проводил в столице молодежный международный музыкальный фестиваль, и известного космонавта пригласили на него в качестве гостя. Собственно, он фигурировал там как «свадебный генерал». Севастьянов даже тогда был фигурой заметной. Ведь он был из первой, самой славной когорты советских космонавтов, причем, полностью гражданским лицом (остальные - военные летчики).  Севастьянов сделал карьеру еще до прихода в отряд космонавтов - не только как инженер, но и как преподаватель. А с 1968 года он в составе отряда вместе с Павлом Поповичем проходил подготовку по программе облёта Луны и посадки на Луну. После закрытия «лунной» программы (оказывается одним из могильщиков ее был академик Валентин Глушков - узнал об этом именно из книги Аврутина) был первый полет - на «Союзе-9» с Андрияном Николаевым.
Это было рекордное пребывание на орбите, которое  длилось 17 суток, оно открыло путь к новым виткам космической програмы "Союза".  В том числе и программы "Энергия-Буран"...  Севастьянов умер в 2010 году на 75-м году после тяжелой болезни. Интервью с ним мною было опубиковано в одной из комсомольских областных газет и в пресс-релизе  ЦК ЛКСМ Украины. 

А с космонавтом Игорем Волком я познакомился в мае 1989 года. Содействие этой встрече оказал мой давнишний товарищ и коллега, московский журналист Мстислав Листов. С Листовым я поддерживаю отношения и до сего времени. А  Игоря Петровича  уже  нет с нами, - не так давно, после долгой болезни и  сложной операции  он умер.

Космический Волк  и его "стая"

Во время же самой первой встречи с «космическим Волком» я убедился: наши космонавты не только героически выдерживают космические перегрузки, но и абсолютно контролируют себя в разговорах с «акулами пера».

Перед тем разговором мне Мстилав Листов нашептал на ушко закрытую для СМИ информацию: Игорь Волк возглавляет группу космонавтов-пилотов, которая должна вывести на орбиту соетский ракетоплан, известный уже в мире под названием «Буран».

Кстати,  если  уже продолжить "литовский эпизод" программы Энергия-Буран: вместе с Волком должен был лететь космонавт из Литвы Римантас Станкявичус. Но об этом чуть позже. Вновь возвращаясь к тому интервью с Игорем Волком, замечу - даже сама встреча с засекреченным главным пилотом «Бурана» оказалась делом непростым. Летчик-космонавт был практически неуловим на земле. И в близком общении он оказался человеком  даже слишком немногословным и сдержанным. Волк, правда, с удовольствием отметил, что по акценту «вычислил» во мне своего земляка-украинца (он, как и я, родился под Харьковом). Потом наш разговор коснулся некоторых эпизодов его предыдущего полета в космос на «Союзе», к станции «Салют-7». Волк тогда уже совершил своеобразный космический рекордный трюк: сразу после приземления он пересел за штурвал сначала вертолета, а затем реактивного истребителя СУ-27! А ведь другой мой «звездный знакомец», Виталий Севастьянов, после возвращения из космоса не мог и шагу ступить без посторонней помощи!

Игорь Петрович в близком общении действительно походил на «космического волка». Небольшого роста, но крепкого телосложения, волосы белые (впечатление, что совсем седой). Почти полный альбинос. Движения уверенные и точные. Жестикуляция очень сдержанная... Производил впечатление человека флегматичного, который обдумывает каждое слово и каждое свое действие. Он, впрочем, даже в драматических полетных перипетиях не потерял чувства юмора. Чего стоит хотя бы этот его рассказ о возвращении со станции «Салют».

- Мне после посадки пришлось еще двадцать минут висеть па ремнях вниз головой в капсуле «Союза»: механики не смогли нас сразу извлечь, какой-то болт там заело. После того, как вытащили, мне, правда, не дали встать на ноги. Несли в кресле, хотя это было лишним. Прямо в вертолете я выпросил штурвал у командира - сел в правое кресло... Перед вылетом оказалась еще такая забавная вещь: мне забыли привезти мой летный костюм! Ну, без ботинок я представлял себя еще в самолете за штурвалом, но без штанов... Потом много народу собралось в аэропорту для встречи космонавтов! Пришлось занять чужой комбинезон. Потом побежал - босой! По бетонке, от вертолета к самолету! Наверное, многих я тогда шокировал своим видом:

Даже после того, как программа советского Шаттла - «Бурана» была рассекречена, рассказывал Волк о ней другим людям неохотно.

Особенно не баловал журналистов. По понятной причине. С этой космической системой связана последняя, и действительно (почти согласен  тут с Аврутиным) бесславная страница советской космонавтики.

Но также было и еще одно объяснение неконтактности с интервьюерами Космического Волка: с испытанием советского челонока связана целая череда загадочных смертей летчиков-космонавтов!

Все  программе испытательных полетов "Бурана" выглядело более чем мистически

И хотя нет прямой связи между этими испытательными полетами и гибелью почти всех летчиков «волчьей стаи» (так между собой называли группу Волка другие космонавты), сообщу читателю «Кругозора» красноречивые детали.

Украинский космонавт Олег Кононенко. Он тренировался в ГПК им. Ю.Гагарина в 1979-1980 годах для полетов на ОК «Буран». Погиб в катастрофе при испытании палубного самолета ВПП ЯК-38А восьмого сентября 1980 года. Также украинец, Анатолий Левченко в 1986 году был удостоен звания «Заслуженный летчик-испытатель СССР» - но, не дожив до первого полета в космос, умер в 1988 году от прогрессирующей опухоли мозга.

Римантас Станкявичус, литовец.

Летчик-космонавт (зачислен в отряд в 1980 году). Виртуозный пилот и талантливейший испытатель новой авиационной техники. Боевой летчик-истребитель (за героические действия в войне между Израилем и Египтом 1971 награжден орденом «Красного знамени»). Сделал 14 полетов на «Буране», кандидат на первый пилотируемый орбитальный полет на этом аппарате. Игорь Волк лично настаивал, чтобы он был включен в состав его экипажа. Погиб в катастрофе истребителя СУ-27 во время показательных полетов на итальянской базе ВВС вблизи м. Тревизо 9 сентября 1990.


Конец советской космонавтики

Игорь Волк говорил о полетах легендарного «Бурана», который так и не поднял советского гражданина на космическую орбиту:

- Вселенная бесконечна, финиша там нет. Для полетов на американских Шаттлах и других подобных аппаратах необходимы устойчивые навыки. И чем длительнее отсутствие человека вне земного притяжения, тем лучше должен быть подготовлен летчик.

Волк должен был стать командиром экипажа первого космического полета МТКК «Буран» вместе со вторым пилотом Римантасом Станкявичусом. Однако из-за сложных политических интриг в высших кругах космической и авиационной отрасли  (обо всем этом интсресно пишет Марк Аврутин) первый и единственный полет космического челнока прошел только в автоматическом режиме. После этого проект еще несколько лет оставался в «подвешенном состоянии».

Все закончилось в 2002 году. Тогда и погиб единственный экземпляр «Бурана», побывавший в космосе полутора десятилетиями ранее.

Мне остается только процитировать книгу Аврутина: "При технической аварии рухнул испытательный многоэтажный комплекс, восемь рабочих, находившихся наверху, упали и разбились насмерть. Вместе с ними, и вместе с последним советским ракетопланом, в горящих обломках погибли и несколько ракетоносителей «Энергия», фактически готовых взлететь в космос".

Но все-таки не решился бы назвать  такой конец советской космонавтики абсолютно бесславным. Да - путь на орбиту, челночные рейсы  на  МКС  на технологически суперсовременных кораблях - всё это требовало людских жертв и громадных

материальных затрат.

Но если уже говорить о последних (ибо человеческие жертвы невосполнимы), то  наша цивилизация, - и американцы и россияне (да и украинцы с литовцами тоже), - получили в космической гонке новые, невероятные и фантастические технологии. Которые уже сегодня успешно используются в мирной жизни

Если бы только в мирной!